Вернулся я из Соединенных Штатов Америки летом 1939 года, накануне начала
второй мировой войны. По пути задержался на две недели в Париже, где
состоялись торжества по поводу 150-летия французской революции.
На завод в Мытищах я не вернулся - перешел целиком на литературную работу.
Стал членом группкома детских и юношеских писателей и даже был избран в
бюро вместе с Вадимом Кожевниковым и Николаем Богдановым (председателем).
Переход мой из техники в литературу вызвал немало сомнений даже у самых
близких мне людей. Так Н.З.Поддьяков, однокашник по институту и соратник
по Белорецкому заводу, узнав, что я пишу роман, воскликнул:
- А.П. сошел с ума!..
Некоторые считали, что я зря оставил техническое поприще, на котором успел
зарекомендовать себя обещающим инженером. Такого взгляда много позже
придерживалась и моя старшая дочь Нина. Но ведь она стала соратницей И.В.Курчатова и приучена была не фантазировать, а воплощать в жизнь то, что
казалось невыполнимым даже корифеям физики того времени. Недаром ее
наградили орденом Ленина.
Однако меня поддержали сыновья. Старший, Олег, ныне военный моряк, капитан
первого ранга, инженер, говорил:
- У отца то и дело появляются новые идеи. Для осуществления каждой
потребуется вся жизнь. А у него только одна. В романе же он может
представить реализованными их все и ждать всхода фантастических семян.
С ним соглашался и младший, Никита. Сам он отнюдь не случайно избрал своей
инженерной специальностью сверхпроводимость, с которой связан замысел
"Пылающего острова".
Выбор был сделан. Однако в самом начале моя профессиональная литературная
деятельность прервалась.
Началась Великая Отечественная война.
5. ИНСТИТУТ ИМЕНИ ЖЮЛЯ ВЕРНА
Первые два дня войны я дописывал последние страницы романа "Арктический
мост" и успел сдать его директору Детиздата Дубровиной, уже надевшей форму
майора.
Сам я прошел войну от солдата до полковника, не совершив особых подвигов,
позволяющих отыскать "маршальский жезл в солдатском ранце". Было все
значительно проще (а может быть, сложнее?).
На третий день войны по направлению военкомата я явился в расположение
39-го запасного саперного батальона.
И как в промышленности (сразу же после студенческой скамьи), так и теперь
в армии меня ждали неожиданности.
Отмахал я пешком километров пятнадцать, так как на станции железной дороги
никто нас, призванных в армию, не встречал, ни автобусов, ни грузовиков
нам не подавал.
На крутом берегу реки, в сосновом бору я разыскал командира батальона,
старшего лейтенанта Зимина (потом я встречал его уже майором). Батальон
только еще формировался, помощников у комбата не было, где кому ночевать,
никто не знал. Зимин сам только что прибыл, надо думать, тоже пешком.
Неподалеку находился временный военный городок из фанерных домиков,
сооруженных в пору учений. Теперь они пустовали. Я проявил непрошеную
инициативу и повел за собой туда вновь прибывших.
На следующий день я даже вообразил, что моя находчивость оценена, ибо
старший лейтенант Зимин назначил меня помпотехом - помощником командира по
технике, хотя я считал, что числюсь рядовым, необученным. Но, конечно же,
я переоценил признание своих, с позволения сказать, "заслуг квартирьера".
Вероятно, все было решено много раньше (как и на Белорецком заводе!), еще
в Мытищинском военкомате. В батальоне мне выдали удостоверение как
военному инженеру III ранга: в первые тяжкие дни войны Красной Армии
требовались офицеры, разбирающиеся в технике.
Теперь в мои обязанности входило обеспечение не мирной работы
металлургического завода, а формирование механизированных саперных
автобатальонов, отправляющихся на фронт.
Но с автомашинами была беда! На мобилизационные пункты они поступали
совершенно разбитыми, требующими большого ремонта. А ремонтных баз не было.
Выходи из положения как хочешь, хоть создавай свой авторемонтный завод!
Я и пошел этим путем. Построил пополнение, скомандовал инженерам сделать
десять шагов вперед, автомеханикам пять, слесарям и шоферам по три и два
шага - внушительная группа инициативных людей, умевших, если надо, делать
чудеса из ничего.
Моими помощниками стали воентехники И.Савочкин, Б.Печников, В.Зубков,
Я.Куцаков, Н.Кузнецов, политработники В.Жаров, А.Самчелеев. Они и
составили костяк военной части, получившей потом номер 5328. Рыская по
Москве, эти офицеры умудрялись находить столько запасных частей в
покинутых или отославших на фронт свои машины автохозяйствах, что стало
возможным в лесу под Москвой, близ Перловки, организовать настоящую
авторемонтную базу, даже использовать для нее небольшой местный заводик.
Саперные батальоны, снабженные "ожившими" автомашинами, отправлялись прямо
из Перловки на фронт.
Однажды шоферы пригнали с мобилизационного пункта разбитый
грузовик-вездеход ГАЗ-60. У него было три оси. На двух задних поверх
обычных шин натянута резиновая лента - гусеница.
Гусеничный ход привлек мое внимание. А что, если эту часть грузовика
превратить в почти готовую уже танкетку, загрузить ее взрывчаткой и
выпустить на вражеский танк? Но привод? Сделать его электрическим, ведь
Москву не сдадим, она останется со светом! Пусть такие танкетки
выскакивают из подворотен или переулков, управлять ими можно из окна
соседнего дома. Итак, электроэнергия! Но откуда взять редукторы,
электрические моторы? Так они же есть, существуют! Обыкновенные
электрические дрели! Вместо сверл пусть они вращают колеса, огибаемые
гусеницами. Правда, за побежавшей танкеткой потянется провод. О
радиоуправлении тогда и мечтать не приходилось. Ну и что же, что провод?
Если танкетка мгновенно выскочит из укрытия, перебить в уличном бою провод
будет труднее, чем попасть в саму танкетку.
Я созвал своих помощников. Сказано - сделано. Добыли электродрели,
соорудили саморазматывающиеся катушки наподобие текстильных шпулек. Для
маневрирования включали с удаленного пульта правую или левую гусеницы. Но
как регулировать скорость? Меняя напряжение! Автотрансформатора нет. Можно
взять двигатель трехфазного тока! Статор включить в сеть, а ротор
затормозить и снимать с него напряжение как со вторичной обмотки.
Поворачивая ротор рычагом, получишь любое напряжение от начального до
нулевого. Сделали все за считанные дни.
Я вызвал своего старого друга и соратника профессора Иосифьяна. Не видел
его со времени подготовки Нью-йоркской международной выставки, где он
соорудил макет магнитофугальной железной дороги с бегущим магнитным полем
(как в нашем электроорудии!) Иосифьян мигом примчался и организовал по
всей форме испытания нашей самоделки на импровизированном полигоне близ
каких-то лесных военных складов. Достали где-то огнемет.
Я поехал с докладом в Московский военный округ.
В назначенный день на опушку прибыла представительная комиссия. В нее,
помимо начальника инженерных войск Московского военного округа полковника
Третьякова, вошли нарком электропромышленности товарищ Кабанов, нарком
электростанций товарищ Летков, руководители аппарата ЦК партии, генералы...
Танкетка лихо бегала по большой опушке, условно поражая огнеметом цели.
Один из генералов едва спасся от неумело направленной огненной струи. Но в
претензии не был.
Это испытание неожиданно повернуло в новое русло всю мою последующую
жизнь. Профессора Иосифьяна назначили директором завода No627,
преобразованного потом в научно-исследовательский институт с тем же
номером. Я во главе специальной воинской части No 5328 был придан этому
заводу, а потом институту в качестве его главного инженера.
Так в горячие дни войны мы снова объединились с Иосифьяном. Офицеров нашей
части поставили начальниками цехов, конструкторских бюро, отдела кадров, а
бойцов - за станки и тиски. В короткий срок удалось наладить выпуск
танкеток-торпед для обороны Москвы. Начальник отдела военных изобретений
Главного военно-инженерного управления Красной Армии подполковник
Пигельницкий с ведома маршала инженерных войск КА товарища Воробьева
оказывал нам всемерную помощь.
К счастью, гитлеровские полчища были отброшены от Москвы, и сухопутные
электроторпеды "для поражения прорвавшихся на московские улицы вражеских
танков" не понадобились. Стали думать, как применить их в полевых
условиях. Электроторпеды можно разогнать и направить на дот, на огневую
точку в окопах, подготовить атаку или сорвать вражеский маневр.
Понадобилось сделать передвижные электростанции, поместив их внутри малых
танков, переданных нам для этой цели.
Так завод, преобразованный в научно-исследовательский институт,
впоследствии один из крупнейших научных центров электропромышленности,
ВНИИ электромеханики, начал действовать. Нам с Иосифьяном удалось привлечь
много активных изобретателей и ученых. Из них четверо стали после войны
академиками (в их числе А.С.Займовский и К.А.Андрианов). Изобретатели
же были представлены уже тогда заслуженным деятелем советской техники (а
после войны писателем-фантастом) В.Д.Охотниковым, доктором наук
Г.И.Бабатом, тоже потом проявившим себя в литературе. Пришли к нам Юрий
Александрович Долгушин, изобретатель и уже прославленный писатель-фантаст,
автор нашумевшего романа "Генератор чудес", мой соратник по Нью-йоркской
выставке изобретатель и эксперт по изобретениям 3.Л.Персиц и, наконец,
Кирилл Константинович Андреев, который возглавил в институте бюро
технической информации (редактор не только моего первого, но и нескольких
последующих романов!).
Можно и нужно было смело изобретать и тут же применять изобретенное против
врага. И мы старались помочь партизанам, снабжая их самыми необычными
средствами вооружения. Чтобы охарактеризовать общий строй мысли дерзких
искателей, нашедших здесь применение своей творческой энергии, могу
вспомнить шуточное название нашего завода-института - "институт имени Жюля
Верна".
Теперь, спустя столько лет, можно рассказать кое о чем, что удалось тогда
сделать. Ленинград был в блокаде. Снова мы встретились с Абрамом
Федоровичем Иоффе. На этот раз речь шла о реализации его открытий в
области полупроводников. Партизаны нуждались в бесперебойной связи.
Радиопередатчикам необходимо питание. Доставлять электробатарейки трудно.
Как обеспечить наших разведчиков в немецком тылу? Академик Иоффе предложил
создать у нас лабораторию под руководством его сотрудника Юрия Петровича
Маслоковца. Лаборатория приступила к работе. Какие подозрения мог вызвать
"мирный" с виду чайник, намеренно помятый, закопченный? Но если в лесной
глухомани повесить его над костром и подключить к тайным клеммам провода,
то скрытые в дне полупроводники, нагреваясь, давали электрический ток. Для
зарядки аккумуляторов достаточно. Партизанская передающая радиостанция
могла действовать!
Вместе с походной радиостанцией А-7, которую нельзя было подслушать с
помощью радиоперехвата, потому что сигналы передавались не изменением
амплитуды, а частотной модуляцией, вместе с необычными запалами,
неразряжаемыми партизанскими минами, которые в принципе нельзя
обезвредить, и множеством других новинок мы поставляли свою продукцию
партизанам и войсковым подразделениям через нашего старого соратника,
начальника вновь созданного Центрального штаба партизанского движения
П.К.Пономаренко.
Пришла пора применить и танкетки.
Спустя четверть века я имел возможность снова воочию увидеть такую
танкетку... в кино, в знаменитом французском фильме "Фантомас". Помните,
гангстеры в начале картины похищают ученого из секретной, за семью
замками, лаборатории? Его сажают в автофургон, откуда тут же выскакивает
"наша танкеточка"! Она мчится впереди автофургона, налетает на запертые
тяжелые ворота и взрывается вместе с ними, проложив путь гангстерам с их
добычей. Забавное зрелище, поданное с чисто французским юмором. Но сколько
трагических воспоминаний оно всколыхнуло!..
Ровная степь Керченского полуострова. Раскисшие в весенней распутице
дороги. На горизонте нефтяные баки Феодосии. Застывшей мертвой зыбью
выглядят пологие возвышенности. По одну сторону холма наши войска, по
другую - гитлеровцы. В укрытии легкий танк с передвижной электростанцией.
Ею ведает инженер Катков (в солдатской шинели). Боевым расчетам переданы
две опытные танкетки. Их должны выпустить на вражеские позиции. Помню
бодрого высокого грузина с тонкими усиками и сверкающим взглядом.
Красавец! Уцелел ли? Он четко рапортовал о готовности вести первую
танкетку, освоив нехитрое управление ею.
Танкетку перетащили в передний окоп ночью, когда в небе яркими дугами
взлетали немецкие осветительные ракеты.
Маршал инженерных войск КА товарищ Воробьев направил нашу оперативную
группу сюда, на Крымский фронт, к начальнику инженерных войск фронта
генерал-полковнику Хренову. Оружие, созданное для защиты Москвы, переходит
в наступление. Из наблюдательного пункта через стереотрубу видно, как
словно из-под земли выскочила танкетка и, виляя на ходу (хитрость красавца
грузина!), стала приближаться к немецким окопам, откуда время от времени
строчил крупнокалиберный пулемет. Он тотчас стал бить по замеченной
движущейся цели. Вспыхнули, выдав себя, и другие огневые точки, будя в
грохоте переполоха предрассветную мглу. Хотелось все видеть своими
глазами, а не через стереотрубу. В азарте неосторожно высунулся из НП. Мне
тотчас же пробило пулей пилотку. Обнаружил я это много позже, но
заштопывать памятную дырку не стал.
Танкетка достигла вражеского окопа - не подбили, провода оказались
неуязвимыми! Взрыв у намеченной цели! Вторая танкетка уже мчится к ЗОТу и,
налетев на земляное укрепление, тоже взрывается. Испытание в боевой
обстановке удалось! Теперь можно выпустить на врага и все остальные
"торпеды", но...
Шла та самая весна 1942 года, когда гитлеровские войска готовили
наступление на Кавказ и Сталинград. Они боялись удара в тыл из Крыма, из
недавно отбитой у них Керчи. И потому перешли здесь в наступление. Время
для испытания танкеток выбрано явно неудачно! Нам приказали уходить со
своей техникой к проливу. Наша группа была разбита на две части: передовой
отряд, который взорвал в немецких укреплениях первые две танкетки, и
резервный со всей остальной техникой. Приказав своему помощнику Б.Печникову отходить на легком танке, я спешил предупредить основную нашу группу о начавшемся отступлении советских войск. Застал я ее в татарском
селении Мамат. Там же встретил полковника Павленко, военного
корреспондента, замечательного писателя. Признаться ему, что я тоже
литератор, постеснялся. Для Павленко я так и остался военным инженером,
выполняющим особое боевое задание. Реальные сухопутные торпеды наверняка
интересовали его больше любых фантазий и гипотез начинающего фантаста.
Отправив резервную группу под начальством политрука Самчелеева к переправе
через Керченский пролив, я кинулся на попутках навстречу ребятам,
отводившим от линии фронта подвижную электростанцию на легком танке. Но
прошел ливень, и попутный грузовик застрял в образовавшемся "озере". Я
выбрался из кузова и, увязая по колено в прикрытой слоем воды непролазной
грязи, отправился пешком. Отмахал в тот день сорок километров!
Немецкие самолеты бомбили селения. От "юнкерсов" то и дело отделялись
"точки". Я привычно бросался наземь - передо мной с грохотом вздымался
частокол черных дымных столбов. Вставал, снова шел. Наткнулся на маленькую
черную перчатку. Поднял... и ужаснулся. Одно дело взлетающие к небу
фонтаны огня, другое - держать не перчатку, а оторванную детскую кисть...
Закопал ее тут же.
С огромным трудом отыскал своих в какой-то приморской деревушке. Рыбачки
угощали жареными бычками и горестно смотрели на нас.
Объединились все мы у Керченских катакомб, где впоследствии укрылись наши
партизаны и постоянно держали гитлеровцев в напряжении. Помню низкие своды
выработок и характерный пыльный запах подземелья, узкие, кто знает как
далеко уходящие ходы древних каменоломен.
Здесь я нашел штаб фронта и получил приказ переправляться на Таманский
берег.
Жуткая переправа! Если в Ла-Манше у Дюнкерка трехсоттысячная армия
союзников, теснимая немцами, имела в своем распоряжении весь английский
торговый и военный флот, то возле Керчи при том же числе войск сновало
лишь несколько катеров. Неразбериха на причалах была отчаянная. Люди
теряли власть над собой. Никто не командовал. С воздуха сыпались бомбы, с
высокого берега стреляли из пулеметов по столпившимся массам людей.
И тогда я отважился взять на себя командование переправой. Любая
инициатива в боевых условиях объединяет. Мне и моим помощникам стали
беспрекословно подчиняться. На причалах установился кое-какой порядок. В
первую очередь отправляли через пролив раненых и персонал госпиталей.
Бомбы и снаряды сыпались на берег, укладывая людей на землю. Поднимались
уже не все. Наш политрук Самчелеев, считая все конченным, отвергая даже
мысль о возможном плене, застрелился. Один из бойцов, Паршин, погиб от
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг