Карты-то небось пришлось раскрыть. Вот такие и втираются, шпионят..."
Аня подошла к американцу. Иван Семенович плюнул от злости. Плюнул
и отвернулся. Ветер ударил ему в лицо...
Аня была уверена, что Андрею необходим человек, могущий влить в
него новые силы. С Андреем уже случилось чудо, и Аня научилась верить.
Еще недавно лежавший в гипсе, как в гробу, он был далек от всех живых.
И вот - брошенный ему линь, линь его собственной дерзкой идеи, помог
ему выбраться из небытия. Он снова живет, и не только на корабле, но и
в будущем, для которого проектирует грандиозное сооружение... А
теперь, во время работы, у него, естественно, появились сомнения...
Поэтому ему и нужны сейчас поддержка и признание, нужны, как укол
камфоры... иначе он выпустит линь из рук. И отец не единственный
инженер на корабле. Есть и помоложе. А задуманное Андреем только
молодым и строить!
Кандербль, споривший с Суреном, кто виноват в гражданской войне
Ливана, не обратил на Аню никакого внимания.
Аня гордо вскинула голову.
- Вы знаете, - обратилась она к Авакяну, - я к вам с очень важной
просьбой. Навестите нашего раненного Андрея Корнева.
- Корнева? Слушай! - обрадовался Cypeн. - Это очень хорошая идея.
И знаешь, мы с этим американским инженером вместе пойдем. Он захочет.
Я ему сейчас скажу.
"Американский инженер! - У Ани даже сердце остановилось. - Ведь
мост-то в Америку! А вдруг забракует, убьет тем Андрея? Вот он какой
бурбон... Будто и не видит никого, кто около него стоит".
Сурен уже говорил Кандерблю о посещении лазарета.
- О'кэй, - сказал Кандербль и равнодушно скользнул взглядом по
девушке.
Вместе с Суреном, впереди Ани, он размашисто зашагал в лазарет.
Там их встретила доктор Барулина. Она растерялась, узнав, что
американец хочет идти к больному, который что-то там чертит...
- Прошу извинить, господа, - сказала она, почему-то обращаясь так
не только к Кандерблю, но и к побагровевшему Авакяну, - раненый в
очень тяжелом состоянии. К нему нельзя... Нет-нет, к нему решительно
нельзя.
Кандербль разозлился. Видимо, он совершенно не привык к отказам и
ограничениям. Грубо повернувшись спиной, он зашагал прочь.
- Вас одного я пущу, - не дав Сурену выговорить и слова,
вполголоса сказала Елена Антоновна. - А насчет американца, простите,
должна посоветоваться с капитаном... Аня, проведи, товарища... - И
Елена Антоновна виновато улыбнулась.
Сурен уже не мог на нее сердиться. Она проводила его до
изолятора, многозначительно приложив палец к губам. Потом дружелюбно
кивнула. Сурен приободрился и взялся за ручку двери.
- Ва! - воскликнул он, распахивая дверь. - У вас что, сестричка,
потолок протекает? Почему без зонтика входим?
Аня рассмеялась:
- Я вам все объясню. Он изобретатель. А это лечение.
- Почему доской изобретателя лечишь? Что за медицина?
- А смотрите, как он окреп, как повеселел!
- Чего он там делает под доской, в подполье?
- Он чертит.
- Слушай, смеяться хочешь - пойдем на палубу. Там громче можно.
Зачем больного тревожить?
- Нет, вы посмотрите, что он начертил.
Сурен недоверчиво подошел к койке, заглянул под доску.
- Где тут матросик, который нас из воды тащил? Ва! Замечательный
парень! Слушай, что это у тебя нарисовано?
- Железнодорожный мост-туннель в Америку, - сказала Аня.
Сурен дипломатично закашлялся.
- Посмотрите, пожалуйста, - попросил Андрей.
Сурен сел на корточки и заглянул на доску снизу:
- Постой, подожди... Что такое? Ай-яй-яй!.. Это что? Под водой
труба плавучая? Так ведь я же на такой трубе верхом сидел! Ай-яй-яй!
Зачем же не я, а ты изобрел? Для чего меня инженерному делу учили,
когда матрос мне чертежом горбатый нос утирает! Ай, матрос!
Замечательный матрос!
- Ну конечно, - за Андрея объясняла Аня. - Через весь Ледовитый
океан от Мурманска до Аляски, прямо по меридиану, протянется
металлическая труба размером с туннель метро.
- Плавающий туннель, говоришь? Всплыть захочет - чем держать
будешь?
- Стальными тросами и якорями, брошенными на дно океана. Труба
будет идеально прямой, никаких поворотов, уклонов, подъемов! - с
воодушевлением продолжала Аня.
- Ва! - вскочил Авакян. - Понимаю! - И он протянул к Ане
изогнутый крючком палец. - Прямое железнодорожное сообщение из СССР в
Америку по плавающему подо льдом Арктики туннелю! Подводный понтонный
мост!..
- На глубине ста метров, - вставила Аня.
- И поезда - как пули в стволе... Скорость тысяча...
- Две тысячи, - перебил теперь Андрей.
- Верно, браток! Две тысячи километров в час - два часа езды. В
Америку можно будет на ярмарку ездить. Слушай... - Он взъерошил черные
волосы. - Очень просто, гениально просто! И, честное слово,
осуществимо! Возьми к себе помощником!
Андрей, счастливый, закрыл глаза. Он выслушал первую экспертизу
инженера, рассмотревшего его проект!
- Слушай, - продолжал Авакян. - Знаешь, у этого американского
инженера не голова, а фонарь в две тысячи свечей. Попрошу капитана,
чтобы позволил ему прийти к тебе. Идея у тебя международная!
Возбужденный Андрей сделал попытку приподняться на локте.
Аня бросилась к нему:
- Что ты, Андрюша, милый! - А глаза ее сияли. Разве мог больной
несколько дней назад сделать такое движение! Произошло чудо.
Сурен Авакян сидел в салоне капитана и дымил трубкой. Грузный,
седой Иван Семенович сердито расхаживал перед ним.
- Американцу? - остановился он перед Суреном. - Это ты подожди.
Зачем американцу?
- А почему не показать ему корневскую идею? Ведь вы же говорите,
что она выведенного яйца не стоит.
- Ты брось меня цитировать! Другими цитатами пользуйся. Видно,
забыл, в какой обстановке живем, предъядерной! Самого только что в
море искупали. Американцы!.. Видать, мало с ними дела имел. С
имперскими амбициями.
- Знаю, знаю... враги и так далее... Простые люди везде хорошие.
Сближаться с ними надо, общие интересы искать... Мост-то мы ведь к
американскому народу строить хотим, а не к какому-нибудь сенатору. С
врагом общих интересов не бывает! Понимаешь? На одном корабле "Земля"
жить, друг к другу с палубы на палубу придется ходить. Трап нужен. А
топить всем вместе корабль никому не следует. Ты ж капитан, знаешь!
- Очень понимаю! - совсем рассвирепел капитан. - Так ты что же? -
Он выпрямился во весь свой гигантский рост и угрожающе подбоченился. -
Ты что же, решил советские идеи разглашать, иностранцам передавать? Ты
знаешь, какие у меня тут инструкции? - И он показал рукой на сейф.
Авакян отмахнулся:
- Ну вот! Теперь сразу опасность разглашения. Чего? Бреда?
- Не знаю чего. Там разберутся. Важно, что разглашение.
Авакян в сердцах засунул горящую трубку в карман и поднялся:
- Далеко пойдешь, капитан. Ба-альшим начальником будешь!..
Инструкции умеешь выполнять!
И Сурен выбежал из салона.
Слепая ярость накатилась на Ивана Семеновича. Он мог бы сейчас
заломать медведя, а не то что этого "горца кахетинского". Но, как это
ни странно, больше всего Иван Семенович негодовал на себя самого...
Американский самолет делал круг над "Дежневым".
От лежащего в дрейфе советского корабля только что отошел катер с
американского эскадренного миноносца, увозя инженера Герберта
Кандсрбля...
У реллингов стоял Сурен Авакян. Он долго мучился, не решаясь
рассказать американцу о замысле Андрея Корнева. Всем своим существом
Сурен понимал нелепость наложенного капитаном запрета, но внутренняя
дисциплина сдерживала его. Капитан на корабле был высшим
представителем Советской власти. И все же Сурен не сдержался, намекнул
американцу, чтобы узнать, как он будет реагировать на предложение
построить мост между СССР и Америкой.
- Через Берингов пролив? - спросил он.
- Нет. Через Северный полюс.
Американец холодно сказал:
- Я инженер, а не психиатр.
А подробнее рассказать американцу о проекте Андрея Сурен не
решился, сам себя ругая проклятым перестраховщиком.
Спускаясь на присланный за ним катер, американец вдруг вспомнил:
- Хэлло, Сурен! Если не мост, то торговые отношения нам построить
было бы неплохо.
- Мы еще создадим Общество "Мосты вместо бомб"! -
многозначительно сказал Сурен.
- О'кэй! - усмехнулся американец. - Я предпочел бы, чтобы оно
было инженерным.
- Оно таким и будет!
- Без конфронтации! - уже с катера крикнул Кандербль.
Американские офицеры с катера смотрели хмуро и, видимо, не
одобряли дружелюбных реплик Кандербля.
За кормой катера осталась пенная дорожка.
"Дежнев" стал разворачиваться, и дорожка эта холодной чертой
отделила советский и американский корабли.
За кормой эсминца взметнулась волна.
В небе назойливо кружил истребитель.
- Слушай, - говорил Сурен, сидя вместе с Аней около койки Андрея,
- Кандербль сильно жалел, что тебя не увидел. Понижаешь, энтузиаст
оказался. Мы с ним договорились, что создадим общество. Ты поступишь в
институт, начнешь изучать английский язык. Станешь инженером - без
этого тебе теперь нельзя. Возглавишь общество. Оно и поднимет твой
проект!..
Андрюша был счастлив, силы возвращались к нему, он уже верил, что
все это действительно будет так. Он - инженер... и много других
инженеров - друзей проекта. И даже в Америке появятся такие друзья...
- Там есть "Врачи против ядерного безумия", физики, даже
бизнесмены. Теперь еще и инженеры будут! Непременно будут!
Аня смотрела на Сурена благодарными глазами.
- И уже есть три члена общества, - с улыбкой сказала она.
- Нет, три с половиной! - поправил Сурен.
- Кто же наполовину?
- Американец.
- Будет когда-нибудь и он полностью с нами. А мы, Андрюша, уже
сейчас с тобой...
- Всей душой! - торжественно подтвердил Сурен. - Давай руку!
Соединим материки.
И три руки соединились под самодельной чертежной доской: смуглая
волосатая рука Авакяна, нежная рука Ани и худая, нервная рука Андрея
Корнева.
Неужели эти руки могут соединить не только сердца друзей, но и
континенты?!
Глава четвертая
ГЕНЕТИЧЕСКИЙ КОД
Машина таксиста въехала прямо на территорию судостроительного
завода, где встал в доке на ремонт полярный корабль "Дежнев".
Матросы вынесли больного на руках. Шофер открыл заднюю дверцу,
стараясь удобнее усадить пассажира с парализованными ногами. Две
женщины сопровождали его: молоденькая поместилась вместе с ним на
заднем сиденье, постарше, полная - на переднем, рядом с шофером.
Пожилой капитан корабля в кителе и в фуражке с крабом провожал
отъезжающих. Был он огромного роста и напутственные слова говорил
басом.
Прямо с завода отправились в аэропорт.
В пути шоферу привелось услышать такой разговор:
- Это поразительное явление в медицине, - говорила сидевшая с ним
рядом женщина-врач. - Вы сами увидите подлинные чудеса. Поначалу
хирурга-изобретателя медики не хотели признать. Называли выскочкой и
еще невесть кем. Не хотели поверить, что гипс, которым все мы привыкли
пользоваться - отживший анахронизм. Сельский врач Илизаров предложил
простенький, казалось бы, аппарат с двумя раздвигающимися кольцами,
которые закрепляются к здоровым частям поврежденной кости. И
происходит удивительное явление - ткань между обломками кости начинает
восстанавливаться, как бы снова расти в соответствии с генетическим
кодом, заложенным в первичных клетках организма. Я не слишком заумно
вам объясняю?
- Нет, что вы, Елена Антоновна! Вполне понятно для
десятиклассницы.
- Школьнице понятно, а многие авторитеты от медицины ни понять,
ни принять такие "чудеса" не пожелали. За свой гипс, которым, кстати,
и я на корабле для Андрюши пользовалась, исступленно держались.
- Как же без гипса? - спросила Аня.
- Я же сказала. Аппарат с кольцами держит разломанные кости, а в
месте разлома они зарастают. Илизаров обратил внимание, что если
кольца раздвинуть, то все пространство между разошедшимися частями
кости вскоре заполняется костным образованием (раньше говорили о
костной мозоли), вокруг которого образуется мышечная ткань. И он стал
дерзко удлинять конечности, даже и не сломанные. Более короткую ногу
наращивал в искусственном разломе, пока та не сравнивалась по длине с
другой. Люди забывали об ортопедической обуви! Так переферийный врач
ваял живые ткани, даже целые органы, как скульптор. Недаром соратник
по путешествиям Тура Хейердала, повредивший себе ногу при альпийском
восхождении, напрасно лечась у западных светил, приехал в Курган. А
вернувшись оттуда, готовый к новым путешествиям, назвал Илизарова
"МИКЕЛАНДЖЕЛО ОТ ОРТОПЕДИИ".
- Как хорошо сказано! Ты слышал, Андрюша? К кому попадем.
- Да ноги у меня целы. Не ходят только.
- Только! - усмехнулась Елена Антоновна. - Но и на твой недуг
замахнулся курганский волшебник. Он не просто рискнул укорачивать или
удлинять руки или ноги у людей с природным уродством (у карликов или
великанов). Он открыл, что причина воспроизводства тканей заложена в
так называемых ствольных клетках. И он научился управлять их ростом.
Эти клетки разрастались по тому коду, который был заложен в них еще до
детства. Любопытно, что мировой рекордсмен по прыжкам в высоту Валерий
Брумель, изуродованный в мотоциклетной катастрофе, потерял всякую
надежду нормально ходить. Лечившие его врачи ему это не гарантировали.
Он попал к Илизарову, и тот надел на его ногу свой аппарат; когда
кость ноги в месте перелома стала зарастать, как вспоминает Брумель,
ему снились "детские сны".
- Впал в детство, - пошутил Андрей.
Аня радостно повернулась к нему. Он впервые пошутил за время
болезни.
- После "второго", если хотите, своего "детства" спортсмен снова
прыгнул на двести восемь сантиметров, доказав, что и с переломанной
ногой можно прыгнуть выше головы.
- Мне бы так. Я как раз и хочу выше головы прыгнуть.
- Прыгнешь, дорогой, прыгнешь! Илизаров подметил, что рост тканей
по генетическому коду происходит как на стадии формирования организма
и сделал дерзкий вывод, о котором врачи и слышать не хотели, что
свойство, скажем, ящерицы регенерировать свой потерянный хвост можно
пробудить у высших животных, даже у человека!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг