к вам обоим у меня есть одна сердечная просьба.
- Да, Герберт, пожалуйста, - обернулась к нему Аня.
- Вы не могли бы подарить мне... вернуть это ваше кольцо,
подаренное мной моему спасителю. - И он взглянул на руку Ани, а потом
на Андрея.
- Но это кольцо очень дорого нам обоим, - произнесла Аня.
- Именно поэтому я и прошу его у вас. Оно - память о пережитом,
символ мостов дружбы вместо бомб ненависти. Я так говорю?
- Так, так! - воскликнула Аня, снимая с пальца перстень с
искусственным алмазом и вопросительно глядя на Андрея. - Но как же я
буду без него? - с наивной интонацией, так не вязавшейся с ее обликом,
закончила она.
- Мы заменим его другим кольцом. Согласна? - предложил Андрей.
Аня улыбнулась ему.
Однако нужно было вернуться к столу, где Волков и Седых
"потрошили" Степана.
Когда комиссия вновь была в полном составе, Волков, обратившись к
ее членам, сказал:
- Я думаю, что вопрос ясен. Осознанная Степаном Григорьевичем его
вина полностью установлена. К счастью, туннель не понес никаких
уронов, если не считать предстоящей замены электропроводки,
рассчитанной теперь уже на миллион киловатт. Поэтому, учитывая как
первое, так и второе обстоятельство, я рекомендовал бы от имени
комиссии предложить руководству отстранить Степана Григорьевича
Корнева от поста главного инженера Армстроя (благо строительство, за
исключением переоборудования электрической части туннеля, закончено) и
перевести его ведущим инженером по этому переоборудованию, возложив на
него подготовку к запуску космолета...
- На Марс! - выпалила Аня Седых.
Волков обернулся к ней, стараясь сделать строгое лицо.
- Возможно, что и на Марс, недаром ваш корабль именуется уже не
лунолетом. Правда, надо думать, пока с компьютерным экипажем.
- Пусть так. Но все-таки на Марс! - настаивала Аня.
- Итак, - продолжал Волков, - я предложил бы, если со мной
согласятся, наряду с переводом инженера Корнева на новый участок
работы, представить его к правительственной награде за животворную
идею "электрического поезда-маховика", избавляющего нас от
необходимости строить электростанцию на Севере в миллион киловатт и
заводы - потребители этой энергии.
- Вот тебе и ногой поддать и руку пожать, - заметил в усы Иван
Семенович.
- Мне уже привелось получать одновременно и выговор за опоздание
установки насоса для охлаждения доменных печей, и орден за их пуск с
помощью этого насоса, - произнес Степан Григорьевич.
- Любая медаль имеет две стороны, - глубокомысленно заметил Иван
Семенович Седых, поднимаясь во весь свой огромный рост. - Ты и
заслужил ее со всех сторон.
Глава шестая
ЛЕТАЮЩИЙ АЙСБЕРГ
В небе светили негаснущие звезды. Полупрозрачный сияющий занавес,
ниспадавший с полярного неба, не мог их скрыть. Они разукрасили его
самоцветным узором.
Два Сергея встретились у Баренцева моря, на "самом краю Земли".
Волны прибоя лизали снег берегового припая, и пенные гребни их тоже
казались снежными.
Для Сергея Бурова звезды были очагами термоядерной реакции,
воспроизведению которой на Земле он и посвятил себя. Он видел в них
различные состояния вещества, разделенные во времени тысячами,
миллионами, даже миллиардами лет. Возможность наблюдать все это
единовременно он считал необычайной удачей исследователя, каким он
был, по его словам, "на все два метра от кончиков его волос до пят".
Сережа Карцев по сравнению со своим рослым спутником казался
маленьким, впрочем, как и большинство космонавтов. Он ходил в дублерах
со времени окончания электронно-ракетного института, который они с
Сергеем осматривали десять лет назад. С той поры космос захватил все
помыслы Сережи. И звезды теперь были для него прежде всего целями,
которых непременно достигнет человечество, чужими солнцами неведомых
планет и загадочных цивилизаций, о встрече с которыми должен мечтать
настоящий человек.
- Нет, я весь земной, - подзадоривал Сережу Сергей Буров. - В
летающий айсберг я бы не полез.
Два дня назад в выемке, у которой они сейчас стояли, из морской
воды (с добавлением в нее для "тугоплавкости" некоторых химикатов) был
отлит ледяной панцирь космолета. Он походил на исполинский
артиллерийский снаряд с заостренным, как у сверхзвукового лайнера,
носом. Сейчас этот панцирь стоял на запасных путях на морозе, ожидая
старта, когда, приняв в свою полость космолет, он займет место в
воздушном шлюзе Арктического моста.
- Мало приятного залезть внутрь такого летающего айсберга и
ждать, пока он от нагрева о воздух превратится вместо тебя самого в
пар, - продолжал Буров, вызывая Сережу на разговор.
- Вот уж о чем не думаю! - отозвался тот. - Мечтаю взлететь с
облачком пара, которое останется от айсберга, на околоземную орбиту и
с нее стартовать к Марсу.
- К Марсу, к Марсу! Земли тебе мало. Я бы таких проблем земных
тебе подкинул - задохнешься!
- А разве марсианская проблема не стоит того? Что случается с
автоматами после их опускания на поверхность Марса? Что? Только люди
на это ответят, а не механизмы!
- Так уж сразу нынешние дублеры и отгадают все марсианские тайны?
- Не сразу. Не все, но разгадаем. Начнем с истории планеты.
Почему Марс остался без воды и атмосферы, которые были на нем? Почему
еще американский "Маринер" сфотографировал там гору, сделанную
(понимаешь, сделанную!) в виде прекрасного женского лица? Я-то знаю!..
- Вот это уже недопустимо для исследователя. Он не может заранее
знать конечные выводы.
- Не выводы, а рабочую гипотезу, без которой, как ты сам говорил,
любой исследователь беспомощнее крота на асфальте.
- Гипотеза астронома Феликса Зигеля о прошлом Марса? Слабоват я в
планетологии. Давай, просвети.
- Очень просто. Юпитер движется по своей орбите в сопровождении
"свиты" космических тел: впереди его на расстоянии, равном расстоянию
от Юпитера до Солнца, и позади на точно таком же расстоянии движутся
группы троянцев. Все они вместе с Юпитером и Солнцем составляют
равновесную тригональную систему, состоящую из треугольников.
Возможно, так же было и на орбите Фаэтона. В тригональных точках, то
есть в вершинах треугольников, находились три планеты: Фаэтон, Марс и
Луна. Они все двигались по общей орбите, на которой теперь остались
лишь осколки погибшей планеты, астероиды. Когда Фаэтон распался,
равновесие нарушилось. Марс и Луна перешли на более близкие к Солнцу
орбиты. Солнце стало нагревать их сильнее, и они постепенно потеряли
свои атмосферы: Луна полностью, а Марс - значительную ее часть.
Поэтому на Марсе не осталось и воды в былом количестве. А что она была
там прежде, свидетельствует рельеф поверхности со следами водной
эрозии и руслами высохших рек.
- Так, так. И что же вы, дублеры, увидите там?
- Следы жизни. Вот что надо найти! Раз прежде имелась вода и
атмосфера, подобная земной, была и жизнь. Ведь углекислота,
составляющая в основном теперешнюю атмосферу Марса, - это оставшаяся
наиболее тяжелая часть былой атмосферы Марса. Прежде в ней, кроме
углекислоты, были и азот, и кислород, и пары воды. Но более легкие,
чем углекислота, они улетали от планеты в первую очередь. Обретали под
влиянием солнечного нагрева тепловую скорость, большую, чем скорость
убегания от планеты с ее малой массой.
- Это все предположения. А что ты увидишь?
- Если жизнь была, то все живое должно или погибнуть или же
приспособиться в течение тысячелетий, когда условия постепенно
менялись. Растения, даже некоторые животные изменялись при этом, а
разумные существа... они могли остаться прежними, если использовали
для сохранения привычных условий свои знания.
Буров свистнул:
- Опять здорово живешь! Марсиане! Аэлита?
- Да, быть может, и Аэлита, которая вместе со всем своим народом
ушла в глубинные убежища. Там искусственно создали прежние условия
существования марсиан с привычным им воздухом и водой.
- Рассчитываешь найти на Марсе подземные города, высокую
цивилизацию?
- Не рассчитываю, а хочу.
- Ну ты, Сережа, молодец! Я бы заменил все автоматы корабля одним
тобой.
- Нас будет трое, как ты знаешь: командир Дмитрий Росов и мы с
американцем Джеральдом Смитом.
- Бодливой корове бог рогов не дает, - рассмеялся Буров. -
Начитался ты, брат, фантастов всяких. Увлекаются они неземными
делами...
- Говорят: "Не тот фантаст, кто увлечен фантазией, а тот фантаст,
кто увлечет фантазией". Вот ведь построили все-таки люди после Жюля
Верна пушку, из которой можно безопасно для экипажа выстрелить в
космос кораблем. Вчера - фантазия. Сегодня - реальность.
На руке Бурова запел радиобраслет:
- Главного физика космического запуска Бурова вызывают на Атомную
станцию имени Авакяна. Объявлена высшая готовность. Реактор
переводится на форсированный режим.
- Ну, брат, припустим? Не разучились же мы бегать?
И оба лыжника направились к зареву, поднимавшемуся над громадой
домов города Туннельска.
...Главный конструктор сорвал с аппарата телефонную трубку:
- Я - Седых. Вызываю к экрану. Теперь скажите: как же аппараты
ваши вонючие будут за миллионы километров работать, если они под вашим
носом барахлят? Выключать запрещаю. У меня все.
Прямые брови Ани Седых сошлись в одну линию. Она стукнула рукой
по рычагу, а другой отвела назад седеющие волосы.
Когда на экранчике появилось встревоженное лицо вновь вызванного
собеседника, она заговорила властным, энергичным тоном:
- Штаб перелета, докладывайте. Вы понимаете, что это значит?
Сообщение в Арктическом мосте прекращено вторые сутки. Из-за нас. А
вы... Каждый час стоит миллионов и миллионов долларов неустойки
Американскому туннельному концерну. Для них это бизнес. А для нас это
равносильно прорыву фашистского танкового корпуса. Что? Забыли, что
это такое? Полезно вспомнить и впредь никогда не забывать. Докладывать
каждые семь минут. У меня все.
Аня встала из-за стола и осторожно открыла дверь в соседнюю
комнату. Там за длинным столом сидели члены правительственной
комиссии. Аня отыскала глазами Андрея Корнева. Взгляд ее потеплел.
Степан сидел рядом с братом, грузный, насупленный. Напротив высился
Герберт Кандербль. Его длинное лицо было сосредоточенно, даже хмуро.
Во главе стола сидел председатель комиссии с белоснежной головой, в
прошлом один из руководителей Советского правительства, Николай
Николаевич Волков.
Увидев Аню, он спросил:
- Каковы сводки? Наши американские коллеги беспокоятся. Может
быть, подумать о запасном варианте, раз "основной экипаж" "заболел"?
Аня молча кивнула и закрыла дверь.
Теперь ей надо было решать все самой, как у нее было договорено с
Волковым.
Снова включила она прямую видеосвязь:
- Демонтировать аппараты. Я ничего не хочу больше слышать. К
черту! Вы еще ответите мне за их хваленую безотказность. Да, обойдемся
без вас... и без них.
- Как? Полет отменяется? - поразился смотревший испуганно с
экрана руководитель автоматики.
- Напротив. Демонтируйте только "наблюдателей", которые барахлят.
Остальная автоматика останется дублировать экипаж.
- А дублеры?
- Дмитрия Росова, Сергея Карцева, Джеральда Смита - к аппарату.
Они летят.
Через мгновение недавние дублеры были уже видны на экране
видеосвязи главного конструктора.
- Ну, родные мои, - совсем другим, сердечным тоном объявила Аня
космонавтам, из которых один Сережа Карцев еще ни разу не летал в
космос. - Летим, родные мои, - заключила Аня. - Весь мир с вами.
Привет Аэлите. - И она тепло улыбнулась.
Подводные гонки в Арктическом мосте повторялись. И как и в первый
раз, виновником этих "гонок" опять был Степан Корнев. Но теперь он не
сидел в поезде, мчавшемся в левом туннеле, а находился в
диспетчерской, превращенной в командный пункт. Он не мог влиять, как
тогда, на скорость поезда. Все было запрограммировано и заложено в
магнитную память электронно-вычислительной машины. "Его" балластный
поезд весом в тысячу тонн (пятьдесят вагонов по двадцать тонн) был
настолько длинным, что не помещался на перроне подземного вокзала.
Прямо с запасных путей Арктического моста он проследовал в специально
для него переоборудованный полукилометровый воздушный шлюз. Воздушные
насосы выкачивали оттуда воздух целых тридцать пять минут. И уже потом
сам собой открылся люк, и балластный поезд оказался в безвоздушном
пространстве туннеля.
Степан доложил главному конструктору Анне Ивановне Седых, что
система готова к космическому запуску.
Анна Ивановна Седых дала команду, и "гонки" начались. Однако
"поезд Степана" отправился теперь не вторым, как когда-то, а первым.
С волнением следил Степан за возрастанием скорости. За час сорок
минут она достигнет предела, а сейчас, после пятидесяти минут разгона,
стала 2160 километров в час, такой, какую установил в своем "рекордном
пробеге" поезд Степана с усовершенствованным мотором! Каким нелепым
ребячеством это ему теперь казалось!..
Он доложил Ане, что балластный поезд прошел половину пути
разгона.
Аня кивнула и дала приказ по системе связи:
- Космонавты, на перрон! Разгонный локомотив вывести к шлюзу.
На перроне уже находились члены государственной комиссии во главе
с Волковым. Он поглядывал на экраны видеосвязи. На одном из экранов
стояли супруги Карцевы, Алексей Сергеевич, строитель Мола Северного и
Галина Николаевна, дочь Волкова. Они уже знали, что их сын Сережа
отправится с первым экипажем на Марс.
Три космонавта: известный летчик и опытный космонавт Дмитрий
Росов, муж соратницы академика Овесяна Веселовой-Росовой, Сережа
Карцев и Джеральд Смит, американский астронавт, побывавший и на
орбитальной станции, и на Луне, стояли отдельной группой.
К ним решительным шагом направилась Анна Ивановна Седых. Она
поочередно обняла каждого и расцеловала.
- В путь! - сказала она.
К перрону подошел необычный поезд. Впереди двигался огромный
ледяной снаряд с заостренным носом - летающий айсберг, покрытый
серебристой краской, чтобы лед не испарялся в вакууме подводного
туннеля. Он защитит корабль от трения о воздух при прохождении земной
атмосферы с обретенной космической скоростью.
За ним двигался космолет, как бы в меньшем масштабе
воспроизводивший его очертания. Он был покрыт керамическим защитным
слоем, который сослужит службу при прохождении марсианской, а при
финише и земной атмосферы и торможении "по Циолковскому" во время
спирального спуска.
В конце состава двигался электроразгонный локомотив, способный
развивать в течение одиннадцати минут мощность в миллион киловатт.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг