Глава пятая
ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ
Вой сирены не смолкал ни на минуту. Полицейские, еще издали
заслышав этот звук, останавливали движение. Со страшным свистом
проносилась мимо них приземистая машина с кремовым верхом. Прохожие с
любопытством оглядывались. Они еще ничего не знали о том, что
происходит на выставке, иначе тоже помчались бы туда, чтобы оказаться
в числе двух миллионов американцев, принявших участие в событиях
последнего, самого знаменательного дня выставки.
- Это возмутительно! - горячился Андрей. - Что же смотрит
полиция, ответьте мне, сэр? Как вы можете оставаться безучастным?
- Иногда полиция бессильна, - ответил полицейский офицер, отрывая
картонную спичку и закуривая. - Мы знаем по опыту еще Чикагской
выставки 1931 года, что наше вмешательство все равно не даст никаких
результатов. Что можно сделать с сотнями тысяч американцев,
воодушевленных одним общим и к тому же вполне понятным намерением!
- Ему это понятно! - воскликнул Андрей по-русски. - Наверное, он
и сам спешит туда за тем же.
Подъезжая к территории выставки, автомобиль едва смог пробраться
через густую толпу возбужденных людей и брошенных в самых
недозволенных местах машин. Только надрывный визг сирены и ковбойская
лихость полицейского драйвера позволили Корневым добраться почти до
самых турникетов.
Дальше двигаться было невозможно. Поблагодарив полицейского
офицера, братья смешались с толпой.
Толпа колыхалась из стороны в сторону, как волны прибоя. Дюжие
американцы - любители бейсбола и бокса, тоненькие леди, суровой диетой
добившиеся мальчишеской фигуры, монашки с любопытными глазами,
бизнесмены, не знающие, куда девать деньги, и люди, не знающие, откуда
их взять, - стояли рядом, плечом к плечу. Они дружно качались,
беспомощно повторяя движение своих соседей. Все кричали, свистели,
напрягались изо всех сил, наступали друг другу на ноги, сбивали с
соседей шляпы и очки, но не ссорились. Они только прилагали максимум
усилий, чтобы тоже попасть на Нью-йоркскую выставку в последний день
ее существования.
Андрею больно сдавили раненое плечо, и он едва удержался от
крика. Степан, стараясь защитить его, говорил:
- Проталкивайся вперед не надо. Когда качнет вперед, двигайся со
всеми; качнет назад - держись за меня. Толпа будет нас обтекать.
Береги плечо.
Кассиры не успевали взимать входную плату. Люди совали деньги
контролерам и полицейским или попросту бросали их в поставленные
ящики. Турникеты вращались стремительно, как вентиляторы. Люди
высыпали на территорию выставки, как песок из саморазгружающихся
вагонов.
У входа братья столкнулись с посетителями, возвращавшимися с
выставки. Даже Степан Григорьевич не мог сдержать улыбку, глядя на
этих людей, самым странным образом нагруженных необыкновенными
предметами.
Мокрый от пота, счастливо улыбающийся толстяк тащил голову
какого-то робота, похожую на шлем с рыцарским забралом. Веснушчатый
мальчишка победно размахивал отломанной от статуи рукой. Пастор в
черной паре с накрахмаленным стоячим воротничком бережно нес
стеклянную дощечку с надписью "Не входить". Девушки в долларовых
шляпках прижимали к груди букеты только что сорванных с клумб цветов.
Джентльмены в мягких фетровых шляпах хвастались друг перед другом
отвинченными гайками, болтами, рычагами. Негр-лифтер нес легкую
складную лесенку. Какой-то бледный человек катил перед собой тачку; из
нее торчали автомобильная покрышка, деревянный индейский божок и
обыкновенный поднос из кафетерия.
Степан Григорьевич незаметно поддерживал Андрея, на которого это
зрелище производило угнетающее впечатление. Степан Григорьевич
говорил:
- Не удивляйся, Андрюша. Американцы склонны к эксцентричности. В
данном же случае это стало возобновлением своеобразной традиции.
Они проходили теперь мимо павильонов. Большое окно в одном из
зданий было выбито, и им пользовались как дверью. Снаружи было видно,
что около экспонатов копошатся люди. С одинаковым усердием орудовали
захваченными из дому инструментами и джентльмены, и мальчишки, и
техасский ковбой, и нарядная леди.
- У них это называется "любовь к сувенирам", - продолжал Степан
Григорьевич. - В последний день существования Чикагской выставки толпа
в несколько десятков тысяч человек растащила все павильоны по
кусочкам.
Близ одного из павильонов, у длинных столов с разложенными на них
странными предметами, образовалась огромная толпа.
- Леди и джентльмены, - слышался голос служащего павильона, -
приобретайте сувениры! Только что отвинченные гайки. Подлинные мелкие
экспонаты. Интегральные схемы от "секретаря-компьютера". Электрические
выключатели. Все подлинное. Специально разобрано для удобства
посетителей.
Братья прибавили шагу. Вдали уже виднелся советский павильон.
Толпа около него стояла так плотно, что Степан Григорьевич остановился
в нерешительности. Но Андрей, не оглядываясь, бросился вперед.
Советский павильон был закрыт, но люди, видимо, порывались пройти
в него. Слышались крики, свистки.
Особенно старался маленький пронырливый человек с тоненькими
усиками над приподнятой верхней губой.
- Джентльмены! - кричал он. - Никто не вправе препятствовать
желанию свободных американцев. Если мы изъявили свою волю и решили так
весело закончить мировую выставку, все павильоны должны быть открыты,
все экспонаты - принадлежать нам! Кто противится нашей воле, тот будет
уничтожен!
Андрей пытался сдержаться, но маленькие усики и крикливый голос
вывели его из себя.
- Мерзавец! - крикнул он по-русски.
Маленький человек продолжал бегать по мраморным ступеням и
кричать:
- Разбивайте окна! Ломайте двери! Разносите на кусочки этот
ненавистный павильон! Нам не нужны большевистские проекты, нам не
нужны их сувениры! Мы сровняем павильон с землей!
- Ломайте двери! Бейте окна!
- Стреляйте в виадук! Разобьем этот аквариум!
- Эгей! Берите камни!
- Назад! Назад! - закричали несколько человек, вырвавшихся из
толпы к стенам павильона.
Они взбежали по широчайшей лестнице и остановились под стеклянным
виадуком. Над их головами висела ажурная арка Арктического моста.
Люди на ступеньках и толпа некоторое время переругивались.
Андрей уже не помнил себя. Видя близкую гибель модели своего
сооружения, он потерял власть над собой.
- Бейте... бейте каждого, кто попытается войти! - кричал он,
силясь пробиться вперед.
Степан Григорьевич удерживал его:
- Андрюша, остановись! Мы не должны вмешиваться.
Андрей рванулся вперед. Степан Григорьевич на мгновение выпустил
его руку. Этого было достаточно, чтобы Андрей скрылся в толпе,
ринувшейся вверх по лестнице. Впереди бежал человек с тоненькими
усиками.
- Долой! - кричал он. - Прочь с дороги! Никто не смеет
препятствовать желанию американцев! Бейте стекло проклятой модели! Мы
не хотим моста к коммунистам!
Андрей, не помня себя от гнева, бросился к маленькому человеку.
Но он не успел добежать: какой-то рыжий здоровяк опередил его. Он
нанес короткий удар снизу в челюсть человеку с усиками и сбросил его
со ступеней. Внизу его с хохотом поймали. Толпа снова бросилась к
виадуку. На ступеньки полетели шляпы. Послышались ругательства.
Мужчины сбрасывали пиджаки.
Степан Григорьевич видел, как завертелся светлый пиджак Андрея в
общей свалке. Ему показалось, что на мгновение мелькнуло кровавое
пятно на рукаве.
Защитники павильона медленно отступали. Над толпой угрожающе
поднялись палки с красивыми дорогими набалдашниками. Степан
Григорьевич не видел больше Андрея: значит, тот упал.
Никак нельзя было предполагать такой силы в Степане Корневе. Он
раздвигал толпу, словно перед ним были дети. Американцы изумленно
оглядывались, но, видя холодный, устремленный вперед взгляд и чувствуя
на плечах железное прикосновение его пальцев, невольно отступали.
Степан был уже на лестнице. Под ногами валялись люди. Кто-то
налетел на него, но он легко отбросил нападавшего в сторону. Он искал
глазами брата.
Андрей лежал на ступенях; лицо его было мертвенно бледно, кожа
обтянула выступающие скулы.
Степан Григорьевич нагнулся и поднял брата. Толпа расступилась,
пропуская его. Неожиданно наступило затишье.
Защитники павильона отошли под виадук. Наступающие скатились к
нижним ступеням. Люди смущенно оглядывали друг друга.
- Да здравствует Арктический мост! - крикнули под виадуком.
- Долой! Эгей! Бей!
Снова дрогнула толпа внизу и неуверенно стала подниматься по
лестнице.
Степан Григорьевич, выбравшись из давки, опустил ношу на землю.
Положив голову брата на колени, он стал гладить его волосы. Андрей не
двигался.
Со стороны виадука доносились крики и вой дерущихся. Там снова
началась свалка. Но защитников павильона становилось все больше, и они
не собирались отступать.
Бешено загудел автомобиль. Степан Григорьевич поднял голову. Он
увидел, как через толпу, раздвигая радиатором людей, ехал лимузин.
Позади него оставалась свободная дорожка. Степан Григорьевич встал,
чтобы лучше видеть. Он заметил, что по этой дорожке идет кто-то, на
целую голову возвышающийся над толпой. Степан отчетливо различил
идущего без шляпы седого джентльмена.
Автомобиль доехал до лестницы, но не остановился. Громко затрещал
мотор, машина стала взбираться по ступенькам.
Седой человек не спеша следовал за машиной.
Еще через несколько мгновений Степан Григорьевич увидел, как два
или три человека подсаживали старого джентльмена, помогая ему
взобраться на крышу лимузина.
Появление высокой тощей фигуры с седыми развивающимися волосами,
размахивающей закрытым зонтиком, вызвало долгий шум. Наконец голоса
стихли.
- Джентльмены, - торжественно произнес старик, - когда я был
мальчишкой, мой отец привез на ферму большую бутыль. В то время я
увлекался стрельбой из лука. Воображая себя индейцем, я решил, что в
проклятой бутыли спирт, которым отец решил споить моих
братьев-индейцев. Я разбил бутыль с третьей стрелы. Оказалось, что в
бутыли было какое-то лекарство. Отец должен был отнести его в соседнюю
индейскую деревню, в которой все население хворало. Так я услужил
братьям-индейцам.
Седой джентльмен выразительно посмотрел вверх, где виднелся
удивительный стеклянный виадук.
Не столько рассказ старого судьи, сколько его взгляд вызвал в
толпе волну смеха. По-видимому, настроение менялось.
Мор, заметив только сейчас, что он без шляпы, а дождь продолжает
накрапывать, деловито раскрыл зонтик и, высоко держа его над головой,
продолжал:
- Вы хотите уничтожить модель подводного плавающего туннеля? А
знаете ли вы, что в этой огромной стеклянной бутыли? Лекарство.
Лекарство для многих миллионов американцев, не могущих найти себе
применения. Лекарство это - работа. Огромная работа для всех отраслей
промышленности, для многих миллионов американцев. Работа - это доллары
для каждого из вас. Доллары в карманах - это залог счастья. Для нашего
счастья выгодно не ломать модель Арктического моста, а строить
Арктический мост. Это оживит нашу промышленность, уменьшит
безработицу, поведет к новому процветанию, к новому просперити. Так
кто же из вас против собственного счастья? Вытолкните его сюда. Пусть
все на него посмотрят.
Толпа засмеялась.
- Нет! Нет таких! - послышались голоса.
- Будем строить подводный туннель!
- Вместе с судьей Мором!
- Правильно, старина!
- Да здравствует судья Мор!
Степан Григорьевич знал, как любят американцы своего старого
судью. Он нисколько не удивился, когда старика сняли с крыши машины и
на руках понесли вниз по ступеням и дальше по аллее. Толпа росла, как
горная лавина.
- Построим туннель!
- Да здравствует Америка и новые времена просперити!
Андрей пришел в себя.
- Степан, - сказал он тихо, - что произошло?
- Американцы провели совещание по поводу Арктического моста.
Андрей приподнялся на локте:
- Но кто, кто защитил Арктический мост?
- Не знаю... Там было много людей.
- А я знаю, кто защитил павильон, кто кричал "да здравствует
Арктический мост!".
- Кто? - насторожился Степан.
Андрей посмотрел в лицо брату.
- Американцы, - сказал он серьезно. - Американцы.
- Совершенно верно, товарищи... то есть американцы! - послышался
сзади братьев неожиданный голос.
Андрей и Степан оглянулись и увидели говорившего. Бросались в
глаза его простое улыбающееся лицо, покрытое веснушками, и
огненно-рыжая шевелюра.
- Майкл Никсон! - продолжал подошедший по-русски. - Очень буду
рад знакомым быть. Передайте, пожалуйста, мой привет товарищам Карцеву
Алеше и Дениске Денисюку.
- Откуда вы их знаете? - спросил пораженный Андрей.
- Дружба детства... Позвольте, я помогу вам встать. Ваш павильон
отстояли американцы, потому что среди них очень много есть друзей
Карцева и Денисюка. Теперь будет еще больше друзей, друзей вашего
проекта, друзей мира. Об этом я произносил вчера в сенате горячую
речь. Боялся, что загорится кафедра. - И он рассмеялся. - Почтенные
сенаторы кряхтят, но вынуждены соглашаться, что мосты лучше бомб.
Честное слово! А если мост еще и выгоден, обеспечивает дешевизну
транспорта, то, верьте, американцы еще не забыли, что они деловые
люди. Вот и получается, что американским ребятам и советским ребятам
есть смысл сблизиться.
Андрей и Степан смотрели на молодого сенатора, о котором уже
знали, что он в детстве совершил путешествие зайцем, прикинувшись
немым, до Советского Союза, а потом через всю нашу страну. Он был
первым среди американских друзей Арктического моста.
Конец первой книги
КНИГА ВТОРАЯ
МОСТ ДРУЖБЫ
Свершить великое может лишь тот,
кто дерзает.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг