Нигде не было ни ила, ни ракушек, ни рыб, шныряющих меж снастей. Корабль
словно попал в густой туман.
Внизу, в коридоре, тумана не было. Прожекторы освещали прозрачную воду.
Казалось даже, что ее нет.
Трощенко шел впереди. Над его аквалангом облачком поднимались пузырьки.
Вошли в кают-компанию. Рояль стоял на обычном месте, стол - посередине, но
стульев не было. Буров взглянул вверх и увидел, что все они плавают там
кверху ножками. Он дотянулся до спинки одного из них и качнул его. Ножки
закачались, не задевая за потолок.
Подводники радостно пожали друг другу руки. Они увидели желанное -
воздушный мешок под потолком! Помещение годилось для кессона!
Эпроновцы блестяще справились со своей задачей. Они протянули от
спасательных кораблей к ледоколу воздушные шланги. По ним в кают-компанию
накачали сжатый воздух, вытеснив им воду. В освобожденное от воды
помещение из Великой яранги провели электрические кабели различных
напряжений, под руководством Бурова перенесли в кессон лабораторное
оборудование
Буров отказался от многих добровольцев помощников, он взял с собой только
Шаховскую.
Спрыгнув с эпроновского катера, он плыл рядом с ней под водой, вспоминая
их первое купание. Чуть отстав, освещая Лену прожектором, он любовался ее
уверенными движениями опытного аквалангиста.
В кают-компанию требовалось попадать снизу из трюма через специальное
отверстие. Двери же кают-компании были теперь задраены наглухо.
Эпроновец Трощенко плыл впереди физиков, освещая лучом нагромождение
ящиков в трюме. Около светлого пятна в потолке он остановился и жестом
предложил Бурову вынырнуть здесь.
Буров выбрался сквозь пробитое в палубе отверстие, как из проруби, и
ступил на паркетный пол, оставляя на нем мокрые следы. Он протянул руку,
помог подняться на паркет и Шаховской. Она выпрямилась, сняла маску и
зажмурилась от яркого электрического света.
Казалось странным вынырнуть в роскошной, отделенной дубовыми панелями
комнате с роялем, отодвинутым в угол, с лабораторным распределительным
щитом, уникальным плазменным ускорителем, доставленным сюда вместо
громоздкого синхрофазотрона.
- Ну, вот мы и дома! - объявил Буров.
- Тогда я переоденусь, - сказала Шаховская.
Она отошла к ширме около рояля, где на диване было заботливо приготовлено
все необходимое для переодевания.
Через минуту Шаховская появилась уже в легком, облегающем фигуру
комбинезоне.
Буров докладывал по телефону Веселовой-Росовой о благополучном прибытии.
- Приступаем к работе, - закончил он.
- Я только подсохну - и обратно, - словно оправдываясь, сказал Трощенко,
который сидел на полу, свесив ноги "в прорубь".
Физики сразу же приступили к работе. Трощенко, обхватив мокрое колено
руками, наблюдал за ними. Особые это люди!.. Чтобы изучить космические
лучи, как альпинисты, поднимаются по кручам в поднебесье, теперь вот
опустились на дно...
Потом он простился, напомнив, что в капитанской каюте корабля-спасателя
дежурят его эпроновцы - они всегда придут на помощь, и уплыл.
Физики остались одни.
Шаховская открывала в Бурове все новые черты.
Экспериментатор - это не простой ученый-физик, знающий свою область.
Помимо научной дерзости, знаний, равняющих его с теоретиками, он еще
должен быть инженером, конструктором, изобретателем, не только провести
тончайший опыт, продумав его во всех деталях, но и придумать весь арсенал
опыта, изобрести неизвестное, иной раз своими руками смастерить никогда не
существовавшую аппаратуру, оставив попутно в технике важнейшее
изобретение, а для себя всего лишь очередной неудавшийся опыт, который
будет забыт.
С яростным весельем набрасывался Буров на работу. Он словно радовался,
когда обнаруживал, что чего-то не хватает и надо это делать самому. Он
становился за тиски, пилил, резал, Шаховская наматывала катушки, паяла...
Ведь им нельзя было выйти в соседнюю лабораторию за любой мелочью.
Понадобились изоляторы. Их не было. Буров посмотрел на потолок, увидел
люстру. Поставил стул на стол, забрался на него и снял плафоны. Из них
получились великолепные изоляторы.
Шаховской потребовались металлические нити. Буров, не задумываясь, вынул
из рояля струны и победно протянул их помощнице. Из этих же струн он
сделал нужные им пружины и устроил великолепную пружинную подвеску для
особо точного прибора, чтобы на нем не сказывалось дрожание морского дна
вблизи действующего вулкана.
- Как вы себя чувствуете в одиночном заключении? - весело спросил он Елену
Кирилловну после работы.
- Я бы не сказала, что оно одиночное, - ответила Елена Кирилловна, стеля
себе на ночь на диване за ширмой.
Буров располагался в другом конце кают-компании на угловом диване, который
был ему явно короток.
- Слушайте, Буров, - послышался из-за ширмы голос Шаховской. - Я бы не
поверила, что буду спать с вами в одной каюте... того же самого ледокола...
- Это не каюта... - ответил Буров. - Это полевая палатка. Геологи или
саперы в ней задумывались бы о соседстве друг с другом.
- Вы все-таки, Буров... настоящий! - воскликнула Шаховская.
Буров уже спал.
- А вы храпите, - с возмущением сказала она ему наутро.
- Храплю? - весело отозвался Буров. - Значит, вы мало работали вчера, если
могли слушать мои ночные концерты.
И на следующий день Буров так вымотал и себя и свою помощницу, что та уже
ничего ночью не слышала.
Они не поднимались на поверхность две недели, пока не подготовили
эксперимент.
Во время эксперимента Елена Кирилловна надела наушники с микрофоном, как
телефонистка, и каждую минуту передавала в Великую ярангу ход опыта.
Проводили его под водой двое, но заочно участвовали в нем все научные
сотрудники Великой яранги, включая Марию Сергеевну и приехавшего Овесяна.
Эксперимент был проведен. Результат взволновал всех.
Ядерные реакции в затонувшем судне не проходили, как не проходили они под
водой в месте, где существовало прежде "Подводное солнце". Таким образом
доказывалось, что морская вода и ее примеси не имеют никакого влияния на
ход ядерных реакций, влияет что-то другое.
Буров держал в руках фотографию, полученную под водой в камере Вильсона,
где оставался след от пролетавших элементарных частиц. Не выпуская ее, он
сжал помощницу в объятиях.
- Вы понимаете, что это такое? Понимаете?
- Я понимаю, что вы сломаете мне кости.
- Видите? Какая-то сила поглощает нейтроны, не дает им разлетаться! Они не
долетают до соседних атомных ядер, не могут разрушить их.
- Но вы можете. Умоляю, отпустите.
- Это же субстанция!.. Неведомая субстанция. Ее нужно поймать! Это же
протовещество!
Буров казался мальчишкой, глаза его горели, волосы растрепаны, он весь
словно искрился, как наэлектризованный.
А потом пришлось скучно повторять одно и то же. Веселова-Росова желала
удостовериться, требовала дотошных проверок.
Буров поручил повторять опыт Лене.
- Там, где требуется упорство, непогрешимость и дотошность, незаменимы
женские руки, - заявил он.
Сам Буров углубился в подготовку сложнейшего эксперимента, который поможет
разгадать физическую сущность открытой субстанции. Он хотел проверить, как
действуют на нее тяготение, электрическое и магнитное поля.
В Великой яранге волновались, вызывали наверх для доклада и обсуждения
результатов, но Буров не хотел об этом и слышать, он должен найти самое
главное. Кроме того, организмы "подводных физиков" привыкли к повышенному
давлению. Смена давления могла даже вывести их из строя.
И снова "фантазер от науки" предложил неожиданное инженерное решение.
Нужно определить "размещение" загадочной субстанции. Он потребовал, чтобы
эпроновцы помогли ему путешествовать вместе с ледоколом по дну!..
Буров не знал, как реагировали вверху на его новую безумную, как,
наверное, сказал Овесян, затею, он только настаивал, доказывал до хрипоты,
требовал.
Трощенко, этот немногословный эпроновец, и капитан ледокола Терехов
поддерживали его. Они заверили академика и профессора Веселову-Росову, что
ледокол можно передвигать.
Это была необыкновенная операция в практике ЭПРОНа. Подводник, доставив
физикам в их подводное заточение продукты, рассказывал, что понтоны
скрепляют сейчас с ледоколом, судно приподнимут, и спасательный корабль с
помощью стального троса станет буксировать его над дном по желанию физиков.
Буров обнял мокрого водолаза, чуть не задушил его в объятиях, потом, бодро
насвистывая, принялся за подготовку задуманного опыта.
Эксперимент повторялся несколько раз по мере передвижения ледокола.
Результат получался все тот же. Субстанция равномерно заполняла
пространство вокруг подводного вулкана.
Тем временем Бурову удалось уплотнить субстанцию в магнитном поле.
Это уже было великим достижением! На Большой земле физики-теоретики
принялись объяснять сделанное открытие, подводя под него математическую
базу. Буров не ждал их выводов, он исступленно шел по намеченному пути. Он
уже знал, что субстанция имеет физическую сущность, что ее может быть
больше, может быть меньше. Он решил, что ее можно перенести, доставить,
собрав у самого кратера вулкана.
Елена Кирилловна испугалась. Буров не должен так рисковать! Но Буров не
хотел и слышать об излишней осторожности. Он решил, что доставит
субстанцию в электромагнитном сосуде, сам отправится с таким сосудом в
подводный рейс, поскольку корабль стал бы слитком большой мишенью для
вулканических бомб. Шаховской он не позволил сопровождать себя.
Весь вечер он сооружал "электромагнитное хранилище". Лена помогала ему
делать обмотку электромагнита, готовить аккумуляторы подводной
электрокары, чтобы использовать их для питания электромагнита. Буров,
верный себе, приспосабливал для своих целей все, что имел под рукой.
Ночью, приказав Шаховской спать, он облачился в подводный костюм и
спустился в отверстие в полу кают-компании. Лена опустила за ним следом
подводную электрокару и контейнер с приборами, который соединялся с ней
буксирным тросом.
Но Шаховская не осталась в лаборатории. Она не хотела отпустить Бурова
одного. Она быстро переоделась и нырнула за ним.
Было очень страшно в темноте трюма. Вынырнув на палубу, она успела
заметить свет от прожектора Бурова. Электрокара с контейнером двигалась
очень медленно. Лена смогла догнать ее и осторожно следовала за Буровым.
На всякий случай она все-таки сообщила по телефону Трощенко о предпринятом
рейде. Эпроновец забеспокоился.
Буров приблизился к подводному кратеру. Вода здесь была совсем
непрозрачная, наполненная пузырьками пара. Время от времени воду
пронизывали шипящие полосы. Это могли быть только камни.
Буров открыл сосуд. Забулькал выходящий воздух. Сосуд наполнился водой...
и субстанцией. Буров включил ток электромагнита. Теперь она никуда не
денется!..
Шаховская, затаясь, неотступно следила за Сергеем Андреевичем. Подводный
пейзаж изменился. Луч прожектора Бурова уже едва пробивался сквозь белую
муть. Внезапно раздался шипящий свист. В грудь Лены ударило волной,
вероятно, горячей, и она ринулась к Бурову, около которого на мгновение
возник косой белый столб.
Сергей Андреевич словно нагнулся над чем-то и медленно раскачивался. Лена
подхватила Бурова и заметила, что его заплечный мешок с аппаратом дыхания
сорван. Раскаленный камень, вылетев из подводного жерла вулкана, наверно,
не только ранил Бурова, но и лишил его возможности дышать... Если он не
был убит, то должен задохнуться.
Лена схватила Бурова, повернула его лицо к себе, осветила прожектором.
Сквозь залитое кровью стекло было видно, как рот Сергея Андреевича
судорожно ловит воздух.
Она не колебалась. Торопливо сняла свой заплечный аппарат и трясущимися
руками стала присоединять его к сохранившемуся шлангу Бурова.
Да, у них будет общее дыхание... Пусть обоим не хватит воздуха, но дышать
будут оба... Она знала о подобном случае с космонавтами на Луне.
Женщина-космонавтка присоединила свой дыхательный аппарат к костюму
другого космонавта, чтобы спасти его. Не в космосе, а под водой Лена
повторяла сейчас этот подвиг.
Костюмы двух водолазов оказались скрепленными. Буров был без чувств. Лена,
обвязав себя и Бурова буксирным канатом, включила электрокару. Если бы
кто-нибудь мог заглянуть к ней под шлем, то увидел бы закушенные губы,
сведенные брови, суженные глаза.
Электрокара выносила водолазов из клокочущего ада. Вслед ей, прошивая
водяную толщу, летели выброшенные из кратера камни.
Скорее бы добраться до корабля!
Лена старалась не дышать. Воздуху не хватало, в голове мутилось, в висках
стучало...
Включенный на самый быстрый ход мотор электрокары не отказал. Электрокара
домчала водолазов до корабля. Неуправляемая, она ударилась о борт,
скользнула вверх и пошла к реллингам, Последним усилием Лена выключила
мотор. Вокруг туман, в голове туман, перед глазами круги...
Часть вторая
ДНЕВНИК В МИЛЛИОН
Не в долларах - счастье,
а в миллионе долларов!
Глава первая
РОЙ БРЕДЛИ
"Бизнес есть бизнес!
Даже дневник выгодно писать, если когда-нибудь он будет стоить миллион. А
это уже большой бизнес!
Босс сказал, что издаст дневник парня, сделает его миллионером, если тот
побывает в самом пекле... Стоит вспомнить, сказал он, проклятую руанскую
историю. И тут же добавил, что дневник должен быть дневником, в нем все
должно писаться для самого себя, только тогда он будет иметь спрос.
Побольше интимности! А ужас придет...
О'кэй! Пусть придет... Для самого себя так для самого себя!.. Даже забавно
болтать с самим собой: обычно ведь пьешь виски и рассуждаешь с другими.
Чокнемся, старина! Давно я не беседовал с этим парнем, Роем Бредли, шести
футов ростом и двести фунтов весом, которого я вижу каждое утро в зеркале
для бритья, за исключением тех случаев, когда бриться нужно еще и вечером,
налеплять галстук бабочкой и снова любоваться узкой физиономией славного
парня двадцати восьми лет, с прямым, чудом не проломленным носом,
великолепным подбородком "гордость нации", способным вынести любой удар
кожаной перчатки, с ясными голубыми глазами - так, кажется, принято о них
говорить - и светлыми волнистыми волосами, которые словно притягивают
тоненькие пальчики, иной раз застревая в надетых на них кольцах. Что еще
можно о нем сказать? Усики, которые надо подстригать через день, полоской
над верхней губой...
Стоп, старина! Ловлю тебя на том, что все это для себя не пишется!
О'кэй! Считай, что сорвался... Сочтем за первое знакомство, но больше ни
слова на публику!
Легко миллион не заработаешь. Действительно, стоит вспомнить проклятую
руанскую историю. Том Стрэм, автор книги "Руанская история", сержант
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг