вроде Миши-Васи, Андрей где-то внутри себя ощущает тление чего-то
человеческого. У Лукиных это ясно показано! Так не привиделось ли в самом
деле это "окно в иной мир" герою в виде пьяной галлюцинации? И не поможет
ли эта галлюцинация пробуждению в нем того, что в нем все-таки не
окончательно погибло? Ведь разница между ним и Васей-Мишей показана
Лукиными! Так почему бы им не довести этот разрыв до логического конца,
когда отрицательному герою будет противостоять он же сам, в отличие от
Миши-Васи и его собутыльников. Необходимо снять осадок безысходности и
огульного обвинения через показанных героев нашего рабочего класса. Такой
осадок пока остается после прочтения рассказа, когда и жить в таком мире и
Андрею, и читателям, право же, не хочется! Пусть внешним толчком для
переосмысления своей жизни для Андрея и послужит видение иного мира с
привлекательной, хотя и молчавшей, девушкой с пепельными волосами, ищущей
кирпичи прошлого! Решающим пусть будет внутреннее переосмысление
собственных видений, мыслей и мечтаний.
Приблизив оба эти рассказа к реалистическому повествованию, авторы
сделают их действительно борющимися с безобразными проявлениями наших дней,
с чем надо бороться всеми средствами, в том числе и литературными. Но стоит
показывать эти уродства, противопоставляя им нечто светлое, зовущее,
вселявшее надежду на лучшее, а не сознание безысходности с маханием на все
рукой.
Нельзя забывать, что писатель, в том числе и фантаст, - учитель жизни!
И эту жизнь надо уметь и увидеть, и показать, а не просто отвратить от жизни
существующей, что на руку нашим врагам.
Еще один совет, отнюдь, конечно, не обязательный. Было бы уместно, как
мне кажется, и в первом, и во втором случае показать увлеченность героев
рассказа фантастикой. Поэтому и приснилось, поэтому и привиделись дыры и
миражи. Надо всегда помнить, что даже не по воле авторов способность
литературы к обобщению приводит к неожиданному показу нашей
действительности в виде засилия пьяниц и фарцовщиков (хотя бы они и
встречались у нас). Изображая в образах героев отрицательные черты нашего
времени, должно противопоставлять этим героям нечто светлое, пусть даже в
них самих просыпающееся. Фантастика, советская фантастика, должна быть
оптимистичной.
Следующий рассказ, "Для крепких нервов", словно написан другой рукой и
рассчитан на истязание нервов читателя. В нем нет нравственного подтекста,
обсуждающего современные недостатки или видящего так или иначе грядущее.
Это - чистая фантасмагория, сделанная по принципам наибольшей неожиданности
и абсолютно безнравственного вымысла. Такие рассказы заполняют американские
сборники фантастики, предназначенной для развлечения и отвлечения от
мрачной действительности. Читателю преподносятся супермены, которые все
могут, чтобы он поверил, будто и ему удастся стать таким (или по крайней
мере разбогатеть!). Говорить о какой-либо партийной направленности такого
рассказа не приходится. Инопланетный развлекательный аттракцион так же
нелеп, как и неузнавание попавшего в него инопланетного (земного)
космонавта. Зачем все это написано? Какая здесь идея вложена? Вот пример
полной безыдейности и слепого подражания западным образцам. На месте
авторов и издательства я бы ни в коем случае не помещал этого рассказа с
первыми двумя.
Следующий рассказ, "Черный понедельник", как верно указывает рецензент
Ю. Тупицын, заимствован у Уэллса ("Человек, который мог творить чудеса").
Уэллсу этот рассказ нужен был для показа неизмеримой серости среднего
англичанина современного Уэллсу капиталистического общества. Что же хотят
показать Лукины? Безысходную глупость среднего советского человека?
Обнаружившего у себя дар "гипертрофированного телекинеза"? Если
рассматривать этот рассказ как юмореску, в каком виде ее поместил журнал
"Знание-сила", то в сборнике он уже не будет выглядеть таким. Его нужно
сочетать с подобными же произведениями, юмористическими. Или дописать его,
рассказав, как должен был бы преобразиться такой человек, влияя на предметы
с расстояния... как сможет он использовать подобную способность в
дальнейшем. Авторам не стоит ставить точку там, где они первоначально ее
поставили. Надо рассмотреть его поглубже, и идея его приведет авторов к
научной фантастике, ибо телекинез, как бы его ни отрицали негативисты от
науки, все же действительно существует. Мне пришлось демонстрировать эту
способность ста московским журналистам в конференц-зале издательства
"Молодая гвардия", куда была перенесена демонстрация из другого помещения с
полной гарантией неподготовленности какого-либо иллюзионистского фокуса.
Нинель Сергеевна Кулагина из Ленинграда была заснята, передвигающая
предметы под стеклянным колпаком, телевидением, кинематографистами,
фотографами и японской киносъемочной группой, выпустившей в Японии фильм.
После этого способности Кулагиной были научно исследованы в Академии Наук
СССР в институте академика Трапезникова. И то, что с результатами не
ознакомлены широкие слои общественности, объясняется тем, что ученые не
смогли дать объяснение этому феномену с позиций современной науки, так же,
как, скажем, в XVII веке современник Сирано де Бержерака мог потешаться над
его вздорной выдумкой о звукозаписывающих аппаратах в виде сережек, которые
включались усилием воли слушателя (биотоки мозга, которые и в наше время не
всеми учеными принята как реальность!).
Показ этих способностей человека - завидная тема для научной фантастики
(отнюдь не юмористической!) и, честное слово, Лукиным не стоит
ограничиваться обыгрыванием этого феномена для литературного анекдота!
Рассказ можно поднять до уровня подлинной НАУЧНОЙ фантастики, показав не
только отрицательные, но и положительные черты советского человека. В
Литгазете все отрицающий профессор-негативист Китайгородский писал о некоей
фокуснице, в программу которой входили всякие парапсихологические опыты,
которые он, всезнающий физик, не брался объяснить. А ему и в голову не
пришло, что человек, наделенный парапсихологическими способностями, с
большей пользой для себя, избегая нападок китайгородских, а лишь вызывая их
почтительное удивление, прикрыть парапсихологические опыты видимостью
фокусов. С фокусника спроса нет, а вот с парапсихолога... извините,
пожалуйте к столбу! Вот прекрасное возможное продолжение рассказа. Лукиным
вовсе не обязательно идти вслед за гениальным Гоголем, который сделал
невероятное, вполне антинаучное допущение (будучи недосягаем для проф.
Китайгородского из-за отсутствия у того нереальной "машины времени") сумел,
поведав о том, как нос, исчезнув с лица его героя, потом садится в
генеральском мундире в сани, показать потрясающую силу осмеянной им картины
чиновнического современного Гоголю общества. Лукины в своем анекдоте не
поднимаются, разумеется, до такого уровня, и их скандальное допущение, не
использованное до конца, остается всего лишь литературным приемом.
Французский поэт Буало писал:
"Невероятное растрогать неспособно,
Пусть правда выглядит правдоподобно!".
У авторов есть возможность показать, что их невероятное допущение вовсе
не так невероятно, как они представили, и им стоит выразить это в рассказе
правдоподобно.
Я категорически отвергаю данное тов. Войскунским в его рецензии
определение фантастики только как "СТОЛКНОВЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА С НЕОБЫЧНЫМ,
НЕБЫВАЛЫМ, ЗАГАДОЧНЫМ..." Это годится для литературы ужасов и низкопробной
западной фантастики. В противовес этому скажу, что "ФАНТАСТИКА - ЭТО
ПРЕЖДЕ ВСЕГО МЕЧТА, ПРОНИКНОВЕНИЕ В ВОЗМОЖНЫЕ СОБЫТИЯ, ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ
ПРОТИВ ИХ НЕЖЕЛАТЕЛЬНОГО ДЛЯ ЧЕЛОВЕКА РАЗВИТИЯ, ЭТО ПОКАЗ ЛЮДЕЙ, НОСИТЕЛЕЙ
ИДЕИ, ПРЕОДОЛЕВАЮЩИХ ТРУДНОСТИ, БОРЮЩИХСЯ И ПОБЕЖДАЮЩИХ, ЭТО ЛИТЕРАТУРА,
ПРОБУЖДАЮЩАЯ ЛЮБОВЬ К ЗНАНИЯМ, ВЕРУ В БУДУЩЕЕ, ЗОВУЩАЯ К СВЕТЛОМУ НАЧАЛУ, А
НЕ ТЯНУЩАЯ ЕГО В БОЛОТО НЕВЫКОРЧЕВАННЫХ НЕДОСТАТКОВ И В ТЕМНЫЙ УГОЛ
БЕЗЫСХОДНОСТИ".
Рассказ "Не верь глазам своим" вызвал у меня раздражение и ощущение
чего-то болезненного, неполноценного, патологического. И действительно, с
увлечением нарисованная авторами картина преобразившегося мира настолько же
уродлива, НАСКОЛЬКО ПАТОЛОГИЧНА! Она придется по вкусу лишь левацки
настроенным псевдохудожникам, нашедшим себе приют и признание в той же
капиталистической Америке. Если авторы ставили перед собой задачу
развенчания такого левацкого уклона, решив на мгновение представить, что
видение авангардиста превратилось на какое-то время в реальность, и для
возвращения всего в норму достаточно дать герою рассказа художнику Сидорову
по морде, то с такой задачей авторы не справились.
Восторг же Войскунского по поводу умения видеть не только то, что на
поверхности, остается на его совести рецензента и руководителя семинара,
ибо под поверхностью вовсе не найти патологических образов
художников-авангардистов, с которыми стоит поспорить, которых стоит
осмеять, если бы это авторам удалось без прибегания к тому, что все это
болезненное (или нарочитое!) восприятие мира (не таким, каков он есть) -
действительно воплотилось в действительность. И не годится здесь
утверждение, что на то, мол, и фантастика. Нет! Фантастика - не ложь, а
полет воображения (а не искажения!). Если авторам дорога эта тема, им
следует вернуться к ней на другом уровне, в жарком споре, когда возникают
подобные картины, с элементом достоверности невероятного, как учил Алексей
Толстой автора этих строк.
И, наконец, последняя "сказочка" о заброшенном строительстве, где
завелся собственный "домовой" под кличкой "Строительный". Это дань модной
"демонической" литературе, в которой так легко показывать глупость наших
современников, недостатки, казалось бы, неустранимые при нашей
социалистической системе. Я не уверен, что этот рассказ ложится в сборник,
если бы авторы и захотели поработать в указанном мной направлении.
Лермонтову демон нужен был для утверждения всепобеждающей силы любви.
Н.В.Гоголю черт, который несет Вакулу ко дворцу императрицы, для красивой
сказки о любви и романтических вечеров на хуторе близ Диканьки,
Достоевскому черт понадобился для философской беседы с героем, Гете -
Мефистофель для создания величественного образа доктора Фауста с обретенной
им мудростью, которая выше всех страстей, Булгакову - Сверхъестественная
нечистая сила для показа мещанской сущности определенных кругов, еще не
примкнувших к советской власти послереволюционного общества, Вл. Орлову в
его "Альтисте Данилове" демоны и домовые - для сарказма по поводу еще
присущего нам бюрократизма с его утрировкой при этом. Лукиным же "домовой
на строительстве" служит для показа непроходимой глупости, нерадения,
равнодушия бюрократов от строительства в работе рядовой комиссии, призванной
разморозить затянувшееся строительство, но снова готовых заморозить его - и
как следствие этого показ (если не утверждение) того, что пороки эти
не изживаемы при нашей социалистической системе. При этом игнорируется
огромный размах строительства в нашей стране. Выпячены лишь уродливые
фигуры участников комиссии, которых поучает "домовой от стройки" и
которые, вырвавшись из-под опеки "Строительного", благодаря вмешательству
простодушного сторожа с народной мудростью, граничащей с невежеством,
возвращаются "на круги своя".
Поэтому на месте авторов я не спешил бы с изданием сборника в
предложенном виде, а подумал бы о доработка, приняв или не приняв мои
дружеские советы, но учтя объективное звучание их произведений в литературе,
которая должна быть партийной.
В этом смысле хочу отметить корректную, но строгую критику рецензента
Ю. Тупицына, стремящегося к указанной мной цели, пусть без конкретных
предложений авторам, дав оценку опытного фантаста и коммуниста. И наряду с
этим благодушную рецензию тов. Войскунского, который наряду с его
руководством, судя по его же словам в рецензии, семинара молодых в Малеевке
отражает противоположную тенденцию в идеологической борьбе, которая
развертывается в области фантастики, как наиболее затемненной в этом
отношении части советской литературы. Ведь так легко сказать, как говорил
Абрам Терц (Синявский) на суде - "Это же фантастика!", имея в виду свои
антисоветские пасквили.
Госкомиздаты СССР и РСФСР для того и призваны руководить
издательствами, чтобы не допускать подобных, пусть даже и не злонамеренных,
промахов. Фантастика - это одно из самых сильнодействующих средств
литературы. Этого никогда нельзя забывать!
АЛЕКСАНДР КАЗАНЦЕВ
15.01.1984 г.
От редакции.
Рука редактора не раз и не два тянулась к тексту рецензии, дабы вставить
язвительный комментарий... Но такого удовольствия мы себе не позволили.
Во-первых, потому, что это нарушило бы целостность восприятия сего
потрясавшего документа эпохи, а во-вторых, мы полагаем наших читателей
людьми, предпочитающими мыслить самостоятельно и способными разобраться с
куда более трудными случаями, нежели рассматриваемый.
Пожалуй, следует лишь сказать, что большинство упоминаемых автором
рецензии произведений Лукиных вошло в состав их первого сборника, вышедшего
недавно в Волгограде. Отсутствуют там только "Ты, и никто другой" и "Для
крепких нервов". Оба эти рассказа публиковались пока только в газетах.
И еще один своеобразный "постскриптум".
В 1986 году журнал "Вокруг света" проводил конкурс короткого
фантастического рассказа, лауреатами которого стали в числе прочих и Любовь
и Евгений Лукины. И знаете, что они получили в качестве приза? Новенькое
издание одного из романов Казанцева с теплым напутствием опытного в
идеологических баталиях мэтра начинающим коллегам по партийной литературе.
Маразм крепчал.
Как там "поется у "Аукциона"?
"А я старый пионэр..."
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 09.11.2004 13:01
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг