лесом. Густая ночная тишина, в которой лишь звезды холодными глазками
соглядатаев подглядывают из вышины, да едва слышно шевелятся под дыханием
ветра верхушки деревьев.
- Братья и сестры, - пронесся над вершиной Броккена голос Жреца Бездны, и
у Николая пошел мороз по коже, настолько голос этот был равнодушен и
холоден. - Пришло время нам вновь собраться, познать науку Великой Тьмы,
Великого Покоя, обрести свободу под сенью Бездны, - ликующие крики
огласили поляну, прозвучали и стихли мгновенно, словно по знаку. Николай
некоторое время силился осознать, как это он понимает Карла, ведь тот
говорит не по-русски. И лишь новая фраза развеяла сомнения, - Жрец говорил
по-английски. - Сегодня не наш срок, до Самхейнаxi еще больше двух недель,
но князья Бездны в своей неизреченной милости позволили провести собрание
вне традиционных сроков. Призовем же великого учителя, образуем цепь.
Две людских змеи соединились хвостами и головами, образовав круг. Жрец и
Иерархи, золото на плащах которых блестело даже через ночную тьму, встали
крестом, образовав меньший круг внутри большего, как раз перед креслом,
что к этому моменту полностью слилось с окружающей тьмой. Зазвучавшее
песнопение, казалось, возникло из ниоткуда, столько голосов сразу начали
его, причем Николай не заметил никакого знака. Сосед справа наклонился к
Николаю и начал переводить: "Став людьми с добродетельным духом, мы
перенесемся через холмистую область удручающего истребления; мы переедем
через пустыню проявленного гнева на колеснице терпения, располагающего к
покаянию; мы будем держать путь через лес любви и через плодородную почву
хищения; и на минуту остановившись на опустошенном берегу забвения, мы
достигнем океана верховной цели - Бездны". В ритм с пением все в кругу
начали равномерно раскачиваться. Мужчины и женщины качались ритмично и
равномерно, гимн Бездне вознесся к небесам темно-багровым столпом из
центра круга. Повинуясь пению, мрак под деревьями ожил, зашевелился,
сгустился в фигуры, заблестевшие недобрыми глазами. Огромные змеи,
нетопыри, драконоподобные твари, призрачные и темные, словно сама ночь,
явились принять участие.
Гимн резко оборвался, и тут же внутри малого круга, гейзером взвилось к
небесам пламя. Багровый столп исчез, словно всосавшись в огонь. Не чистое,
светлое пламя, обитель стихиалий, пылало здесь, а темное воплощение мощи
Бездны, мрачная пародия на прекрасное творение природы. Жрец Бездны
отшагнул назад, воздел руки. Новое заклинание звучало уже по-английски:
"Ангел с мертвыми очами, ступай и повинуйся воле моей" - искрящийся
водопад рухнул прямо из воздуха, и застыл, словно замороженный. "Крылатый
вол, работай или возвратись в землю, если не хочешь смерти" - земля
вздыбилась горбом, словно рвался из-под нее на поверхность, чудовищно
сильный зверь, рвался, и затих, скованный. "Схваченный цепью орел,
повинуйся этому знаку или беги вспять" - вихрь сгустился, соткался из
воздуха, легкое дуновение донеслось даже до Николая. Ступенька из земли, и
две колонны по сторонам - вот какое странное архитектурное сооружение
возникло на поляне. "Змея пламенная, приблизься к моим стопам, или узришь
ужас ярости моей" - полоса пламени, настоящего, живого, полосой легла на
колонны из воды и воздуха. Внутри образовавшегося квадрата, заслоняя
сверкавшие до этого звезды, проявилась тьма. Густая, темная, не тьма ночи,
а воистину Тьма Бездны. Из черного провала ощутимо тянуло холодом. Земля
под ногами задрожала, огромную гору трясло, словно во время землетрясения.
Все, стоящие в кругу, опустились на колени, и многоголосый вопль "Inri!
Inri! Inri!xii" потряс мир. Словно отвечая на крик, из глубин земли возник
рев, тяжелый, чудовищный, и когда его громкость достигла невыносимой силы,
вспышка затмила мир.
Когда разноцветные пятна перестали плавать под веками, Николай открыл
глаза. Трон уже не пустовал. На нем сидел некто, иначе и не скажешь.
Обнаженный мужчина, словно облитый ярким светом. Нет, никаких прожекторов
вокруг конечно не наблюдалось, светилась сама фигура. "Люцифер -
светоносный" - подумал Николай, и сердце его застучало чаще. Со своего
места он хорошо рассмотрел посланца Бездны: стройная, мускулистая фигура,
черты лица правильные, выражение немного грустное. Мужчина обвел взглядом
темных глаз поляну, на секунду задержав взор на Николае, и заговорил:
"Приветствую вас, дети мои" - мужественный, красивый голос потек над
поляной. Для Николая речь звучала по-русски, но другие, судя по всему,
воспринимали ее также на своих родных языках. - "Тяжела борьба наша, но
мужайтесь и не поддавайтесь сомнениям. Победа скоро грядет. Я счастлив,
сознавая, что меня любят и ждут в этом убежище, куда проникают только
люди, достойные меня. И я тоже люблю вас, я буду защищать вас против ваших
врагов, я пошлю вам успех во всех ваших делах. Я приготовлю вам безгрешные
и бесчисленные радости, когда вы покинете этот мир и сольетесь со мною в
Бездне. Избранники мои бесчисленные, звезды, блистающие на тверди
небесной, светила, которые вы видите, и которые не видите, не так
многочисленны, как те фаланги, которые меня окружают во славе грядущего
Покоя..."
Речь лилась и лилась, тонко и почти незаметно завораживая внимание,
приковывая его незримыми, но от этого не менее крепкими цепями к сияющей
фигуре на троне. Николай встряхнулся, отгоняя морок, с трудом отвел взгляд
от оратора. Огляделся, все вокруг замерли, благоговейно внимая. Не
вслушиваться в произносимое становилось с каждой минутой все сложнее и
сложнее, Николай чувствовал, еще немного, и все, увязнет, и не выберется
потом. Его просто физически тянуло вновь взглянуть на светящееся существо,
проникнуться словами, что оно произносит. "Вот влип" - Николай из
последних сил скрестил пальцы в жесте земли. Почти сразу земной покров
прямо перед ним вспучился бугром, и словно диковинный крот, земной дух
выглянул на поверхность. Желтые умные глаза делали его очень похожим на
филина, портил впечатление лишь нос картошкой. Да и не бывает у филина
густой бороды и такого огромного рта. Слова родились сами, откуда-то из
сердца, откуда мы говорим столь редко, лишь признаваясь в любви, или в
иных, столь же исключительных случаях: "Что мне делать?". Гном опасливо
зыркнул в сторону демона на троне, но тот не обращал на них внимания,
увлекшись проповедью. Ответ родился тоже внутри, слова западали, словно
камушки с обрыва: "Теряй форму, ведь ты же можешь. Все твои болезни
последних дней - не болезни, а потеря человеческой формы. Ты свободен, так
что не теряй времени, беги". И гном исчез, провалившись сквозь землю в
самом прямом смысле слова.
"Ничего себе помог" - думал Николай. - "Теряй форму, а как?". Но делать
было нечего, и он напрягся, представляя, что выходит за пределы тела,
теряя обличье. Почти сразу в спине что-то сухо щелкнуло, мир на секунду
исчез из глаз. А когда вернулся, то ряды людей на поляне уплыли куда то
вниз. Да и видеть Николай стал по-другому, словно он сделался шаром,
огромным шаром, который видит всей своей поверхностью. Увидел под собой
сумку, словно глотая, втянул ее в себя. Демон на троне для шара-Николая
выглядел совсем по-другому, чем ранее для Николая-человека: черный провал
в ткани мира, оконтуренный багровым пламенем в фигуру, напоминающую
человеческую, или скорее циклопью: единственный глаз свирепо сверкал
посреди головы. Огненный взор уперся в Николая, лава заворочалась в
глазнице, но вся сила взора ушла в сторону, отведенная зеркальной
поверхностью шара. Было щекотно и все, словно травинкой прикоснулись к
щеке. Внизу возникла суета, люди заметались, от места, где стояли Жрец и
Иерархи, взметнулся столб черной энергии. Николай, не став дожидаться
атаки, каплей воды в невесомости выплыл за пределы поляны, скрывшись за
деревьями.
Дальнейшее плохо сохранилось в памяти. Одни обрывки: звездное небо, но не
такое, каким его видят люди; звезды огромные, разноцветные, живые. Каждая
словно дышит светом: белым, голубым розовым. Запомнились деревья, ветви,
ветер, мечущийся среди стволов, всполошенная сова...
Глава 15. Человек без лица.
Боюсь души моей двуликой
И осторожно хороню
Свой образ, дьявольский и дикий
В сию священную броню
А. Блок
Лежать было мягко и удобно. Прямо в глаза заглядывало любопытное солнце,
где-то рядом деревья слегка гудели под ветром. Некоторое время Николай
просто лежал, затем, словно бомба взорвалась в сознании - вспомнил
вчерашние приключения - полет в Германию, Жрец Бездны, Броккен, светящийся
демон и бегство в бесформенном обличье. Рывком сел, ощупал себя, но все
оказалось на месте, никаких последствий.
Он сидел на куче сухих листьев, на склоне пологого холма. Негустой лес
простирался во все стороны, насколько хватало взгляда. Сумка обнаружилась
рядом, грязная и измятая, словно ее долго волочили по земле. Как и тело,
восприятие Николая после ночного приключения вернулось к норме, если
конечно считать нормой видение ауры.
После некоторых усилий удалось вспомнить, что с Броккена улетал вроде в
южном направлении, значит, проклятая вершина с очень сердитыми магами в
ассортименте, осталась на севере. Умозаключения обычно рождают действия,
не стал исключением и этот случай: Николай встал. Отряхнулся от налипших
листьев, и они грустным шелестящим дождем легли на землю. Повесил сумку на
плечо, и вскоре деревья зашагали назад, отмечая пройденный путь.
Полчаса ходьбы на юг, навстречу солнцу, по светлому, почти из одних буков
состоящему лесу, и журчание коснулось слуха Николая. Жажда давно уже
давала о себе знать, в горло словно насыпали песка, поэтому он не
выдержал, побежал. Ручей выпрыгнул навстречу змеевидным зеркалом, лучи
солнца играли на слегка волнистой поверхности, просвечивая воду до самого
дна. Сумка полетела в сторону, протестующе крякнула от удара о землю, а
Николай некоторое время просто пил чистую, холодную и такую вкусную воду.
Умылся, пригладил смоченные волосы, и почувствовал себя гораздо бодрее.
Когда поверхность природного зеркала успокоилась, из воды на Николая
взглянуло собственное отражение, весьма непривлекательное на вид. Лицо
осунулось, на лице щетина - не брился с Москвы. "Да, и по этой вот
физиономии меня легко найдут" - обожгла неожиданно пришедшая мысль. В том,
что будет погоня, Николай не сомневался. Уйти же от преследователей в
чужой стране, не зная ни языка, ни законов, вообще ничего, практически
невозможно. Николай в раздумьях присел на камень, что профессорской
лысиной выпирал из жухлой травы, и задумался. Наверняка его уже ищут, и
магическими и обычными способами. Ресурсы Черного Ордена весьма велики, он
может себе позволить контролировать все пути передвижения - и поезда, и
самолеты, и, наверняка даже автотранспорт. Выводы следовали неутешительные
- Николай в ловушке, стены которой невидимы, но от этого не менее прочны.
Отвлекая от тяжких дум, вода в ручье забурлила, из образовавшейся пены
родилась отнюдь не Афродита, а здоровенная рожа голубого цвета, словно
стеклянная, фасеточные глаза блеснули отраженным солнечным светом. Николай
подмигнул пучеглазому водяному, тот не вызвал не испуга, ни удивления.
Хозяин ручья постепенно поднялся из ручья по пояс, если судить по
человеческим пропорциям. Торс у него оказался вполне человеческим, только
руки коротковаты, да рожа, похожая на жабью, вырастает прямо из покатых
плеч, минуя шею. Дух воды постоянно слегка плыл, трансформировался, менял
форму. При этом зрелище Николай напрягся, пытаясь вспомнить нечто важное,
что произошло вчера. И воспоминание выпрыгнуло из глубин памяти, словно
пробка из воды: церемония, гном, явившийся на зов и слова: "Ты не
ограничен своей формой. Меняй ее".
От волнения даже вскочил на ноги. Водяной же, видимо решив, что
непоседливый гость не стоит внимания, рухнул сам в себя, упал в ручей,
словно выключенный фонтан, лишь брызги запятнали сухой до того момента
берег. И вновь скользят по гладкой поверхности веселые зайчики, беззаботно
журчит ручей, щекоча берега.
"Надо пробовать" - другого выхода не было, и Николай попытался повторить
вчерашний опыт. Долгое время ничего не получалось. Намучился, вспотел, но
не происходило ровным счетом ничего. Попытка за попыткой заканчивались
неудачей. И тут пришла злость, обжигающая, холодная злость на себя, на
судьбу, на мир. Волной прокатилась она по телу, смывая раздражение, и ушла
быстро, оставив после себя полное, совершенное спокойствие. Такое
спокойствие, наверное, царило на вершинах Гималаев, пока туда не пришел
человек. Спокойно, без раздражения и надежды на успех, предпринял Николай
следующую попытку. В позвоночнике послушно щелкнуло, ручей и деревья
поплыли перед глазами. Но превращаться в шар Николай не хотел, усилием
воли постарался остановить трансформацию. Напрягся так, что на секунду
перестал слышать журчание ручья и шум леса.
Когда мир вернулся, зашелестел, зашуршал, захрустел, Николай открыл
глаза. Медленно, с опаской, подошел к ручью. Солнечные блики разбежались в
испуге, когда смотрящийся в воду человек дико захохотал: из глубины, из
слегка волнующейся голубизны смотрел на Николая рыжеволосый круглолицый
малый, щеточка усов воинственно топорщится, зеленые, болотного цвета глаза
так и светятся самодовольством. Николай подобрал отпавшую челюсть, и долго
рассматривал сначала лицо в отражении, а потом и руки, толстые, чужие,
покрытые жестким каштановым волосом.
Вечером семнадцатого октября в пределы городка Нордхаузен, что в самом
сердце Германии, вступил мужчина, выделяющийся даже среди немцев
ярко-рыжими волосами. Кроме волос, мужчину украшала огромная сумка через
плечо. Путешественник совсем не говорил по-немецки. С продавцом магазина,
где покупал новую сумку, он объяснялся на ломаном (как решил немец)
английском. Немного позже тот же мужчина был замечен на автостанции, где
терроризировал отдел справок, пытаясь получить информацию именно на
английском языке. По-русски Николай разговаривать боялся, по-немецки
выходило плохо, но внешность его изменилось кардинально, и он решил идти
напролом, играя беспечного туриста.
Нашлась добрая душа, что разъяснила иностранцу, где можно поменять
доллары, и как купить билет до Земмерде, где можно, в свою очередь,
пересесть на поезд, и во сколько примерно обойдется билет на автобус.
Иностранец представился туристом из Новой Зеландии, долго благодарил, тряс
руку, даже сунул визитную карточку. Но после, когда немец пытался
вспомнить лицо иностранца, которому помог на автостанции, не выходило
ничего. Так, отдельные черты, детали, но они не складывались в единый
облик, никак не складывались.
Автобуса Николай дожидался в кафе. Чувствовал он себя далеко не лучшим
образом. Мага, благодаря видению ауры, он заметил бы сразу, но вот
выделить соглядатая среди обычных людей - оказалось задачей куда более
сложной. Жевал, сидя, словно на иголках, каждый брошенный в его сторону
взгляд воспринимал как попытку слежки, вздрагивал. Куски застревали в
горле, царапали пищевод и даже провалившись в желудок, укладывались там
неохотно, ворочались и бурчали, громко жалуясь на жизнь. Николай озлился
сам на себя, заставил успокоиться, затем залил кока-колой недовольные
судьбой гамбургеры. Но окончательно успокоился, лишь, когда огни
автостанции медленно поплыли назад, сменившись светящейся разметкой шоссе.
Когда заходил в салон, внимательнейшим образом проверил ауры соседей.
Автобус шел полупустым, в салоне обнаружились: почтенное семейство, мать,
отец, и двое малолетних оболтусов, парочка людей среднего возраста в
подозрительно хороших костюмах, молодой человек, по виду - типичный
студент. На заднем сидении, судя по аурам, находилась немолодая пара,
самих людей Николай не увидел. Дождавшись, пока автобус выедет за пределы
города, утомленный длительной прогулкой Николай уснул, откинувшись на
спинку удобного сиденья.
Вагон равномерно покачивало. За окном мелькали черепичные крыши, толстые
коровы, осенние деревья, почти без листьев, упитанные фермеры -
пасторальный пейзаж индустриальной Германии. Пассажиры в основном дремали,
кое-кто читал. Николай поначалу тоже пытался спать, но измученные
длительной дорогой тело и мозг отдыхать отказывались. Пришлось делать две
пересадки, прежде чем в Лейпциге удалось сесть на поезд, идущий на юг, в
Баварию. Хорошо, что немцы изобрели такую штуку, как Voskannen Ticket,
покупаешь и пять дней ездишь на поездах по всей Германии, не покупая
билетов. Почему Николая тянуло на юг, он вряд ли бы смог объяснить, но с
каждым километром, оставшимся позади, крепла уверенность, что едет он
туда, куда надо.
В Лейпциге, когда ждал очередного поезда, укрывшись за газетой в самом
дальнем углу зала ожидания, Николай едва не попался. Мага из Черного
Ордена заметил только тогда, когда тот подошел почти вплотную. Но маг
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг