гах было пусто, и только часто-частно пульсировала на виске тоненькая
упрямая жилка.
И тут я вдруг как-то сразу, безо всякого перехода понял, что за
слова выдавливаются из чёрной пасти.
- Если не мало, то всё. Если не мало, то всё. Если не мало...
...Прочь, куда угодно, но только не здесь, не рядом с шевелящимся
куском того, что раньше было собакой, а теперь стало... Нет, я даже
мысленно не мог произнести это слово, хотя и знал его.
Резкая волна подхватила меня, на мгновенье дёрнулся горизонт,
солнце расплылось мрачным, в полнеба, рыжим костром, а я вдруг оказал-
ся на рельсах, не меньше, чем в сотне шагов от той головы, а навстре-
чу, с юга, уже надвигалась гремящая электричка, приближалась короткая,
сизо-чёрная полоска тени.
Солнце - уже не расплескавшееся по небу гудящее пламя, а привыч-
ное, маленькое - слепило глаза, но не было и мысли, чтобы отвернуться,
а грохот нарастал, ещё секунды две, и станет поздно, но сдвинуться с
места я не мог. Точнее, мог, но знал, что останусь, потому что не хо-
чу, не хочу, не хочу туда, и даже смотреть в ту сторону немыслимо, и
незачем на что-то решаться, да и поздно, солнце бьёт в глаза - а те-
перь уже не бьёт, тень электрички надвинулась на меня, накрыла лёгким
чёрным одеялом.
И не стало ничего.
Глава 3. Мир не без добрых людей.
Что-то осторожно коснулось моей щеки, пробежало по ней лёгкими,
едва ощутимыми лапками. Таракан, - брезгливо подумал я, с трудом отво-
рачиваясь к стене. Раздавить рыжую пакость сейчас было выше моих сил.
И без того в голове дубовая тяжесть, и ноет желудок, словно кто-то
медленно наматывает мои кишки на тонкую, тщательно отполированную ба-
рабанную палочку.
Неудивительно, что и снилась всякая дрянь. Шерсть какаято гни-
лая... И ещё пожар, кажется. Впрочем, эти мутные обрывки лучше не во-
рошить - себе дороже. Пора вставать, пока снова не окунулся в мрачные
туманы сонного царства.
Я разлепил глаза - и в них тотчас вонзились лимонножёлтые солнеч-
ные лучи. Точно молодые бамбуковые стебли, сильные и острые. Похоже,
светило поднялось довольно высоко. Сколько же сейчас времени? Уставив-
шись на циферблат наручных часов, я обнаружил лишь то обстоятельство,
что стрелки намертво застыли на половине второго ночи. И неудивитель-
но, где уж мне вчера было подкрутить завод. Вот это и называется -
профессионализм.
Потом я обрёл способность хотя бы отчасти воспринимать окружаю-
щее. И обнаружил себя на продавленном скрипучем диване, лёгкое одеяло,
которым кто-то меня заботливо укрыл, раскинулось сейчас на некрашенном
дощатом полу, точно неправильной формы клякса. Мы с диваном находились
на небольшой застеклённой веранде, и кроме нас, тут имелись ещё два
крутобоких шкафчика, прислонённая к стене раскладушка, круглый стол на
трёх уцелевших ногах (урезанная четвёртая скорбно опиралась на бурый
кирпичный обломок). Стол был застелен газетой, и судя по её нездоровой
желтизне - газетой весьма древней, быть может, ещё додержавных времён.
А в дальнем углу веранды громоздилась газовая плита, и в данный
момент вскипал на ней пузатый чайник, и жарилось нечто шипящее. Веро-
ятно, яичница.
Возле плиты суетился Никитич.
- Что, проснулся? - ласково кивнул он. - Это правильно. Это давно
пора. Ну, и как самочувствие после вчерашнего?
Судя по бодрому виду Никитича, сам он находился в полнейшей гар-
монии со Вселенной. Вечернее возлияние старику было что слону дробин-
ка. Загорелое лицо его выражало спокойную уверенность в том, что ве-
селье наше питие есть.
- С добрым утром, Фёдор Никитич, - откашлявшись, хрипло сообщил
я. - Самочувствие более-менее.
- Это и видно, - живо согласился Никитич. - Вы там в Столице, как
я погляжу, оторвались от народных корней. Ты же, Лёха, вчера и бутылки
внутрь не заглотнул, а развезло тебя точно с банки трёхлитровой. Или
молодежь такая слабая теперь пошла? Хотя по нашим Барсовским вроде и
не скажешь...
- Так жара же обалденная, - вяло бормотнул я дежурное оправдание.
Почему-то не хотелось мне выглядеть в глазах отставного сторожа слаба-
ком.
- А что жара? Вся наша жизнь - жара, - нараспев произнёс Никитич,
снимая сковородку с огня. - Ладно, не бери в голову. Подрастёшь, нау-
чишься. Давай-ка лучше перекусим.
Я сполз с дивана, мысленно ругнувшись на тему измятых брюк. Сов-
сем ведь новые были брюки. Да, а сумка-то моя где?
Видимо, Никитич уловил эту суетную мысль.
- Да здесь, здесь твоё хозяйство, вон на подоконнике торчит. Всё,
как говорится, в целости. Ты вон чего, на двор сходи, там у нас руко-
мойник, и вообще...
Что касается вообще, Никитич попал в десятку. Это было сейчас
весьма кстати, и я немедленно последовал его совету.
Выйдя из обшарпанной будочки в конце участка, я вновь отдался ув-
лекательному процессу созерцания.
А поглядеть было на что. Утро стояло чудесное. Скоро оно сменится
скучным зноем, задымит на улицах асфальт, задрожит, заструится прока-
лённый бешеными лучами воздух. Но пока ещё зыбкая свежесть не успела
растаять, и ветерок едва заметно шевелил листву высоченных старых бе-
рёз, пятна солнечного света переливались на голубоватых досках крыльца
- точно стая мелких рыбёшек резвилась в кристально чистой речной воде.
Возле забора подмигивала красноватыми глазками сочная, спелая малина,
картофельные заросли в огороде казались уменьшенной в десятки раз мо-
делью тропических джунглей. И деловито жужжа, сновали повсюду пчёлы -
опыляли, опыляли...
Сзади подошёл ко мне большой кудлатый пёс - явно дворянских кро-
вей, поглядел вопросительно, мол, кто это такой пробрался на охраняе-
мую территорию? Потом неожиданно ткнулся мне тёплой влажной мордой в
ладонь. Признал.
- Тихо, Волчок, - выглянул Никитич из окна. - Свой это, свой! Ты
не бойся, - продолжил он, обращаясь уже ко мне, - животина у меня
смирная, не цапнет.
- Да мы уже вроде нашли контакт, - хохотнул я и потрепал Волчка
за ухом. Тот благодарно заворчал и настроился было на дальнейшие лас-
ки.
- Уж извини, друг, некогда миловаться, - сообщил я псу, отыскивая
глазами обещанный рукомойник.
Он обнаружился здесь же, возле крыльца, и вскоре, помедвежьи урча
от удовольствия, я обливал себя до пояса необыкновенно холодной (види-
мо, только что из колодца) водой.
- Ты особо не увлекайся, - позвал меня с крыльца Никитич. - Яич-
ница стынет.
Посреди колченогого стола, поставленная на спиленный берёзовый
кругляш, красовалась шипящая точно лесной кот сковородка. Яичница в
ней фырчала, пузырилась и вовсе не думала остывать. Там же, на старой
газете, имело место блюдце с порезанными солёными огурцами, тарелка с
малость зачерствевшими ломтями ноздреватого серого хлеба, и, разумеет-
ся, початая бутылка с прозрачной жидкостью. О её природе догадаться
было несложно.
Мы перекрестились на темневший под потолком образ Богородицы, Ни-
китич, на правах хозяина, прочитал скороговоркой молитву, и завтрак
начался.
Перво-наперво Никитич распределил содержимое бутылки, причём мой
стакан оказался наполнен едва ли на треть.
- А больше тебе сейчас и не надо, - пояснил старик. - Это для
приведения себя в порядок, и перебирать не след, развезёт. Ну, а мне,
как понимаешь, иная доза положена. Ладно, давай за встречу.
Мы подняли стаканы. Быстро заглотнув отвратительное пойло, я тут
же потянулся за огурцом.
- Про яичницу не забывай, - напомнил Никитич. - Прямо со сково-
родки бери. У вас, в Столице, может, с тарелок лопать привыкли, а у
нас всё по-простому.
- Да и у нас так же, - дипломатично усмехнулся я.
- Ну ладно, Лёха, такой, значит, расклад, - переключился Никитич
на куда более интересную тему. - Старуха моя, Марья Филипповна, сейчас
в Замохове, у старшего сына гостит, у Володьки. До августа там проси-
дит. Внуки, сам понимаешь, то сё... Да и по хозяйству помочь, как же
без этого, вы же, молодые, грязью зарастёте, если не контролировать.
Так что поживи у меня. Много с тебя не запрошу, по пятёрке в день уст-
роит?
- Нет проблем, - кивнул я. - Я и больше мог бы.
- Больше не надо, - отмахнулся Никитич. - Ты же не этот... не
дачник. Свой, можно сказать, парнишка. А зато что заплатишь, всё на
культурный отдых пойдёт, - хитро подмигнул он. - Старуха далеко, так
что некому меня контролировать. Дальше, значит, дела такие. Я, как ты
помнишь, плотничаю помаленьку, у нас тут бригада небольшая собралась,
строятся же люди, и им хорошо, и нам доход. Ну, и домой я лишь к вече-
ру прихожу. Ключ под ковриком у крыльца лежит, если раньше появишься.
Удобства где, видел. Колодец на улице, как выйдешь, направо до кирпич-
ного дома. Вёдра на задней тераске. Так что в курс я тебя ввёл. Когда,
говоришь, уезжать тебе надо?
- В понедельник с утра.
- Ну, парень молодой, найдёшь, чем себя занять, - кивнул Никитич.
У нас городок не больно интересный, но всё же... Места живописные, мо-
настырь посмотришь... В парк сходи, там у нас цивилизовано, кафе, мо-
роженное, пляж опять-таки. Прошлым летом Володька приезжал, обоих вну-
ков привёз, так их оттуда, с пляжа, за уши утянуть не могли... - Ники-
тич пожевал губами, хмыкнул, и надолго замолчал. Потом, видно, решив-
шись на что-то, хмуро произнёс:
- Ты извини, если что не так, но... В общем, твои обстоятельства
я помню. И знаешь, вон чего скажу. Старичок твой прозорливый, которого
тебе наобещали, это, конечно, хорошо, но и здесь, в Барсове у нас тоже
кое-чего сообразить можно. Дело, ты понимаешь, такое, молчком надо...
В общем, есть тут одна бабка, которая поможет. Я сам с ней и не знаком
толком, но люди говорят... Она, видишь ли, не сама гадает, но сведёт с
человеком, который умеет. Что-то ей, понятное дело, заплатишь, что-то
этому... знахарю. Я, конечно, ни за что ручаться не могу, но попробуй,
хуже не будет...
Пришлось сделать солидную паузу.
- Это хорошо, да хватит ли денег на моего старичка, если тут не
выгорит? - наконец протянул я. Видимо, Никитич не просёк моего удивле-
ния. Чему-то же нас всё-таки учили. Ладно... Но интересный получается
коленкор. Никитич... Кто бы мог подумать... Благонамеренный дядечка,
бывший церковный сторож... Ведь если официально посмотреть, своими
словами он статью заработал. "Пособничество в осуществлении оккультной
практики", триста вторая дробь "в", от трёх до пяти с конфискацией...
И ведь знает старый хрен, знает про статью. Но меня пожалел, а ещё
больше пятилетнего Саньку, сынишку моего... гипотетического. Рискнул.
Ладно... Уж как-нибудь постараюсь его отмазать в рапорте. Если вообще
придётся в это новое дело влезать. В конце концов, у меня есть своё
задание, с ним бы справиться, а трудовой энтузиазм и инициатива по та-
кой жаре сами собой издыхают.
- Про деньги не бойся, - утешил меня Никитич. - Там, говорят,
правило такое - не выйдет если чего, деньги назад возвращают. С бабки,
правда, обратно не сдерёшь, но ей-то как раз много и не дают, её дело
лишь свести с человеком. Так что, думаю, не разоришься.
- Ну, спасибо, Фёдор Никитич, - произнёс я почти искренне. -
Вдруг и в самом деле получится... Век не забуду.
- Да ладно тебе, - отмахнулся рукой бывший сторож. - Не о благо-
дарностях тебе сейчас думать надо, а о пацане своём, да о супруге
сдвинутой. Погоди, сейчас адрес бабкин тебе запишу.
Никитич пошарил на широкой, укреплённой в изголовье дивана полке,
отыскал там огрызок карандаша и, оторвав край устилавшей стол газеты,
принялся деловито на нём царапать.
- Вот, - удовлетворённо сообщил он, протягивая мне клочок. - Тут
и адрес, и нарисовано, как добраться. Ты, ясное дело, как придёшь к
бабке, на меня не ссылайся. Скажешь - люди посоветовали. Да она и сама
допытываться не станет. Знает - просто абы кто по такому делу к ней не
придёт. Но на всякий случай бумажку после порви. Мало ли... У нас тут
глушь, местная полиция ворон считает, но понимаешь, Управление контора
такая... Лучше дуром не подставляться.
- Это верно, - честно согласился я. - Спасибо, Фёдор Никитич.
- Ну всё, пора мне, - сейчас же засуетился дед. - Работа ждать не
станет.
- Вместе выйдем, - кивнул я, натягивая мятую рубашку. - В самом
деле, погуляю, посмотрю эти ваши достопримечательности.
Глава 4. О совпадениях.
Ну, достопримечательности потерпят. Сперва дело, а потом уже сом-
нительные радости города Барсова. Кстати, откуда такое название? Вот-
чина какого-нибудь князя Барса, прозванного так за храбрость? Впрочем,
может быть, как раз наоборот. Интересно, уж не красуется ли на городс-
ком гербе этот самый дымчатый, с тёмными пятнами горный кот? Надо бы
вечером у Никитича спросить. Должен знать, местный патриот как-никак.
Певец малой Родины.
На улице Глотова отыскал я очень удобную скамейку под раскидистым
тополем. Все преимущества разом - и тень, и тишина, и малозаметно. Са-
мая что ни на есть рабочая обстановка. Облокотившись об изрезанную де-
сятками инициалов спинку, я немного посидел в расслаблении, выкинув из
головы посторонние мысли. Хоть и пустячное, судя по всему, предстоит
дело, но порядок есть порядок. Настройка необходима. Пора на некоторое
время расстаться с маской незадачливого радиомонтажника Лёхи и стать
самим собой - поручиком Бурьяновым. А вышеозначенному поручику предс-
тоит разговор с одной милой старушкой, проживающей... - я перелистал
записную книжку, - проживающей по адресу: Малая Аллея, дом четырнад-
цать.
Аллея, значит, да к тому ж ещё и малая. Ну-ну... Что-то мне это
напоминало, крутилась в мозгах некая смутная мысль. Ведь слышал же я
где-то от кого-то совсем недавно про эту Малую Аллею. Или видел... Но
где?
Стоп! Кажется, уловил!
Я достал из кармана покрытый мелким почерком Никитича газетный
обрывок. Ну вот, так оно и есть! Малая Аллея, дом четырнадцать, Елена
Кузьминична.
Интересно получается! Бабуся-источник и бабуся-посредник, выхо-
дит, одно и то же лицо? Тем более интересно на это лицо взглянуть. По-
хоже, дело выходит не столь уж пресным, как думалось мне в прокуренном
кабинете начальника.
Оно ещё тогда показалось мне странным. Мелкая, рутинная работён-
ка, с которой вполне мог справиться местный райотдел - но почему-то
сигнал доходит прямо до Столичного Управления. И как это его местные
сотрудники не отследили? Может, столь обленились в здешней глуши, что
и почту не смотрят? Или... Или сигнал шёл не обычным путём? Но как? Уж
не секретным ли кодом РТ-8? Чушь! В этой Тьмутаракани о нём, надо по-
лагать, никто и не слышал. Уж во всяком случае, не бабка. Значит...
Вот это уже интересно - следующее после бабки звено. Кому она доложи-
ла? А если доложила, получается, что здесь, в Барсове сидит глубоко
запрятанный работник Управления? А чего ему тут делать? Тем более, лю-
дей и в Столице не хватает катастрофически, оно и понятно, ещё тогда,
десять лет назад, Ватолин, легендарный Первый Смотритель, отказался от
услуг бывших госбезовцев. Управление пришлось создавать практически на
пустом месте. Людей без архиерейского благословения даже и не тестиро-
вали. Сейчас-то помягче, сейчас и Училище наше в год по триста лбов
выплёскивает, и опыт какой-никакой образовался... Впрочем, те, первые
годы я знаю лишь по рассказам начальника. А Сан Михалыч очень даже се-
бе на уме мужик, если разобраться.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг