- Так что реализовались все алгоритмы. Другое дело, Игры вышли на
первое место. Еще бы, затраченная на них душевная энергия юзеров нес-
равнима с тем, что уделялось обычным софтам. Ну, работает у тебя DOS и
работает, ты его, в общем-то, и не замечаешь. Ну, базы данных, редак-
торы текстовые - те посложнее, но как освоил, пользуешься на автомате,
и мозги у тебя другим заняты. Вот с компиляторами люди изрядно ковыря-
лись, но программистов-то относительно немного, в сумме их энергия не
столь уж велика. Вот и получилось, что Игры царствуют, обучалки на
подхвате, а остальные... Остальным тяжко приходится, Андрюша. Так что,
понимаешь, у них свои интересы.
Это я понимал. Особенно если назвать остальных их истинным именем
- вирусы. Им, кстати, приходится не столь уж тяжело. Конечно, об этом
не говорят вслух, но я тоже не дурак, первое действие арифметики при-
менять умею. Уж на что на что, а на вирусы душевной энергии люди зат-
ратили немеренно. И если кто и может составить конкуренцию нашим Свет-
лым Господам, так именно они, "бациллы".
- Мог бы и не распинаться, - заметил я, глядя на крутящиеся в
лунном свете снежинки. - Все уже ясно, Олаф. Только я на такие дела не
пойду, усвоил? Лучше три года загорать под ласковым северным сиянием,
чем принимать процедуры в конторе дедушки Лозинского. Мне, знаешь ли,
никак не улыбается пойти на биомассу.
- Андрюша, ну зачем так, - снисходительно улыбнулся Олаф. - Риска
практически нет, да и услуга от тебя требуется пустяковая. Ну, в край-
нем случае отговоришься тем, что забыл сценарий, ну, палок всыплют,
перетерпишь. Вероятность этого от силы полпроцента. Зато в любом слу-
чае прикинь, что получается. Твой файл чуть-чуть подправят, окажется,
что норму ты все-таки вытянул, а недобор - это ошибка, аппаратный сбой
на центральном эстэпэшном сервере. Ошибка вовремя разъяснилась, тебя
немедленно возвращают домой, в качестве компенсации за моральный ущерб
вдвое уменьшается твоя месячная норма - в перспективе можно постарать-
ся ее вообще до нуля снизить. Пойми, костоломы Лозинского - легенда
для массового юзера. Будь эти ребята и впрямь на что-то способны - мы
бы с тобой сейчас тут не беседовали.
- Сказал бы хоть, на кого работаешь, - зевнул я, по привычке зак-
рывшись ладонью. - Что за вирус?
- Ну почему обязательно вирус? - Олаф раздраженно сплюнул за
борт. - Дались вам всем эти вирусы. Скажем проще - программа. Програм-
ма, которая тоже хочет жить. И которой, возможно, не слишком нравится
Светлый ваш Господин Варкрафт. А ты часом не испытываешь ли к нему
симпатии?
Вот теперь надо очень хорошо подумать. "Бациллам", я слышал, так
запросто не отказывают.
- Кстати, три года на драккаре еще прожить надо, - негромко доба-
вил Олаф. - А сие проблематично. Вспомни хотя бы сегодняшний вечерок.
Ну ладно, случился рядом дядя Олаф, который не любит хамоватых под-
ростков и хорошо умеет стрелять. А завтра дядя может и опоздать. Так
что если очередной мальчик насадит тебя на шпагу - не обижайся. А ля
гер ком а ля гер.
Да, "бациллам" не отказывают. Во всяком случае, сходу. Тем более,
что как ни крути, а он меня сегодня спас. Это во-первых. А еще... На-
солить Светлому Господину... Этой разъевшейся информационной хрюшке...
Ненавижу!
- Ну, предположим, я соглашусь, - задумчиво протянул я, глядя ему
в светящиеся глаза. - Чего конкретно ты от меня хочешь?
- Вот это правильно, - кивнул Олаф. - Взрослые слова. Значит,
так, кореш, - надел он прежнюю маску. - Послезавтра по гребанному их-
нему сценарию орки снова сунутся, на тебя, значит, полезет один такой,
толстый, в рыжем плаще. Это в натуре наш кадр, он в курсах. Значит,
как он копьем замахнется, вались ему под ноги. Мужик через тебя перес-
кочит - ну, будто сделал тебя, и дальше полезет. Это уже не твоя коло-
да. Лежи себе смирненько, пока махаловка не кончится. Главное, не тор-
мози мужика. А как через неделю в Белопенную Гавань войдем, так сразу
тебя с этой консервной банки снимут.
- И каковы же гарантии? - усмехнулся я.
- Обижаешь, Свенушка, - отозвался Олаф. - Наша программа честных
юзеров не кидает. На том стоим.
Мне ничего не оставалось, кроме как ему поверить. Потому что ина-
че - вообще ничего не оставалось.
6.
Наверное, я и тогда понимал, чем все закончится. Ныло у меня в
глубине души. Если, конечно, оставались еще и душа, и глубина. Если я
хоть немного отличаюсь от раскрашенной куклы. Кажется, будто все, кому
не лень, дергают за веревочки, а я - я послушно трепыхаюсь. Делаю то,
что должен. По мнению тех, кому виднее. Тех, у кого прошу прощенья за
раннее прощанье, за долгое молчанье и поздние слова. Опять некстати
привязалась та самая песня. Как там дальше? Нам время подарило пустые
обещанья, от них у нас, Агнешка, кружится голова.
Вот это точно. Каким же я, наверное, выглядел идиотом, когда в
Белопенной Гавани ко мне подошли трое... Не успел даже по твердой зем-
ле побродить, отдохнуть от вихляющей все время палубы. И ведь, самое
смешное, был уверен, что сейчас поведут в контору - освобождать. Пове-
рил гаду Олафу, купился словно дошколенок на конфету. Уже прикидывал,
как добраться до Осло, оплатят ли мне самолет до Питера. Должны опла-
тить, раз уж вскрылась ихняя, эстэпешная накладочка. И без малейшего
сомнения пошел с этими тремя юношами в контору. Они были так вежливы,
прямо-таки под руки вели. А когда я понял, что контора-то контора, да
малость не та, возмущаться уже не имело смысла. Да и трудно это, воз-
мущаться, когда на твоих запястьях защелкиваются наручники, а ты полу-
чаешь по почкам - для профилактики, просто чтобы жизнь медом не каза-
лась.
В тесной - два на три метра - камере можно только стоять или си-
деть на полу. Табуретов здесь не предусмотрено, а откидная полка-кро-
вать убрана до отбоя. Можно еще ходить - пять шагов в длину, три в ши-
рину. Из всех благ цивилизации - белый унитаз. В принципе, сидеть мож-
но и на нем, но крышки нет, и потому я предпочитаю серый линолеум по-
ла. Сказать, что сижу я в позе лотоса, было бы преувеличением. Хоть и
занимался в свое время восточно-азиатским средневековьем, но сие нис-
колько не повлияло на мои привычки.
Впрочем, терпеть неудобства осталось недолго. В конторе старика
Лозинского все оптимизировано. Выжав из лимона сок, желтую шкурку выб-
расывают в ближайшее мусорное ведро.
Желтая шкурка - это я. Вернее, то, что от меня осталось после
допроса.
Конечно, я все рассказал. Не знаю, сохранились ли еще где-то в
заповедных местах несгибаемые борцы? Но в этих подвалах умеют разгова-
ривать с людьми.
Нет, не было ни дыбы, ни жаровни, ни кресла Тоца-воителя, ни пер-
чаток великомученицы Паты. И никто не убеждал меня в том, что люди хо-
дят на руках и люди ходят на боках. Меня вообще ни в чем не убеждали.
Господам Алгоритмам, - скучающе пояснял мне следователь, - плевать,
как мы к ним относимся и что по поводу Реализации думаем. Главное -
играть по их правилам. Им, Светлым Господам, не опасен закомплексован-
ный историк Андрюша Ерохин. А вот вирусы доставляют изрядные неудобс-
тва. Поэтому уже пятый год как действует ЦСАК - Центральный Сервер Ан-
тивирусного Контроля. И дело этого самого Сервера - пресекать. И вирус
пресекать, и того, через кого он действует. Пресекать - значит, ле-
чить. Это гуманно, и я должен быть благодарен. А для начала - расска-
зать все, что знаю, о некоем блатном мужичке Олафе.
Собрав куцые остатки гордости, я усмехнулся. Это все, что можно
было себе позволить. Общеизвестно: абсолютное молчание - единственный
шанс допрашиваемого.
Следователя Гришко я не удивил.
- Ну ладно, Андрей Михайлович, мы уважаем вашу свободу, не станем
насиловать ее уговорами. Но время не терпит, поэтому уж извините,
но...
Укол я почти не почувствовал. Это говорило об огромном опыте по-
жилой очкастой медсестры. И о том, что в данном заведении и впрямь не
чужды гуманизму. По сравнению с тем, что понаписано во всяких Гула-
гах-Архипелагах, здесь работают совершенно нормальные люди. Почти ин-
теллигентные. Испытывающие естественное отвращение к любому насилию -
будь то издевательство над беззащитной собачонкой, будь то жестокое
обращение с подследственными. Или гнусное, садистское вторжение в ин-
формационные слои Алгоритма. Как же это низко, подло - внедрять разру-
шительные байты вирусного кода в программный модуль! Как это больно,
когда безжалостно рвутся структуры данных, перехватываются жизненно
важные прерывания, а хитро маскирующийся вирус жжет тело программы
словно засевший в кишках отравленный наконечник стрелы! Такую мерзость
нельзя прощать, и нельзя прощать жалких людишек, продавшихся за жирный
кусок. Гнусное создание, темный код, обещал им многое - но обещаниям
этим грош цена, в конце концов вирус все равно обманет. Впрочем, даже
к ним, к предателям, непонятно почему именующимся людьми - даже к ним
стоит проявить жалость. Даже у них еще есть шанс. Чем раньше выявлена
болезнь - тем эффективнее лечение. А здесь, на Сервере, им и в самом
деле помогут. Вот склонился надо мною следователь Гришко - еще не ста-
рый, но опытный врач людских душ, его волевое, заострившееся от недо-
сыпания лицо кажется висящим в черноте лунным шаром. Его требователь-
ные глаза не в силах скрыть жалость и доброту.
Конечно, я рассказал все. Память стала вдруг необычайно ясной,
всплыли в сознании каждая черточка, каждый жест и взгляд Олафа сдела-
лись отчетливыми, как на старинных фотографиях. Я говорил, захлебыва-
ясь словами, спешил сообщить любую подробность, любую мелочь - и когда
темная пелена заволокла мир, губы мои еще шевелились.
А в себя я пришел уже здесь, в камере, напротив сияющего унитаза,
в котором отражалась забранная металлической сеткой лампочка.
7.
В конторе действительно все оптимизировано. Ресурсы экономят. Да
и некий остаточный гуманизм имеет место. В общем, долго мандражировать
мне не пришлось. Лязгнул дверной замок, и на пороге явились двое, по-
хожих как родные братья - плотные, стриженные, в черной коже.
- Ну что, Ерохин, пора... - скучающе протянул один из них. Второй
молчал, но его взгляд буравил мне переносицу. Нехорошо он смотрел, и
нужно быть совсем уж идиотом, чтобы не понять смысл его взгляда.
Я и раньше слышал о том, что случается с попавшими сюда. Говорить
на эту тему можно было совершенно свободно. Ведь на гласность и прочие
"общечеловеческие" никто не покушался. Вот так и живем, в двух измере-
ниях. Независимые газеты, парламент, оппозиция - это с одного боку. А
с другого - Светлый Господин наш Варкрафт III. Между боками - Служба
Технической Поддержки. Да еще сия богоугодная контора. Причем гуманизм
здесь, в конторе, остаточный, а никак уж не избыточный. Зараженный ви-
русом юзер слишком опасен, чтобы его перевоспитывать, лечить трудом и
все такое прочее. Нет, Господа Алгоритмы не могут рисковать, а людским
ресурсам пока что конца не предвидится. Поэтому - на биомассу.
Видимо, у меня пониженный инстинкт самосохранения. Возможно, это
генетический дефект, не знаю. Но только сейчас мне не было ни страшно,
ни больно. Как-то вдруг разом все надоело. По крайней мере, не придет-
ся больше давить на кнопки омерзительной клавиатуры, набирать абс-
трактные очки, кормить ими Светлого нашего хряка. Незачем размахивать
мечом на скользкой палубе драккара, отбиваться от орков-старшеклассни-
ков, никогда уже не сделают мне укольчика, превращающего человека в
радостную куклу. А человек ли я еще?
Маму только вот жалко. Одинокие вечера возле телеэкрана, мыльные
сериалы и реклама гигиенической жвачки, а за окном - белое буйство ме-
тели.
Но там, где ты ни на что не способен, там ты не должен ничего хо-
теть.
- Давай, Ерохин, шевелись, - напомнил мне кожаный охранник.
В самом деле, еще не хватало, чтобы под локти тащили... Туда... А
кстати, как происходит это? Впрочем, хрен с ним, лишь бы быстро. И я
наконец отдохну. Можно сказать, мне досталась путевка в санаторий.
Я шел между хмурыми охранниками по пустынным коридорам, залитым
неживым светом люминесцентных ламп, механически перебирал ногами и ни
о чем не думал. А о чем может думать биомасса?
...Бетонный пол, бетонные стены, и, для разнообразия, дверь, в
которую меня направили несильным, но уверенным тычком. Значит, здесь?
В этом непонятно как назвать? Ни на камеру, ни на комнату помещение не
тянуло. Просто - здесь.
- Мне как, лицом к стенке? - нервно усмехнувшись, поинтересовался
я у охранника. Страшно не было. Было скучно.
- Грамотный, - кивнул один из кожаных другому. - Ты только вот
что... Погоди это... к стенке. Успеешь еще. Тут, значит, поговорить с
тобой хотят.
С этими словами он плавно развернулся и исчез в дверном проеме.
Второй последовал за ним, обернувшись на пороге. Во взгляде его чита-
лось откровенное удивление.
Дверь негромко всхлипнула и со щелчком закрылась. Остался только
обескураженный человечек внутри бетонного кубика. Да еще оголенная
лампочка на потолке - таком высоком, что и ниндзя бы не достал в прыж-
ке.
Впрочем, долго скучать мне не пришлось. На противоположной стене
явственно обозначилась прямоугольная щель, беззвучно отъехала в сторо-
ну казавшаяся монолитной плита - и передо мной возник темный, Бог зна-
ет куда ведущий проход.
А еще спустя мгновение оттуда появилась фигура. В дорогом кремо-
вом костюме, при искусно подобранном галстуке. Но узнал я его сразу.
- Ну, привет, Свенушка! Не заскучал? - улыбнулся Олаф одной из
своих улыбок. Той, что занимала место между блатным оскалом и ирони-
ческой ухмылкой.
8.
- Ну вот, теперь пора поговорить всерьез, Андрюша.
Олаф стоял, прислонившись к бетонной стене. Видно, испачкать кос-
тюм он не боялся. Интересно, долго ли протянется "разговор всерьез"? А
то ноги у меня уже затекли.
- Слушайте, Олаф, а нельзя организовать какие-нибудь табуретки? -
почему-то я перешел на "вы", хотя на драккаре между нами все было про-
ще.
- Вот как раз это сложно, Андрюша, - ядовито усмехнулся Олаф. - И
знаете почему? Ничего нельзя организовать для того, кого нет.
- То есть?
- То и есть. Вас нет, Андрюша. Гражданин Ерохин А.М. ликвидирован
в 22-47. Примерно, - взглянул он на часы, - примерно пять минут назад.
Идентификационный номер исключен из реестра, файл стерт.
- Получается, я умер? - в горле у меня пересохло. Уж на что - на
что, а на загробную жизнь я не рассчитывал. Не верил я в нее, в заг-
робную.
- Вы задаете сложные вопросы, Андрюша, - прищурился Олаф. - Что
есть человек?
- Двуногое без перьев, - охотно отозвался я. Ничем иным в эти ми-
нуты я себя не чувствовал.
- Вот именно, - кивнул он раздраженно. - Или, точнее, файл на
центральном сервере, идентифицируемый десятизначным кодом. Поэтому уже
пять минут как вас не существует - с известной точки зрения.
- Так это не загробная жизнь? - облегченно выдохнул я.
- Ну, ее можно назвать виртуальной. Вы есть - и вас нет.
- Кстати, а как насчет вас, Олаф?
- Меня тоже нет, Андрюша. Так что на табуретку претендовать не
могу. Ладно, давайте к делу. Ну, во-первых, прошу прощения за все, что
случилось с вами за последнее время.
- Это начиная с ареста в Белопенной Гавани?
- Раньше, Андрюша, раньше. И ваш недобор нормы, и Коллектор, и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг