- Удачный выбор. И справедливый, хотя я видел, как ты с ней маялся...
- Она молчала и улыбалась. Я даже испугался, ну а потом я удрал с этой
кошкой Ортанс. Впрочем, она очень даже пушистая, а больше я твою кузину не
видел.
- Она мне племянница, - улыбнулся Сандер. - Двоюродная, хоть я ее и
младше на два года. Не знаю, как вырвать ее из лап братца, а надо. И в
память Рауля, и ради нее самой, да и земли эти под Ларрэном вовсе захирели.
Но Филипп расплатился ими с Жоффруа за помощь и теперешнюю лояльность, так
что я ничего не могу поделать. А Лину ты больше не видел, потому что ее
держат взаперти. Мне жаль Жаклин, мы росли вместе.
- Жаль, - кивнул мириец, - говорю же, знай я, в чем дело, я бы ее так
не обидел. Проклятый, сам не знаю, что на меня нашло. Выпил, наверное...
- Да она не обиделась, что ты. Ты же ее Звездой Турнира сделал.
Кстати, многие решили, что это в память о ее отце.
- И пусть. Я слышал про Рауля много хорошего.
- А я его знал. Это было какое-то безумие. Ссора, война, смерть...
Рауля убили Жоффруа и Рогге. Это была подлость и предательство, хоть и в
нашу пользу. Мой брат законченный подлец, Рито. - Александр помолчал и,
внезапно решившись, добавил: Да и я тоже.
- А вот это уже интересно, - скорчил рожу Рафаэль, - я подлецов
насмотрелся, и что-то ни один из них не походит на тебя.
- Рафаэль, - голос Сандера дрогнул, - я сделал то, что не должен был
делать. Я люблю Даро.
- Даро?! А она тебя?
- И она...
- Ну и хвала моему святому родственнику. Если б малявка тебе не
ответила, придушил бы. Своими руками!
- Рито, ты ничего не понимаешь... Мы вместе второй месяц. Тайно,
как...
- Как люди, которые не могут жить так, как им хочется, - лицо мирийца
стало грустным, - мой отец любил другую женщину, не нашу мать, а она любила
его. И оба были правы. У нас говорят: "Любовь всегда права", не бери в
голову, Санчо. Главное, она тебя любит.
- А я ее... Сам не понимаю, как все случилось. Она первая мне сказала,
я бы никогда не осмелился.
- И зря! Ну, да хорошо то, что хорошо кончается. У меня в Кер-Эрасти
остался братец, который хуже чужого будет, хоть и сын моих родителей. А ты
для меня сразу своим стал. Вот.
Возьми...
- Что это?
- Кольцо Кэрна. Ты не можешь носить кольцо Даро, а мое запросто. Для
меня ты теперь больше, чем брат. Я, конечно, вертопрах, но байланте может
стать хорошим другом.
- Рыцарь тоже, - улыбнулся Александр, снимая перстень с рубином, - я
собирался подарить тебе его на прощание, но ты показал мне письмо отца, и у
меня все из головы вылетело.
- На прощание? Никакого прощания не будет, Санчо. Что бы ни случилось,
нам идти вместе до смерти и дальше. Мое место здесь, а не на Берегу Бивней,
прав был...
- Рафаэль, о чем ты?
- Неважно. Главное, я знаю, что говорю.
Проклятый.
Эрасти увидел во сне Анхеля. Не седого человека в императорских
одеждах, умирающего у его ног, а молодого и полного сил. Вновь цвели
магнолии и пахло морем, вином и жареной рыбой. Вновь им было по двадцать с
небольшим, они были смертными и веселыми, не боявшимися ни гибели, ни
старости, ни сглаза. Родич тогдашнего мирийского герцога и изгнанник из
Арции поняли друг друга с полуслова, хотя его благонравных родственников и
пугал неистовый нрав Анхеля.
Как же они были молоды и смелы, когда в одеждах простых рыбаков
бродили по портовым притонам, танцевали на свадьбах в морских деревушках,
забирались в прибрежные скалы. Тогда Анхель ненавидел зло, неважно, малое
ли, большое ли. Эрасти помнил, как приятель схватился с пятью головорезами,
заступившись за нищую полупьяную старуху. Сам Церна, когда сверкнули ножи,
не то чтобы оробел, но не совсем понял из-за чего, хотя промедлил совсем
немного и встал рядом с Другом. Позже Анхель сказал, что ненавидит насилие
и бессилье и что сильный должен быть добр, а если не желает быть таковым,
его надо остановить. Если нужно - кулаком, а то и ножом. В тот вечер и
началась их истинная дружба, дружба единомышленников, соратников, братьев.
Церна никогда бы не поверил, что предаст его именно Анхель,
отступивший от всего, за что в молодости был готов умереть. Мирию они
покинули вместе, и Эрасти так больше и не увидел смеющихся волн, набегающих
на прибрежные скалы истоптанных мулами и быками дорог, спящих под лесами
вулканов, алых цветов амаполы...
Он помнил, как они отплывали. Горстка смельчаков на старой шхуне,
купленной у хитрого кривозубого контрабандиста. Он их, скорее всего, и
продал, так как на арцийском берегу их ждали. Бой был страшным и
безнадежным, но каждый четвертый выжил, они как-то прорвались в лес, погоня
отстала - видимо, не рискнула соваться в ночную чащу. Они долго шли в
никуда, продираясь сквозь колючие заросли, потом сидели у кое-как
разведенного костра, два десятка человек, которым предстояло освободить
Арцию.
Анхель предложил другу вернуться в Мирию, так как с его здоровьем
скрываться в болотах хуже смерти. Эрасти отказался, сказав, что им идти
вместе до смерти и далее. Он был искренен, принося свою клятву, но он думал
о смерти в бою. В крайнем случае, о преисподней, куда они, восставшие
против миропомазанника Божия, вполне могли попасть. Надо же, тогда он еще
верил и в Творца, и в Антипода... Анхель назвал его братом, а он остался с
повстанцами, хотя ему пришлось тяжелее, чем остальным. Сначала он задыхался
только ночами, лежа на кое-как набросанных ветках, потом ему стало все
равно, ночь или день, лежит он или идет. Несколько раз ему казалось, что он
умирает, но он продолжал идти вместе со всеми, не позволяя даже освободить
себя от поклажи. Затем болезнь прошла, даже сейчас, став целителем,
способным вернуть уходящего от самых пределов, он не понял, что же с ним
случилось.
Как долго он не вспоминал об этом. Почему же сегодня он вновь тащится
по бесконечным болотам, над которыми кружат комары, впереди маячит спина
Анхеля, сзади... Кто же тогда шел за ним? Руи Малве? Дориан Ло? Память с
годами отсекает лишнее. А Проклятый опять идет за предавшим его. До смерти
и далее.
Как же он был благодарен разбудившей его Геро! Мало того, что он
умудрился уснуть на солнце, он еще и кричал. Но если вспоминать, так лучше
Анхеля, чем Циа, и лучше молодого, влюбленного в жизнь и свободу, чем
старого, с погасшим сердцем. Жаль, что они не погибли в бою, стоя спина к
спине, свято веря в то, что правы и что за ними придут более сильные и
удачливые, придут и сделают то, что не уда лось им...
2886 год от В.Я.
14-й день месяца Иноходца.
Арция, Малве.
Сквозь зеленые ветви серебрился Мельничный пруд. Серебряные метелки
весельника сгибались к самой воде, и на них то и дело присаживались
глазастые стрекозы. Ветер доносил запах черемухи. Время шло к полудню, и на
открытом месте солнце пекло по-летнему, но здесь, в тени старых ив, зной
отступал. Дариоло собрала и заколола смоляные локоны на затылке, чтобы было
не так жарко, и с интересом рассмотрела себя в водном зеркале: лицо сразу
же стало непривычным, и девушка улыбнулась своему отражению. Интересно, что
сказал бы Александр, если бы увидел ее такой. К сожалению, он был далеко:
встречал войска из Тагэре и Фло.
Рито ускакал вместе с Александром, и она этому только рада. Брат не
боится никого и ничего, перед ним отступают даже демоны, и он настоящий
друг. Хорошо, что рядом с "волчьей" сигной Эстре будет "пылающее сердце"
Кэрна. Они с Рито похожи, пусть Сандер смотрит на брата и вспоминает
сестру, а она будет ждать своего герцога столько, сколько нужно, хоть всю
жизнь.
За себя Даро не опасалась, она была под защитой матери Сезара и Его
Высокопреосвященства, да и ее обидчики отплывали вместе с королем. И все
равно ей предстоит жить без Александра и Рафаэля. Они так и не простились,
было некогда. В ночь они проснулась от стука в дверь, какой-то сержант в
очередной раз потребовал Рито к королю. Даро попробовала уснуть, но у нее
не получилось. Она просидела до утра в постели, глядя на светлеющее окно.
Брат так и не вернулся, прислал записку. Потом за ней приехала Миранда и
увезла в Мальвани. Поместье, в котором жила жена маршала Анри, находилось в
трех диа от Мунта, хотя исконные земли Мальвани лежали много дальше, на
севере. Но иногда три дня то же, что и тридцать. У Александра, когда он
вернется, вряд ли будет возможность вырваться хотя бы на ору...
Дариоло вздохнула и попробовала разобраться во взятом вышивании. Она
очень хорошо шила шелками, и было бы неправильным не подарить сигноре
Миранде и ее дочерям по вышитому цветами мирийскому шелковому шарфу, к тому
же это поможет скоротать время до возвращения Сандера... Даро оборвала себя
- даже мысленно она должна думать и говорить о возвращении брата. Никто не
должен узнать, что она возлюбленная младшего Тагэре. У Миранды
серебристо-русые волосы, ей подойдет бледно-голубой шарф, расшитый
дельфиниумами. Следующие несколько ор Даро старательно орудовала иголкой,
не отрывая глаз от атэвского шелка. Плодами ее трудов явилась нежная
цветочная гроздь, одна из многих, которым еще предстоит расцвести.
- Тебя можно украсть, ты и не заметишь, - она вздрогнула когда
подкравшийся сзади Александр поцеловал ее в шею, - всегда так закалывай
волосы, ты не представляешь, как тебе идет...
Даро, пискнув от неожиданности и восторга, попробовала повернуться,
чтобы ответить на поцелуй поцелуем, но сильные руки держали крепко.
- Я... я не ждала вас... тебя... Я думала, что вы... ты...
- Что я на год уеду в Оргонду, не повидав тебя? Право, Даро, если ты
так обо мне думаешь, зачем я тебе нужен? - герцог наконец выпустил ее плечи
и пристроился на траве рядом. - Это твоя работа?
- Да, я только начала, надо же что-то делать... А сигноре Мальвани это
наверняка понравится...
- Не сомневаюсь, - подтвердил Александр, поднося к губам руку швеи. -
У нас очень мало времени, Даро. Мы удрали на одну ночь. Завтра утром мы
уходим...
- Я знаю, - Даро повернулась к нему и именно теперь, когда все было
хорошо и она получила от жизни подарок, на который и не рассчитывала,
глупейшим образом разревелась, проклиная себя как за слабость, так и за то,
что Александру опять придется любоваться на покрасневшие глаза и распухший
нос.
Герцог тихо обнял ее, уткнувшись лицом в узел волос на затылке. Он
ничего не говорил, не утешал, просто был рядом. Они сидели так тихо, что на
иве сначала тихонько тенькнула, а потом запела какая-то птица.
- Кампанка, - прошептал Александр, - единственная птаха, которая поет
и весной, и летом, и осенью.
Кампанка вовсю заливалась в ветвях ивы, а потом совсем рядом с Даро
засвистела и защелкала еще одна птица, девушка от удивления даже плакать
перестала и, повернув мокрое от слез лицо, столкнулась с улыбающимися
серыми глазами. Герцог умело подражал птице, а та, приняв песенный вызов,
заливалась пуще прежнего. Даро тихонько засмеялась и обвила руками шею
своего герцога.
- Сандер.
- Да, дорогая...
- Если ты не вернешься, я умру...
- Раз так, я вернусь даже из ада, но ты не бойся, ничего там с нами не
случится. Все хорошо, я смог привезти на триста рыцарей больше, чем мы
думали. У нас будет лучшая армия, которую мы когда-либо собирали. Жозефа мы
побьем... Да ну его, не до него сейчас... Ты не очень торопишься?
- Я? Куда я могу торопиться, если ты тут... - Сердце Даро бешено
заколотилась, как всегда, когда в голосе Александра начинали проскальзывать
такие нотки. Она взяла его за руку и быстро поднесла к губам, а потом
спохватилась: - Ты один приехал?
- Нет, конечно. Со мной Рито и Луи.
- Где они? - Сердчишко Даро екнуло, неужели вместо того, чтобы
остаться с Александром, ей придется сидеть в столовой в обществе дорогих,
любимых, замечательных людей и делать вид, что она больше всего опечалена
отъездом брата.
- Где? - Александр пожал плечами. - Луи у герцогини, им есть о чем
поговорить. А Рито где-то тут, валяется на травке и караулит, чтобы нам не
помешали...
- Ты хочешь сказать?
- Я все ему рассказал, Даро, - герцог взял девушку за подбородок и
ласково поцеловал в губы, - еще осенью. Как бы то ни было, мы уходим на
войну. Разумеется, ничего страшного нет и быть не может, но есть один шанс
из сотни, да что там, из тысячи, что с кем-нибудь из нас что-то случится.
Поэтому твой брат теперь знает все.
- И что он?
- Обрадовался, разумеется, а ты что подумала?
Даро счастливо рассмеялась, она с небывалой легкостью принимала все,
что говорил и делал Александр Тагэре, ее герцог, ее любовь, первая и
единственная. А в сердце брата девушка и не сомневалась, теперь все будет
хорошо и правильно, только бы они вернулись. Оба...
Нэо Рамиэрль.
Золотистый полумрак вместо разноцветного сияния успокаивал и
завораживал, хотя на сей раз, благодаря помощи Орла, радужная дорога не
была ни тяжелой, ни опасной. Роман подозревал, что их странный покровитель
не только защитил их, но и каким-то образом укоротил их путь, но спросить
было не у кого, равно как и поблагодарить. Они были одни внутри какого-то
небольшого помещения. Сквозь забранные золотистыми стеклами окна лился
радостный мягкий свет, было тихо и пусто. Нэо оглядел мозаичный пол,
высеченные из кремового камня изображения львов и кондоров, узоры из
сплетенных растений. Это, несомненно, была работа эльфов, Неужели они
отыскали пропавших сородичей? Разведчик оглянулся, за спиной ничего не
было, проход закрылся, пропустив их. Да они и не собирались возвращаться в
Светозарное в котором после посещения Дракона, видимо, не останется даже
улиток.
- Где мы? - Норгэрель коснулся рукой каменного льва.
- Судя по всему, там, куда ушел клан Арцея. Они тут были, это точно,
но где они теперь?
- Клан Арцея, клан Льва и Пламени, - задумчиво произнес Норгэрель.
Роман было подумал, что тот вновь грезит наяву, но глаза родича не
были затуманены. Он даже улыбнулся в ответ на встревоженный взгляд Романа.
- Мне рассказывала мать. Она не любила Солнечных, но и сама могла
вызывать нелюбовь... Во время исхода Солнечным Владыкой был Эльрагилл, а
королевой Альсионэ, и было их больше, чем Лунных и Лебедей, вот и все, что
я знаю.
- Я не знаю и этого, - Рамиэрль задумчиво огляделся, - место защищено,
и здесь давно никого не было, по крайней мере внутри. Что ж, посмотрим,
куда так стремилась моя покойная сестра. - Разведчик решительно направился
к выходу. Золотистые камни, украшавшие обрамляющую проход лепку, вспыхнули
синим и сине-зеленым, затем стали желтеть и наконец обрели медовый оттенок,
и дверь тихо отошла в сторону.
Роман уже забыл, как прекрасны голубое небо и летняя зелень. Там, где
они оказались, шумели вековые деревья, звенел ручей, соперничая с птичьим
пересвистом, теплый ветер кружил розовые и желтые лепестки, засыпая ими
высокую траву, среди которой алели крупные ягоды. Это был мир пышного,
зрелого лета, мир солнца и гудящих пчел. Норгэрель наклонился, сорвал
колокольчик и засмеялся впервые с того дня, как за ними закрылась дверь
Ночной Обители. Они спустились к ручью, мирно струившемуся среди пышных
кустов, и долго лежали у воды, не говоря и почти не думая. Синяя стрекоза,
опустившаяся на ладонь, словно бы пробудила Романа от счастливого сна.
Нужно было идти, но куда, он не знал. Мир Арцея не казался опасным, но за
годы странствий разведчик из Дома Розы привык не доверять покою и тишине.
Он окликнул Норгэреля, и они пошли вниз по тропинке, бегущей вдоль ручья.
Лес, вернее, роща оказалась не столь уж большой, и она охранялась.
Роман первый услышал чужое дыхание. Это были люди, и они следили за тем,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг