найти то, что он хотел им показать, В одном месте стена была расколота, и у
пролома вырос жалкий осклизлый грибок, по шляпке которого ползла маленькая
улитка, старательно вытягивая блестящую полупрозрачную шейку.
- Вот так... Свет ушел, осталась пустота. Пустота не может породить ни
Света, ни Тьмы, но она устает сама от себя и начинает зарастать
ничтожеством. И вот вместо могучей птицы жалкая улитка, которую со временем
будут восхвалять, ибо кондор мертв, а она жива. И гриб, выросший в зале,
помнящем богов, будет признан уместным, а о былом величии вспомнят лишь
избранные, и никто их за это не поблагодарит. Улитка на развалинах, что
может быть более важным для одних и менее нужным для прочих?
- Прекрати, брат, - второй голос был чуть выше и более хриплым, чем
первый, - беседа о ползущих в никуда может стать бесконечной. У нас и наших
друзей нет времени восхищаться гордящейся собой слизью.
- Ты прав, - отозвался первый, - нужно спешить.
2885 год от В.И,
10-й день месяца Зеркала.
Арция. Лага.
До этой осени Сандер Тагэре не знал ни страха, ни счастья, а сейчас на
него свалилось и то, и другое, и он не представлял, что с этим делать.
Единственное, на что его хватало, это держать свою тайну при себе, хотя
смотреть в глаза Рито было куда как непросто. Помогало лишь умение не то
чтобы лгать, но молчать, какая бы тяжесть ни лежала на душе. Молчание для
герцога Эстре давно стало вторыми доспехами, которые, в отличие от первых,
он не снимал. Даже с Дени Сандер не был откровенным, да и Сезар, хоть и
стал его другом, тоже не знал всего, о Филиппе же не приходилось и
говорить. Александр не просто ненавидел, когда его жалели, он считал
недостойным обрушивать свои неприятности на других. То, что на него
свалилось, человек должен вынести сам. И он нес, но оказалось, что прятать
радость труднее, чем беду. Да и Рафаэль со своим открытым, легким нравом и
всегдашней готовностью рискнуть жизнью ради друга был человеком, обманывать
которого было немыслимо трудно. Кэрна раз и навсегда записал герцога Эстре
в свои друзья, а потом и Александр предложил ему свою дружбу. Но он не
предполагал, что Дариоло станет его возлюбленной.
Даже спустя месяц после их первой ночи Александр Эстре не верил в то,
что случилось. Это было счастьем незаслуженным, неожиданным, краденым и,
скорее всего, недолговечным. Слишком долго он приучал себя к мысли, что в
его жизни любви не может быть и не будет, а она пришла, и Александр
растерялся. Он силился понять, почему Даро из всех вы именно его, и не
понимал, но она его любила. Любила не из жалости или благодарности, ну а в
бескорыстии мирийки усомниться было просто невозможно, и именно это его
пугало больше всего. Когда-нибудь она очнется и увидит его таким, каков он
на самом деле, а он далеко не волшебный рыцарь, снящийся девушкам по ночам.
Голова шла кругом, но Сандер ухитрялся помнить, что он вице-маршал и
брат короля. Герцог Эстре не забыл свой долг, он всегда умел загнать все
свои чувства вглубь и со спокойным, сосредоточенным лицом делать свое дело.
Вилльо говорили, что у горбуна нет души, друзья сожалели о том, что он сам
отрезает себя от радостей жизни. Ошибались и те, и другие. Душа у Сандера
была, да и радоваться он умел, просто не показывал этого никому. Пока не
встретил Даро. А ведь до того, как она призналась ему в любви, он о ней и
не думал. Он вообще ни о ком не думал, и надеялся, что судьба, наделив его
горбом, защитила его хотя бы от любви. Когда он поклялся брату, что ему
никто не нужен, он был искренен, а не прошло и месяца, как его слова
превратились в чудовищную ложь. Вся его жизнь распалась на две половинки -
до встречи в Старом Дворце и после нее.
Не видеть Даро два дня было мучительно, но то, что и она испытывала
подобные чувства, наполняло сердце герцога невероятным счастьем. Кто
сказал, что пора любви - весна? Эта осень сводила с ума, все сильнее
затягивая их в золотой омут. Сначала они встречались в Старом Дворце, а
когда двор перебрался в Мунт, он стал приходить к Даро домой. Они были
одновременно осторожны и дерзки, как лисицы, и судьба им
покровительствовала. Даже самым завзятым сплетникам и в голову не приходило
связать имена прекрасной мирийки и горбуна Эстре, за которого, по всеобщему
убеждению, пряталась Даро, чтобы избежать ухаживаний Вилльо.
Людей обмануть трудно, но когда они что-то решают, они решают раз и
навсегда. Когда молва выносила приговор, Сандер для Даро был всего лишь
бескорыстным защитником и другом и сюзереном ее брата. Даже Элла, и та ни о
чем не догадывалась, разрываясь между ненавистью к мирийцам и деверю и
здравым смыслом, который требовал если не любить их, то хотя бы не
ссориться. И все равно Сандер в будущее смотрел со страхом, он был
счастлив, но ему казалось, что создан он для горя, а не для радости.
Младший из Тагэре сам не знал, чего боялся, но, когда среди ночи его
поднял сигурант короля, вообразил, что речь пойдет о Даро. Хотя мог бы и
догадаться, что брат ждет от него того же, что и всегда, а именно помощи.
Филипп собрался воевать, а то, что решение окончательно вызрело ночью, Его
Величество волновало мало. Ему понадобилось поговорить с вице-маршалом, и
он послал за ним. Не удосужившись объяснить гонцу, зачем.
Лишь только Сандер появился на пороге, Филипп сунул ему письма из
Оргонды. Муж Марты и отец Сезара сообщали, что Жозеф готовит вторжение и
что на этот раз отбиться своими силами будет сложно, так как ифранцы
обзавелись наемниками и тайной поддержкой антонианцев. Марк был в панике,
Анри сохранял спокойствие, утверждая, что войну можно и нужно выиграть.
- И выиграем, - уверенно заявил король, забирая из рук брата послание
маршала, - давно пора отобрать земли, которые мы потеряли из-за женитьбы
недоумка на мерзавке. Как скоро мы сможем собрать войска?
- Если призвать все фамилии, то месяц-полтора на сборы в провинции, а
затем дорога, но зима не лучшее время для войны.
- Начнем весной. Дарнийцы дадут корабли. На сей раз Марк не жадничает.
- Тогда все в порядке. Мы соберем лучшую армию со времен Иволги.
Хотя... хотя я бы начал с севера.
- Север подождет, - уверенно заявил Филипп, - фронтерцы как грабили,
так и будут грабить, но внутрь Арции они не лезут. А Джакомо хвост
подожмет, чтобы не стать следующим. Марк все же наш родич, да и нам
помогал. Я просто обязан его выручить и раз и навсегда приструнить Паука.
Без победы я не вернусь.
- Что должен делать я?
- Ты? Возьмешь своего сумасшедшего мирийца и поскачешь в Тагэре и Фло.
С тебя не меньше двух сотен рыцарей и тысячи лучников. Больше там и Рауль
бы не собрал. Остальных "волчат" разгони по майоратам, пусть приведут, кто
кого сможет. Я разошлю герольдов по провинциям, думаю, наши нобили не прочь
проветриться, но мне нужны люди Фло, а они пойдут только за тобой и Кэрна.
Он должен сейчас прийти, кони и все прочее готово, выезжайте немедленно. Я
даю тебе право говорить от имени короля.
Александр понял: Филипп хочет, чтобы он опередил Жоффруа по меньшей
мере на два дня. Что ж, брат прав, ссоры теперь не нужны. Ларрэн сейчас
управляет землями Рауля, но Фло за ним не пойдет, напротив.
- Я еду.
- Погоди, выпьем за удачу. Филипп сам разлил вино.
- В добрый путь, Сандер. Кстати, пора тебе уже волчонка в волка
перерисовывать, - король засмеялся, довольный своей шуткой, - но к Новому
году войска должны быть готовы. Я на тебя рассчитываю. Сделаешь?
- Должен, - Александр поставил пустой кубок на стол.
- Еще бы, ведь "верность обязывает". Удачи тебе, - Его Величество от
души обнял брата и проводил до двери, за которой его уже ждал Рафаэль и
эскорт. С Даро вице-маршал Арции не простился...
Нэо Рамиэрль.
Отец нашел свой последний приют под аметистовой скалой на окраине
Пантаны, а Уанна Рамиэрль собственными руками похоронил на Седом поле.
Только обретенная за время скитаний вера в себя и в свою память остановили
эльфа-разведчика, когда ему навстречу вышли маг-одиночка и Астен.
Они были такими, какими он их видел в последний раз. Немолодой,
усталый человек, похожий на удалившегося на покой воина, и принц-Лебедь в
синей тунике с серебряным обручем на золотых волосах.
Призраки? Оборотни? Они молча стояли перед эльфами, словно дожидаясь,
когда те придут в себя. В зале Силы было тихо, но длинные волосы Астена
развевались, словно от порывов ветра, а плащ Уанна оставался неподвижным.
- Кто вы? - Рамиэрль не узнал своего голоса, так странно он прозвучал
в бывшей обители богов. - Вы не те, кем кажетесь. Но вы знаете меня, иначе
почему...
- Знаем, - подтвердил Астен, поднимая синие отцовские глаза, но это
был неподвижный взгляд, взгляд хищной птицы, привыкшей смотреть в глаза
солнцу.
- Знаем, - согласился и Уанн, и Роман узнал голос, говоривший об
улитках. Кем бы ни был его обладатель, но он не относился ни к
человеческому роду, ни к эльфийскому, ибо люди и эльфы видят мир двумя
зрачками, а не восемью.
- Ты тоже знаешь о нас, маринеры называли нас Великими Братьями, -
Астен усмехнулся, - мы и вправду братья. Не знаю, чьи лица ты видишь перед
собой, боюсь, это зрелище причиняет тебе боль, но нас видят такими, какими
видят. Это зависит не от нас, а от тебя. Самая глубокая рана твоей души-
это мое лицо, самый главный так и не заданный вопрос - это лицо моего
брата.
- Это правда. Я вижу отца и друга, но я не могу называть вас их
именами.
- Зови меня Орлом, а его Драконом. Мы будем тебя называть Нэо
Рамиэрль, ты привык к этому имени, хотя оно уже не твое.
- Не мое? - Рамиэрль чувствовал мощь своих собеседников, но трепета не
испытывал, только некоторую растерянность. Он смотрел в глаза тех, которые
были еще большей легендой, чем ушедшие Светозарные и погибшие Прежние. Что
им нужно от него и что ему нужно от них?
- Ты давно уже не ты прежний, хоть еще не тот, кем можешь стать, -
устало сказал Дракон, - а теперь спрашивай. Спрашивай, мы ответим, если
ответ есть. А потом мы скажем тебе, зачем мы здесь и что нам нужно от вас
обоих.
- Вы можете спасти Тарру?
- Мы уже сделали все, что могли, сохранив жизнь мужчине и дав душу
женщине. Большего мы сделать не вправе.
- Познающий прав, - кивнул Орел, - пустить в ход высшую мощь то же,
что стрелять в зимних горах из проклятых в Тарре пушек. Лавины похоронят и
тех, кто стрелял, и тех, в кого стреляли. Это будет не помощь, но смерть.
Тарра или спасется тем, что у нее есть, или вообще не спасется.
- Тогда мы должны вернуться. Вы можете открыть нам дорогу?
- Можем, но вряд ли это нужно.
- Но... - Проклятье, какая же это мука видеть лицо отца и знать, что
это не он, а кто-то великий, чужой и непонятный.
- Мы можем открыть вам дорогу домой, но что и кому это даст? -
заговорил Дракон. - Ты хороший разведчик, сильный воин и неплохой маг, Нэо
Рамиэрль, но в той войне, которая начнется, ты, вернувшийся, будешь лишь
одним из многих. Твой спутник тоже, вряд ли станет той песчинкой на весах
судеб, что опустит одну чашу и поднимет другую.
- Мой брат знает много, но познать возможности живой души и законы,
которые она сама себе создает, ему не дано.
Как и мне не суждено понять, почему зажигаются и гаснут солнца. - Орел
нетерпеливым жестом остановил брата. - Позволь сказать мне. Понять сердцем
можно за мгновенье, а доказательства, доступные уму, требуют времени,
которого нет ни у них, ни у нас.
Однажды в одном из миров подобное уже было. Двоих воинов призвал
король, так как начиналась война. У одного было волшебное кольцо, надев
которое он мог оказаться там, где желал, другому пришлось положиться на
своего коня. Первый в мгновение ока перенесся к своему сюзерену, они
сражались плечом к плечу, но силы были слишком неравны. Когда показалось,
что все кончено, пришла помощь. Тот рыцарь, что отправился обычным путем,
по дороге встретил отряд и взял его с собой. Он не думал об этом,
отправляясь в дорогу, но судьба порой подставляет плечо тем, кто играет
честно. Ей можно бросить вызов и победить, но не стоит ее обманывать.
- Я понял, - Рамиэрль выдержал взгляд синих глаз, одновременно родных
и чужих, - мы должны пройти свой путь до конца, и если пройдем его, найдем
что-то, что поможет победить.
- Может быть, найдете, может быть, нет. Может быть, погибнете, может
быть, так и не сможете вернуться. Мы не провидцы.
- Я хочу спросить того, кто назвал себя Драконом, если даже ОН не
провидец, как могут знать будущее умирающие от яда?
- А они его и не знают. Они слышат лишь то, что можно услышать. Это
голос судьбы, но она не всемогуща, это мысли мудрых, но и они ошибаются,
это воля сильных, но и с ней можно спорить. В миг смерти видят прошлое и
грезят о будущем. То, что говорят умирающие, МОЖЕТ случиться и часто
исполняется. Часто, но не всегда. Мы и сами говорили устами отравленных, но
есть и другие. Тот, кого мы зовем Странником, те, кто ушел, кто хочет
прийти, кто ждет своего часа. Пророки повторяют чужие голоса и мысли, порой
это правда или то, что может ею стать, но бывает и ложь. Мы предупредили
Рене Арроя устами Иннокентия и Марко, но старый Эрик говорил не только с
нами, но и с той силой, что носит имя Судьба.
- Что же значит его пророчество? - почти крикнул Роман.
- То, что придет год Трех Звезд и что Последний из Королей вступит в
схватку с Роком. Эрик был сильным человеком, и он знал, почему и во имя
чего умирает. Он не только стал голосом Судьбы, он вступил с ней в бой. Уже
из-за грани он докричался до тех, кого оставлял, завещая бороться до конца.
Он увидел беду, понял, что ее можно одолеть, и пытался рассказать как. Так
что вы решили, потомки Волка и Лебедя? Вы возвращаетесь в Тарру, идете
дальше вместе или же каждый изберет свою дорогу?
- Я пойду дальше, - твердо сказал Роман.
- Мы пойдем вместе, - Норгэрель, как всегда, был тих И решителен.
- Из Светозарного должна быть дорога, по которой ушли боги. Мы найдем
ее.
- Вы ее уже нашли. Она здесь, у Престола Сил, - Орел махнул рукой в
направлении каменного пламени, - мы ее вам откроем. Вы бы это сделали сами,
радужные тропы одинаковы, прошедшие по одной осилят и остальные. Вам нет
нужды тратить время и силы, я провожу вас.
- Нет, - возразил Роман, - я понял притчу, мы пройдем без вашей
помощи.
- Ты и вправду понял все, но мы пройдем той дорогой, которой шли бы и
вы, только не придется выжидать нужного луча. Я доведу вас до новой Обители
Света, где обрывается тропа. А мой брат сделает то, что должно, здесь... И
запомните, есть Время, есть Судьба, есть источники Силы, есть Законы,
связавшие все воедино, в них нет Добра и Зла, как нет Добра и Зла в зиме и
лете. Добро и Зло в каждом и ни в ком. Эрик понял меня, когда сказал, что
Свет защитит от Света, а Тьма от Тьмы. А теперь идите.
Орел поднял руку, и каменное пламя ожило. Оно оставалось камнем и
вместе с тем извивалось и рвалось, как обычный огонь. Затем раздался низкий
гул, и две гигантские тени устремились вверх, пламя заметалось, как свеча
на ветру, и погасло, обнажив уже знакомый радужный провал. Роман глубоко
вздохнул и шагнул вперед, навстречу горячей алой волне, но обжигающего жара
не было. Эльф не любил оборачиваться, но тут не удержался от искушения, и
ему показалось, что он видит стремительно уносящуюся вдаль гигантскую птицу
и падающие под ударами могучего золотого тела стены Чертога Сил,
оскверненные прорастающей пустотой.
2885 год от В.И.
1-й день месяца Волка.
Арция. Фло.
Земли ре Фло выглядели не лучшим образом. Жоффруа был из тех хозяев,
которые хотят с одной овцы получить сразу и мясо, и руно, и шкуру. Когда-то
тут было иначе. Люди не боялись проезжающих сигноров, да и одеты были
богаче, по лугам разгуливало куда больше скота, дома были опрятными, а поля
возделанными. Проклятый бы побрал братца!
Видимо, Александр произнес это вслух, так как ехавший рядом Рито Кэрна
вопросительно взглянул своего сюзерена.
- Я вырос в этих краях. У Рауля ре Фло, отца Жаклин. Теперь врем этим
управляет Жоффруа и плохо управляет.
- Прости, я не знал...
- Теперь знаешь. Я все хотел спросить, почему ты выбрал Жаклин?
- Сам не знаю почему, искал кого-то потише, чтоб новой ссоры не вышло.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг