2884 год от В.И.
27-й день месяца Вепря.
Арция. Мунт.
Жоффруа был зол: еще бы, ему, принцу из рода Тагэре, навязали в няньки
какого-то мерзкого рыцаришку, который даже вина ему не дает. Считается, что
ведет армию он, Жоффруа, а на деле командует этот Карне, у которого есть
бумага, подписанная ифранкой и Раулем.
Герцог Ларрэн с негодованием уставился в матерчатую стенку своей
палатки. Это же надо, как все мерзко и нелепо получается. Он женился на
белобрысой корове Изо, хотя ему всегда нравились брюнетки, рассорился с
матерью и братом, который худо-бедно, но все же сделал его герцогом и дал
неплохое содержание. И что? Вместо короны - насмешки и унижения! Да,
Генеральные Штаты провозгласили его наследником Филиппа Лумэна, но и что из
этого! Этот общипанный гусенок женился на Жаклин, и та наплодит ему десяток
сыновей, женщины рода ре Фло рожают чуть ли не каждый год. А он? Он стал
никому не нужен. Лумэновские прихвостни умильно поглядывают на его владенья
и нашептывают ифранке, что Ларрэну нельзя доверять, от жены его тошнит, а
тесть помыкает им, как мальчишкой-пажом... Даже выпить и то не дают.
Дверь приоткрылась, и вошел сигурант [Сигурант - изначально личный
охранник знатного сигнора, позднее дворянин, состоящий в свите титулованной
особы.] с золотыми нарциссами Лумэнов на плече (Жоффруа дважды ненавидел
этот символ, отнявший у него сначала отца, а потом хоть и призрачную, но
корону). Герцог капризно выпятил губу:
- Ну, что там такое?
- Монсигнор, - сигурант, похоже, тоже был не восторге от необходимости
прислуживать Тагэре, - к вам клирик с благословением.
- Этого еще не хватало, - набычился герцог, - не хочу никого видеть.
- Прикажете так и передать?
- Так и передай, - Жоффруа было отвернулся, но потом подумал, что
вредный клирик наверняка нажалуется Раулю и тот устроит зятю очередную
оскорбительную выволочку. - Ладно уж, пусть войдет.
Сигурант, в глазах которого мелькнула насмешка, вышел, и вскоре в
шатер, переваливаясь, вступил упитанный священник. Ларрэн ожидал
благословений, проповедей и просьб, однако гость, неодобрительно окинув
маленькими темными глазками помятую физиономию герцога, молча протянул ему
письмо. Жоффруа вздрогнул, узнав решительный почерк Филиппа. Следовало
позвать стражу и передать толстяка в ее руки, но Жоффруа отчего-то
развернул лист.
"Не буду тратить время на дурацкие расшаркивания, - писал Филипп, -
то, что ты натворил, - дело твоей совести, но ты, надеюсь, уже понял, что
на предательстве не наживешься. Над тобой смеется вся Арция, корону ты не
получил и не получишь, а носить хвост лумэновскому ублюдку тебе вряд ли
приятно. С Раулем я говорить не собираюсь, нам на одной земле не жить, но
ты все же мой брат, хоть и дурак. Если ты перейдешь на нашу сторону, я
забуду обо всем, что ты натворил. Твои угодья, равно как и приданое (и
наследство) твоей жены, останутся при тебе, королем ты не будешь, но быть
братом короля лучше, чем мужем сестры королевы. Подумай об этом. Скоро я
высажусь в Арции. Если ты к этому времени избавишься от нянек, которых, я
не сомневаюсь, к тебе приставил тесть, и перейдешь на сторону Тагэре,
считай, нашей ссоры просто не было. На случай, если ты попытаешься выдать
того, кто тебе передаст это письмо: он ничего не знает о моих дальнейших
планах, но если он по твоей милости погибнет, твоя башка украсит Новый Мост
рядом с головами Рауля и мужа второй его дочери. Решай, и поскорее. Пока
еще твой брат Филипп..."
2884 год от В.И.
27-й день месяца Сирены.
Оргонда. Бухта Сапо.
Бухта Сапо почиталась тайной. Затерянная среди живописных скал,
поросших густым кустарником, она была логовом контрабандистов и рыбаков,
браконьерствующих в рыбных угодьях дарнийских городов, но при желании здесь
могли разойтись несколько больших кораблей. Вниз вела укрытая в зарослях
тропа, по которой сводили к морю тяжело нагруженных коней, а с пятнистой
скалы, прозванной Пьяной Жабой, можно было перекинуть сходни на борт хоть
бы и сторожевика, который мог подойти к Жабе вплотную - глубина позволяла.
Гуго Фаржи узнал о том, что здесь происходит нечто любопытное, от
красномордого вояки, зашедшего отдать должок трактирщику. Нет, тот языком
не болтал, но Гуго был стреляным воробьем и знал обычай наемников, уходя на
войну, раздавать долги - считалось, что нечестные должники погибают
первыми. Вербовщики всегда платили вперед, даже пословица бытовала -
"первая монетка - в отдачу".
Прознатчик Анастазии вертелся в Альтпверде и Лиарэ с осени, полагая,
что если Филипп решится на возвращение, корабли он станет искать в
ближайшем к оргондской границе порту. Однако при всем своем упорстве ни сам
толстяк, ни три нанятых им головореза не узнали ничего, кроме того, что
зимой в город заезжал младший Тагэре и его приятель, сын нынешнего маршала
Оргонды. Молодые люди посидели вечерок-другой в таверне "Морской кот" и
уехали. И все. Это до такой степени не походило на то, как нанимают
дарнийские корабли, что Гуго решил, что Филипп в этом году никуда не
собирается. Правду сказать, за наемником, отдавшим долги, он послал людей
из вредности. Йозеф, Людвиг и Клаус получили за свои услуги немало, но дело
пошло так, что деньги Ее Иносенсии казались брошенными на ветер, а тут
какой-никакой, но след. Йозеф с Клаусом хоть и с ворчанием, но последовали
за разбогатевшим воякой. Гуго проводил их взглядом, выпил пива и отправился
спать, а ранним утром к нему на квартиру заявился сияющий Йозеф,
сообщивший, что в бухте Сапо грузятся два сторожевика.
Ее Иносенсия всегда расспрашивала очень подробно, и Гуго решил
проверить все лично. Несмотря на свою тучность и кажущуюся
неповоротливость, прознатчик умел ходить быстро и бесшумно, да и Клаус с
Йозефом не первый год занимались ремеслом, где тайна была одним из залогов
успеха. Они подобрались к кораблям чуть ли не вплотную и прекрасно
разглядели и обоих шкиперов - белокурого гиганта и стройного темноволосого
южанина, и их нанимателей. Не узнать Филиппа Тагэре было невозможно, а вот
Александр за четыре года, которые Гуго его не видел, изрядно возмужал.
Похоже, горбун пользуется полным доверием брата и тянет на себе
неинтересные, но нужные дела.
На всякий случай Фаржи запоминал все. Кто знает, какой вопрос придет в
голову Анастазии. Но сначала он отправит голубей в Ифрану и Арцию, чтобы и
Лумэны, и Жозеф приготовились к вторжению, которое будет не так уж и сложно
отбить. У Филиппа не больше тысячи воинов. Еще пару тысяч он наскребет в
Арции, не абы что! Конечно, стой во главе этой армии покойный Шарль или же
Анри Мальвани, с ней бы пришлось считаться, но эти мальчишки... Филипп
удался в отца лишь статью, но не головой, а Анри Мальвани на границе с
Ифраной. Нет, Тагэре проиграют, Рауль победит, а он, Гуго, получит аж три
награды. От Паука, Агнесы и Ее Иносенсии.
Прознатчик впитывал виденное, как губка. Он славился своей памятью и
понимал, что в его ремесле следует поменьше доверять людям и бумаге и
побольше собственной голове. Так... На одном корабле пойдут Филипп, родичи
королевы и оргондцы, на другом - Александр, молодой Мальвани, несколько
арцийцев и дарнийские наемники. Похоже, "волчат" Александра и "пуделей"
Вилльо не помирили даже Рауль и Дыня. Странно, что горбун не пристал к
Жоффруа и кузену, он и его приятели были бы там куда более уместны. Хотя
Проклятый разберет этого мальчишку, непростой он какой-то... Впрочем,
вражда родичей королевы и приятелей королевского братца кончится сама
собой. Агнеса обожает рубить головы, а Рауль вряд ли вступится. Если
переходить в другой лагерь, нужно это делать со всеми потрохами!
Александр поднялся на корабль последним, моряки втянули сходни, суета
на берегу сменилась суетой на кораблях. До затаившихся прознатчиков долетел
крик: "Якорь чист, господин боцман". Корабли медленно и, на первый взгляд,
неуклюже двинулись к выходу из бухты. Гуго следил за ними, пока они не
скрылись за острым мысом, и только после этого покинул убежище. Он был
доволен, очень доволен. Однако выяснилось, что за отплытием наблюдал не
только он - из-за Пьяной Жабы показалась стройная фигура в темном плаще.
Луч солнца блеснул на белых волосах, и Гуго даже издали узнал незнакомца,
выигравшего у него в Эльте двадцать ауров.
Проклятый! Что он тут делает?! Тогда Фаржи принял его за обычного
авантюриста, которых немало разъезжает по дорогам Арции, но, видно,
Анастазия была права, когда потребовала рассказать о седом нобиле
поподробнее. Неужели тоже прознатчик? Но чей? Сейчас узнаем! Седой один, а
их четверо!. Нет, сегодня воистину удачный день!
Гуго подал знак и отступил в кусты. Чужак их пока не заметил, да и не
мог заметить, так как солнце било ему в глаза. Йозеф, Люэдвиг и Клаус тихо,
но стремительно бросились вперед. Гуго с легким возбуждением ожидал
короткой схватки. Сейчас он отыграется за Эльту! Не в деньгах дело, а в
том, что его обманули, а такого лучший прознатчик Ее Иносенсии, весьма
ревниво относившийся к собратьям по ремеслу, не прощал. Но на чьей же
стороне играет этот красавчик? Атэвов? Канг-Хаона? Какого-то из орденов?
Чужак стоял на плоской вершине, глядя в море, и не ожидал никакого
подвоха. Гуго умел выбирать помощников, Клаус, Йозеф и Людвиг были совсем
рядом, а их жертва еще ничего не почуяла. Сейчас ему зажмут рот и... Седой
стремительно обернулся. Блеснул клинок. Троим ничего не осталось, как
выхватить свои. Первым ударил Людвиг, затем Йозеф и последним замешкавшийся
Клаус, но сталь встретила сталь. Отбив атаку Клауса, чужак бросился
навстречу всем троим, стремительно кружась, словно в сумасшедшей
фронтерской Майорке [Фронтерский и таянский танец.]. Гуго в каком-то
оцепенении следил, как тот проскочил между Людвигом и Йозефом, который все
же сумел атаковать. Лучше б он этого не делал! Тяжелый клинок рванулся вниз
и вправо, отводя удар, а его хозяин, ни на мгновенье не останавливаясь,
саданул Иозефа локтем в лицо, а затем, продолжая движение рукой, добавил
еще и эфесом. Дарниец свалился как мешок, а седой, отскочив на пару шагов,
уже стоял лицом к лицу с оставшимися противниками.
Людвиг и Клаус бросились вперед, но толку от этого не было никакого.
Нанятая Гуго троица по праву считалась в Альтпверде лучшей, но рядом с
эльтским бродягой они выглядели словно раскормленные мопсы рядом с матерым
волкодавом. Их соперник, не утруждая себя излишними выдумками, а может,
забавляясь, вновь пустил в ход прием с оборотом, пролетев мимо обоих и
успев при этом долбануть Клауса эфесом. Пока тот приходил в себя,
незнакомец с усмешкой обменивался ударами с Людвигом. Гуго с надеждой
смотрел, как пришедший в себя Клаус (ему явно досталось меньше, чем
валявшемуся ничком Йозефу) постарался зайти сзади, но у седого были глаза и
на затылке. Он легко обошел Людвига и опять оказался лицом к обоим. Что
произошло дальше, Гуго, не шибко разбиравшийся в фехтовании, так и не
понял. Людвиг сделал выпад, седой отбил удар и, каким-то образом удерживая
оружие наемника между клинком и гардой, змеей метнулся вперед, схватив
Клауса за руку. Мгновенье он удерживал обоих, затем с силой отшвырнул.
Людвиг ударился о скалу и мешком свалился вниз, в ленивую воду.
Дальнозоркий Гуго почти равнодушно отметил, как вокруг головы лежащего
расплывается красноватое облачко. Оставшийся один Клаус умудрился вскочить
и разъяренным быком кинулся на противника. Незнакомец слегка шевельнул
рукой, и последний из напавших упал с рассеченным горлом.
Гуго в ужасе воззрился на победителя, а потом, с шумом проламываясь
сквозь кусты, бросился назад. Только бы добраться до лошадей! Он добрался,
но там, положив руку на холку отчего-то покрывшегося пеной жеребчика, стоял
седой.
- Ты хотел меня о чем-то спросить?
- Я... - Гуго понял, что погиб, и погиб страшно.
- Ты послал за мной троих, значит, я был тебе нужен.
- Монсигнор! Простите... Может быть... Я могу быть вам полезным.
- Вряд ли, - холодно заметил чужак.
Проклятый, какие глаза! Прошлый раз они Гуго не показались страшными,
но сейчас... Он не должен в них смотреть, ни в коем случае не должен!
- Ты - шпион циалианки и, надо полагать, собрался сообщить ей, а
заодно всем, кто готов заплатить, о том, что видел.
- Я никому не скажу... Клянусь.
- Конечно, не скажешь, - согласился седой, - никому и никогда.
Продавать других - подлое дело... Ты всю жизнь лез в чужие тайны, пожалуй,
я открою тебе свою.
- Нет, монсигнор, не надо!
- Надо. Подойди ко мне.
- Нет.
- Иди сюда.
Гуго знал, что не должен слушаться, не должен приближаться, не должен
смотреть в эти голубые, сверкающие глаза. Но он шел вперед, как пьяный, не
отрывая взгляда от лица незнакомца. Тот стоял, скрестив руки на груди, чуть
улыбаяюсь. Его правильное бледное лицо не было ни жестоким, ни даже
грозным, но Гуго сковал тот леденящий ужас, который охватывает кролика при
виде гигантской змеи сурианских болот. Толстяк медленно, на ватных ногах
подошел вплотную к незнакомцу и, понимая, что погибает, уставился в голубые
глаза.
- Ты хотел знать, кто я, - седой положил тяжелые руки на плечи шпиону,
и тот сжался в комок. - Ну так узнай все, от начала и до конца. Это
достойная награда за твою подлую жизнь...
2884 год от В.И.
27-й день месяца Сирены.
Оргонда. Гронко.
Аюдант собрал свитки и карты и вышел, маршал Оргонды Анри Мальвани
вздохнул и опустился в кресло. Маршал Оргонды или маршал Арции? Если Арции,
то почему он тут?
Анри снял с руки перстень в виде тигриной головы и в сотый раз
принялся рассматривать. Подарок калифа Майхуба отдаленному предку. Тоже
маршалу Арции. Тоже Анри. И тоже одноногому. Все вернулось на круги своя. А
Сезар сейчас плывет домой. На войну, страшнее которой нет, потому что это
война своих со своими, и, кто бы ни победил, проиграет Арция и погибнут
лучшие. Он, как мог, пробовал образумить обоих - и Рауля, и Филиппа, но
дело зашло слишком далеко. Теперь легче растащить дерущихся медведей, чем
этих двоих. Каждый прав, и каждый виноват.
У Филиппа Тагэре так и не нашлось времени для встречи с маршалом, а
сам он не мог оставить Гронко. Зима была сухой и теплой, западная армия
Ифраны трижды пыталась перейти границу и трижды убиралась восвояси. Если бы
Марк рискнул наступать, Аршо-Жуай был бы разбит, но оргондский герцог -
трус. Жозеф тоже смелостью не отличается. Это пока спасает и Оргонду, и
Арцию. Паук не рискнет прийти на помощь Агнесе, испугается войны на два
фронта. И все равно, если б Филипп позвал его с собой, Анри Мальвани бросил
бы все. В Арции во главе армии он бы вынудил Рауля пойти на переговоры.
Маршал не обольщался, Филипп Тагэре не попросил его о помощи именно
поэтому. И еще потому, что хотел вернуть корону собственными руками.
Король устал чувствовать себя обязанным, а теперь если случится чудо и
он победит, то будет сам себе хозяин. Хотя куда больше шансов, что сын
Шарля проиграет и погибнет. И вместе с ним единственный сын Мальвани и его
друг.
Анри не видел Александра Эстре. Тот хотел навестить маршала, но брат
не позволил, так что в памяти Анри Сандер по-прежнему оставался серьезным
сероглазым подростком, которого маршал встречал во Фло. По словам сына,
младший из Тагэре вырос настоящим человеком и отменным воином. Обен и
Евгений считают мальчика надеждой Арции, а эти двое редко ошибаются. В
теперешней заварухе кардинал встал на сторону Тагэре. Обен выжидает, но его
внуки с Александром. И сын Гартажа, и молодые Кресси, и наследник
Ландеев... Сыновья уходят в бой. В прямом и переносном смысле. Жозеф,
Агнеса, Джакомо, даже они с Раулем, даже Филипп со своими обидами и
амбициями, все они всего лишь настоящее, которое вскоре станет прошлым. А
будущее, то, за которое он дрался на Бетокском поле, принадлежит
"волчатам", только бы они пережили свою первую войну.
Сердце маршала рвалось в Арцию, но Анри давно научился держать себя в
руках. Его появление там делу не поможет. Наоборот. Филипп или не поверит в
его искренность, или взревнует и начнет делать глупости. Сезар с
Александром... Эти будут надеяться на голову маршала и его опыт. Но молодым
лучше знать, что рассчитывать можно лишь на себя. Именно так становятся
вождями, а Александр, если Обен и Евгений правы, должен почувствовать
собственные крылья. Да и Рауль вряд ли принимает мальчишек всерьез, это
можно и нужно использовать.
Нет, он не должен ехать. Обен и Евгений тоже советуют ему остаться в
Оргонде. Его дело Паук. Этой весной Ифрана должна забыть об Арции. И она
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг