Уррику было любопытно, почему неизвестно откуда взявшиеся охотники
вздумали гоняться за доверенным человеком Михая Годоя, но это вполне могло
подождать до вечера, и гоблин, зевнув, направился к себе.
2229 год от В. И. Утро 25-го дня месяца Агнца.
Нижняя Арция
Все было кончено. Принц наконец смог вытереть пот со лба и
оглядеться. Радостное весеннее солнце заливало кажущиеся близнецами
вчерашних маленькую площадь и садик перед иглецием. Впрочем, нет. В
Лошадках росла сирень, а здесь церковный садик был засажен жимолостью. Луи
затравленно огляделся. Меньше всего ему хотелось идти в оскверненный
иглеций. Казалось, время повернуло вспять и навязчиво воскрешало во всех
подробностях вечерний ужас. Арциец отдал бы полжизни за то, чтоб кто-то за
него слез с коня, пересек заросший нежной зеленой травой дворик и открыл
дверь. Но есть вещи, которые нужно делать самому, как бы это ни было
мучительно.
Луи соскользнул с Атэва и, насколько мог решительно, пошел вперед.
Хвала святому Эрасти, кошмар не повторился. В Чистом Зале лежали трупы, но
убийцы не успели довести своего дела до конца. Предполагаемая жертва -
черноволосая девчушка в разорванной рубашке - валялась у алтаря с
разрубленной головой. Они успели ее убить, но это хотя бы случилось сразу.
Страшное орудие - деревянное подобие оленьих рогов с металлическими,
острыми, как кинжалы, зубцами - валялось рядом.
Принц распахнул Небесный Портал - здесь это почему-то было куда проще
сделать, чем в Лошадках. Храм был завален трупами, но и эти люди приняли
смерть простую и понятную, а не казались утопленниками, месяц пролежавшими
в воде, как это было вчера. Луи никогда бы не подумал, что зрелище
перерезанных глоток может успокаивать, но это было именно так. Палачи не
упустили свои жертвы, но и свой дикий ритуал проделать с ними не смогли.
- Может быть, кто-то еще жив? - принц тронул вошедшего с ним вместе
Винсена за плечо.
- Вряд ли, - воин скрипнул зубами, - чисто сработали, твари. Одних мы
колотили на улице, а другие тут спокойненько пленных резали. Помилуй нас
великомученик Эрасти, такого никто и не упомнит. Бесноватые какие-то...
Луи только вздохнул - опьянение боем кончилось, и он почувствовал,
как устал. Двое суток в седле - это немало, но арцийцу казалось, что от
прохладного утра, когда он спрыгнул с сеновала, надев кольцо на палец
навсегда оставшейся безымянной девушке, его отделяет несколько лет. Как
тогда все было просто и ясно. Базилек с Бернаром - подлецы, Митта - сучка,
Матей - наипервейший враг, а в целом жизнь прекрасна и полна
неожиданностей... Да, задержись он тогда на ору, и они бы столкнулись
лицом к лицу с убийцами. Может быть, победили, может быть, лежали бы
мертвыми в опоганенном иглеции... Луи поднял воспаленные глаза к
розовеющему небу: надо же, даже солнце еще не встало, а казалось, время
должно подходить к полудню.
- Так всегда бывает, - принц и не заметил, откуда взялся Матей.
Раньше эта привычка старика безумно раздражала, теперь же Луи поймал себя
на мысли, что радуется. Одно дело беситься из-за навязавшегося на твою
голову соглядатая, другое - обнаружить, что в схватке со смертью у тебя
есть надежный помощник.
- Так всегда бывает, - повторил ветеран, - в бою время для воина
несется галопом, а для остального мира все идет как всегда. - Ты еще
привыкнешь, - Шарль че Матей с силой сжал плечо принца. - А ты оказался
молодцом, не хуже отца в твои годы.
Луи с удивлением уставился в грубоватое лицо и неожиданно для самого
себя брякнул:
- А я думал, ты меня терпеть не можешь.
- И хорошо, что думал, - довольно кивнул головой Матей, - так и надо
было. Ты, как и Эллари, отродясь ничего скрыть не можешь, так что
Бернаровы шпионы твердо знали: нет между нами никакого сговора.
- Шпионы? - Луи уже ничего не понимал.
- Они, - подтвердил Шарль че Матей, - ну, чисто вчера на этот свет
народился. Ты что, так и не понял, что тебя нарочно подловили и из Мунта
выкинули, что письмо о свидании эта б... Митта, - ветеран произнес имя
красотки, как выплюнул, - под диктовку Бернара написала.
- Ну, - протянул принц, - я потом много думал...
- Много думал, - передразнил ветеран, - много думал, хорошо хоть в
суп, как тот гусак, не попал... До тебя что, так и не дошло, что тебя
убить должны?!
Луи от удивления открыл было рот, но тут же его и закрыл.
- И не гляди так, а то, прости, святая Циала, мне захочется тебе
затрещину влепить. Разумеется, убить, но не в Мунте, где тебя
простонародье на руках носит. Еще бы! Лишенный наследства принц, сын
Эллари, а из кабаков не вылезает, как портняжка... А вот в Месе тебя бы
точно прикончили, если б я с тобой не навязался. Не хочу, дескать, чтоб ты
имя отца позорил, а потому буду за тобой присматривать. Отказать мне
Бернар не мог - сделай он это, ежу стало бы ясно, что врет. Вот он и дал
своим убийцам приказ выжидать, думаю, надеялся, что ты на меня со шпагой
кинешься, а потом убийство можно будет и на меня списать...
- Погоди, - Луи потряс головой, пытаясь привести в порядок очумевшие
мысли, - что за убийцы?
- Трое из твоих сигурантов и один, паршивец, мой. Да ты не думай, они
под присмотром все, я тоже не веревкой штаны подвязываю...
- Но ведь их надо...
- А, ничего не надо, - махнул рукой Матей, - пока сидят тихо, чего их
трогать? Прикончить или выгнать? Глупо, вместо них других пришлют, тех еще
раскусить надо будет... А вот начали бы хвост поднимать, тут бы мы их на
горячем со свидетелями и прихватили бы.
- Но чего они ко мне привязались? - пожал плечами Луи. - У Базилека
же наследник есть...
- Правильно думаешь, - похвалил ветеран, - но все равно дурак. Из
Валлиного сынка такой же наследник, как из жабы конь. А через баб корона
не передается, чай не дурная болезнь. Так что помри Базилек, по всем
законам, и церковным и императорским, наследником становишься ты,
народишко тебя любит, армия тоже... И отца твоего, между прочим, еще не
позабыли.
- Да не собирался я императором становиться!
- И дурак, - припечатал Матей. - Надо было не юбки девкам задирать, а
думать, до чего Бернар империю довел. Еще немного, и все в тартарары
полетит. А кроме сына Эллари, дать этому козлу пинка некому... Вернее,
есть кому, но без смуты тогда не обойтись, а старуха Арция и так на ладан
дышит. Другое дело - ты, а если еще и Архипастырь пособит! А он пособит, я
Феликса еще по Авире помню. Смелый и верный! Такие не меняются... Не
повезло тогда бедняге, мы тогда все о нем жалели, а вон вишь, как дело
повернулось.
- Так, выходит, ты с самого начала...
- Да, выходит! И не я один. Только вот, похоже, на нас беда похлеще
Бернара свалилась. Ох, не нравится мне эта секта!
- Секта?
- А что ж еще? Сам посуди. Душегубствуют, но не грабят. Почти. Два
иглеция осквернили, ритуалы какие-то мерзкие... Надо же, додумались
девчонок насиловать да рожищами этими распинать. Опять же живыми не
сдаются. Тех двоих мы совсем было в угол загнали, и ты того патлатого
здорово прихватил, да и другие тоже... Хоть и не хотелось пленных брать, а
надо было. Так ведь не смогли. Гады эти с собой кончили, и рожи у них при
этом были, ты сам видел... Не боятся они смерти, вот что скверно! Да и
сельчане, кто живой остался, ничего не помнят. Наваждение какое-то на них
нашло, навроде дурного сна. Нет, секта и, - знать бы еще, какой пакости
они молятся.
- А не все равно?
- Ой, не скажи... Церковь, она, конечно, штука тухлая и не того
наделала. Про Феликса я не говорю, он к ним с горя подался... Но клирики
наши распрекрасные не зря кое о чем даже говорить запрещают. Вроде
придурь, а смысл-то в ней есть. Твой отец вот перед Авирой начал над
Смертью шутить, выпить с ним после боя предложил, за него выйти, вот и
дошутился... Нет, если что сдуру позовешь, оно и придет. А эти точно
какую-то тварь из Преисподней кличут. Короче, вернутся наши, и начнем
охоту. Пока я последнюю сволочь своими руками не придушу, а предпоследнюю
в дюз не упечем, других дел не будет.
- А чего ж те тогда ускакали, раз они смерти не боятся.
- А вот это всего хуже, что удрали. Главный-то ихний, глаз даю, ушел.
Он-то наверняка помирать в ближайшее время не собирается, может, даже
наоборот, чужие жизни жрет и с того жиреет. А вернее всего, тут и вовсе
хвост прополз, а голова змеиная совсем в другом месте. Хотел бы я
ошибаться, но они кого-то предупредить решили. Да... А кони-то у них хоть
сейчас в императорскую конюшню...
Луи согласно кивнул. В его голове с трудом укладывалось услышанное,
поэтому он зацепился за последние слова, внушающие надежду на какую-то
определенность. А корона и все прочее подождет. И очень хорошо, что Матей
оказался другом, хоть и интриганом, Луи любил ветерана с детства, и даже
его ненависть к старику во многом выросла из обиды. Человек, который так
тебя знает, - и подумал, что он, Луи, насильник и лгун! Теперь все стало
на свои места - принц поправил шляпу и нарочито внимательно стал смотреть
вдаль, старательно сдерживая свои губы, готовые растянуться в дурацкой
детской улыбке! Впрочем, его усилия не пропали даром - он первым увидел
возвращающихся галопом всадников, которых отчего-то стало меньше.
- В засаде они половину оставили, что ли? - проворчал Матей, но в
голосе его не было особой уверенности...
Но дело оказалось в другом. Аюдант графа Матея был истым уроженцем
северо-запада и уложил все увиденное и собственные выводы в три слова:
- Монсигнор, это война!
Преследователи оказались в положении собаки, гнавшей кошку и
нарвавшейся на быка. Впрочем, Винсен, возглавлявший погоню, не растерялся
и, умело уведя своих людей от преследования, отправил самых толковых
хорошенько рассмотреть незваных гостей. Пока же было очевидным одно - в
Арцию вторглась немалая армия, и таинственные убийцы связаны с этим самым
непосредственным образом.
2229 год от В. И. 25-й день месяца Агнца.
Нижняя Арция
Фредерик Койла придирчиво рассматривал свое отражение в переносном
зеркале. Нет. Пожалуй, не стоило ему вчера столько пить. Михай Годой,
конечно, радушнейший из хозяев, но язык дается дипломату, чтобы скрывать
свои мысли, а не для того, чтоб произносить пустые тосты. И вот результат
- третья ора пополудни, а он едва встал... Лицо опухшее, глаза мутные,
руки трясутся... А ведь ему уже за тридцать и, если он хочет по-прежнему
радовать мунтских красавиц своей внешностью и темпераментом, нужно себя
поберечь. Граф покачал головой - и что это вчера на него нашло, ведь он
почти не пьет, а тут опрокидывал кубок за кубком, да еще и местных нобилей
заставлял пить.
Неприятно будет, если они расскажут о его вчерашнем "подвиге"
обретающемуся тут же племянничку императора. Ведь именно он, Фредерик
Койла, одним из первых поддержал Бернара, потребовавшего высылки Луи из-за
его постоянных пьяных похождений, завершившихся попыткой изнасиловать
собственную кузину. В последнее Койла, впрочем, не верил - Марина-Митта
сама могла кого хочешь изнасиловать, но вот использовать ее, чтобы удалить
из столицы человека, хоть и неплохого, но самим фактом своего
существования мешающего Бернару, а значит, и тем, кто связал с ним свою
судьбу, было весьма разумно. И все равно граф не хотел, чтобы Луи узнал о
его, Фредерика, пьянстве. Надо будет тактично переговорить об этом с
вчерашними гостями, если те еще не уехали, хотя вряд ли они смогли это
сделать, так как тоже пали жертвой тарскийского гостеприимства.
Граф вздохнул, еще раз расправил и без того безукоризненно лежащие
манжеты, подумал, достал баночку с атэвскими румянами, тронул заячьей
лапкой бледные щеки и раздвинул полог палатки. Лагерь оживленно гудел.
Люди и гоблины сновали в разные стороны, ржали лошади, раздавались резкие
свистки горских начальников и хриплые голоса тарскийцев. Фредерик Койла
без труда нашел своих вчерашних сотрапезников. Те только что проснулись и,
морщась, приступили к обычному в подобных случаях лечению. К глубокому
облегчению столичного гостя, провинциалы отнюдь не сочли его вчерашнее
поведение чем-то из ряда вон выходящим, скорее уж они были удивлены
умеренностью графа.
Койле предложили какую-то настойку, которую в здешних краях пьют на
второй день празднества. Он согласился. День летел незаметно в обсуждении
столичных новостей и местных сплетен, причем Фредерик с мстительным
удовлетворением узнал, что Луи по-прежнему находится под присмотром
старого Матея, которого ненавидит всеми фибрами своей души.
Окончательно успокоившись и полностью очаровав своих собеседников,
Койла попрощался и хотел было выйти вон, однако это ему не удалось. Два
молчаливых горца с обнаженными ятаганами не пропустили посланника
императора, с каменными лицами встретив поток его красноречия. Та же
участь постигла и прочих арцийцев. Гости Годоя, внезапно ставшие
пленниками, с недоумением уставились друг на друга.
- Возможно, у них в лагере происходит что-то, что они не хотят
показывать чужим. Какой-нибудь обряд или что-то в этом роде, - граф сам не
очень верил в то, что говорил, но надо как-то объяснить происходящее,
чтобы сохранить лицо.
Как ни странно, арцийцы такое объяснение приняли и даже прикрикнули
на молоденького сына одного из нобилей, предпринявшего попытку силой
вырваться из палатки. Мальчишка обиженно закусил губу и удалился за
занавеску, отделявшую основное помещение от отсека, в который слуги
убирали свернутые постели. Плен, если это был плен, оказался весьма
приятным, так как вскоре полог откинулся, пропуская таянцев, принесших
обильный обед, хорошие вина и известие, что вечером их ждет регент.
Испортившееся было настроение улучшилось, и граф, приняв на себя роль
хозяина, пригласил всех к столу.
2229 год от В. И. 25-й день месяца Агнца.
Нижняя Арция
- Я не видел чернил с тех пор, как моим учителям перестал платить
жалованье, - Луи че Лагг с отвращением отшвырну перо, - и вообще нам никто
не поверит.
- Кто нужно, тот поверит, - Матей пробежал глазами шесть посланий, -
хотел бы я посмотреть на рожу Базилека, когда тот узнает, до чего
доигрался... Удавил бы! Своими руками привести сюда такую заразу...
- Может, еще удавишь, - попытался пошутить принц.
- Надеюсь, - ветеран был не склонен воспринимать дело Луи как шутку,
- но пока нам придется солоно. Винсен, давай сюда ребят!
Двенадцать человек вошли в домик убитого клирика, где удалось
отыскать бумагу и чернила, и замерли, переводя взгляд принца на Матея и
обратно. Старый вояка молчал, и Луи понял что приказывать, по крайней мере
на людях, отныне придется ему.
- Вот что, - он старался говорить спокойно и деловито, - тут шесть
писем. Каждое должно быть доставлено как можно скорее. Ваша быстрота - это
спасенные люди. Замешкаетесь, еще где-нибудь случится то же... что мы
видели. Кто здесь с запада?
- Я, - отдал честь стройный сероглазый брюнет и уточнил:
- Черный Лес, это рядом с Гвергандой.
- Хорошо, туда и поскачешь. С тобой поедет Риче, нужно, чтоб хоть
кто-то добрался до Сезара Мальвани, но лучше, если оба. Это, кстати
говоря, всех касается. Умирать вернетесь сюда, поняли? - Воины
заулыбались, словно им сказали что-то неимоверно приятное. - Так...
Кто-нибудь знает самую короткую дорогу к Кантиске? В обход Мунта?
- Тео, - Матей, разумеется, знал о своих людях все.
- Тогда тебе - Архипастырь. И если для скорости понадобится ограбить
кого-то на дороге, грабь, грехи тебе отпустят, только скорее. А ты, ты, ты
и ты - поедете в Разу, Убриг и Вэртагу. Отдать начальникам гарнизонов из
рук в руки, будут расспрашивать, отвечайте как на духу.
- Именно, - кивнул ветеран, - там свои. От себя добавьте, чтоб
шевелились, - нужно остановить эту нечисть и держаться, пока не подойдет
подкрепление. Гийом и Толстяк, ноги в руки и в Мунт. Это письмо
императору, но с ним успеется, а вот второе, маршалу "Маршал - командующий
армией Арции. Маршал Арции одновременно является и капитаном Гвардии. В
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг