Сто тысяч долларов на первое время, я думаю, достаточно. В ваше личное
распоряжение.
Посильная помощь, дань заслугам полиции.
Левой рукой шеф принял чек, а правую приложил к сердцу.
- Я уверен, господин Менкс, что молодчик, сидящий в моем кабинете,
никак не может быть вашим сыном...
- Само собой разумеется, - улыбнулся мистер Менкс. - Никакого сходства.
- В таком случае, не сможете ли вы вручить вашему сыну вот этот
документ, очевидно, найденный или украденный арестованным?
Не глядя, Менкс сунул в карман книжечку в лакированном кожаном
переплете.
- Что еще?
- Все! - ответил шеф, прикладывая два пальца к козырьку.
- Подумайте! - глухо сказал Менкс-старший, вперив в него неподвижный
взгляд.
- Чтобы потом не было разговоров. Я не люблю возвращаться к
пройденному. Вы должны это твердо знать. - Казалось, лицо его только что
отлито из медленно остывающего чугуна. - И еще вот что. - Он заполнил
второй чек и протянул шефу полиции. - Здесь пятьдесят тысяч долларов.
Поместите несчастного в лучшую лечебницу, где его могли бы полностью
изолировать от любопытных. Ему вредно видеть кого-либо, кроме лечащего
врача и сиделки.
- Именно это ему и нужно! - ответил начальник, снова прикладывая два
пальца к козырьку.
Госпожа Менкс ждала в машине. Она была очень бледна.
- Уж не начинается ли у тебя приступ малярии? - спросил ее муж,
прищурившись.
- О, нет, нет. Я совершенно здорова! - в ужасе прошептала Клавдия. - Не
беспокойся, мой друг. Это пройдет.
- То был не Джемс, - резко сказал господин Менкс и больше не проронил
ни слова.
Он снова в своем кабинете, старый, одинокий, никому не нужный человек.
Если перед ним заискивают, то только ради того денежного мешка, на котором
он сидит. Ну и отлично...
Господин Менкс вглядывается в фотографию на матрикуле, врученном ему
шефом полиции. Прядка волос на лбу. У него, Менкса-старшего, в молодости
тоже была такая же, пока он не стал лысеть. Энергичный прямой нос... И
безвольный подбородок Клавдии.
Несмотря на июльскую жару, в камине потрескивает огонь: господин Менкс
не любит сырости. Матрикул Джемса долго не хочет гореть. Но, наконец,
переплет вспыхивает, раскрывается сам собою, в последний раз мелькают
знакомые черты.
И вот все превращается в прах.
Господин Менкс-старший решительно направляется к сейфу. Щелкает замок.
Менкс вынимает крохотную записную книжечку. В ней вся его бухгалтерия.
Менкс садится к столу, раскрывает книжечку и слева, где "приход", заносит:
"Операция "Золотой лед" - 21.500.000".
Справа, где "расход" он пишет:
День рождения - 50000 Встреча болванов из Подземного города - 500000 На
Джемса - 150000 Пратту - 100".
"Днепр" возвращается в СССР
Население поселков на восточном берегу Северной Земли в честь команды
"Днепра" устроило большой бал. Двухэтажное здание клуба моряков сверкало
электрическими огнями. Играл духовой оркестр. Молодежь танцевала. Из фойе
доносились резвые аккорды баяна: там забавлялись детишки в обществе
пушистого белого медвежонка. Это помощник капитана Валя Стах тряхнула
стариной: привела с собой своего питомца и выступает в роли затейника.
- На собрание! На собрание! - крикнул кто-то.
Все поспешили в зал. Валя насилу отпросилась у ребят - отпустили с
условием, что медвежонок остается с ними, а после собрания Валя придет
опять.
Представители горняков благодарили команду "Днепра" за то, что она
вовремя доставила снаряжение, продовольствие, технику. Предсудкома Василий
Богатырев рассказал им о "Светолете" - новой чудесной советской машине,
прилетевшей в трудный момент на помощь и пробившей дорогу во льду почти до
самых поселков.
В зале долго гремели овации в честь советских ученых и советской
техники.
В этот момент в зале появился матрос с ледокола. Он поспешно прошел к
сцене и протянул капитану Лунатову пакет. Все насторожились.
Капитан, быстро просмотрев содержимое пакета, обратился к собравшимся:
- Товарищи! Мы получили приказ срочно идти на северо-запад. Там
бедствуют на льду тысячи людей. Мы обязаны выйти не позже завтрашнего
утра. Теперь вы понимаете, какое огромное значение имеют каждый человек,
каждая минута.
Все дружно заявили о своей готовности прямо из зала отправиться в порт
на погрузку угля.
По широким улицам, похожим на площади, и по площадям, напоминающим
пустыри, заметались яркие лучи автомашин. Со всех сторон двигались краны,
подобные мастодонтам.
"Днепр" заревел, подвалил к портовой стене и раскрыл свои бункера.
Валя натянула на бальное платье теплый бушлат и приступила к
обязанностям суперкарго:
- Вира! Майна! Так держать! Еще помалу!
Заскрипели тросы, зажужжали моторы лебедок, заворочались хоботы кранов.
К семи часам утра было погружено пять тысяч триста тонн угля - больше
бункера не вмещали. На портовой стене появился оркестр - это молодежь,
только что участвовавшая в погрузке, отложив лопаты, взяла в руки медные
трубы.
"Днепр" развернулся, загудел на прощанье и пошел к выходу из залива.
Его провожали звуки оркестра и напутственные крики друзей.
До чистой воды "Днепр" шел своей полыньей, не успевшей еще затянуться
настоящим льдом. Трудностей ожидали на севере, в целине старого пака. Но,
к удивлению команды, и там во льду была проложена широкая дорога.
Капитан Лунатов понял, кто позаботился о них, и послал радиограмму
Солнцеву:
"Спасибо за легкий путь. Будем на месте через трое суток".
На третьи сутки впереди показались очертания неизвестного команде
"Днепра"
острова. Стеною поднимались вечные льды, в устьях фиордов кружились
только что родившиеся айсберги. Навстречу "Днепру" плыли огромные ледяные
горы.
Спустя два часа вахтенный крикнул:
- Огни прямо по носу!
С капитанского мостика ясно были видны тысячи темных фигурок,
суетившихся вокруг костров на отмели. Лунатов приказал приветствовать
людей гудком. Едва заревела сирена, люди кинулись на морской лед. "Днепр"
стал у его кромки.
Первым поднялся на палубу Гарри Гульд и поспешил на мостик
договариваться с капитаном о порядке посадки. По дороге он обогнал двух
человек в ослепительно ярких халатах и шапочках. Это были доктор Кузьма
Кузьмич Непокорный и кок Павел Игнатьевич Проценко. Оба шли докладывать о
готовности к приему пассажиров: первый развернул больницу, второй
приготовил для освобожденных вкусный обед. Они не замедлили поделиться с
Гарри своими успехами, и каждый взял с него слово, что первую свободную
минуту Гарри проведет в его обществе.
На палубу вынесли столы, спустили все трапы. Восемью потоками
потянулись к кораблю освобожденные. Их регистрировали, затем подвергали
санобработке, медицинскому осмотру и кормили обедом.
Гарри не ожидал, что "Днепр" сможет так быстро принять несколько тысяч
пассажиров.
Затем были посланы радиограммы соответствующим правительствам об
освобождении их граждан из подземной каторги. Отдельно сообщили о
захваченных морскими пиратами уже по окончании войны.
Лунатов сообщил последние координаты "Мафусаила" и предупреждал, что
судно это пользуется сигналом "SOS" для пиратских нападений на спешащие
ему на помощь корабли.
Низкий басовитый гудок разлегся над ледяными горами - "Днепр" прощался
с островом Бедствий.
- Полный вперед!
Жизнь на корабле постепенно вошла в свою колею. "Днепр" быстро шел
домой, к советским берегам.
Грузовой помощник капитана Валя Стах спустилась в свою каюту. Не успела
она умыться, как в дверь тихо постучали...
- Войдите...
На пороге стоял Гарри. На лице его сияла радостная улыбка.
- Здравствуйте, Валя. Я страшно рад вас видеть.
- Почему же "страшно"? - улыбнулась Валя.
Гарри вытащил из-под стола медвежонка.
- Ну, как он?
- Ничего, только плохо воспитан. Перегрыз ножку стола...
- Ай-ай... Как нехорошо! - проговорил Гарри, лаская звереныша. - Нельзя
так, дорогой... Нельзя!
Медвежонок зевнул.
Некоторое время Гарри молчал, лишь изредка поглядывая на Валю.
- Валя...
- Что?
Гарри глубоко вздохнул.
- Как хорошо устроен мир...
- Да, очень хорошо!
Гарри надолго замолк.
- Вам нравится Арктика? - наконец спросил он.
- Она очень красивая.
Гарри набрал полную грудь воздуха и решительно выдохнул его.
- А я ею сыт по горло. И я счастлив...
Но в это время сверху донесся низкий гудок...
- Встречный! - крикнула Валя и выбежала из каюты.
Гарри поспешил за ней на палубу. Впереди покачивался на волне грязный,
закопченный пароход. Он, по-видимому, не имел своего хода. На мачте
мелькали флаги...
- Семафорит! - крикнула Валя и прочла вслух: - "Остался без угля.
Терплю бедствие. Прошу помощи".
- "Мафусаил"! - воскликнул Гарри.
- А, пират? - протянула Валя. - Как же, и мы его знаем...
"Днепр" пошел своим курсом.
Провизии на корабле оставалось только на три обеда... Поэтому машинная
команда довела скорость до рекордной - двадцать пять узлов в час...
Гарри и Валя стояли на корме. Они смотрели вдаль, туда, где в синей
дымке расплылись очертания ледяных гор.
- Значит, вы счастливы, Гарри? - спросила Валя.
- Да. Раньше у меня не было друзей. А теперь у меня их столько... Отец
и сын Солнцевы, Устин Петрович, капитан Лунатов, Надя, вы и много-много
еще.
- У вас будет еще больше, - сказала Валя.
- Да, - уверенно кивнул Гарри. - И у меня теперь есть настоящая родина.
Я постараюсь стать таким, как Раш, его сын, вы...
Валя крепко, по-мужски жмет большую руку Гарри.
За кормой ледокола - пенистая дорога. Багровое солнце висит низко над
морем.
Впереди - Родина!
1948
sf.nm.ru
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг