жесты иногда обозначают вовсе не то, что обозначают.
Лирическое отступление
Что значит королевский жест
Одну плохую пьеску
Смотрел, скучая, зал.
А в ложе королевской
Король сидел, зевал.
"Король зевает! Боже...
Что с нами будет, что же?!"
От страха у актеров
Мороз бежал по коже.
Конец. Молчанье в зале,
Критический момент.
И тут все услыхали
Один аплодисмент.
Взорвался зал овацией -
Похлопал сам король!
...А если разобраться,
Он просто хлопнул моль.
- Ой, девочки, у меня платье пропало! Ой, не пропало! Ой, что это с
ним?! - Кричала Надажа Избамская. Ее хоть и называли спящей красавицей,
но сегодня она проснулась раньше всех и увидела, что ее прекрасного
платья на подставке нет. Что оно валяется рядом, на полу, и пропал
каркас от юбки.
У всех девочек сны оборвались на самом интересном месте.
- Чего орешь, как эта самая? - недовольно спросила Лита.
- У меня каркас от юбки украли! Как я теперь из комнаты выйду?
- Ой, правда, что ли? А ты попробуй так надеть. Надажа попробовала.
Юбка висела, как тряпка.
- Хи-хи-хи, такая дура! - не удержалась Лита. - А попробуй простыню
под низ запихать.
Девочки в ночных рубашках собрались вокруг Надажи и принялись давать
советы. Тут в дверь постучали. Принцессы с визгом бросились по кроватям.
- Нельзя, нельзя!
- С добрым утром, ваши высочества, - раздался голос профессора. -
Подъем.
- Встаем, встаем, - крикнула Лита и вдруг обнаружила, что с ее
платьем та же история - нет каркаса!
Когда все девочки пошли на завтрак, вредина Зонечка показала Лите
язык и сказала: "Бе!". Две бедняжки остались дома. Надажа заплакала.
Лита сердито сжимала губы.
- Знаешь, что? - решила вдруг Лита. - Я сейчас пойду на завтрак в
халате.
- Ты что?! - ужаснулась Надажа. - Того?.. Совсем уже?
- А что? Подумаешь. Не съедят же меня. Будь, что будет.
- Да ну! Лучше умереть.
А Лита аккуратно подпоясала домашний халатик, распустила рыжие волосы
и надела свою маленькую корону.
- Пойду! - сказала она.
- Ну и иди.
- Ну и пойду.
И пошла.
Эффект ее наряд произвел потрясающий! Потом целый день и полночи у
принцесс всех классов только и пересудов было, как это назвать - "такая
наглость" или "такая прелесть". С одной стороны, - против моды. А с
другой стороны, - раньше так носили и, вообще, красиво... И после
мучительных колебаний девочки-старшеклассницы на другое утро появились
все, как одна, стройные и красивые, без пузатых юбок и трехэтажных
причесок.
С этого дня дамские моды в ШМП стали меняться каждую неделю, а то и
чаще. Завхоз привез из города ткани и нитки, а добрая повариха тетя
Наздя учила девочек шить. Очень скоро королевны дошли до платьиц,
которые даже колени не закрывали, и были чрезвычайно довольны.
Правительство Здраны называлось Барламенд. В него входило тридцать
семь человек. Один - глава правительства. Шестеро - министры. Остальные
тридцать - просто барламендарии. Заседали в Барламенде сплошные богачи.
Глава правительства - тот был хозяином ткацких мануфактур, а, скажем,
министр войны владел пороховым заводом. Самый большой богач - господин
Марг - в правительство не входил, зато имел там своего человека.
В прежние времена Барламенд заседал раз в месяц. Ну, два раза. А
теперь стал заседать чуть не ежедневно. Как Здрана перестала воевать,
так у министра финансов появились лишние деньги. Как появились деньги,
так остальные министры начали их выпрашивать. А тридцать барламендариев
все заседания напролет спорили - давать деньги или не давать. В этих
спорах рождалась истина под названием "резолюция".
На одном из таких заседаний министр мира, который договорился с
заграничными торговцами устроить в Дазборге ярмарку, просил денег на
постройку прилавков. Против был министр порядка, он сказал, что вместо
торговцев понаедут шпионы, а потом их вылавливай. Барламендарии его
дружным хором переспорили и вынесли резолюцию: денег дать.
Министр уюта и культуры доказывал, что Дазборгу требуется двести один
дворник и восемнадцать мусорных телег. Просил денег. Спорили долго.
Решили: деньги дать, но только половину, и то если останутся. И пусть
министерство контроля проверит все расчеты - может, еще и не надо
столько дворников.
Министр порядка требовал денег, чтобы построить на пустыре новый
полицейский участок. Потому что на этом пустыре по выходным ткачи
дерутся с оружейниками.
- Они уже двести лет дерутся, - жаловался министр порядка. - Но
теперь ткачей становится все больше, а оружейники уже с ножами приходят.
А вот построим участок - драться станет негде, и будет порядочек.
- Чепуха! - возразил глава правительства. - Пустырей много, другой
найдут. Лучше я вот что сделаю: возьму и отменю своим ткачам выходной
день. Придут оружейники на пустырь - а драться не с кем... Ткачи все на
работе!
- Да вы что?! - замахал руками министр порядка. - Если рабочие без
выходных останутся, они весь город разнесут, с ваших мануфактур
начиная!.. И тогда я ни за какой порядок не отвечаю!
Барламенд зашумел, заспорил с новой силой, и спустя час пришел к
выводу: лучше пусть себе дерутся, лишь бы нас не трогали.
Когда запросы министров иссякли, когда уже все барламендарии устали и
сорвали голоса, пришел профессор Ифаноф и попросил денег - пять тысяч.
- О чем речь! - воскликнул министр финансов. - Если Барламенд не
возражает, - то дам, мне не жалко.
Барламендарии не возражали, только для порядку немного поспорили
шепотом.
И тут на заднем ряду поднялась значительная фигура министра войны.
Все заседание он мирно дремал, набираясь сил для своего часа, и вот этот
час настал.
- У меня будет ряд вопросов к досточтимому профессору, - произнесла
значительная фигура артистическим голосом.- Прежде всего, не будет ли
досточтимый профессор столь любезен дать нам разъяснения по поводу
причин, побудивших его обратиться в Барламенд с просьбой о ссужении ему
упомянутой суммы, так и целей, в коих он, профессор, намерен
использовать эту сумму, если таковая ему будет выделена?
- Объясняю, - сказал профессор. - Деньги нужны для хорошего дела.
Принцессы у нас затеяли шить себе платья. Вот. Нужно купить ниток,
ножниц, иголок, наперстков. И материи разной побольше. Пусть шьют.
Министр войны выслушал ответ, подняв левую бровь, сделал паузу и
сказал:
- А не будет ли досточтимый профессор столь любезен объяснить, какими
такими соображениями он руководствовался и из каких посылок он исходил,
и когда определил размер необходимой для его целей суммы, какую он
просит сегодня у Барламенда, - именно в пять тысяч, и не единым грошом
больше, либо меньше того?
...Профессор отвечал и на третий вопрос, и на пятнадцатый, и на сто
пятнадцатый. Сто пятнадцатый вопрос звучал так:
- А не будет ли достопочтеннейший профессор столь любезен
удовлетворить наш естественный интерес относительно того, каким
предположительно образом повлияет выделение ему суммы в пять тысяч из
государственной казны на погодные условия в западных районах Здраны?
За окном стояла ночь. Барламендарии спали в креслах, каждый примостив
голову на плече у соседа. Глава правительства изо всех сил таращил
усталые глаза, чтобы они не захлопнулись.
- Простите, - сказал он, - я прерву вашу интересную беседу. Заседание
пора закрывать. А. знаете, профессор, плюньте вы на эти пять тысяч.
Пусть ваш завхоз ко мне завтра приезжает с телегой на склад, я ему
сколько угодно ниток и материи дам. Мне все равно девать некуда.
- Так нечестно! - возмутился министр войны.
- Все честно, - ответил глава правительства и позвонил в колокольчик,
закрывая заседание.
- Спасибо, - встал Ифаноф.
А сам подумал, что, наверно, его впереди ждут главные беды.
Лирическое отступление
Стихи, сочиненные Журигом
В весеннее время,
в безветренный день
На крыше сидел молодой воробей.
Ему надоело сегодня летать,
Решил он сидеть и ногами болтать.
Другой воробей на дороге стоял
И под ноги очень серьезно смотрел.
Хотел воробей научиться ходить
И думал, с какой ему лапы шагнуть.
А третий взлетел воробей в небеса
И, крылья раскинув, глядел с высоты.
И думал он гордо: "А ну их совсем.
А может, я просто некрупный орел".
Урок политики всегда проходил в классе. На стене висела политическая
карта Бланеды. Профессор Ифаноф рассказывал:
- Пятнадцать лет тому назад умер великий анклийский король Яжа Пятый.
- Мой дед! - шепнул на весь класс Журиг.
- Правильно. Дочь Яжи Пятого вышла замуж за короля Тании.
- Моя мама!..
- Вот, а кроме журиговской мамы, у короля еще были два сына-близнеца,
Яжа Шестой и Яжа Седьмой.
И когда отец их умер, то Шестому суждено было взойти на престол, а
Седьмому, который был младше брата на десять минут, - всю жизнь
оставаться принцем.
Ветя и Фидя пересели с задней парты на переднюю, чтобы лучше слышать.
- И вот наступает день коронации, - продолжал профессор, - и тут
выясняется, что оба принца - Яжи Шестые... То есть один-то, конечно,
Седьмой, но не признается, и никто в целой Анклии не может его отличить.
Оба рыжие и голубоглазые, каждый называет брата самозванцем. Приехала из
Тании сестра, но и она руками развела. Помню, говорит, у одного должна
быть родинка под мышкой - но у какого, забыла. Что делать? Отложили
коронацию раз-другой. А потом вдруг один из братьев пропал неизвестно
куда. Что ж, подумали придворные: пропал так пропал, сам виноват, в
другой раз пропадать не будет... И короновали того, который остался.
Проходит год. Правит король как умеет. А умеет он, прямо скажем, не
очень. Крестьяне того и гляди забунтуют. И вдруг по стране идет слух;
брат-то короля нашелся! Его на острове в тюрьме держали, а он сбежал и
теперь собирает всех, кто за справедливость, потому что он и есть
настоящий король Яжа Шестой. Кто его видел - говорят, точная копия
короля, который на монетах отчеканен. А когда законный король займет
престол, то все крестьяне получат землю, потому что король этот знает
сам, почем фунт лиха.
И пошел народ к объявившемуся королю, и началась крестьянская война.
Не известно, чем бы все кончилось, если бы вражественные Анклии страны
не стали ей в этот момент дружественными и не прислали свои войска на
борьбу с крестьянами. Крестьянская война - вещь заразная, все короли это
знают. Победят крестьяне в Анклии, а во Врандзии на них посмотрят - и
тоже захотят. И в Идалии захотят, и в Кермании. Что тогда с королями
будет? А так короли прислали в Анклию войска, и крестьянскую армию
разгромили.
Остатки армии крестьянский король увел на север, в Жотландию. В этой
холодной, скалистой стране не было людского жилья-только развалины
древних крепостей. Пришельцы поселились в землянках, в пещерах. Но чем
жить? Хлеб посадили - не растет. Овец разводить - так их в пути съели.
Многие крестьяне не выдержали, вернулись на милость анклийского короля.
Кто выдержал - занялся хулиганством. Крестьянский король стал королем
хулиганским.
Прошло с тех пор тринадцать лет. За это время обстановка с
хулиганством на Бланеде сильно изменилась. В каждой стране теперь в
лесах обитают хулиганские шайки, и атаманы их подчиняются жодландскому
королю. Кто не подчиняется, тех выгоняют из хулиганского братства, и
полиция с теми легко расправляется. Записаться в хулиганы стало очень
сложно, а чтобы стать атаманом, надо окончить Жодландский Институт
Хулиганства, изучить там хулиганство дорожное, лесное, морское. Говорят,
даже есть секретная кафедра воздушного хулиганства. А король Жодлантии
теперь один из самых могущественных королей, хоть другие короли и
стыдятся это признать.
- Мой дядя! - гордо сказал Журиг. Все немножко ему позавидовали.
Ифаноф рассказывал про Жодлантию, но ни слова не сказал о том, что
вместе с королем хулиганов в полуразрушенном замке жила дочь короля.
Дочь выросла без матери, среди мужчин, она ловко лазила по скалам,
бегала, как ветер, скакала на коне...
И никто почти на всей Бланеде не знал, что король хулиганов отправил
свою дочь в Школу Мудрых Правителей. Знал об этом профессор, да знали
хулига-ны из ближнего леса...
Папа Крижи Крокодила был тоже великим королем. Это он еще в молодости
объехал все Южные острова, первый посчитал их и объединил в одно большое
королевство. Но и теперь, когда молодость короля осталась далеко позади,
он дальше всех кидал копье, бегом догонял хромого страуса, а речку
переплывал быстрее, чем настоящий крокодил. Три сына короля были во всем
под стать отцу. А четвертый - Крижа - все больше мечтал и сочинял стихи.
Бился над ним отец, бился и, ничего не добившись, отправил в учение,
мудро рассудив, что хуже не будет.
У долговязого Доли отец тоже был долговязый и худой. И очень
самостоятельный. Все королевство у них состояло из Дворца, в котором
постоянно шел ремонт, и придворцового участка. Король все делал сам, у
него не было ни слуг, ни министров, ни подданных. Жена - и та сбежала.
Но все-таки это было настоящее королевство, со своим гербом и со своими
законами, и король Доля Второй был в нем полным хозяином. А корона у
него представляла собой набор гаечных ключей.
И вот Доля Длинный и Крижа Крокодил нашли общий интерес - изобретать.
Изобретали они большей частью в уме.
- Давай изобретем механического человека. Ходячего, - предлагал Доля.
- Да ну, упадет еще, сломается. Лучше механическую лошадь. Чтоб на
ней ездить.
- А правда, почему люди на двух ногах и не падают? А деревья так
вообще на одной стоят?..
- А вот и нет. У деревьев ноги под землей. Они в земле стоят по пояс.
- Ну, хорошо, давай - лошадь. На пружинном заводе.
- А можно карету с ногами,
- А можно карету, чтоб колеса крутились сами! Как в часах.
- Заводить только замучаешься...
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг