Толика.
- Слушай меня внимательно, матрос, - сказал Пирошников. - И крепче
держи штурвал... На Северном полюсе нету твоих папы и мамы. Они находят-
ся здесь.
Толик не шелохнулся, продолжая смотреть в иллюминатор.
- Они живут теперь здесь, - продолжал Владимир, уже предчувствуя пос-
ледующие свои слова. - Этот корабль они привезли тебе. Это наш корабль.
На нем мы все вместе будем путешествовать.
И вот оно вырвалось - это слово "мы", разом объединившее его, Толика
и Наденьку, объединившее непреднамеренно, но тем не менее вполне опреде-
ленно. Толик понял его смысл одновременно с Пирошниковым и, обернувшись,
посмотрел на Владимира так, что трудно описать. Крушение легенды, за ко-
торую мальчик держался из последних сил, уже было подготовлено в его ду-
ше - и теперь он смотрел на Пирошникова, как будто понимая его шаг и то,
как тот ему дался; он смотрел с готовностью поверить и со страхом обма-
нуться, с радостью и страданием одновременно, причем все это было выра-
жено на его лице в крайней степени, так что Пирошников на секунду отвер-
нулся, чтобы проглотить подступивший к горлу камень.
- Смотри прямо, матрос, - сказал он, кладя руку на плечо Толика.
Мальчик отвернулся, и с минуту они молчали. Пирошников кусал губы, но
ничего не поделаешь - слезы стояли в его глазах, а грудь разрывало от
боли. Он тряхнул головой, сбрасывая слезинки с ресниц, и попытался прог-
лотить слюну, но во рту пересохло.
- Правее, малыш, - сказал он, но голос его дрогнул, и Пирошников,
обхватив Толика рукой, притянул его к себе и закрыл глаза, чувствуя, как
боль покидает его.
Толик, очевидно, переживал нечто подобное, но молчал и сдерживался.
Владимир отпустил его, и мальчик опять взялся за штурвал. Рука Пирошни-
кова, лежавшая на плече Толика, ощущала сквозь пижамку косточки этого
острого и маленького, целиком помещавшегося в ладони плеча, которое
слегка дрожало.
К счастью, в иллюминаторе вновь возникла ванная комната, где на этот
раз находился дядюшка в красной своей майке. Он занимался чисткой зубов.
Ни единого звука сквозь иллюминатор не проникало, и было очень забавно
смотреть на дядюшку, производящего ритмичные и бесшумные движения щет-
кой. Эта картина сняла напряжение в каюте. Толик и Пирошников не сгова-
риваясь улыбнулись, и капитан скомандовал:
- Так держать!
Внезапно дверь в ванную комнату распахнулась, и на пороге появилась
Наденька, судя по ее лицу, чем-то весьма взволнованная. Она пошевелила
губами, на что дядюшка оборотился и прекратил движения щетки. Наденька
еще что-то сказала, дядюшка пожал плечами и тоже проговорил несколько
слов. Лицо Наденьки стало испуганным, она встревожилась не на шутку и
скрылась, а дядя Миша, поспешно закончив утренний туалет, выбежал вслед
за племянницей.
По всей видимости, хватились путешественников.
В коридоре за дверью кладовой послышались голоса:
- Они ушли вместе, я видела...
- Да не волнуйся, Надюша! Что он, совсем, что ли, полоумный?
- Толик может простудиться, он же в одной пижамке.
- Господи, как же это? Володюшка ушел, вот беда, вот беда! И с
мальчиком, вот несчастье какое!
- Нет, мне этот содом надоел! Я вам решительно заявляю!
- Да погодите вы! Мальчик пропал.
- Это какой еще мальчик? Надюха, твой, что ли?.. Сейчас мы его сло-
вим!
- Кирилл, я вам поражаюсь. Вы же интеллигентный...
- Не лезьте не в свое дело, слышите, вы!
- Ах вот как?
За дверью затопали, задвигались, потом шум стих, и голоса удалились.
Пирошников виновато взглянул на Толика и, посмотрев по сторонам, обнару-
жил в углу меховую куртку с капюшоном. Он снял ее с гвоздя и надел на
мальчика, тщательно застегнув молнию. Куртка оказалась Толику до пят,
рукава смешно болтались, а лицо утопало в капюшоне. Пирошников подмигнул
мальчику и приоткрыл дверь. В коридоре никого не было. Владимир вывел
мальчика из кладовой, и тут же, откуда ни возьмись, перед ними предстала
бабка Нюра.
- Ох, наделали делов, - прошептала она, глядя на Пирошникова и Толика
почему-то с одобрением. - Небось понравилось там-то?.. А все вас побегли
искать. Ну, да я никому не скажу, уж не бойтесь.
- Где Наденька? - спросил Владимир.
- Первая сорвалась. Плачет, - доложила бабка, крепче сжимая мягкий
меховой рукав, внутри которого еле прощупывалась тоненькая Толикова ру-
ка, и увлекая мальчика за собой.
Они прошли по коридору к двери на лестницу. Дверь была открыта и ле-
гонько поскрипывала от ветерка, продувающего квартиру от лестничной пло-
щадки до кухни.
- Володюшка, как же не одевшись? - вскрикнула бабка, но Пирошников
лишь махнул рукой. Они с Толиком переступили порог, и уже оттуда, с
лестничной площадки, Пирошников оглянулся, чтобы увидеть длинный коридор
с крашеным полом, свисающую с потолка на голом проводе лампочку и ста-
рушку Анну Кондратьевну с выражением надежды и печали на лице.
Глава 21 Восхождение
Пирошников рывком захлопнул дверь квартиры, отчего по лестнице прока
тилось короткое, как выстрел, эхо. На лестничной площадке было холодно.
Вероятно, внизу был распахнут подъезд, и декабрьский воздух распростра-
нялся по лестнице. Тем не менее Владимир, будучи даже без пиджака, в од-
ной рубашке, начал спускаться вместе с Толиком к выходу на улицу, ибо
требовалось немедленно разыскать Наденьку и успокоить ее. О том, что
придется снова кружить по этажам, он в этот момент не думал, однако но-
вая встреча в лестницей заставила его, уже наученного печальным опытом,
насторожиться.
На первый взгляд лестница не подготовила ничего сверхъестественного.
Они спустились на один этаж, и тут Пирошников услыхал голоса, поднимаю-
щиеся снизу. В говорящих он узнал соседку Ларису Павловну и дядю Мишу,
которые шли вверх и вели, как ни странно, вполне мирную беседу. Пирошни-
ков остановился и прислушался, высунув голову за перила. Толик, любо-
пытствуя, тоже поднялся на носки и заглянул вниз. Дядюшки и соседки вид-
но не было. Судя по всему, они поднимались медленно, устав от безуспеш-
ной погони за нашими героями.
- ...может совсем сбиться с пути, - говорил дядюшка. - Теперь они все
такие. Вот у меня, к примеру, Васька. Слова не скажи! А в голове ве-
тер...
- Абсолютно правильно пишут, что общественность должна влиять, - за-
метила Лариса Павловна тоном классной дамы.
- Помочь нужно парню, - вздохнул дядюшка.
- Потребовать и призвать к порядку, - решительно возразила Лариса
Павловна.
- И требовать, не без того...
Пирошников осторожно оторвал Толика от перил и подтолкнул его наверх,
шепча:
- Ну их совсем! Обождем, пока пройдут.
Толик кивнул, показывая, что встреча тоже не доставит ему особой ра-
дости. Стараясь не шуметь, они стали подниматься, преследуемые голосами.
- Грамотный он шибко, - с болью сказал дядюшка. - Усложняет...
На что соседка с живостью возразила:
- Ах, это все напускное! Поверьте мне.
- О себе, видать, много думает, - продолжал вслух размышлять дядюшка,
причем Пирошников в этот момент почувствовал легкий укол совести и поди-
вился дядюшкиной наблюдательности.
- Я вас предостерегаю в отношении Нади. Она ведь очень молода. Я же-
лаю ей только добра, - внушительно проговорила соседка.
Дядюшка загадочно вздохнул:
- Молодо-зелено...
- Но нравственность не должна страдать, не правда ли?
- Вроде и так, - с тоской сказал дядя Миша и замолчал.
Пирошникова передернуло. Лариса Павловна рассуждала о нравственности!
Он ускорил шаг, и Толик, ведомый за рукав, вынужден был почти побежать.
Они поднялись еще выше, однако дверь их квартиры не появилась. Пирошни-
ков чертыхнулся, понимая, что опять начинается вся эта свистопляска, ко-
торая сейчас была совсем уж ни к чему.
- Ничего, малыш, - сказал он. - Мы их всех, конечно, скрутим, хоть
всех скрутить ужасно трудно.
Скандируя этот стих так, чтобы ударения приходились на каждую сту-
пеньку, Пирошников с мальчиком поднялись еще этажа на четыре. Голоса дя-
дюшки и Ларисы Павловны пропали совсем, и на лестнице наступила тишина.
Пирошников продолжал подъем размеренным шагом, экономя силы и дыхание.
Толик с серьезным видом вышагивал рядом и не задавал никаких вопросов.
- Понимаешь, малыш, - объяснял Владимир мальчику, - ты ничему не
удивляйся и не вешай носа. Когда устанешь, скажи мне. Мы должны найти
маму, правда?
Толик кивнул, но посмотрел на Пирошникова с беспокойством. Мальчик
уже заметил несуразности в поведении лестницы и теперь искал у молодого
человека уверенности.
- Теперь я ее знаю, - продолжал Пирошников, обращаясь одновременно к
себе и Толику. - И теперь мы вместе кое-что знаем, верно?.. А поэтому мы
сильнее!
И Владимир, улыбнувшись, залез рукой под капюшон Толикиной зюйдвестки
и потрепал его волосы. Толик оказался взмокшим под меховым капюшоном, и
Пирошникову прибавилась новая забота - как бы мальчик не простудился.
Они сделали передышку. Владимир откинул капюшон с головы Толика и вытер
ему пот со лба.
Сейчас он думал уже не о встрече с Наденькой, а больше о том, что бы
побыстрее доставить Толика в теплое и безопасное место, где он мог бы
передохнуть.
- Надо идти, - сказал Владимир. - А ну-ка!..
И он подхватил Толика под мышки и посадил себе на плечи. Толик
вскрикнул от неожиданности и уже на плечах радостно рассмеялся, а Влади-
мир, как альпинист, плотно ставя ноги на каждую ступеньку, продолжил
восхождение.
На лестнице, дотоле пустынной, стали попадаться люди, спешившие вниз.
Они обходили Пирошникова осторожно, боясь задеть и поглядывали на него с
оттенком уважения, точно на заботливого и сильного отца. А он шагал и
шагал вверх, придерживая Толика за коленки. Лестница неторопливо уходила
назад, не собираясь сдаваться. Более того, она становилась все круче, а
ступени выше. К тому же некоторые из них были выщерблены, так что Влади-
мир пару раз терял равновесие, когда ступня попадала в выемку. В глазах
становилось все темнее, но что-то заставляло его продолжать путь.
- Тебе тяжело, - сказал Толик. - Я пойду сам.
Пирошников опустил его вниз и почувствовал, как заныли мышцы спины и
шеи. Вдобавок и в груди закололо, когда он нагнулся, поправляя Толику
куртку. Владимир расправил плечи и несколько раз глубоко вздохнул, а по-
том, утерев пот со лба, упрямо пошел дальше. В нем уже закипала нешуточ-
ная ярость. Впервые в жизни он действовал с таким упорством - и надо же!
- здесь оно растрачивалось на бессмысленное восхождение.
"Нельзя идти вниз. Вниз нельзя", - твердил он про себя.
Пирошникову показалось, что круги лестницы становятся все шире, а
возможно, она уже начинает раскручиваться и выпрямляться. Это придало
ему сил, он стиснул зубы, и так, сквозь зубы, что-то запел с остервене-
нием, какой-то марш. Толик поспешил за ним, высоко поднимая коленки, он
дышал тяжко и жалобно выглядывал из-под капюшона. Пирошников взял его в
охапку и прижал к груди, продолжая движение. Толик обхватил его за шею
меховыми рукавами, концы которых повисли за спиною Пирошникова, и лицо
мальчика оказалось совсем рядом с лицом Владимира. Он заставил себя
улыбнуться, чувствуя, что силы уже на исходе, и прошептал:
- Ничего, малыш! Ничего...
И тут он увидел наконец, что стоит на площадке перед последним и ко-
ротким лестничным маршем, заканчивающимся голубой дверью, у которой он
уже был однажды, но на этот раз открытой. Владимир собрал все силы и,
пошатываясь, медленно одолел пролет.
Не спеша, сдерживая шумное дыхание, поставил Толика за высокий порог
двери, а потом шагнул к мальчику. За голубой дверью был чердак. В темно-
ту уходили бревенчатые треугольники стропил, почерневшие от времени;
пол, усыпанный толстым слоем золы, проминался под ногами, а по нему была
проложена тропка из узких качающихся досок. Пирошников пошел по ним,
подталкивая впереди себя Толика и не веря еще, что удастся выбраться на
волю. Собственно, можно было рассчитывать попасть лишь на крышу, но и
это его устраивало. Пускай хоть на крышу! Пускай хоть таким способом бу-
дет преодолена лестница!
Где-то в глубине показалось светлое пятно, и Пирошников сообразил,
что оно должно происходить от чердачного окна. И действительно, тропка
без всяких приключений привела их к четырем деревянным ступенькам, под-
нимающимся к распахнутым створкам этого окошка, расположенного, как
обычно, в торце треугольного выступа над крышей.
- Погоди, Толик, - сказал Пирошников, обходя мальчика. - Тебе туда
нельзя. Я сейчас...
И он без излишней спешки, на взгляд довольно спокойно, поднялся по
ступенькам и, держась руками за перекладину над окошком, просунул в него
сначала ноги, а потом и вылез на крышу полностью. Толик взошел на вторую
ступеньку и высунул нос на воздух, следя за Пирошниковым.
Владимир осторожно выпрямился на чрезвычайно покатой поверхности кры-
ши, покрытой слежавшимся в лед зернистым и грязным снегом, и первым де-
лом взглянул в небо. День был великолепный. Солнце стояло высоко, обли-
зывая снежные крыши домов горячими своими лучами, отчего те блестели,
как леденцы, и обрастали сосульками у карнизов. Везде были крыши, крыши,
крыши - самые разнообразные, плоские и островерхие, с трубами и без,
расположенные на разных уровнях и будто составляющие вместе танцующую
рыбью чешую, где каждая чешуйка перевернута под углом к соседней и пере-
ливается на солнце.
Владимиру показалось, что по этим крышам можно уйти хоть на край све-
та - так тесно они примыкали друг к другу, скрывая узкие пропасти улиц.
Лишь одна пропасть лежала открытой в трех метрах от Пирошникова. Это бы-
ла улица, которую он уже хорошо изучил, рассматривая из окна Наденькиной
комнаты. Там, внизу, на проезжей части, виднелась коротенькая фигура
дворничихи, которая стояла, задравши голову, и следила за происходящим
на крыше. Тротуар возле дома был обнесен веревкой и с навитыми на ней
красными тряпочками, что указывало на опасность. Взглянув вправо, Пирош-
ников увидел воткнутый в снег железный лом, а подальше двух рабочих, об-
вязанных веревками вокруг пояса. Рабочие, стоя над пропастью, сбивали
ледяные наросты сосулек с карниза. Сосульки отрывались и проваливались
за кромку крыши, а потом снизу доносился звонкий взрыв.
Пирошников оглянулся на Толика и засмеялся, счастливый.
- Мы вышли, малыш! - крикнул он.
Оторвавшись от чердачного окна, он шагнул к железному лому и вырвал
его из снега. Город лежал перед ним, показывая свои красоты: выпирал в
дымке позлащенный купол Исаакия, тянулись к небу острые шпили, вдалеке
был виден клочок набережной с седыми от инея фасадами домов. Пирошников
размахнулся и с силою всадил лом в ледяную корку. Броня треснула, и Вла-
димир, поддев льдину ломом, вывернул ее вбок и толкнул.
- Володя, Володя! - донеслось сзади.
Пирошников оглянулся. Кричала Наденька, высунувшаяся из чердачного
окошка и прижимавшая к своему заплаканному и смеющемуся лицу головку То-
лика. Молодой человек засмеялся от радости, хотел что-то крикнуть, но
вдруг его нога скользнула по льду, Пирошников дернулся, теряя равнове-
сие, и упал на твердый лед. Лом вырвался из руки и рыбкой юркнул вниз, а
через мгновенье зазвенел страшным звоном на асфальте. Пирошников расста-
вил руки и почувствовал, что неудержимо сползает книзу. Он глядел на На-
деньку и не мог вымолвить ни слова, а она, окаменев, спрятала лицо Толи-
ка у себя на груди, крепко сжимая пальцами его голову.
Ногти Пирошникова царапали лед, а ноги пытались найти опору, но бе-
зуспешно. Движение ускорялось! Сердце бешено и грубо стучало изнутри по
ребрам, прижатым ко льду. Владимир уже готов был закрыть глаза и рассла-
бить тело, но тут Наденька наконец, отпустив голову Толика, крикнула ка-
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг