жирняки выбирали самых толстых. А ещё собаки говорят, что...
- Так они говорят?
- А откуда же я бы про всё узнал?! Странный вы, право. Как удивлялась
буфетчица Оля одному адвокату, который по утрам пил молоко, а не пиво.
Говорят собаки, говорят, но только между собой. По-человечески болтать,
трепаться, спикать, вякать - они не могут.
- Но ты же можешь.
- Сравнил! Я междуэтажный путешественник. Свой этаж имею.
- А у нас на "первом" ты разговаривать не умел. Как это понять?
- И понимать нечего. Там исключительно ваш мир, - заявил Гав. - У вас ни
одна собака по-человечески не говорит.
- Постой, ты же побывал на "седьмом этаже"?
- Ну, побывал, - почему-то смущённо ответил Гав.
- А там ты говорил?
- С кем?!
- Но ты же...
- Там только мой нос побывал, - признался Гав. - Я и из лифта не выходил.
Только глянул, и назад.
- Испугался? А я - нет! - похвастался Пальчик.
- Храбрец... Если б ты увидел "человечий ящик", как я - - "собачий", ты бы
враз дал тягу.
- Лично я на "седьмом" никаких собачников не замечал.
- Вот именно. Ты их видел, но не замечал. Потому что тебя не касалось. А
меня - только я высунул нос - чуть не коснулось колесо проезжавших мимо
собачников! Ясно?
- Ясно.
И Пальчик подумал: "Наверно, Гав может разговаривать только на "запретных
этажах". Наверняка он и на "седьмом" заговорил бы".
- А нас, между прочим, ищут, - вдруг сказал пёс.
- Так давай быстрей в лифт! - вскочил Пальчик.
- Давай на вокзале стоит. Как говорила буфетчица Оля.
- Какой ещё "давай"?
- Жизни не знаешь. Тот, что на вокзале вещи носит. Он всё время кричит:
"Давай! Давай!" Очевидно, себя называет.
- Да ну тебя! Надо бежать. Чего мы здесь околачиваемся?
- Я тебе сразу же хотел об этом сказать. Сам меня отвлёк своими душу
питательными беседами.
- Душещипательными, - машинально поправил его Пальчик.
- Душе - это в душе. У вас в ванне. Душ, он тоже щиплет. А я говорю про
душу. Бессмертную! Теперь-то сообразил? Вот как бы ты сказал об особой
породе псов, которых почему-то всегда присобачивают к какому-то еноту?
Забыл...
- Это ты про енотовидную собаку, что ли?
- Вот-вот, - обрадовался Гав. - Опять у тебя та же ошибочка. Как надо
говорить? Еноту видная собака - вот так!
- Но...
- Опять отвлекаешь?!
- Молчу.
Гав посерьёзнел:
- К лифту нам не выйти. Ворота закрыты. Граница на замке, понял? Между
пиками ограды не пролезть даже тебе, так тесно стоят. А по ночам побережье
охраняют стражники с пограничными акулами. Они их водят вместо собак на
цепочках по мелководью вдоль берега. Закрой рот, - потребовал он, - ты
хочешь спросить, почему я сказал, что нас ищут? Тот обалдуй с дубинкой и
двое таких же, в фуражках, рыщут по всему парку. Неспроста! Снова закрой
рот, - приказал он Пальчику. - Я знаю, что делать. За мной!
Они выбрались из-под баньяна, и Пальчик побежал вслед за Гавом.
Смеркалось... Ветер шевелил верхушки пальм, и казалось, что большими
метёлками подметают небо.
Гав и Пальчик стремительно пересекали одну аллею за другой.
- Вон они! Ви-и-жу! - послышался где-то позади хриплый голос.
- Не ви-и-жу! - вдруг так же хрипло прокричал Гав.
- А что же я ви-и-дел? - снова заорал тот же голос.
- Меня-я!
- А ты их ви-и-дишь?
- Не-е-ет! - чуть не надорвал себе глотку пёс, путая преследователей.
- Бери праве-е-ей!
- Ла-а-дно!.. За мной, - вновь скомандовал Пальчику Гав.
Электронные часы на аллеях снова показывали какое-то время, вероятно,
оставшееся до отхода ко сну: 1.14.17 - 1.14.16 - 1.14.15... Строжайший
распорядок дня, как в санатории.
Круглая жирная местная луна, перечёркнутая тёмным облачком, внимательно
смотрела вниз, как из-под ладони. Казалось, она тоже следит за беглецами.
Гав и Пальчик миновали длинный двухэтажный белый дом с круглыми, как
иллюминаторы, окнами и солярием на плоской крыше. Он был похож на корабль,
неведомым путем застрявший на суше среди пирамидальных кипарисов. Окна
мягко светились, приглушённо доносилась приятная, как холодный компот в
жару, тихая музыка.
- Здесь живут только жирняки, - не останавливаясь, показал Гав.
- А прислуга?.. - еле поспевал за ним Пальчик.
- В конце парка. Там стоят большие крупнопанельные дома - с отдельными
каморками. И своя столовая у них.
- Кормят хорошо? - сострил Пальчик. Гав обернулся и скорчил зверскую рожу.
- Понятно. А кто живёт в том особняке с колоннами - помнишь?
- Начальство. Все старые да тощие, как обгоревшие спички. Боятся
растолстеть. Хотят пожить подольше. На вечность нацелились! Как говорит
буфетчица Оля о тех, кто трусцой бегает.
- Откуда ты всё знаешь? - Пальчик запыхался и перешёл на быстрый шаг.
- Я по всему парку мотался, - тоже замедлил ход Гав. - Со следу сбивал.
Боялся, собак-ищеек пустят. Уже забыл про мой "шестой этаж"?
- Такое не забывается. Вот и среди собак бывают подлые твари! Гав на ходу
пожал плечами:
- Всё, как у вас. Не хуже людей живём.
Пришлось молча проглотить его ответ. Правду не скроешь.
- Цирк шапито! - воскликнул Пальчик, увидев впереди на обширной поляне
между высоченных краснокорых секвой огромный брезентовый купол. Поляну
щедро заливал лунный свет, как будто любопытная луна нарочно переместилась
именно сюда в ожидании дальнейших событий.
- Тсс, - прошипел Гав.
Они осторожно обогнули цирк, то перешагивая через натянутые веревки, то
пробираясь под ними. За цирком оказался другой брезентовый купол -
поменьше. Из него доносились визг, хрюканье, рычание и хихиканье каких-то
животных... Внезапно всё это перекрыл трубный вскрик слона.
- Цирк зверей, - сказал Гав. - Не бойся, все свои. Да, запомни, -
предупредил он, - я за переводчика. По-человечески они только команды
знают.
- Что ж, выходит, все звери друг друга понимают?
- Здесь - да.
- И ты можешь перевести даже кошачье мяуканье? - подкузьмил его Пальчик.
- Могу, - поморщился Гав. - Но с густопсовыми ошибками.
Он приподнял край брезента и проскользнул в зверинец, Пальчик последовал
за ним.
Под кровлей неярко светились лампочки. Помещение было разделено на
множество тесных дощатых отсеков. Кое-где виднелись и железные клетки. В
каждом отсеке и в каждой клетке стояли, сидели, метались разные животные:
обезьяны, кабаны, тигры, львы, собачки... Была и пара слонов, они
находились в самых, если тут применимо это определение, больших вольерах.
Гав что-то пролаял. Звери добродушно отозвались единым шумным возгласом.
- А теперь ты поздоровайся, - предложил пёс Пальчику.
- Здравствуйте, все! - звонко крикнул он. Гав опять что-то пролаял, но
гораздо дольше. Звери снова отозвались одобрительным хором.
- Ты что сказал? - шёпотом спросил Пальчик.
- Я пожелал им от твоего имени здоровья и долгих лет жизни. Ведь ты
сказал: "Здравствуйте!" А это значит: будьте всегда и везде здоровы. Верно?
- Ещё как верно! Ты замечательный переводчик. Самый лучший. Гав надулся от
гордости. Давненько Пальчик его так не хвалил. Чтобы избежать буквоедства
и нудности, мы будем передавать разговор зверей с Пальчиком напрямую, как
говорится, без посредника. Не забывая, конечно, при этом, что переводчиком
был всё-таки Гав.
В ответ на "Здравствуйте!" Пальчика, столь блистательно переданное Гавом,
одна из обезьян крикливо пожаловалась:
- Разве тут будешь здоровой? Нас морят голодом.
- Бьют, - зарычал тигр.
- Не кормят! - протрубил слон,
- Не кормят, не кормят, - захрюкал кабан.
- Но почему? - удивился Пальчик. - У нас в городе тоже есть цирк, но там
зверей любят.
- Жирняки нас за зверей не считают! - заявила остроносая такса. - Они нас
и раньше плохо кормили, но, когда мы...
- ...когда мы, выйдя на арену, отказались работать в таких условиях... -
перекрыл её голос своим рёвом тигр.
- ...нас в наказание начали поливать холодной водой из шлангов, - гулко
продолжил слон. - Мощной чистой струёй! Какое было блаженство! До этого
нас месяц не мыли.
- Мы не стали выполнять никаких команд. И нас злобно забросали гнилыми
помидорами и картошкой, - вновь зачастил кабан. - Вкуснятина! Мне даже
попали в пасть прокисшим, - он восторженно закатил глаза и причмокнул. -
кочаном капусты - вот таким! - развёл он копытцами. - Впервые в жизни
наелся, да ещё одними лакомствами. Единственный день, когда я был сыт.
- А теперь нас вообще держат на голодном пайке, - зарокотал лев. - Неделю
мы крепились. Поневоле пришлось вновь работать, чтоб вовсе не сдохнуть с
голоду.
- Мы шатаемся от усталости, - проревел медведь. - Нас заставляют стоять на
задних лапах круглый день. Больных тоже гоняют на арену. Вон морскому
котику - из ванны в углу высунулась усатая гладкая голова - пришлось
жонглировать с перевязанным ластом!
Когда звери отвели душу и выслушали сочувствие гостей, Гав попросил
приютить его с другом здесь на ночь. А там, мол, посмотрим.
- Нас ищет стража, - сообщил он. - Уж тут-то никто искать не станет.
Все наперебой стали звать Гава и Пальчика в свой отсек и в свою клетку.
- У меня вы в полной безопасности, - убеждал тигр. - Ко мне не сунутся!
Гав и Пальчик вежливо поблагодарили всех и удобно устроились на опилках в
отсеке у собак.
- Может, пить хочется? - сказал Пальчик ушастому спаниелю с коротким
хвостом. - Я там видел кран и ведро.
- Не беспокойся. Воду-то нам дают. А если не хватает, слон дотягивается
своим хоботом, отворачивает кран, а затем передаёт полное ведро по кругу.
- Я обязательно что-нибудь придумаю, чтобы вызволить вас всех отсюда! -
горячо заверил Пальчик.
- Хорошо бы... - ответил спаниель. - А знаешь, у нас тут недавно смешная
история вышла. - Он оживился. - Начальником над нами назначили одну -
извини! - человекообразную обезьяну: нахального мордастого орангутанга,
пустозвона и доносчика. Он сразу заважничал, где-то раздобыл очки -
наверно, в цирке украл - и стал носить. Все звери насмехались: "Вышел в
люди!" А очки попались с такими толстыми стёклами, что он мало кого
различал, всё плыло перед глазами. Но упорно их не снимал из гордости.
Однажды я обозвал его доносчиком. "Ты кто?" - сразу спросил он. "Я
новенький, - отвечаю. - Жираф". Их-то у нас нет, пусть потом поищет. "Но
жираф должен быть с длинной шеей, - говорит он. - А твой голос раздаётся
снизу". - "Я маленький жираф. Вот моя шея", - и протягиваю ему свой
обрубок хвоста. Орангутанг ощупал его: "Да-да, шея... А голова где?" -
"Всё остальное - голова", - говорю. "Такая большая и странная?" - удивился
он, сослепу потрогав меня всего. "Потому что болит, - не выдержал я и
расхохотался. - Распухла. От жизни такой!"
Пальчик, Гав и все собаки в вольере, хотя и знавшие наверняка эту историю,
покатились от смеха.
- И где он сейчас? - сказал Гав.
- Жирняки забрали его к себе. Он теперь их каждый вечер потешает своими
дурацкими выходками. Лампочки погасли.
- Я их обязательно спасу... - уже сквозь сон пробормотал Пальчик.
Ему снилось, что звери, сами став зрителями, смотрят в цирке выступление
дрессированных жирняков. Полосатый тигр грозно щёлкал кнутом, и те
послушно бегали по арене на четвереньках, жонглировали тарелками с супом
и, закрыв глаза, с визгом прыгали сквозь горящие обручи.
Жаль, что сны редко сбываются.
СТОРОЖ-МОРЯК
Но досмотреть сон до конца так и не удалось. Рано утром - сквозь марлевые
оконца уже просачивался слабый свет - вдруг вновь зажглись лампочки под
брезентовым сводом.
- Приготовить документы! - послышался чей-то бас.
- И поживей! - вторил ему другой.
- Обормоты. Ну, какие тут могут быть документы? У них на морде написано,
кто есть кто, - заявил третий человек. И провозгласил: - Посторонние,
выходи!
Это был голос того самого стражника, который уже останавливал Пальчика и
Гава в парке.
В ответ звери зарычали, завизжали, захрюкали, замычали, затрубили...
Стража начала обход. Привстав на цыпочки, Пальчик и Гав увидели, как над
загородками поплыли три фуражки с надписью "Граница на замке". Впереди
них, высоко подпрыгивая и вертя головой, скакал орангутанг - звериный
начальник. Беглецы сразу узнали его по вчерашнему описанию спаниеля, хотя
на сей раз он был без очков, - пустозвон и доносчик.
- Они где-то здесь! - верещал он. - Затаились, спрятались, схоронились!
Высмотрим, отыщем, найдём! Поймаем, задержим, схватим! Посадим, упрячем,
закроем!
Напомним - ни стража, ни Пальчик не могли понимать, что выкрикивал
орангутанг. Но для стражи было достаточно угрожающей интонации в самом
визге доносчика, и Пальчику всё шепотком переводил Гав.
Законно спросить, как же в таком случае можно быть доносчиком, если его
язык никак нельзя понять. Ответим: доносчиком можно быть и молча. А если
подходить к этой противной проблеме серьёзно, то орангутанг
просто-напросто приводил кого-нибудь из жирняков и указывал на любого
зверя, а потом того без лишних расспросов хлестали бичом.
Обход приближался к беглецам. Надо было вновь удирать!
Но спаниель удержал их, почему-то загадочно улыбаясь:
- Не спешите, дружочки. Сейчас они у нас попляшут.
- Потанцуют, попрыгают? - думая, что ослышался, уточнил Гав.
- Вот именно.
И Гав, и Пальчик не заметили, что оба слона поочерёдно набрали хоботами
воды из крана, раздувшись, как цистерны.
- Вот они! - разом вскричали преследователи, поравнявшись с собачьим
вольером. И кинулись к загородке.
Нападение захлебнулось. Две мощные струи, подбрасывая стражников и
орангутанга, понесли их по проходу и вышвырнули вон за дверь!
Откуда-то из-под потолка упали сорванные фуражки и... очки доносчика.
Интересно, где он их на себе прятал?!
- А теперь - пора, - кивнул спаниель. - Пока они очухаются и снова пойдут
на приступ...
"...вы уже будете далеко", - очевидно, хотел сказать он. Но беглецы
действительно были уже далеко. Мигом выскочив из вольера и поднырнув под
брезентовый полог, они вихрем помчались прочь по пустынному в этот час
парку. Впрочем, как мы знаем, парк был настолько велик, что и днём не
казался многолюдным. А в такую рань даже подметальщицы спят.
Увы, знакомые ворота всё ещё были заперты на висячий замок. Буквально,
безвыходное положение. Между частыми пиками ограды не протиснуться, Гав
вчера верно сказал. Перелезть - очень уж высоко. Под воротами тоже слишком
узкая щель.
- Говорят, если пройдёт голова, - пытался просунуть её Гав под ворота, -
то пролезет и всё другое.
- Боюсь, голова-то, может, и пройдёт, - посочувствовал Пальчик, - а вот
всё другое - останется.
- И хвост? - забеспокоился пёс.
- Само собой.
- А если подкопаться?.. Невозможно, - сам себе ответил Гав. - Асфальт.
Он оглянулся на бревенчатую сторожку, видневшуюся за кустами неподалёку.
- Пошли разведаем?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг