КАЙЛ ИТОРР
ИСТИННЫЙ КОРОЛЬ
Наши беды здесь связаны
с еще большими опасностями
в других местах, в мирах,
которых мы никогда не видели
и не увидим, разве что во сне.
Ги Гэвриэл Кей
"Тигана"
ВМЕСТО ПРОЛОГА
или как Магнус Максимус не стал императором
- А что, надо было? - недовольно вопросил имперский полководец.
- Не очень-то и хотелось, знаешь ли. Осточертел мне и Рим, и вся
Италия. Вот хоть ты скажи, как там тебя - Беркут?
- Кречет, с твоего позволения.
- Беркут, Кречет - главное, что не дятел... Не, старик, вот ты
вроде бы жизнь повидал больше моего, так скажи, зачем люди взби-
раются на трон?
- Не знаю, - пожал плечами старик, назвавшийся Кречетом.
- О! - Максен торжественно направил указательный палец куда-то
в сторону, желая указать ввысь в традиционном жесте "небесам ве-
домо, как же ты прав", но на деле усиленно тыча ногтем в нос со-
беседнику. Последний, впрочем, успел уклониться и не обиделся. -
Не знаешь. Так ведь и никто не знает! Хошь, у самого Теодозия по-
пытаем? У кесаря нашего августейшего, чтоб на него Митра трясучку
сирийскую наслал. Вот прям так к нему придем и спросим: а с чего
это ты, Теодозий, вдруг в кесари подался? Не ответит ведь. Умрет,
а не ответит. Или мне голову снимет. - Максен немного подумал, в
чем ему весьма помогли остатки испанского вина, и добавил: - Не,
натурально снимет. Он любопытных ой как не жалует.
Несмотря на количество выпитого, язык у имперца почти не запле-
тался. Попытайся Максен встать, вино сыграло бы с его ногами дур-
ную шутку, но он был слишком опытен для такого безрассудного пос-
тупка. Пить - это пожалуйста, голову вино только освежает, слова
с языка сходят легко и без запинок, а если не хочешь говорить че-
го - так и не говори. Вино смачивает язык, но не тянет за него.
Вот бегать и прыгать после доброй порции вина лучше поостеречься:
предки ведь, когда вино изобретали, его предназначали для услады
желудка и удовольствия - а какое, спрашивается, удовольствие, ед-
ва выпив да откушав, пускаться в бега? Потому-то вино и связывает
ноги, чтобы не взбрело какому невежде в голову счесть себя умнее
предков. А кому так уж хочется бегать, пускай эль пьет или пиво.
Бегать они не слишком мешают, зато связывают язык. То есть на са-
мом-то деле они его развязывают, причем так развязывают, что по-
утру человек ползает, вывернувшись наизнанку, и пытается засунуть
обратно и язык, и то, что с него вечером слетало. Язык обычно на
место возвращается, но слова, разумеется, нет. Именно поэтому в
просвещенной Pax Romana употребляли в основном вино, хотя знали и
другие напитки, согревающие сердце и радующие душу. В Империи по-
нимали цену не вовремя сказанного слова и не стремились ее пла-
тить.
Судя по всему, понимал эту цену и мудрый Кречет, даром что при-
надлежал к варварскому племени гэлов. Все варвары насчет выпить
совсем не дураки (это цивилизованные предки имперцев усвоили дав-
но и прочно), но в силу своих варварских предрассудков они обычно
хлестали лишь свое варварское пойло - эль, пиво, брагу, медовуху
и другие варева да настои, для цивилизованного желудка подобные
крысиному яду. Вина же упомянутые варвары не то чтобы не пили во-
все, но находили его пресным и безвкусным. Или наоборот, чересчур
сладким и приторным. Варвары, одним словом.
Максену, впрочем, попался на удивление утонченный собутыльник,
с первого глотка оценивший хорошее испанское вино. Оценивали они
оное вино не слишком долго, поскольку вина и было-то - небольшой
бочонок. Зато под вино и разговор получился вполне пристойный, не
утомляющий высокими материями и не отягощенный излишними размыш-
лениями о судьбах мира.
А Максену совершенно не хотелось ни размышлять, ни говорить о
высоком.
- Вот меня хоть взять, - молвил он. - Всю Иберию, Дакию и Тра-
кию от края до края не раз прошел, в пехоте и в кавалерии. Легио-
ны меня знали, и я их знал. Считай, вместо детей мне были. Звание
выслужить много кому удавалось, особенно если чуть повезло с род-
ней. А вот войска не всем подчинялись с охотой.
- Так в чем же дело? - спросил Кречет.
- Да в том, что мне императорские почести даром не нужны, а Те-
одозий не верил. Флавий ведь, у них у всех со времен Домитиана на
этом пунктик. Мятежа легионеров и преторианцев боятся пуще чумы.
Чуть кто из полководцев начинает выдвигаться, за ним сразу орава
шпионов начинает бродить. Каждое слово ловят и на таблички запи-
сывают, да не абы как, а с подковырками... Солдаты тебя уважают и
любят - ага, значит, готовишь переворот и заручаешься поддержкой
легионов.
Старик искоса посмотрел на беглого римлянина. Узкий профиль Те-
одозия ему доводилось видеть на имперских денариях. Доводилось и
на профили предыдущих владык Pax Mediterrania глядеть, на подоб-
ных же монетах: гэлы сами не чеканили денег и мерили золото и се-
ребро на вес, но по Галлии давно ходили монеты Империи, завезен-
ные купцами с юга. Совсем нетрудно было вообразить новенький се-
ребряный денарий с римскими письменами Magnus Maximus и профилем
Максена.
- Вот и он вообразил, - вздохнул имперец. - И намекнул, что не-
гоже так. Доходчиво намекнул. Тут уж или действительно войска по-
дымай, или давай деру во все лопатки.
- А ты мог поднять войска?
- Наверное. Я ведь тебе сказал, меня в легионах знали очень хо-
рошо. Было кому поддержать.
- Но тогда...
- Объяснил ведь, кажется! Осточертело мне все. В отставку хотел
подать, уехал бы к себе в поместье в Калатраве, женился... - Мак-
сен тоскливо посмотрел на пустой бочонок. - Эх, раньше умным надо
было быть! Не сидел бы сейчас в этой Лагрии...
- Ллогрис.
- Один хрен...
Бывший полководец и триумфатор Магнус Максимус, которого наем-
ники-гэлы уважительно прозвали Максен Вледикс, то есть Максен Ве-
ликий, устало смежил веки. Через несколько мгновений до Кречета
донесся тихий храп римлянина.
- Хорошо ты умеешь притворяться, Максен, - с одобрением провор-
чал старик. - Не хуже ваших кесарей. Правду говорил, святую прав-
ду и ничего кроме правды, - а самого-то главного так и не расска-
зал...
Что Кречет понимал под "главным", ведал лишь он сам.
Да еще, возможно, помянутый римлянином Митра, бог легионов, но
не знати, - ибо последняя полных три четверти века как начала по-
клоняться богу своих рабов - Белому Христу. Распятый и воскресший
триста пятьдесят лет назад где-то на восточном берегу Срединного
моря, этот бог не терпел рядом с собой других небожителей.
Во всяком случае, так теперь твердили его жрецы, чье прикосно-
вение обращало узурпатора-захватчика - в законного владыку, бла-
гословенного небесами. Максен мог при поддержке легионеров смес-
тить Теодозия, но чтобы занять трон Империи, ему пришлось бы от-
речься от своей солдатской веры и стать христианином, по крайней
мере внешне. А Магнус Максимус не напрасно был любимцем легионов,
причем не столько знатных и родовитых командиров, сколько простых
солдат. Они действительно были семьей Максена, слово его никогда
не расходилось с делом. Редко среди высшего сословия Империи по-
падались люди, отрицавшие лицемерие не только своими речами, од-
нако Максен был одним из них.
Максен Вледикс, Максен Великий, некоронованный король Ллогрис в
очень недалеком будущем...
Кречет мог бы сказать, что трон подарит Максену судьба, но сло-
ва "подарит" по отношению к судьбе он предпочитал не употреблять.
Поскольку лучше многих ведал, кому и во сколько такие подарки об-
ходятся.
Важно, однако, другое. Максен сядет на престол и править будет
лучше, чем все прежние князья-риксы Ллогрис, это друид мог про-
честь уже теперь, но важно опять-таки не это.
Важен приемный сын одного из союзников Максена, Килох по проз-
ванию Свинопас, искренне считающий себя сыном воинственного Аэро-
на, который пробил себе дорогу на небеса несравненным боевым ис-
кусством. Важно, что Килох будет землю грызть, только бы доказать
свое божественное происхождение, и докажет, когда сам Ильмаринен
закроет перед ним двери кузницы, где куется оружие для небожите-
лей и - реже - земных героев. Важно, что в молодости Килох будет
сторонником Максена, потом уйдет собственной дорогой, а под конец
жизни вторгнется в Ллогрис во главе лихого отряда и сложит из го-
лов клановых вождей курган в человеческий рост. И одни будут ду-
мать, что его после этого подвига тоже взяли живьем на небо, дру-
гие поверят, что Килоху явился звездный мост, и герой ушел по не-
му на волшебный Авалон, третьи начнут уверять, что мост этот под
Килохом растаял, ибо герой преступил наложенные на него запреты-
геасы... Самого Килоха, разумеется, спросить уже не смогут.
К счастью для Максена, он к тому времени давно будет покоиться
в Гарре, около Хоровода Каменных Великанов, и не увидит, во что
превратит страну очередной великий герой. На мгновение Кречет по-
завидовал римлянину; сам он был обречен наблюдать за этим дважды,
сперва звездным зрением ведуна, потом как обычный человек. Потому
что час его смерти к тому времени еще не настанет...
СОН МАКСЕНА
(легенда, не вошедшая в каноническое собрание сказаний Галлии)
Тот, кто на троне сидит истуканом,
Вскорости будет забыт.
Тот, кто войска ведет в дальние страны,
Будет бесславно убит.
Тот, кто покорен традициям старым,
В прах перед ними падет.
Тот, кто минувшее видит кошмаром,
В розовых грезах сгниет.
Тем, кто чурается умных советов,
Разум уже ни к чему.
Тем, кто повсюду взыскует ответа,
Двери открыты во тьму.
Тем, кто пророчествам верует слепо,
Счастья вовеки не знать.
Тем, кто смеется в разоренных склепах,
Вскоре придется стонать.
Та, кто забыта, закрыта, зарыта,
Снова вернется назад.
Та, кто в гранитные врезана плиты,
Сбросит постылый наряд.
Та, кто таится в глухих коридорах,
Выйдет однажды на свет.
Та, кто словес выплетает узоры,
Не перепишет Завет.
То, что не помнят и не вспоминают,
Вспомнит само и придет.
То, что на древе судьбы распинают,
Судьбы чужие распнет.
То, что считалось исполненным силы,
Рухнет под грузом вины.
То, что опорою было для мира,
Вспыхнет пожаром войны...
ИСТОРИЯ ПЕРВАЯ
или как Утер Пендрагон прокатился на драконе
- Проклятье, маг! Я люблю ее!
- Верю, - поднял руки старик. - Верю, Утер. Но при чем тут я?
- Ты можешь мне помочь.
- Как? Ты же объявил Горлису войну, Озерный край и Ллогрис те-
перь на ножах. Игрен Горлис отослал в Каэр Банног и выставил ох-
рану; озеро невелико, сильному человеку переплыть труда не соста-
вит - но незаметно сделать это не получится. Замок тоже стар и не
укреплен как следует, только штурма без шума тем более не полу-
чится.
- Сам знаю, Кречет. Военные советники у меня есть, ты для дру-
гого призван. Найди способ - я в долгу не останусь.
Старик что-то проворчал. В долгу он не останется... нет, обычно
слово свое Утер держал, но памятью обладал поистине королевской.
То есть помнил только то, что хотел помнить.
В иное время Кречет, обратись к нему кто с такой просьбой, пос-
лал бы куда подальше любого просителя - рикса, ард-рикса или даже
воскресшего имперского кесаря. Пару лет назад Утер уже получил от
ворот поворот. Теперь правитель Ллогрис вновь пришел на поклон к
могущественному магу... и в этот раз, хотя просьба оказалась куда
сложнее и опаснее, Кречет должен был согласиться. Имелись у него
свои на то причины.
Такое сочетание звезд случайным быть не могло. Старику недоста-
вало былых дней, когда волшебники, по-своему истолковав небесные
знамения, избрали бы себе по одному из участников грядущего про-
тивостояния и обратили их в свои фигуры на игровой доске, каковую
для Высших Сил представлял весь мир, а обладающие силой (которые
колдуны, кудесники и чародеи) довольствовались его уголком... Увы
- радостные дни его детства и молодости минули бесповоротно, ны-
нешние маги такими играми почти не балуются.
Тем не менее, Кречет ДОЛЖЕН был помочь Утеру Пендрагону заполу-
чить в постель Игрен, жену Горлиса, рикса Озерного края.
Сто лет назад имперский полководец Максен Вледикс встал во гла-
ве войска Ллогрис, после чего Лионесс, Лохланн, Иль и Морван при-
сягнули ему на верность. Ард-риксом Максен себя не провозгласил,
однако был на пол-волоска от этого. Потомки Максена также не пре-
тендовали на высокий титул, но подчиненные земли держали обычными
методами: порой грозили кнутом и с постоянной щедростью кормили
пряниками. Мало-помалу окрестные княжества о былой независимости
и вспоминать забыли... пока серебряный с сапфирами венец не ока-
зался на макушке Утера. Тот был не хуже и не лучше своих предшес-
твенников, если говорить о способностях правителя и полководца.
Губила Утера одна черта: смазливое женское личико заставляло его
забыть обо всем, кроме обладательницы этого личика, и только пе-
респав с нею, Утер вновь обретал ясность мысли. Ладно бы он каж-
дую в жены брал, это вождю или риксу до некоторых пределов дозво-
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг