- Так, - кивнула ведьма, не вполне понимая, к чему тот клонит.
Папирус свернулся в кольцо.
- А теперь между ними есть только один палец, - продемонстриро-
вал Джейрат. - Теперь смотреть сюда...
Папирус развернулся, чуть повернулся и свернулся вновь, странно
перекрутившись. Палец Джейрата скользнул от одной отметки по краю
желтоватой полоски, обошел ее полностью, сделал еще одну петлю -
и оказался на прежнем месте.
- Лента Мебиуса, какой иногда играют румские arithmetici, - на-
конец поняла Саилар. - Слышала о таком фокусе, но сама никогда не
видела.
- Ты лучше знать. Это - символ... дороги.
- Пути, - поправила ведьма.
- Да, наверное. Символ Пути. "Вчера" - быть... было и будет. Но
чтобы достичь его, надо сперва побывать здесь, - ноготь чародея
поставил отметку напротив угольной черточки "вчера". - Это тоже
"вчера". С другой стороны... не сказать лучше.
- Не нужно.
Действительно, это было ни к чему. Саилар не обучалась Высокому
Искусству в Башнях чародеев, но столько-то в их делах понимала. У
всего на свете есть своя оборотная сторона.
Оборотная сторона яви - сон. И, с каким-то извращенным удовлет-
ворением поняла она, Тартесс - сегодняшний Тартесс - и есть сон.
Который еще станет явью, но для этого ему сперва надо проснуться.
Для этого - его надо пробудить!
А сделают это...
- Уже, - поправил Джейрат. - Да, это они.
- Возвращать былое, воплощать воспоминания, - это удел сказите-
лей, а не магов...
- То, что мы не изгнать и позвать, а придти и уйти само, - воз-
вращать такое есть безумие, - мрачно усмехнулся чародей. - Только
иногда принимать такое есть надо. А если надо - можно принять да-
же удел безумцев.
21. Опасное сияние
Мир за спиной идущего издавал весьма красноречивое шуршание и
поскрипывание.
Орас не оборачивался. Незачем.
Он и так знал, что это просыпается сила, спящая со времен Вели-
кой Войны. Сила мира, который победители-люди назвали Старым. По-
бежденного, втоптанного в грязь, стертого в порошок мира, недоби-
тых остатков которого победители, однако, до сих пор опасались. И
правильно опасались.
Владыки мертвого мира также были мертвы. И все же сила Их была
покуда способна совершить кое-что реальное...
Тут маг засомневался, можно ли считать реальным талант стихо-
творца, потом пожал плечами. Хорошо, пусть сам этот талант не
совсем реален, но его ПОЯВЛЕНИЕ - уж точно реально.
Орас не считал себя чем-либо обязанным Владыкам. Он сыграл - и
выиграл. Они исполнили то, что он потребовал в награду; случись
проиграть - Их пожелания выполнял бы он. Такова жизнь (для подоб-
ных ему, по крайней мере). Юноша принимал правила игры и не испы-
тывал к Владыкам той холодной ярости, с которой вспоминали Старый
Мир иные из людей.
Собственно, как раз Иные-то по большей части и вспоминали...
Маг поморщился. Зу-ль-Аккан этих самых Иных чуть ли не боготво-
рил - ну не то чтобы боготворил в прямом значении этого слова: он
им не поклонялся, жертв не приносил, с молитвами обращался лишь к
Аллаху, как и подобает правоверному. Но он утверждал, что они и
только они из всего человечества достойны зваться Людьми, осталь-
ные же как были грязью, в которую всесильный Аллах некогда вдох-
нул жизнь, так ею и остались. На прямой вопрос Ораса "почему" по-
следовало подробнейшее объяснение, сводившееся к коротким и весь-
ма выразительным словам: голова человеку дана не только для того,
чтобы он туда ел. Однако что же такое особенное отличало умеющих
думать от всех прочих, коль они получили прозвание "Иные", - это-
го учитель разъяснять не стал. То есть не то чтобы вовсе не стал,
но понять ученику так ничего и не удалось.
Может быть, Орас был не самым лучшим и самым усердным учеником.
Теперь он мысленно соглашался со многими упреками Зу-ль-Аккана, а
кое-какие эпитеты еще и усилил. Конечно, он был дураком, прене-
брегая знаниями, что предлагались ему с дорогой душой, даром; те-
перь за ответы на те же самые вопросы приходилось дорого платить.
И если плата эта выражалась в дирхемах или динарах - да хоть бы и
в румских солидах! - ни один маг не счел бы, что это дорого, ка-
кую бы сумму с него ни затребовали...
Теперь - Владыки шли за ним по пятам.
Ну пусть не сами Владыки - только некоторые Их слуги, некоторые
носители Их силы, сила ведь сама по себе передвигаться не способ-
на, - но все-таки... Орасу даже казалось, что он, подобно велико-
му Зу-ль-Карнайну, выступает впереди своих легионов, огнем и ме-
чом прокладывая себе дорогу на край света.
Маг, впрочем, быстро избавился от этой мысли. Полководец Искан-
дар Двурогий, царь старой Эллады, далекого предка Рума-Византии,
прокладывал себе дорогу с помощью СВОИХ солдат. Ну а Орас был бо-
лее чем уверен, что движущаяся за его спиной сила не принадлежит
ему и подчиняться не станет. Разве что сами Владыки прикажут, од-
нако такого приказа не будет. И значит...
И значит, если он остановится, сила эта втопчет его в пыль. Ни
на миг не промедлит. И пойдет дальше - люди ей не нужны. Живыми.
Орас вздохнул. Ненавидеть-то Владык он не ненавидел, но и иллю-
зий по отношению к Старому Миру не питал. Уж если кого Владыки и
имели основания недолюбливать (каковое слово является значитель-
ным преуменьшением), так это людей. За которых во время оно, рас-
сказывал Зу-ль-Аккан, Они дрались против богов (языческих богов,
поморщился Орас, ибо люди не ведали еще слов Аллаха - случилось
все это до того, как родились принесший свет истины в мир пророк
Мухаммад, мир ему, и Муса Видящий Путь - наби Муса, что провел
беглецов-Нефилим по дну морскому... даже сами отец Исмаил и пра-
отец Ибрагим тогда вряд ли появились на этом свете). В битве Вла-
дыки утратили немалую часть могущества, но одолели. И после всего
этого люди восстали против своих спасителей, развязав новую вой-
ну, едва не отправившую всех и вся в ласковые объятия Иблиса; а
победив - предали прежний мир забвению и проклятию...
Кто был прав, не имело никакого значения.
Теперь - не имело.
Теперь - случись Владыкам выйти из своей смертной темницы, лю-
дям небо покажется с овчинку. Владык не интересует, что среди ны-
не живущих нет уже тех, кто спровадил Их по ту сторону бытия. Их
не интересует, что среди ныне живущих очень мало тех, кто вообще
знает о самом существовании Старого Мира.
Владыки вообще не интересуются ничем. Только собою. Орас встре-
тился с Ними лицом к лицу и понял, что Зу-ль-Аккан не преувеличи-
вал. По крайней мере, тут - не преувеличивал.
С Ними мир возможен только в одном случае: если между Владыками
и людьми встанет стена, преграда. Достаточно надежная, чтобы Вла-
дыки не смогли ее пробить, и достаточно незаметная, чтобы люди не
захотели посмотреть, что скрывается по ту сторону.
Все это он знал.
Теперь - знал.
Мог бы и раньше понять, ведь учитель часто затрагивал эту тему.
Увы, глаза молодого мага, похоже, не способны были не только раз-
личать цвета, но и видеть то, что ДЕЙСТВИТЕЛЬНО нужно видеть. Од-
нако теперь упреками делу помочь было нельзя.
Орас шел сквозь темноту, преследуемый слугами Владык, и знал,
что прокладывает для Них путь в реальный мир. Знал, что совершает
предательство, для которого и слов-то ни в одном языке нет. Знал,
что должен развернуться, взорваться в лицо идущим позади пылающим
в его крови огнем, уничтожить при этом и их, и себя самого - лишь
бы прервать этот путь, лишь бы надежно замкнуть, запечатать про-
реху в темнице Владык.
Все это он знал.
И - не мог сделать ничего иного, кроме как продолжать движение,
рывками переставляя ноги, одну за другой. Правая... левая... пра-
вая... левая...
Пока он мог выбирать направление, выбирать, куда поставить но-
гу. Частично. Остановиться - уже не мог, повернуть назад - тоже.
Несущий Огонь.
Прав был ящер, предупреждая о гибельных опасностях этого огня.
Но Орас полагал, что тот имеет в виду собственно гибель, смерть,
и - как всякий маг - рассмеялся в лицо этой опасности.
Идиот. Он ведь знал, хорошо знал, что драконы не считают смерть
- опасностью!
Пленение, утрата свободы! Вот то, чего Крылатые боятся настоль-
ко, что открыто говорят об этом. Вот то, что способно обратить в
бегство дракона, который сам заставит целое войско напрудить под
себя (а потом вылизать все это).
Пленение.
Орас не был пленником Владык, иначе не смог бы одолеть воздвиг-
нутую для Них преграду. Зато он был пленником подаренного Влады-
ками огня, надежно запечатавшего все девять дверей его тела - и
теперь медленно просачивающегося внутрь, подобно тому, как армия
ведет планомерную осаду хорошо укрепленной твердыни... Огонь не
принадлежал Владыкам, он принадлежал ему, Орасу! - да только сам
Орас тоже принадлежал огню. А Владыки знали, как и чем подкармли-
вать пламя, чтобы оно горело нужными цветами... цветами, которых
маг различать не умел.
Несущий Огонь.
Он шел сквозь темноту - туда, где скорее угадывалось, чем раз-
личалось нечто, от темноты отличающееся.
Все, что отлично от тьмы, суть свет, наверняка сказали бы муд-
рецы. Быть может, нечто в этом роде они и говорили в свое время;
великим знатоком их речей Орас не был, но даже если бы и был -
помочь это сейчас не могло.
И все же...
"Свет!" - нет, понял маг, не свет.
Сияние.
Опасное сияние.
ЭПИЗОД. ПАСТУХ
Свирель тихо журчала в ночи. Журчала нежно и изысканно, хотя и
вырезана была самым обычным ножом из самого обычного тростника,
какого полным-полно в верховьях Дуэры - впрочем, как и на берегах
многих других рек. Костра пастух развести сегодня не удосужился:
погода теплая, в случае чего - старый плащ из овчины был при нем.
Ну а самим овцам все равно, у них собственная шкура имеется...
Волки?
А что - волки?
Он невольно фыркнул, сбиваясь с ритма. Волков пускай боятся эти
потомки имперских колонов, пришельцев-вандалов и отщепенцев-ибе-
ров. Волки могут загрызть испанца, но не одного из тех немногих,
в ком течет древняя кровь.
Пастух мысленно шуганул молодую овечку, подошедшую слишком
близко к границе защитного круга, и вновь возвратил мелодии плав-
ное течение. Навряд ли к этой музыке подходили какие-нибудь сло-
ва, он ведь буквально только что сочинил ее...
У изгиба реки возле плачущих ив серебристых
зеленеет трава над округлым могильным холмом.
Под холодной луной шелестят беспокойные листья,
вспоминая о том,
вспоминая о том,
что кошмарным нам грезится сном...
Он резко тряхнул головой, прогоняя наваждение. Поднялся. Огля-
делся - никого.
Наваждение? Верилось в это слабо. Услышать звук, которого никто
не произносил, увидеть свет, которого никто не зажигал, - такое
иногда случается. Даже с людьми древней крови. Однако услышать не
звук, но слова, причем связные слова! - это больше, чем способно
создать любое наваждение.
Если только не вспоминать, что "наваждение" суть "ожидание На-
ви", и не думать о том, КТО там ждет...
Конечно, после этого пастух уже не мог прогнать темное подозре-
ние туда, откуда оно возникло. Не мог и просто сидеть, покрываясь
хладной испариной страха в ожидании неминуемой кончины. Смерть,
учили мудрые, нужно встречать так, чтобы ей самой захотелось уд-
рать от тебя во все лопатки. Он не думал, что когда-нибудь такое
выпадет на долю именно ему, но коль уж так случилось...
Тростниковая дудочка вновь коснулась губ пастуха. Вновь поли-
лась тихая мелодия, и вряд ли кто-либо сумел бы понять, что музы-
кант просто умирает от ужаса.
Из темноты пришли слова. Беззвучные, как и прежде, однако слы-
шал их человек вполне отчетливо.
Сны приходят из тьмы, из забытого нами былого.
Сны приходят, когда нам пора глянуть правде в глаза.
Сны приходят из тьмы - и во тьме растворяются снова,
потому что нельзя,
потому что нельзя
во плоти возвратиться назад.
Понимание пришло само. Отложив свирель, он отстегнул пояс с но-
жом - холодное железо все равно бессильно против тех, кто ждал за
чертой защитного круга и не пересекал ее не потому, что полагал
сию черту преградой. Развязал тесемку и снял браслет-талисман с
девятью стилизованными фигурками небесных покровителей, что не-
зримо опекали его с самого рождения. Задумчиво потянулся к вися-
щему на шее главному оберегу, солнечному кресту. Взвесил бронзо-
вый знак на ладони и также отложил в сторону.
Потом пастух вновь взял дудочку и заиграл.
Но былое - не сон, что бесследно исчезнет с рассветом.
Жизнь - лишь тонкая нить между "помню", "не знал" и "забыл".
Перережь эту нить - и меж ними останешься где-то,
позабыв, как ты жил,
позабыв, кем ты был,
потеряв все, что прежде любил.
Бледные лунные лучи беспрепятственно пронизывали их призрачную
плоть, не оставляя отметин и следов. Овцы мирно дремали, не чув-
ствуя опасности - впрочем, им нечего было чувствовать, для них-то
опасности не было. Откуда-то сверху донесся протяжный крик козо-
доя; в восточной части небосвода появились первые признаки при-
ближающегося рассвета.
Рассвета, которого - он знал - ему уже не увидеть.
У изгиба реки, под корнями серебряной ивы
зеленеет трава на пологом могильном холме.
Это просто обман, полагать, что покуда вы живы...
Вы живете во сне,
в разрушительном сне -
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг