Владимир Гусев
Узловой момент
Я пришел в лабораторию часов в семь вечера - в самый удобный, по
моим расчетам, момент. Распределительный щиток не отключен, значит,
Барчевский еще работает. Так я и думал. Возится в углу со своим новым
макетом. Поднял голову на хлопок двери, увидел меня и, кажется,
обрадовался.
- А, Александр Перескоков собственной персоной! Нью-Ромео! Что же
ты вернулся? Не пришла красавица? - Игорь снова склонился над столом.
- Ну и плюнь, не расстраивайся. Все Джульетты ныне удручающе
одинаковы...
- Почему же одинаковы? - пытаюсь я принять участие в разговоре.
Странно, что он знает о моем сегодняшнем свидании. Неужели позавчера я
был так взволнован, что все ему рассказал? Насколько мне известно, мы
с ним не дружим. У него вообще нет друзей в лаборатории.
- Потому что система ценностей у всех у них покоится на одном и
том же основании: выгодно выйти замуж. Заметь, не по любви, и даже не
хорошо, как раньше говорили, удачно. Это все химеры середины века.
Сейчас критерий один - выгода.
Игорь понял мое "почему же?" как вопрос. Кажется, разговор
затянется надолго. Я присел на хлипкий стул с протертым до дыр
сиденьем, прислонился для верности к письменному столу.
- А как же любовь?
Игорь бросил отвертку, попробовал прочность крепления только что
установленной панели с набором тумблеров и двумя светодиодными
матрицами.
- Именно это они и называют теперь любовью. Выгодно - значит, есть
любовь, не выгодно - возненавидят и проклянут. Тебе как раз второе и
грозит. Давно говорю: хватит разбрасываться, стишки в стенгазету
пописывать, на звезды по ночам глазеть. Это - типичный путь
неудачника. Таких современные девушки не любят. Твоя красавица очень
быстро... или уже поняла, потому и не пришла? - Он на мгновение
обратил ко мне прозрачные насмешливые глаза, но тут же снова
повернулся к установке. - Делай лучше диссертацию, занимайся наукой.
Уж она-то не предаст, не обманет... Ее могут только украсть!
- Диссертацию или науку?
В глазах Игоря полыхнула голубым такая злоба, что стало непонятно,
зачем он включает паяльник. Таким взглядом, если чуть-чуть
сосредоточиться, запросто можно расплавить припой. Мою реплику он
пропустил мимо ушей.
- Заметит какой-нибудь подонок, что ты отыскал красивую идею,
дождется, пока она подрастет и примет привлекательные формы - и
умыкнет! Ну да ничего, пусть только попробует опубликовать! Я ему
покажу, где кузькина мать зимует. - Он схватил паяльник и начал
яростно распаивать на колодке разноцветные провода.
- Кому покажешь, где это... зимует?
- Начальнику, кому же еще? Он думает, что если чуть-чуть помог мне
диссертацию организовать, то я теперь до конца жизни буду его в
соавторы брать! Разбежался с низкого старта! Спрашивает неделю назад,
чем я последний месяц занимался и для чего сварганил новую установку.
- Игорь хлопнул ладонью по массивному интерференционному столу, над
которым возвышались гелий-неоновый лазер и любительский телескоп
"Алькор". Кроме того, на столешнице были установлены лабораторные весы
с небольшим гироскопом на одной чашке и уравновешивающим его набором
гирек на другой, мощный электромагнит и еще целый ряд приборов самого
разного назначения. На панели сбоку был закреплен старый стрелочный
вольтметр с зеркальной шкалой - закрывающее ее стекло было наполовину
разбито - и несколько тумблеров и потенциометров. Внизу, на поддоне,
чернела внушительная батарея автомобильных аккумуляторов. Венчал
установку легкий алюминиевый каркас, поддерживавший плотные
светонепроницаемые занавеси.
- И что ты ему ответил?
- Как что? Для продолжения работ над волоконно-оптическим
гироскопом! Вопрос: "А телескоп?" Ответ: "Вместо автоколлиматора!" Он:
"А механический гироскоп?" Я: "В качестве реперного!" Больше у него
наглости не хватило спрашивать, потребовал только представить ему
схему макета и программу дальнейших работ. Ну, думаю, ладно, я тебе
такое представлю, что неделю разбираться будешь - ничего не поймешь. А
позавчера хватился - рукопись статьи пропала. Вот сволочь! Пронюхал,
что я, как говорится, на пороге открытия стою... Да что там открытия,
тут Нобелевской пахнет! Что, не веришь? А если я теоретически доказал,
что путешествия во времени возможны?
- Насколько мне известно, еще ни одному писателю-фантасту
Нобелевская премия не присуждалась.
- Писателю?!. А если я - экспериментальное подтверждение?
- Тогда твое место - в клинике Стравинского.
- Какого еще Стравинского? - Игорь поднял паяльник жалом вверх, и
посмотрел на меня подозрительно. - Это для сумасшедших, что ли? Не
веришь! А начальник поверил. Видишь, даже статью выкрал.
- Почему ты так решил? Может, сам куда запрятал, по принципу -
подальше положишь, поближе найдешь.
- Никаких сомнений. Прятал я ее действительно подальше, кроме как
в сейфе, нигде не оставлял. Но у него, оказывается, есть дубликаты
всех ключей!
- Это ничего не доказывает.
- Вот как?! А его собственноручное почти признание - доказывает?
- Он что, дал письменные показания?
- Мне и устных вполне достаточно.
- Тогда не называй их "собственноручными". И как же он объясняет
свой странный поступок?
- Странный?! Подлый, ты хотел сказать, подлый! В воровстве
рукописи, конечно, не признался. Хотя, как выяснилось, прекрасно знает
ее содержание. Нет, ты в жизни не догадаешься, какую теорию подвел он
под свою практику! - Игорь снова склонился над панелью. - Я боялся
посылать статью без экспериментального подтверждения результатов, не
хотел рисковать своей научной репутацией, еще вся жизнь впереди - а
начальник воспринял все как обычную научную работу. Вряд ли разобрался
в математике, но выводы понял правильно. И даже попытался оправдать с
их помощью свое воровство! Нет, ты представить себе не можешь, что он
придумал, - бубнил Игорь, продолжая распаивать провода.
- Почему не могу? Идея путешествий во времени столько
муссировалась фантастами... Он, наверное, сказал, что машина времени
противоречит принципу причинности и потому невозможна. И что тебе надо
заняться темой - отчет на носу - а не тратить время на ерунду.
- Да нет же! Идею он понял сразу. Принцип каузальности нарушаться,
конечно, не должен.
- То есть как это? Классика: путешественник во времени, попав в
прошлое, нечаянно убивает ребенка, которым оказывается он сам, и тогда
в будущем, то есть в настоящем...
- Ерунда. Следствие не может уничтожить породившую его причину.
Все случайные возмущения мгновенно подавляются за счет глубоких
отрицательных обратных связей, существенные изменения принципиально
невозможны. Я не знаю пока механизма, которым это обеспечивается, но
изменить прошлое так, чтобы изменилось настоящее, нельзя. Можно
изменить только будущее относительно этого настоящего, понимаешь?
- Кажется, я об этом где-то читал.
- Ты же сам давал мне книженцию. Не помню только, как она
называлась...
- Ты что, взял за основу идею фантастического рассказа?
- В общем-то, да. Вернее, я понял, что принцип каузальности можно
обойти. Плюс неизданные работы Козырева.
- И ты в своей статье ссылаешься...
- Только на работы Козырева. Что я, псих, что ли, на
белибердистику ссылаться?
- Но все-таки... Идея ведь не твоя.
- Ничего. Эти фантасты выдвигают их тысячами, по статистике
одна-две могут оказаться верными. Ни один суд не уличит меня в
плагиате!
- Суд? Разве ты сам не можешь разобраться, что такое хорошо и
что...
Игорь швырнул паяльник на подставку так, что с нее посыпалась
янтарная пахучая канифоль.
- Знаешь, почему я в свои двадцать пять уже кандидат и обязательно
докторскую сделаю, а ты как был никто, так и останешься инженером?
Потому что пока ты ищешь ответы на свои детские вопросы, я дело делаю.
"Что такое хорошо, что такое плохо!" Пока ты об этом думал, я панель
распаял. Ты Достоевского читаешь, а я статьи пишу.
- Без ссылок.
- Подумаешь, пару-другую ссылок в диссертации опустил. - Забыл,
понимаешь? Просто забыл! И вообще победителей не судят. - Игорь
сердито нахмурил брови и отвернулся.
- И все-таки... В настоящее время создание машины времени
невозможно.
- Именно это голословное утверждений, принятое на веру
большинством ученых, и стало для всех камнем преткновения. Только не
для меня!
- Это не утверждение, а теорема.
- То есть?
- Теорема Вегуса. Доказывается от противного. Допустим,
путешествия во времени возможны. Поскольку даже нечаянно раздавленная
в прошлом бабочка может, как известно, привести к существенному
изменению будущего, и учитывая, что перед воздействием на прошлое
будущее совершенно беззащитно, следует ожидать: первое, что сделают
наши могущественные потомки, в совершенстве изучив законы
хронодинамики, - это введут мощные ограничительные механизмы, которые
сделают опыты со временем в настоящем и близком будущем невозможными.
Жирная точка.
- Не понял. Какая точка?
- В трактатах средневековых ученых жирная точка заменяла слова
"Что и требовалось доказать".
- Ерунда. Если бы эта теорема была справедлива, Уэллс никогда не
смог бы опубликовать свой роман! Значит, не появились бы сотни других
рассказов, не задумывался бы о сущности времени и я, не было бы тогда
и этой установки. Чем и опровергается твое доказательство.
- Отнюдь нет. Запрет не может быть полным, иначе путешествия
станут невозможными и в далеком будущем тоже. Откуда им взяться, если
в благодатную почву настоящего не будут брошены маленькие зерна мечты?
Фантазировать не запрещается... С другой стороны, вряд ли наши потомки
захотят ограничивать свою свободу хоть в чем-нибудь, а тем более во
времени. Короче говоря, существование далекого будущего делает
невозможным создание машины времени в будущем близком. И то, что она
до сих пор не создана, весьма отрадно. Значит, у человечества есть
далекое будущее!
Игорь загадочно улыбнулся. Но глаза его по-прежнему смотрели
холодно.
- Ты знаешь, что это? - Он снова хлопнул ладонью по массивной,
вороненого железа, столешнице.
- Сам же сказал, макет гироскопа.
- Это я начальнику такую лапшу на уши навешал, - довольно хихикнул
Игорь, - а тебе скажу правду. Знаю, не проболтаешься. Это... - он все
же сомневался, можно ли мне доверить тайну. Я молча ждал. - Это -
машина времени!
- Ты в честь пресловутого ансамбля так свой макет назвал? Не
смешно. Хочешь, дам адресок?
- Какой еще адресок?
- Клиники.
- Не веришь!
- Нет. Чтобы этот случайный набор приборов, во главе с разбитым
вольтметром...
- Вольтметр работает, только стекло позавчера какой-то идиот
разбил и юпитер сломал.
"Юпитером" в лаборатории называли установленную на Отдельном
основании тяжелую штангу с одним или несколькими кронштейнами, каждый
из которых, в свою очередь, имел три-четыре разнокалиберных зажима. На
это полукустарное приспособление, изготовленное в макетной мастерской,
можно было нацепить массу вспомогательного оборудования, начиная от
вентилятора и кончая табличкой "Не лапать! Настроено!" Чаще всего оно
использовалось для устройства местного освещения. Один такой юпитер с
вывихнутым плечом кронштейна валялся на полу рядом со столом.
- Что за народ! Три дня назад оконное стекло разбили, никто не
признался... Тут бокорезы нельзя оставить без присмотра, не то что
машину времени. Не веришь? Да я, честно говоря, и сам не уверен, что
заработает. Слушай, - оживился Игорь, - хочешь стать свидетелем
узлового момента?
- Смотря что ты под этим понимаешь.
- Это моменты, которые определяют историю. Они не могут измениться
ни при каких воздействиях на прошлое. Улавливаешь? Что бы я там ни
натворил, сколько бы бабочек ни раздавил, а Карфаген будет разрушен, и
Зимний будет взят двадцать пятого октября по старому стилю, и Освенцим
тоже, к сожалению, неизбежен. Хотя малозначащие подробности, не
зафиксированные в документах и вообще, так сказать, материально, могут
измениться.
- Насколько я понимаю...
- Вот именно! Если машина заработает, ты станешь свидетелем
события, равного которому не отыщешь, в истории ни древних, ни
средних, ни даже поздних веков.
- Я не об этом. Ты считаешь, незначительные изменения в прошлом
возможны?
- Ну да. Только поэтому и осуществима машина времени. Иначе бы
неизбежно нарушался принцип каузальности.
- Он и так нарушается. Если ты побываешь в прошлом и скажешь,
например, солдату, что его убьют, то он вместо того, чтобы поднять
знамя и возглавить атаку...
- Нет. Закон больших чисел. Если этот солдат струсит, знамя
поднимет другой, только и всего. И результат атаки не изменится.
Ладно, не ломайся! Обещаю: твое имя будет записано в анналах истории
золотыми буквами рядом с моим, только шрифтом помельче.
- Хорошо. Согласен. Значит, мы вдвоем отправимся в первое
путешествие?
- Нет. Это - привилегия изобретателя. Твое дело -
засвидетельствовать результат перед потомками. Я сейчас сяду в машину,
тщательно закрою шторы и настроюсь на прыжок ровно на неделю назад. В
тот вечер, я знаю точно, в лаборатории никого не было. В момент
перехода вольтметр покажет бросок напряжения - емкости аккумуляторов
все-таки маловато. После этого ты приоткроешь занавеску. Меня на столе
не будет. Ты снова тщательно закроешь рабочую зону и будешь ждать.
Ровно через пять минут я вернусь. И с этого момента попрошу обращаться
ко мне не иначе как - "Покоритель Времени!"
- А если не вернешься?
- Значит, расчеты были неверны, я попал в какой-нибудь мезозой, и
меня слопал тиранозавр. Начинаем?
Игорь снял халат, сложил его вчетверо, положил на железо стола
между телескопом и весами и уселся сверху, неловко подогнув длинные
ноги. Да, не очень комфортабельна пока еще машина.
- Задерни шторы. Начинаю настройку.
Я тщательно занавесил рабочую зону. Заверещал блок питания лазера,
нежно запел, набирая обороты, гироскоп.
- Вышел на режим. Включаю. Следи за вольтметром, - раздался
приглушенный голос Игоря. Там у него что-то щелкнуло, стрелка
вольтметра за разбитым стеклом дернулась влево, но тут же вернулась в
прежнее положение. Стало тихо. Я отдернул штору. Нежно-розовым
светилась трубка лазера. Чуть слышно пел гироскоп на вышедших из
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг