- А разве история с нашими роботами не есть проявление такого
любопытства? Разве нельзя предположить, что целенаправленное изменение
их кристаллического мозга - это некий эксперимент, то есть наиболее
очевидное проявление разумной деятельности?
- История с роботами может быть всего лишь случайностью, не имеющей
отношения к куполу.
- Случайностью? Ничего себе случайность! Объясните, пожалуйста!
- Попробую. Хотя прямых данных у меня нет. Ну так вот... Мы еще
попросту не знаем всех последствий влияния энтропийного поля на
электронный мозг наших роботов.
- При достаточной интенсивности он попросту разрушится.
- Да, а что происходит при слабом воздействии? Прежде всего,
очевидно, нарушаются цепочки программных связей в мозгу роботов, как
наиболее сложные, и взамен их образуются новые, произвольные, не
учтенные программой.
- А почему это только предположение? Разве нельзя установить
поточнее?
- Изменения в кристаллокондах происходят на молекулярном уровне. С
нашей аппаратурой их не уловить, это можно сделать только на базе.
- Иными словами, вы считаете, что вся история с роботами просто
следствие воздействия энтропийного поля? Не слишком ли целенаправленно
их поведение при таком стихийном вмешательстве?
- Не думаю. Структура мозга робота настолько сложна, что
напрашивается аналогия с человеческим. Разрушение отдельных связей не
лишает человеческий мозг определенной логики, хотя оценивать последствия
своих поступков больной человек уже не в состоянии.
- Иными словами, после контакта с энтропийным полем, роботы
становятся не совсем нормальными, так?
- Скорее всего, именно так. Во всяком случае, я не вижу здесь
никакого разумного вмешательства извне, никакой злой воли чужого разума.
Выступление Кирилина оказалось решающим. Совет поддержал
координатора большинством всего в два голоса. Люди уходили подавленные,
молчаливые. Они словно уносили на своих плечах незримый груз огромной
ответственности, Решение было принято, теперь им предстояло действовать.
За пустым столом, заваленным картами, обрывками бумаги, набросками,
листками из блокнотов, остались лишь Рент, главный инженер, Ронг,
Кирилин и геохимик Ангольский.
- Давайте думать, как решить задачу. - Координатор устало растер
виски. - Нужно проанализировать все наши возможности.
- Их не так уж много, - сразу же откликнулся главный инженер. -
Только танки высшей защиты могут двигаться в зоне. У нас осталось две
машины. С их помощью можно попробовать заложить нейтринную мину.
- Ну вот, дошли и до мины. Ты ведь именно этого добивался, отвечай.
Этого?! - Казалось, Ронг готов броситься на координатора. Тот устало
вздохнул и, ничего ему не ответив, повернулся к инженеру.
- Что нам даст взрыв?
- Направленный взрыв сметет пыль с купола и сделает доступной его
поверхность. После этого под прикрытием защитных полей танков мы сможем
ввести в действие любые механизмы.
Координатор сделал решительный отрицательный жест.
- Это не годится. Мы не знаем прочности купола, можно просчитаться,
да и вообще нужно начинать с других, более мирных средств. Тут Ронг,
безусловно, прав. Наши действия будут выглядеть слишком враждебно.
Нельзя ли сверху пройти шахту, ведь всего двести метров?
- Танк не сможет прикрывать своей защитой буровой снаряд, слишком
глубоко.
- Тогда остается одно. Поднять корабль и посадить его рядом с
куполом. Главными двигателями смету я эту дрянь в несколько секунд.
Защитные поля прикроют нас от энтропийного поля. Если мощности танковых
генераторов оказалось достаточно, то наши тем более выдержат.
- Поле может изменить интенсивность. Это очень рискованно.
- Подождите! - Поднялся геохимик Ангольский, седоватый подтянутый
старик. Он подошел к схеме и долго внимательно ее изучал, словно не сам
несколько часов назад готовил этот чертеж.
- Как вы думаете, на какой глубине кончается энтропийное поле?
- Этого мы не знаем.
- А я знаю. Оно кончается там, где начинаются скальные породы.
Это было настолько очевидно, что несколько секунд все обескуражено
молчали.
- Вы хотите сказать, мы можем пробиться к куполу ниже слоя песка?
- Именно. Проложить туннель в скальных породах, конечно, нелегко, но
зато здесь наверняка нет энтропийного поля, иначе не было бы и скальных
пород, они бы давно превратились в пыль.
- Ну, насчет туннеля, если там действительно нет поля, то наш
"Сапрон" прожжет его часа за три.
"Сапрон" стоял на скале рядом с кораблем. Его неуклюжий корпус,
обвешанный решетчатыми упорами, перепоясанный двумя рядами гусеничных
траков, утыканный длинными рыльцами плазменных горелок, казался странным
созданием скульптора. Трудно было поверить, что эта машина в случае
необходимости могла развить в скальных породах скорость до ста метров в
час, создавая на своем пути ровный шестиметровый туннель с зеркальными
стенками. Гравитационные излучатели вдавливали расплавленную горелками
породу в мельчайшие трещинки и поры стен, не оставляя после себя
измельченной породы.
Не доверяя радиосвязи, координатор распорядился подключить к
"Сапрону" бронекабель, и теперь его первые метры, смотанные с катушки
внутри корабля, лежали на поверхности, как толстые кольца удава. Вся
операция проводилась дистанционно. Наружу не вышел ни один человек.
Огромная машина стояла вплотную к кораблю и казалась пигмеем рядом с
металлическим колоссом.
Под мощной защитой корабельных полей она должна была углубиться
вертикально вниз метров на десять, а потом, плавно повернув, пойти к
куполу под заранее рассчитанным углом и выйти к нему снизу, из-под
скальных пород, нигде не задев зону песка.
Как только пришла первая команда, автомат ожил. Впереди него
завертелись длинные лопасти с рыльцами горелок и почти сразу же
превратились в фиолетовый огненный круг. Машина опустила свое тупое
рыло, и вскоре огненный круг коснулся базальтовой скалы. Камень зашипел,
над ним взвилось облачко пара, и вот уже "Сапрон" медленно двинулся
вперед, входя в камень медленно и плавно, как входит в слой масла
раскаленный нож. Блестящий корпус машины почти сразу же покрылся тонким
налетом испарявшейся породы. Из-за отсутствия атмосферы пары не
разлетались далеко и конденсировались тут же на месте. "Сапрон" все
круче уходил вниз. В последний раз мелькнули траки гусениц, тупая
бронированная спина, и вот на том месте, где только что стояла машина,
осталось лишь раскаленное до вишневого света идеально ровное жерло
туннеля. Оно постепенно темнело, потрескивая в тисках лютого
космического холода. А в глубине туннеля ослепительно билось, трепетало
и удалялось бешеное атомное пламя, словно ракета стартовала в
непроглядную черноту космоса.
Воспользовавшись тем, что координатор и инженер, руководившие
операцией, заняли верхнюю рубку, в нижней толпилась вся свободная вахта.
- Сорок минут. Проходка нормальная, температура стенок в норме.
Подвижек породы нет, - хрипло докладывал в микрофон дежурный техник.
Большой экран давал всю картину в разрезе. Маршрут "Сапрона" на нем
светился разными цветами, в зависимости от температуры стенок туннеля.
Казалось, какой-то огромный червяк медленно и упорно прокладывает себе
путь к цели. Она была уже совсем близко, какие-то десятки метров
отделяли нос машины от линии, обозначавшей стену купола, когда была
подана команда - стоп всем двигателям. Движение червя на экране
оборвалось, задрожали и поползли к нулям стрелки приборов.
- Возвращайте машину. Последние метры выберут арканы.
Оператор попробовал возразить:
- Точность выработки плюс минус десять сантиметров, я мог бы
продолжить...
- Возвращайте машину. - Голос координатора был непреклонен.
Арктаны сразу же вошли в освободившийся туннель, не дожидаясь, пока
спадет температура. Этим роботам жара не страшна. Датчики Гротова
показывали уровень энтропии на две десятых больше нормы. Это был обычный
для планеты фон. Все расчеты подтвердились. Операция развертывалась
успешна. Координатор считал, что даже слишком. Он не любил операций,
проходящих без сучка, без задоринки, как правило, в таких случаях вся
отрицательная порция выдавалась в конце программы в сконцентрированном
виде. Но пока все шло нормально. Арктаны благополучно достигли конца
туннеля и врубились своими ручными дезинтеграторами в последние метры
породы.
Все происходило слишком буднично. Камень под дезинтегратором левого
работа перестал крошиться, растрескался на мелкие плитки и отвалился
широким пластом. На экране появилось широкое пятно блестящей белой
поверхности. Роботы, повинуясь команде, замерли с поднятыми руками.
В полном молчании прошло десять секунд, потом пятнадцать... И ничего
не случилось. Стена, показавшаяся вначале белой, оказалась прозрачной и
огромной толщины. Ее стеклянная глубина слегка опалесцировала, словно
туман наплывал. Свет нашлемных прожекторов арктанов терялся в этом
тумане.
- Очистите ее всю. Снизу доверху.
Оцепенение прошло. Роботы вновь принялись за дело. Через полчаса
весь туннель перегораживала очищенная от породы стена купола.
- Что дальше? - резко спросил Ронг.
- Давайте всю программу. Передавайте прямо на ее поверхность во всех
диапазонах, включая ультразвук.
Щелкнули контакты. В металлическую утробу роботов вошли пластины с
заранее приготовленными текстами. Их готовили на Земле лет сто назад.
Готовили без определенного адресата, сразу же вслед за бумом,
порожденным сверхпространственным двигателем. В те годы вера
человечества в братьев по разуму, в контакт с инопланетным интеллектом
была еще свеженькой, без единого пятнышка. За сто лет много воды утекло.
Веры поубавилось. Никто уже не разрабатывал новых пластин со
специальными универсальными текстами для контакта. И никто не мог
предвидеть, что через сто лет они будут все же использованы. Передача
заняла минут сорок. Ничего не изменилось, не было никакого ответа.
- Пусть арктаны включат проектор. Транслируйте им пленку с
видеозаписью исчезнувшего танка с момента после взрыва.
Запрыгал, забился по поверхности стены трепетный синеватый лучик
проектора, беспомощно исчезая в ее бездонной опалесцирующей глубине.
Нельзя было даже толком навести резкость. Казалось, в глубоком колодце
луч света захлебнулся, утонул бесследно. Исчезло синеватое мелькание,
пленка кончилась.
- Вырубите весь свет. Выключите роботов, пусть остаются только
инфракрасные камеры.
Теперь стена на экране выглядела черным провалом на фоне
ослепительно сверкающих стен туннеля.
- Когда его температура сравняется с наружной?
- Без вентиляции через двое суток, не меньше.
- Ждать не имеет смысла. Ответа, очевидно, не будет.
- Не торопись, Рент. - Ронг осторожно отыскал в полумраке
операторской руку координатора и крепко ее сжал. - Не торопись. У них в
этом месте может не оказаться датчиков. Они могут не сразу расшифровать
нашу передачу. Во всяком случае, ты обязан дать им какое-то время.
- Хорошо. Я буду ждать четыре часа. Потом повторю всю передачу. Если
и после этого ничего не изменится, мы вскроем стену.
- Если нам это позволят... И если вообще ее можно вскрыть. Ты хоть
знаешь, какой она толщины? Сигналы эхолота не возвращаются.
Вибролокаторы рисуют какую-то чушь...
Ронг понимал, что любые слова теперь бессмысленны. Рента уже не
остановишь. Раз туннель пройден и уперся в эту стену, он его продолжит,
продолжит хотя бы для того, чтобы продемонстрировать могущество
человеческой техники... Ну что же... в чем-то он, возможно, прав, но
лбом стену не прошибешь... По-другому бы надо, умнее, без лихорадочной
спешки, только времени у них нет... Он понимал, почему спешит Рент.
Прошло уже больше суток с момента исчезновения машины. От Глеба по-
прежнему нет никаких известий, и с каждым часом шансы получить их
уменьшались все больше...
Первый арктан включил плазменный резак и двинулся к стене, остальные
отступили в глубь туннеля. До стены оставалось еще метра два. Это
расстояние медленно сокращалось. Но Рент не спешил отдать последнюю
решающую команду. Казалось, роботу передалась нерешительность людей. Он
замер с вытянутой рукой, и синее пламя горелки плевалось длинными
колючими искрами в нескольких сантиметрах от стены.
VIII
Глеба подвел локатор. Пятно на его экране ничего общего не имело с
выходом. Он потратил почти час, чтобы пробраться сюда сквозь лабиринт
стволов, и вот теперь убедился, что стена в этом месте так же монолитна,
как и везде. Нужно было возвращаться обратно, искать площадку, на
которой рань- ше стоял танк, и начинать все сначала. А время между тем
шло...
Надо поспать хоть час, возможно, тогда его поиски будут более
эффективны. Но прежде чем позволить себе этот час отдыха, Глеб решил
вернуться обратно к площадке, где первоначально стояла машина. Все-таки
вероятность найти вы- ход была там намного больше.
"Стволы", "ветви" и "лианы", мелькавшие за иллюминаторами танка, не
имели ничего общего с лесом даже внешне. Их структура выглядела слишком
однородной. Казалось, они целиком были отлиты из единого материала.
Сколько ни пытался Глеб найти какое-то определение этому циклопическому
сооружению, не имевшему видимого конструкторского смысла, ничего не
приходило в голову. Тем не менее мозг, независимо от его воли, даже в те
минуты, когда он был целиком поглощен управлением, непроизвольно
старался подыскать понятную аналогию иррациональному, футуристическому
миру, окружавшему его. И постепенно в глубинах сознания оформилась еще
неясная мысль, родилось неосознанное, подозрение того, что эта структура
чем-то ему знакома... Едва успев затормозить перед низко наклонившимся
стволом, в котором световые импульсы разбегались по многочисленным
боковым ответвлениям, Глеб понял, в чем дело. В центральном корабельном
автомате был блок, ведавший долговременной памятью. Глебу как-то
довелось присутствовать на профилактике этого блока. Едва техники сняли
защитные панели, он увидел в небольших кубических ячейках словно бы
заросли светящегося мха. На его вопрос, что это такое, ему объяснили,
что часть долговременной памяти Центавра при переводе ее в оперативную
проходит через этот блок, выполненный на световодах... Свет заменил
здесь поток электронов. Он мог преобразовываться в оптических линзах,
накапливаться в специальных люминесцентных накопителях,
трансформироваться в светодиодных матрицах... Если бы эти устройства
увеличить в размерах в сотни раз, усложнить, лишить механических
придатков, контактных реле и тому подобных недолговечных вещей, от
которых все еще не может избавиться человеческая техника, то, возможно,
получилось бы что-нибудь подобное... Глеб не спешил включать двигатель и
объезжать препятствие. Мысли бежали одна за другой, словно цепочки
световых импульсов. Это могло быть гигантской машиной... Трудно даже
представить себе, какие фантастические задачи должна была решать такая
махина, кто и зачем ее создал, какую вложил программу, где наконец
находятся операторы, управляющие мегаваттами мощности, каждую секунду
протекающими через ее бесчисленные стеклянные стволы... Или их не было,
этих операторов?
...Ну хорошо, пусть нет операторов, но какие-то устройства для
контроля и ввода новых программ должны быть?
Остается только гадать. Он видел сотую часть площади одного лишь
этажа, неизвестно, сколько их еще у него под ногами, какие там отделы,
какие вопросы возникнут, какие найдутся ответы. Исследовать бы все
это... Из всех найденных в космосе богатств самым ценным для
человечества оказалась информация.
Чтобы немного сэкономить время, Глеб повел машину левее, ближе к
центру купола. Там было больше свободного пространства; можно несколько
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг