богатство на Землю. Сберечь его от жадных рук и глаз.
Крайнев догадался о находке, могут догадаться и другие - они могут
обыскать робота, и тогда... Тогда придется драться. Так просто он не отдаст
то, что принадлежало ему по праву. В крайнем случае, он покажет им, где
находится месторождение. Металла там хватит на всех, но после этого в
команде начнется свара, и вряд ли им удастся благополучно стартовать... Он
хорошо знал, что собой представляла команда техников, обслуживавшая
реактор, - самая опасная часть экипажа.
Каринин решил спускаться первым вовсе не потому, что стал вдруг
полностью доверять Крайневу. Во время спуска по страховочной веревке его
жизнь попадала в полную зависимость от Крайнева. Стоило помощнику капитана
полоснуть веревку ножом, - и он долго будет лететь вниз, к острым, похожим
на клыки, камням, устилавшим дно кратера.
Но даже это опасение не могло заставить его спускаться вторым. Он не
мог допустить, чтобы Крайнев оказался внизу, наедине с его роботом.
Крайнев наверняка открыл бы крышку грузового отсека, чтобы посмотреть,
чтобы увидеть... Помощник капитана догадался, что скандий найден, но не
знал, как велика бесценная находка.
Если бы он был на месте Крайнева, он бы не смог удержаться от того,
чтобы проверить робота. Каринин знал, как действует на человека блеск
неслыханного богатства.
Сейчас, когда до дна кратера оставалось всего несколько десятков
метров, решение спускаться первым уже не казалось ему правильным. "Одно
движение ножа, всего лишь одно... И веревка, натянутая как струна,
оборвется. Несчастный случай... Как только на корабле увидят скандий, -
никто даже не станет расследовать..."
Каринин все время забывал о том, какими разными бывают люди, и
непроизвольно, приписывая им свои собственные желания и поступки, довольно
часто приходил к неверным выводам. Вот и сейчас он благополучно достиг дна,
включил инфраред и нашел робота, неподвижно стоявшего в нескольких шагах
впереди.
Он не смог удержаться от того, чтобы открыть крышку отсека и
убедиться, что его скандий на месте. Даже в темноте на матовой поверхности
металла играли багровые отблески - казалось, драгоценная добыча светится
своим собственным, внутренним светом.
Теперь они поменялись с Крайневым ролями, и помощник капитана оказался
полностью в его власти. Пока тот беспомощно болтался на веревке, пока у
него заняты руки, можно было снять с пояса бластер и нажать на гашетку
всего один раз... Но он мог сделать это и раньше. Возможно, ему еще
придется прибегать к крайним мерам, чтобы сохранить свое богатство, но пока
есть возможность - этого следует избегать. Крайнев ему пригодится, если
секрет скандия не удастся сохранить и на корабле вспыхнет свара. Крайнев
ему еще пригодится.
Каждое движение, каждый метр пространства давался мне с трудом. Я
двигался так, словно на моих плечах лежал невидимый груз. Спуск походил на
подъем.
Иногда я ловил себя на том, что стоит ослабить контроль, как руки
механически начинали подтягивать тело в обратном направлении.
Двигался я чертовски медленно. Хотя постепенно все же отдалялся от
гребня кратера, от того места, где находилась часовня, и с каждым метром
отвоеванного пространства стальная хватка невидимой руки, сжимавшей мою
волю, становилась слабее.
Казалось, прошла вечность, прежде чем мои ноги коснулись каменистой
поверхности дна кратера.
В нескольких шагах от меня стояли две неподвижные фигуры. Карикатурно
скорчившийся робот, а рядом, почти сливаясь с ним, неподвижно застыл
Каринин. Его рука вновь лежала на рукоятке бластера.
Я ощутил гнев, желание раз и навсегда покончить с этим выскочкой,
осмелившимся угрожать мне уже не в первый раз.
С другой стороны, я все еще помнил, что совсем недавно, несколько
часов назад, считал этого человека своим другом. Так что же изменилось за
это время?
Ну, конечно, Каринин нашел скандий, - но это не имело для меня
никакого значения. Зато для самого Каринина это было очень важно, находка
определяла и объясняла многие его поступки.
И все же, понимая это, я тем не менее не собирался выхватывать оружие.
Мой гнев не был адекватен обстоятельствам. Рука Каринина действительно
сжимала рукоятку бластера, но ствол не был направлен в мою сторону.
Возможно, это всего лишь предосторожность против неведомых опасностей,
грозивших нам со всех сторон.
После посещения часовни, после общения с разумом, управлявшим этой
планетой, что-то во мне изменилось. И понимание этого помогло подавить
гнев.
Я сделал вид, что не заметил угрожающий жест штурмана и, обойдя его,
медленно пошел к кораблю, не сказав ни слова.
Холодок в спине остался, хотя я был уверен, что Каринин не выстрелит.
Но на этой планете психика могла подвести любого из нас.
К счастью, ничего подобного не произошло, штурман включил двигатель
робота и молча пошел следом, выдерживая дистанцию в несколько шагов. Его
молчание действовало на меня угнетающе, и ощущение угрозы, исходившее от
бредущего сзади человека, не проходило.
Когда до корабля осталось метров сто и света от прожекторов стало
достаточно, чтобы рассмотреть ближайшие предметы уже не только в инфрареде,
мое внимание привлекли странные, симметричные холмики, расположенные с двух
сторон от единственного широкого прохода, ведущего между растениями к
кораблю.
Когда мы покидали корабль, здесь не было никаких холмиков. Я хорошо
запомнил это место, потому что местные растения, излучавшие на радиочастоте
мощный поток энергии, вызывали вполне оправданное беспокойство.
Я остановился, когда до подозрительных холмиков оставалось всего
несколько шагов, и впервые с начала похода схватился за рукоятку своего
оружия. Но было уже слишком поздно. Нападавшие хорошо выбрали место для
засады, а мое внимание было отвлечено ближайшим растением, между листьями
которого пробегали ветвистые электрические разряды. Со стороны людей я не
ожидал нападения.
Четыре человека в скафандрах выскочили из своих песчаных укрытий и
бросились на нас с двух сторон. Прежде чем я успел сообразить, что
происходит, у меня выбили оружие. Двое нападавших заломили мне руки за
спину и затянули на них петлю заранее приготовленной веревки.
Однако схватить штурмана так же просто им уже не удалось. Каринин шел
на несколько шагов позади, и у него оказалось больше времени, чтобы
отреагировать на внезапное нападение.
Вибрирующий звук энергетического разряда - и огненный всплеск разрыва
расплавил песок в двух шагах от меня. Двое из нападавших упали, чтобы уже
никогда не подняться.
Этот единственный выстрел, прозвучавший с нашей стороны, вызвал у
нападавших вспышку ярости и заставил их двигаться быстрее. Второй раз
штурман выстрелить уже не успел. Силы были слишком неравными. Каринина
сбили с ног, вырвали бластер, в руках нападавших сверкнули ножи. Крик боли,
раздавшийся в моих наушниках, свидетельствовал о том, что Каринин тяжело
ранен или, возможно, убит.
Теперь та же участь ожидала меня самого. Я уже видел занесенное надо
мной лезвие, но ни одного звука не сорвалось с моих губ, ни одного
движения, выдававшего страх. Да и не было никакого страха. Полное
равнодушие к собственной судьбе не оставляло меня с того момента, как я
покинул часовню.
Может быть, это меня и спасло, вызвав секундное замешательство у
человека, занесшего надо мной нож. А затем грозный окрик Сварисова заставил
нападавшего опустить оружие.
Сварисов, обладавший невероятной силой, схватил человека, который
набросился на меня, и швырнул его на землю.
- Если кто-нибудь, без моей команды, еще раз достанет нож, я его сам
прирежу! Этот человек мне нужен живым!
Без дальнейших происшествий меня доставили на корабль.
Под камеру приспособили пустую кладовую камбуза. Раньше здесь
размещался запас пищевых концентратов, и отвратительный прогорклый запах
въелся в металлопластиковые стены кладовой. Кроме того, здесь было холодно.
Но, по крайней мере, мне поставили койку и даже не пожалели рваного одеяла.
Завернувшись в него, я сел на койку и тупо уставился в поцарапанную и
потрескавшуюся стену.
Никаких других вещей, кроме койки, в кладовке не было. Но больше всего
меня угнетало не отсутствие элементарных удобств, к которым я привык в
своей каюте, и даже не холод.
Мучительней всего оказалось полное отсутствие информации. Сварисов
строго-настрого запретил своим людям разговаривать со мной, и я не знал,
что произошло на корабле. Мучительные вопросы гнали от меня сон. Выжил ли
после ранения штурман? Готовится ли корабль к старту? Удалось ли закончить
ремонт?
Поскольку свет в моей камере не выключали, я потерял всякое ощущение
времени. Охранники, приносившие пищу в виде упаковок все тех же
осточертевших пищевых концентратов, появлялись нерегулярно. Иногда они
швыряли у порога с десяток пакетов и исчезали на несколько дней, так и не
обмолвившись ни единым словом. Время для меня словно остановилось.
Все же в моем теперешнем положении была и своя положительная сторона.
Такое полное одиночество, полная изоляция от внешнего мира и отсутствие
любых дел помогли мне погрузиться в свое подсознание так глубоко, как
никогда не удавалось раньше. Путешествуя по запыленным коридорам
собственной памяти, я пытался найти ответ на самый важный для себя вопрос -
что именно открыл я на этой планете? Что произошло со мной во время
короткого и мучительного контакта с иным разумом?
Вопреки логике, во мне продолжало жить ничем не обоснованное желание
вернуться на вершину кратера и продолжить контакт. Возможно, я так бы и
сделал, появись у меня малейшая возможность сбежать с корабля. Но в моем
положении об этом можно было только мечтать.
Я старался побольше спать, чтобы как-то скоротать медленно тянущееся
время и втайне надеясь, что во сне вновь повторится тот самый зов, который
заставил меня покинуть корабль. И вновь зазвучит мелодия знакомой песни. Но
зов не повторялся. И даже мелодию я не мог вспомнить. Она вертелась в
мозгу, но что-то мешало прозвучать знакомым музыкальным нотам, словно
существовал некий запрет, неодолимый барьер... Даже мои мысли оказались в
плену.
Все же в результате долгих усилий у меня появилась ни на чем не
основанная уверенность в том, что происшедшее со мной - это только начало.
Что все еще впереди и что глубоко внутри моей памяти остался некий след,
какой-то ключ, который рано или поздно поможет мне во всем разобраться.
Я не слишком часто и лишь мимоходом задумывался о своем теперешнем
положении и о том, что произошло на корабле, - словно это меня уже не
касалось. Хотя я понимал, что в возникновении бунта была изрядная доля моей
вины и что мне придется нести за это всю тяжесть ответственности, если нам
удастся вернуться на базу, это меня совершенно не трогало.
Я принял решение, весьма странное в положении беспомощного пленника. Я
сказал себе, что не улечу с этой планеты, не побывав еще раз в часовне и не
попытавшись возобновить прерванный контакт. По сравнению с этим все
остальное уже не имело никакого значения.
Глава 6
Часы у меня разбили во время схватки, а может, и позже. Перед тем как
меня запихнули в камеру, я попытайся вырваться, и тогда меня ударили по
голове. Возможно, часы разбили специально, чтобы лишить меня ощущения
времени.
Хотя вряд ли среди напавших на нас техников имелись психологи.
Нападавшие были в защитных костюмах и шлемах, но я узнал некоторых их них.
Корабль - это небольшой замкнутый мирок, здесь все знают друг друга. И
теперь я мог сколько угодно строить предположения о том, что вызвало бунт
на корабле и чем он закончился. Бесспорно лишь одно - без штурмана и
старших офицеров корабль не сможет стартовать.
Техническому персоналу запрещалось даже близко подходить к управляющей
рубке - святая святых корабля. А это означало, что мое заключение не может
продолжаться бесконечно.
Вот только время в полной изоляции тянулось слишком медленно. Я был
рад любому занятию. Разбитые часы пригодились. Мой мир в этих четырех голых
стенах сжался, уменьшился до размера испорченных часов, которые внезапно
приобрели для меня большое значение.
Я дважды пытался их разобрать, но без инструментов, действуя обломком
зубочистки, случайно завалявшейся в кармане, мне удалось лишь снять крышку
и убедиться в том, что цельнокристаллический часовой механизм не подлежит
ремонту даже при наличии инструментов.
Это занятие на какое-то время отвлекло меня от мрачных мыслей.
Когда с проблемой часов было покончено, я решил, что с меня довольно.
Я встал и, подойдя к двери, через которую охранники, словно собаке, швыряли
мне пищу, забарабанил по ней изо всех сил.
К моему удивлению, дверь сразу же распахнулась, и на пороге возник
Сварисов собственной персоной. За его спиной виднелись хмурые лица двоих
охранников, вооруженных, впрочем, только холодным оружием.
- Почему шумим?
Вряд ли Сварисов стоял за дверью в ожидании, когда пленник начнет
проявлять нетерпение. И я понял, что время мучительного бездействия
закончилось. Теперь все зависело от того, какую тактику я изберу и чего
смогу добиться, используя свое положение. Ведь я был единственным
человеком, кроме капитана и штурмана, способным вывести корабль в космос.
- Хотел выяснить, собираетесь вы стартовать или решили навсегда здесь
остаться? - с наглой ухмылкой осведомился я у Сварисова.
- Хороший вопрос. Садись, не мельтеши у меня перед глазами, и давай
все обсудим.
Он кивнул охранникам, дверь закрыли, и мы остались наедине.
Некоторое время мы молча изучали друг друга, словно бойцы на ринге
перед решающей схваткой.
Я задолго до бунта понял, что Сварисов привык командовать остальными.
Есть люди, от которых исходит эманация скрытой силы, независимо от того,
какое положение они занимают в настоящий момент, - Сварисов был одним из
таких людей.
- Хочешь курить? Или сказать, чтобы принесли тоник?
Начало было многообещающим, но мне не хотелось пить, курить же я
бросил еще год назад и не собирался начинать вновь. Кроме того, мне не
понравился развязный и излишне фамильярный тон техника. Я решил сразу же
все расставить на свои места.
- Вы ведь не тоником пришли меня угостить? Так что давайте
выкладывайте, что вам от меня нужно.
Однако Сварисов не торопился начинать разговор. Он окинул меня
оценивающим взглядом, достал сигареты с примесью крэга и, устроившись на
койке поудобней, выпустил целое облако вонючего дыма, которое, впрочем,
сразу же завилось спиралью и унеслось к решетке воздухозаборника,
свидетельствуя о том, что хотя бы системы очистки на корабле работали
нормально.
- Ну, скажем, мне нужен помощник, старший офицер корабля, - наконец
процедил Сварисов, продолжая внимательно рассматривать меня, словно я был
вещью, выставленной на продажу.
- Вам? А что, Зунидинов подал в отставку? - Я спросил это со злой
иронией, но оказалось, что попал в самую точку.
- Он слишком злоупотреблял крэгом. Так что сейчас вы говорите с новым
капитаном корабля.
Я усмехнулся и, по-прежнему не скрывая иронии, произнес:
- Поздравляю. Но прежде чем я приму какое-то решение, я должен знать,
как обстоят дела. Не забывайте, что несколько дней меня держали здесь в
полной изоляции.
- Это было сделано в целях твоей безопасности. После того как штурмана
серьезно ранили, ты стал представлять собой слишком большую ценность.
Итак, кое-что мне удалось выяснить. Каринин остался жив, и это было
очень важно. Кроме капитана, только я один понимал, что без штурмана
корабль не вывести из этой зоны космоса.
- Так что все-таки произошло? Вы захватили корабль силой. Это мне ясно
и так, но сколько человек остались в живых?
- Да все пока еще живы, если не считать тех, кого поджарил наш
штурман.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг