Совету и поможет принять участие во всех делах, связанных с Черной
планетой.
"Итель" уже начал разгон, и пассажиров в салоне оставалось немного.
Хотя ускорение лайнера было невелико, все же непривычная добавочная
тяжесть разогнала людей по каютам. Собираясь в дорогу, Ротанов не
рассчитывал, что подвернется попутный пассажирский рейс, не захватил с
собой нужных вещей и подходящей одежды. Сейчас он чувствовал себя неловко
в своей старенькой элановой куртке в этом мирке давно забытого комфорта.
Тихо играла музыка, свет люстр каскадами падал на резные панели стен,
на дубовые стойки бара, где вместо привычного автомата стоял самый
настоящий живой бармен в форменной синей куртке.
Встретив его остановившийся, невыразительный взгляд, Ротанов почему-то
так и не решился подойти к стойке, хотя ему хотелось выпить чего-нибудь
покрепче.
Хорошо, что он отказался от спецрейса, воспользовался этим попутным
пассажирским лайнером и впервые за долгие годы почувствовал себя простым
наблюдателем, а не участником событий.
Ему хотелось отвлечься от всего, расслабиться, побыть одному. Он знал,
что события начали разворачиваться стремительно, как отпущенная пружина,
и, возможно, это последний представившийся ему случай для такого вот
бездумного отдыха.
Ротанов подошел к большому, затянутому белесой пленкой экрану,
вделанному в круглую бронзовую раму, изображавшую иллюминатор корабля, и
нажал выключатель.
Пленка растаяла. Теперь это и в самом деле был иллюминатор.
Среди яркой россыпи знакомых созвездий Регоса он легко различил
красноватый мячик планеты. Ей он отдал большой кусок жизни и знал, что
покидает ее надолго, может быть, навсегда.
5
Бывают планеты, где неохватное небо опускается ближе к людям, где
человек перестает ощущать себя центром Вселенной и растворяется в
окружающем мире, впитывает его в себя, становится его частицей. Единым
целым со звездами, соловьями, огнем костра, лицами друзей...
На одной из таких счастливых планет, позволивших людям построить здесь
свой новый дом, в тихом и прозрачном лесу сидела у костра земная женщина.
На минуту она осталась совсем одна, потому что друзья, затеяв игру,
убежали в глубь леса по тропинке, освещенной зеленой луной.
Воспоминания долго ждали этой минуты. Они выступили из-за деревьев
неслышной толпой, подошли вплотную...
Был в ее жизни случай, когда один человек пообещал ей подарить целый
мир. Добрый и ласковый мир под голубым небом, не знающим страха. Он
сдержал свое слово.
Отчего же тогда ей так горько? Впрочем, зачем спрашивать... Она слишком
хорошо знала ответ...
Анна думала об этом, глядя на огонь костра, веселыми языками лизавший
сосновые поленья и бросавший в темноту пригоршни искр. Она вспоминала
другой костер. Костер Синего леса. Тогда смерть стояла рядом, за светлым
кругом огня, стоило лишь протянуть руку. Но вместо чудовищ Синего леса к
костру вдруг вышел веселый обыкновенный человек. Немного поцарапанный,
немного сердитый и совершенно невозможный там, в Синем лесу...
Впрочем, он навсегда остался для нее невозможным. Далеким, недоступным
миражем. Она знала каждый его шаг. Хранила кристаллы с записями всех его
выступлений, отчетов, речей... И только его самого никогда не было рядом.
Где уж ей угнаться за ним - слабой земной женщине. Он сражался с
чудовищами, покорял чужие миры, возводил звездные крепости. А она любила
его, училась. И строила свой собственный мир здесь, на Дзете, таким, каким
видела его лишь в снах своей юности, на жестокой и страшной Гидре...
Окончив школу второй ступени на Земле, она вместе с другими колонистами
прилетела на Дзету. Это была тихая ласковая планета с кротким и добрым
нравом. С ручьями, текущими среди низкорослых сиреневых кустиков, с синими
закатами и бирюзовыми восходами.
Они посадили земные сосны и березы. Биологические стимуляторы в десятки
раз ускорили рост деревьев, и уже через пару лет на Дзете шумели настоящие
земные леса. На планете не было своего животного мира, и скоро здесь
поселились олени и лани, зайцы и великаны лоси, привезенные с Земли. На
глазах у Анны вырос красивый белый город, утопающий в зелени садов, парков
и скверов. На земле города постепенно исчезли, растворились в лесных
массивах, распались на мелкие поселения или отдельные коттеджи,
оборудованные всем необходимым для жизни двух-трех семей...
В колониях люди стремились жить ближе друг к другу, может быть, потому,
что острее ощущали потребность во взаимной поддержке перед лицом чужого
мира.
Анне нравились города земных колоний. После пещер Гидры она
отогревалась в них всем своим существом. И не чувство полной безопасности,
которой она так долго была лишена, согревало ее, нет. Самым ценным в этом
небольшом белом городе была удивительная общность людей. Милая ее сердцу
провинциальность, позволяющая без особых церемоний войти в любой дом,
знать все о своем соседе и так же открыто, на виду у всех, жить самой в
едином коллективе, увлеченном одной целью - освоить новый мир. Сделать его
удобным и радостным.
Был у них и рудник, в котором автоматы добывали цезий - раз в полгода
обогащенную руду забирал транспорт с Земли и взамен привозил им автолеты,
одежду, сложные бытовые автоматы, видеокристаллы. Автоматы убирали улицы,
города, жилища, готовили пищу, вырабатывали необходимую городу энергию.
Практически они избавили людей от всей тяжелой работы.
И теперь, когда монтаж и основные работы по освоению территории были
закончены, у них появилось много свободного времени, которое каждый мог
использовать по своему вкусу.
Занятия искусством не очень увлекали колонистов. Возможно, виной тому
были все те же видеокристаллы, позволявшие с помощью подвижных голограмм
знакомиться с работами лучших актеров, живописцев и скульпторов Земли.
Анна все свое свободное время посвящала лесу. Она окончила
биологическую школу на Земле, и лес на Дзете был ее детищем. Сейчас она
испытывала чувство удовлетворения и радости, слыша доносящиеся из-за
деревьев людские голоса, шорох шагов и тихий смех. Вечернее небо озаряли
отблески далеких костров. Кое-где виднелись светлые пятна надувных
палаток. Колонисты любили свой лес. Она знала, что вопреки ее запретам
многие молодые люди жили в надувных палатках все лето. Ничто не предвещало
несчастья в эту теплую летнюю ночь. А между тем высоко в небе Дзеты уже
появилась хищная черная тень. Не обнаруженная диспетчерским постом, она
тихо кралась к планете перпендикулярно плоскости эклиптики, нарушая законы
баллистики и притяжения.
Ее заметили лишь утром в виде размытого грязного пятна на фоне светлого
неба. С этой минуты наблюдение за ней продолжалось весь день.
После полудня с севера появилось второе пятно. Пятна пошли навстречу
друг другу и соединились в пятнадцать часов сорок восемь минут по
абсолютному земному времени. Дежурный оператор зафиксировал это событие по
всей форме в журнале, не придав ему должного значения, поскольку
столкновение пятен не имело видимого результата - после соединения оба они
попросту исчезли с небосклона Дзеты.
Дежурный приписал в конце страницы несколько строк своей собственной
версии происшедшего.
"Это могли быть пылевые облака или какие-то уплотнения в атмосфере.
Возможно, повышенная концентрация влаги в верхних слоях привела к явлению,
напоминающему земной мираж".
Это не были ни пылевые облака, ни миражи. Темные тела, подошедшие к
Дзете, после столкновения не разрушились и не исчезли. Они лишь распались
на десятки более мелких тел, незаметных на большой высоте, и начали свое
медленное неотвратимое падение на Дзету.
Отдельные капли, соприкоснувшись с атмосферой планеты, съежились и с
легким хлопком исчезли. Но наиболее крупные, хоть и уменьшились в
размерах, к ночи все же достигли поверхности планеты.
Утро началось как обычно. Операторы заняли свои места у пультов
автоматических комплексов на руднике и энергетическом центре. Целые стаи
стреколетов поднялись в воздух, развозя колонистов по рабочим местам.
Анна опустила стреколет на площадке у корпуса городской больницы.
Привычно обойдя палаты и убедившись, что у немногих больных все идет как
надо, а медицинские автоматы не отклоняются от заданных режимов, она
прошла в свой кабинет, находившийся под самой крышей пятиэтажного здания.
Огромные окна делали комнату похожей на большую оранжерею. Сходство
увеличивали многочисленные растения, заполнявшие почти все свободное
пространство. И здесь она продолжала эксперименты по приживлению земных
растений на чужой почве в новых условиях.
Анна прошла с лейкой по рядам своих питомцев, не доверяя столь
ответственное дело автоматам. Обобрала несколько пожелтевших листочков,
проверила, не завезли ли вместе с новой партией растений земных паразитов.
Карантинный контроль знал свое дело. Растения выглядели совершенно
здоровыми. Анна прошла к столу, достала медицинские карты, просмотрела их
и, убедившись, что ее вмешательство в заданные программы лечения не
требуется, открыла другой ящик.
На самом дне лежала маленькая, потемневшая от времени, отполированная
вручную шкатулка, сделанная из твердой, как железо, древесины кустарников
далекой Гидры.
В шкатулке были фотографии, голограммы, листочки бумаги с нацарапанными
на них буквами.
Анна вспомнила школу первой ступени на Гидре. Там ее учили защищаться и
нападать. Стрелять из бластера и выбирать место для засады.
Сейчас все это походило на далекий и уже нестрашный сон. Под грудой
фотографий она нашла сухую колючую ветку. Единственный подарок человека,
образ которого с тех пор навсегда остался с ней. Настойчиво запищал вызов
видеофона. "Анна Петровна, мы только что получили тревожный сигнал.
Автомат четвертого сектора сообщает, что с медифора Гая Рудина вот уже
полчаса не поступает сигнала. Последний пришел из леса. Видимо, Рудин
ночевал там". Голос дежурного был спокоен. Не так уж часто, но все же
случалось, что молодые ребята из озорства отключали свои медифоры и служба
здоровья получала ложные сигналы тревоги.
- Вам, видимо, понадобится помощь?
- Справлюсь сама, - ответила Анна. - Лес я знаю хорошо и все их места
стоянок тоже. Пришлите только санитарный стреколет с сиреной. Надо,
наконец, проучить этих шалопаев.
Автопилот стреколета сделал над городом пологий круг и направил машину
в сторону леса. Анна, используя время полета, вставила в информатор
стреколета личную карточку Рудина. К ее удивлению, это был не мальчишка, а
молодой парень двадцати семи лет, электронщик. Она встречалась с ним раза
два в бассейне и сразу же узнала лицо, появившееся на экране.
Кажется, он неплохо плавал... Взрослый колонист не станет из озорства
отключать медифор. Только теперь она ощутила легкую тревогу. Стреколет уже
снижался над местом, из которого автоматы зафиксировали последний сигнал
Рудина. Прозрачные крылья сзади приподнялись и мягко посадили машину на
поляну.
Палатку она нашла минут через десять. Рядом в траве валялся
раздавленный медифор. Но даже после этого она не слишком серьезно
отнеслась к происшедшему. На Дзете не было диких животных, кроме
безобидных оленей. Лось не подойдет к палатке. Что еще могло здесь
случиться?
Она растерянно подбирала в беспорядке разбросанные по поляне вещи,
когда заметила на коре дерева странные царапины, словно кто-то голыми
руками пытался сорвать с него кору.
Нижние ветви дерева, варварски обломанные; валялись на траве. Только
теперь она ощутила наконец настоящую тревогу. Но было уже поздно. С
треском обломился огромный сук, и какое-то существо прыгнуло с дерева
вниз.
Оно упало на все четыре лапы, приподнялось на задних ногах, и только
теперь Анна поняла, что это был человек, едва прикрытый клочьями одежды.
По всему его телу шли длинные красные царапины.
Их разделяло не больше трех метров. И прежде чем Анна успела понять,
что происходит, человек бросился к ней, выставив вперед кровоточащие руки
с содранными ногтями.
Совершенно инстинктивно она уклонилась. Сами собой сработали моторные
рефлексы, привитые ей в школе первой ступени на Гидре, где от них зависела
жизнь каждого колониста.
Нападавший промахнулся, упал, но тут же вскочил и с удивительным
проворством снова бросился на Анну. Она не успела испугаться... Мышцы сами
знали, что нужно делать.
Глаза у нее сузились, движения стали резкими, скупыми и абсолютно
точными.
Человек снова промахнулся. Он зарычал от бешенства, повернулся и,
загородив ей дорогу к стреколету, теперь уже медленно, крадучись, стал
вновь приближаться. Только сейчас она узнала его и, отступая так же
медленно, как подходил он, не позволяя ему ни на шаг сократить дистанцию,
ласково окликнула его:
- Гай! Что с тобой, Гай?
В глазах человека мелькнуло что-то осмысленное, он застонал, сжал
голову руками и вдруг тихо и внятно произнес:
- Уходите отсюда!
- Хорошо, Гай, я уйду, но сначала ты скажи, что с тобой случилось.
- Не знаю. Ночью в лесу шел дождь...
- Ты что-то путаешь, Гай. У нас не бывает дождей.
- Это был не простой дождь. Черный. Я помню большие капли, одна из них
упала вот сюда. - Он прикоснулся к затылку и поморщился. - Холод. Везде
холод! - Его тело била мелкая дрожь, а глаза вновь уже заволакивались
дымкой безумной ярости... - Слушай! Ты! Ты не знаешь, не знаешь, какой
холод! Согрей меня!
Он снова прыгнул к ней, опять промахнулся, запутался на минуту в
кустарнике. Это позволило ей наконец дотянуться до медицинского пояса,
достать шприц-пистолет и вставить в него снотворную капсулу.
Для верного выстрела ствол пистолета должен был коснуться кожи
больного, и проделать эту штуку нужно так, чтобы Гай не мог до нее
дотронуться... Слишком хорошо она знала, какие сюрпризы иногда таят в себе
внешне вполне благополучные чужие миры. Если это заражение инопланетным
вирусом - дело плохо...
Едва Гай выбрался из кустов, как Анна побежала, увлекая его за собой в
погоню. Еще раз увернувшись и оказавшись на секунду позади бегущего, она
успела приставить шприц-пистолет к его лопатке и нажать спуск.
Гай зашатался и мягко опустился в траву. Снотворное действовало почти
мгновенно.
Вызвав еще один санитарный стреколет и коротко доложив дежурному о
происшедшем, она вывела из своей машины робота первой помощи, обвешанного
шлангами, зажимами и датчиками. Нужно было немедленно, не теряя ни минуты,
определить, что происходит с Гаем.
Едва робот оплел спящего человека паутиной проводов от датчиков и
индикаторов, как на диагностическом табло появились первые цифры.
Давление в норме... Пульс слабый, биоритмы мозга заметно понижены... но
это все мелочи, это не может быть причиной... Ага, вот, наконец!
Температура тела тридцать два по Цельсию... Неудивительно, что ему было
холодно. В случае инфекции температура должна бы повыситься. Ее нужно
немедленно поднимать, хотя бы градуса на три, иначе не выдержит мозг...
Так, теперь пробы крови, анализы во всем диапазоне: на вирусы, на
микрофлору, на инородные белки... Ничего нет, странно... Только остатки
собственных... Идет интенсивный процесс разрушения белков, но отчего, в
чем причина?!
Через несколько минут она поняла, что ничего не сможет сделать. Процесс
распада нервной системы и наиболее сложных структур организма с каждой
минутой ускорялся, и, когда на поляну опустился второй санитарный
вертолет, ничто уже не могло спасти Рудина.
Первым черные кратеры заметил пилот транспортного стреколета. Он вел
тяжело нагруженную машину от космодрома к заводскому комплексу,
расположенному далеко в стороне от города. Десятки раз в день, пролетая
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг