непоправимым прошлым, пронзительное сострадание, злоба на этот
уродливый паскудный мир, все перемешалось и разом навалилось
неподъемным грузом. Хотелось стрелять, бешено орать, на худой конец
разбить кулак о стенку. Но я сдержался. Лежал и поглаживал ее взмокшую
от пота ладонь.
- Только не бросай меня, - вдруг взмолилась она. - Я грязная, да,
я бешеная и грязная, но я люблю тебя. Я скажу тебе правду, я думала,
что никогда никому признаюсь, а тебя обманывать просто не могу.
Месакун, когда меня насиловал второй, это было дико грязно, хотя мне
уже стало все равно, и вдруг этот скот пробил меня насквозь,
понимаешь, мерзкое неслыханное наслаждение, на секунду я сошла с ума,
они накачали меня своей слизью и еще заставили саму кончить, впервые в
жизни, господи, Месакун, какая грязь, прости меня, прости, я люблю
тебя...
Она захлебнулась слезами и смолкла. Только теперь до меня
окончательно дошло, какие мороки истязают Янту, откуда взялись ее
навязчивые странности. Отдышавшись, она утерлась простыней,
повернулась на бок лицом ко мне, заговорила почти спокойно.
- Ну вот, теперь ты знаешь. Я хотела убить себя. Но не хватило
духу. Попросила дядюшку, он достал мне револьвер. Возил в лесочек,
учил стрелять. Я всегда ношу его с собой. Я хотела бы встретить их еще
раз, - и после затяжной паузы она с тревогой спросила. - О чем ты
думаешь?
- Успокойся, - сказал я. - Все будет хорошо. Это пройдет,
забудется. Успокойся.
- Правда? Ты правда так думаешь? Месакун, я хочу забыть. Я люблю
тебя. После этого я вообще ни с кем не могла. Ты первый, понимаешь? -
она крепко обхватила меня, приникла всем своим молодым, гибким,
драгоценным телом. - Ты меня расколдовал. Оказалось, я могу иначе, я
же думала...
Янта запнулась и умолкла.
- Что ты думала?
- Ох, какой же я была идиоткой. Ты изумительный. Ты страшно
сильный. И еще ты настоящий. Неужели ты меня действительно любишь?
- Люблю.
- И у тебя нет ко мне отвращения? Ведь ты теперь знаешь...
- Перестань городить глупости, - резко вырвалось у меня, но я
сразу осекся и добавил. - Больше не будем об этом, хорошо? Пусть это
умрет.
- Я так хочу, чтобы это и вправду умерло, - прошептала она. - Ты
ведь мне поможешь? Месакун, милый... Даже не верится, что ты такой. Не
понимаю, как ты выжил до сих пор. Таких, как ты, этот мир просто
убивает. Это как закон отбора. До чего же я счастлива, что тебя не
убили.
- Представь, я тоже.
Она рассмеялась тихим счастливым смешком, и я ее поцеловал.
- Я повезу тебя в горы, - пообещал я. - В мои родные места. Мы
поселимся в самой прекрасной долине. У нас будет лучший в мире дом и
на сотню стир никого в округе. Хочешь?
- Да. Месакун, господи, неужели?..
- Так будет.
- Значит, этот мир все-таки не убьет нас, - задумчиво произнесла
она. - Даже не верится. Но мы ведь укроемся от него, правда? Горы нас
уберегут. Будем вместе, вдвоем, какое счастье... Месакун, расскажи,
какие они, горы.
- Вот это да, - изумился я. - Значит, ты никогда не видела горы?
- Только на картинке. Раскажи, пожалуйста...
Она просила совсем как ребенок о сказке перед сном. Горло сдавила
громадная, небывалая нежность. Вполголоса я стал рассказывать. О
вечных снегах на горделивых пиках, о глетчерах и лавинах, о цветущих
лугах на плоскогорьях, о ручьях со снеговой водой, о пронзительном
воздухе, которым невозможно надышаться досыта. О том, как властно
обнимает и входит в грудь могучий простор, вытесняя мельтешню и
сумятицу, которую по недоразумению принято считать жизнью. Как взамен
обретаешь ясность и покой, как открываются ничем не замутненные,
глубинные корни собственного естества, в которых чутко дремлет Бог. Я
рассказывал и заново открывал для себя все это. Со внезапной горечью
понял, что мое прошлое оказалось бегством, отступничеством. Теперь
предстояло возвращение. Сам Бог напрочь спалил то, что я считал своей
судьбой, и великодушно предлагал получить по страховому полису.
Умолкнув, чтобы собраться с бесчисленными неотступными мыслями, я
заметил, что Янта уснула.
Перед тем, как уснуть самому, я подумал о том, что больше я не
одинок, отныне в моей жизни есть, что терять. Янта верно говорила об
этом мире, который прицельно выбивает лучших из людей. Сам я, без
сомнения, уцелел потому, что во мне слишком много всякой дрянной мути.
Но еще этот мир имеет обыкновение нагло отбирать у человека все, чем
он начинает дорожить. Во мне исподволь шевельнулся недостойный страх
перед новой потерей, новой мукой. Но выбора не было, пустота еще
страшнее.
За окном знай себе накрапывал дождик, мирно дышала Янта, наконец и
я погрузился в сон.
На рассвете, весь в испарине, я проснулся от заунывно вибрирующей
боли в груди. Старые раны, будь они трижды неладны. Впрочем, на сей
раз еще терпимо, прежде бывало и круче. Еще меня донимала жажда, но уж
это вообще пустяк.
Осторожно, чтобы не разбудить свернувшуюся калачиком Янту, я
выбрался из постели, натянул брюки и спустился вниз, стараясь, чтобы
ступеньки как можно меньше скрипели.
В углу центрального холла, откинувшись на спинку пухлого кресла и
положив ногу на ногу, сидел не существующий в природе человек,
которого я еще вчера всерьез собирался брать в плен.
Перед глазами у меня с режущей четкостью всплыло воспоминание:
сидящий в окровавленной ванне труп Лигуна с распиленным пустым
черепом. Еще сероглазый парень, назвавшийся сестренкой Лигуна. Голубой
полуфургон "Хаши".
- С добрым утром, - улыбнувшись, сказал мне владелец коттеджа на
улице Ветеранов, белобрысый Амахад Чажнур.
15.
Чего-чего, но эдакого колоссального подвоха я вовсе не ожидал.
После нашего знакомства, когда мне достался необыкновенный пистолет, а
Чажнуру шишка на затылке, само собой разумелось, что парень будет
землю носом рыть, стараясь меня разыскать и поквитаться. Но чтоб он
заявился с утра пораньше в дом, где я считал себя в полной
безопасности, преспокойно меня подкарауливал, развалившись в кресле, и
еще мило улыбался, словно любящий папочка сопливому имениннику, вот уж
это переварить было мудрено.
Мой пистолет остался наверху, в комнате, где сладко спала Янта. А
Чажнур, хотя при нем вроде не было букета и гостевого кремового
пирога, навряд ли пришел меня проведать с голыми руками.
- Не волнуйтесь, я один и без оружия, - он небрежно взмахнул
пустыми ладонями. - Поговорим?
Его несравненное благодушие меня отнюдь не успокаивало, скорее
наоборот. Подобным тоном вполне можно обращаться и к закадычному
другу, и к человеку, который заведомо покойник, а следовательно, не
вызывает чрезмерной неприязни.
- С чего вы взяли, что я волнуюсь? - мой голос прозвучал сипло и
неубедительно.
- Тем лучше.
Решив заодно прощупать, как далеко простирается его миролюбие, я
направился к задней двери холла.
- Вы куда?
- В сортир, с вашего позволения, - буркнул я через плечо.
Миляга Чажнур не выказал ни малейших поползновений мне
противодействовать. Поразительно, он вроде бы вовсе не горел желанием
прикончить меня, и вообще держался до того спокойно, словно надел на
меня наручники. То ли мой удар по голове ввел его в состояние
клинического идиотизма, то ли дом оцепили его головорезы. Второе
гораздо вероятнее.
Вот когда я пожалел о том, что велел Джаге выбросить в речку
"Брен". Надо же быть таким самоуверенным болваном. Теперь мы не могли
оказать никакого серьезного сопротивления, разве что взять белобрысого
заложником.
За считанные секунды у меня мозги сварились вкрутую от тщетных
попыток сообразить, как он до меня добрался, кто он такой на самом
деле и чего следует ожидать. Одно лишь стало яснее ясного, незачем
пока на него нападать, хотя у меня руки чесались взять его за шкирку и
скрутить.
Возвращаясь из клозета, я на кухне зачерпнул из ведра кружку воды,
жадно выхлебал до дна. Задумчиво покосился на висевший рядом с
посудной полкой соблазнительный топорик для разделки мяса, рассудил,
что хвататься за него все-таки преждевременно. Пока что белобрысый вел
себя в высшей степени чинно и миролюбиво. Утираясь ладонью, я вернулся
в холл.
Непрошеный визитер по-прежнему сидел в кресле с благостной
улыбкой.
- Ну, так о чем вы хотите поговорить? - спросил я.
- О многом. Вас, конечно же, интересует, кто я такой. Ходить
вокруг да около не имеет смысла, так что позвольте внести ясность. Я
из Галактической Разведслужбы.
- Звучит внушительно, - одобрил я.
Каких только бредовых домыслов я не нагородил, заслоняя донельзя
простую разгадку. Из космоса к нам пожаловали вовсе не вампиры с
чешуйчатыми щупальцами, а люди, такие же в точности, как и мы. Значит,
дело дрянь, поскольку более жутких и беспощадных чудищ мироздание
наверняка породить не в состоянии. А ведь мог бы сам догадаться. Гроша
не стоят мои новые расчудесные мозги после этого.
- Хочу сразу же уведомить касательно моих намерений, - продолжал
Чажнур. - Можете быть спокойны, я на вас не в претензии за
недоразумение, которое случилось при нашем знакомстве. Это моя
оплошность, следовало все-таки подробнее объяснить, что к чему. Я
здесь для того, чтобы снова предложить вам помощь. Так что не спешите
бить меня по голове, пожалуйста.
- Постараюсь.
- Честно скажу, вся эта история с вами случилась очень некстати.
Мало было прочих хлопот, да еще к вам в руки попал ампульный пистолет.
Не говоря уж о флаконе с нейровирусом.
- Как вы сказали, нейровирус? - вздрогнул я.
- Вы не ослышались.
Чудодейственный препарат, сногсшибательное лекарство, как бы не
так. В моем мозгу засела инопланетная инфекция, которую я собственными
руками вогнал по вене. Содрогнувшись, я подумал о Янте.
- Насколько эта болезнь заразна?
- Не пугайтесь, это не болезнетворный штамм, совсем наоборот. Да
вы же испробовали его действие, можете судить сами. Непосредственно от
человека к человеку он не передается, раз уж вас это интересует.
Только путем инъекций. Да вы присаживайтесь, Месакун, - по-хозяйски
предложил белобрысый. - Разговор у нас впереди обстоятельный, двумя
словами не обойдемся.
Я развернул один из стоявших у стола стульев и сел на краешек,
так, чтобы в любой момент быстро вскочить, если потребуется. Как бы
там ни было, а возможность схватки не исключалась.
- Могу я узнать ваше настоящее имя, или прикажете величать
Амахадом?
- Пожалуйста, меня зовут Арч Эхелала. Без церемоний, просто Арч,
идет?
Снова он одарил меня на редкость подкупающей улыбкой. Стараясь
держаться непринужденно, я оставался начеку.
- Так что это за нейровирус, Арч? Насколько я понимаю, Лигуна
убили из-за него?
- Да, совершенно верно. Впрочем, давайте расскажу по порядку,
чтобы не путаться. Началось с того, что двое наших людей попали в
автомобильную аварию. Состояние обоих было таким, что при вашем уровне
медицины вылечить их не представлялось бы возможным. С нашей
космической базы срочно прислали врача, его и пациентов поместили в
особняке на окраине города. Мы допустили серьезную ошибку, не выставив
охрану. Видите ли, здесь у нас легализовано не так уж много людей, а
работы невпроворот.
На языке у меня уже вертелись новые вопросы, однако я ловил каждое
его слово, не перебивая.
- Ну так вот, удача по капельке, а беда из ведра, так ведь у вас
на планете говорится? На особняк был совершен бандитский налет. Врача
и обоих раненых убили, забрали кое-какое барахло, которое здесь
принято считать ценным. Живущий в соседнем доме человек заметил, что
подозрительные типы среди ночи выносят и грузят в автомобиль вещи,
позвонил в полицию. Те прислали наряд, но грабителей и след простыл.
Зато полицейские обнаружили троих убитых, необычные медицинские
приборы и кое-какие препараты вместе с диффузными инъекторами. Так
произошла одна из самых недопустимых вещей в нашей работе. Утечка
технологий. Я уж не говорю о таком чрезвычайном происшествии, как
гибель троих сотрудников, - он перевел дух и спросил. - Вас не
утомляют все эти подробности? Я стараюсь, чтобы для вас не осталось
никаких неясностей в этом деле.
- Весьма любезно с вашей стороны, - заверил я.
Откровенно говоря, мне в тот момент не помешало бы какое-нибудь
лекарство, если не инопланетное, то по крайней мере хотя бы
элементарное отечественное болеутоляющее.
- Среди того, что попало в руки ваших властей, по счастью, не
оказалось ничего из ряда вон выходящего, за исключением культуры
нейровируса. Это принципиальная новинка даже в ойкумене.
- Простите, где? - переспросил я.
- В ойкумене. Так называется сообщество обитаемых планет, в
которое ваша планета, к сожалению, не имеет права войти. Немного позже
я подробнее объясню и эту ситуацию. А пока вернемся к нейровирусу,
хорошо?
Я кивнул, и Арч принялся рассказывать дальше.
- Как я уже сказал, это не болезнь, а лекарство. Ну, вы, наверное,
знаете, как орудуют в организме болезнетворные вирусы?
- Увы, не имею ни малейшего понятия.
- Собственно, вирус представляет собой информационную белковую
матрицу в оболочке. Прикрепившись к стенке клетки, он запускает в нее
эту матрицу, и клетка превращается в фабрику по выпуску новых вирусов.
Истощившись, она гибнет, очередная порция вирусов выходит на волю, и
настает очередь других клеток. Это понятно?
- Вполне.
- Ясно, что таким образом можно перестраивать работу клеток в
живом организме. Запускать полезные информационные матрицы, которые
будут, скажем, наращивать объем мышечной массы, способствовать
регенерации поврежденных тканей и тому подобное.
- А ваш нейровирус заставляет нейроны отращивать новые синапсы,
так, что ли? - догадался я.
- Вы разбираетесь в нейрофизиологии?
- Немножко лучше, чем в вирусах. Нужда заставила.
- Он вообще при необходимости способствует размножению нейронов,
чего во взрослом организме, как известно, не происходит. Еще влияет на
работу медиаторов, как именно, сказать затрудняюсь, тут я не
специалист. Короче говоря, это абсолютно незаменимое лекарство при
черепномозговых травмах. И вдобавок чрезвычайно сильный стимулятор
интеллектуальных процессов. Уж это вы испытали на себе полной мерой.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг