дюнах, - Кольцов кивнул на стекла иллюминаторов, где под дождем мокли
округлые, уходившие к горизонту холмы. - Могу поспорить на что угодно, что
это были холмы Милены и все последующее, что мне снилось, происходило здесь,
на Милене! Из корабля вышли люди, исследователи. Они были без скафандров, и
я мог хорошо рассмотреть их. Рост их немного ниже, чем наш, но головы
больше, массивнее. И глаза - большие, выпуклые, похожие на стекла подводных
очков. На руках по четыре пальца. Это я заметил по тому, как они держали
приборы: три пальца снизу и один сверху, в обхват. Назначение приборов, с
которыми они вышли из корабля, я могу определить лишь приблизительно, но это
было примерно то же, что и у нас в руках, когда мы в первый раз вышли из
"Радуги". Один из пришельцев, долговязый, повыше других, не сделав и трех
шагов, наклонился и взял пробу песка:
Кольцов не замечал, как слушатели, один за другим, отставив кофе, ловили
каждое сказанное им слово. В столовой повисла такая тишина, что стало
слышно, как снаружи хлещет дождь по стеклам иллюминаторов. Вряд ли Кольцов
рассчитывал на такое внимание: люди перестали дышать.
- Раскрылись люки, - продолжал он, - по наклонным пандусам сползло
несколько машин:
- Стой! - прервал Кольцова механик Берг. - Мне снился этот же самый сон!..
- И мне, - сказал Тройчев.
- И мне!.. - оживился Сытин.
Кольцов замер на полуслове.
- И мне снился этот же самый сон, - сказал капитан.
- Одна машина была летательной, с прозрачной кабиной, - сказал Берг. - Ее
тут же запустили, и трое пришельцев улетели на ней. Отмечу: ближе к кораблю
видимость была лучше, вдали все затягивала дымка. Летательный аппарат исчез
сразу - растворился в тумане.
- Совершенно верно! - согласился Кольцов. - Дальше:
- Дальше, - вступил в разговор Сытин, - двое исследователей отошли от
корабля. Впечатление было такое, что они шли по направлению ко мне: к нам, -
поправился Сытин. - Можно было рассмотреть их лица, глаза:
- Бр-р!.. - не выдержал врач Гринвуд. - Не хотелось бы мне второй раз
увидеть эти глаза!
За столом наступило молчание. Стало ясно, что один и тот же сон приснился
всему экипажу. Каждый чувствовал недоумение, даже страх, хотя робких на
"Радуге" не было.
- Однако что же все это значит? - растерянно спросил кто-то.
Этот вопрос мог задать любой из четырнадцати членов команды:
Весь день только и было разговоров, что об удивительном сне. О корабле, о
пришельцах, о машинах, выползавших из люка. Никто никогда не слышал, чтобы
одинаковый сон приснился двум или трем людям одновременно, всему экипажу -
тем более. В чем причина? В одинаковых условиях жизни? Но в полете условия
все время были одинаковыми для всех! В однообразной пище? Вздор! Чужая
планета? Может, она действовала на психику людей? Космонавты видали планеты
похуже и неуютнее. Может быть, всеми овладел психоз, наваждение? Люди перед
сном говорили о чем-то одном, смотрели фильм? Тоже нет. Часть команды была
занята разговорами о работе, другие играли в шахматы и в триктрак. Ничего
общего!.. Может, и прежде снились одинаковые сны, но не было о них
разговора?..
Никто пока не ставил вопрос, действительно ли четырехпалые посещали
Милену, никто еще не связывал сон с прогулками без скафандров.
На следующую ночь сон приснился экипажу "Радуги" снова. Этот же самый -
со звездолетом, пришельцами и машинами. Может быть, чуточку ярче,
явственнее. Теперь все увидели, что конусы звездолета синие, а цилиндр
золотистого цвета. Кожа на руках и лицах пришельцев серая, глаза черные, с
синеватым металлическим блеском. Не было дымки на горизонте, о которой
говорил Берг. Даль была чистой, словно вымытая дождем. Некоторые из членов
команды различали звуки голосов, шум машин, заметили, что пальцы на руках у
пришельцев гибкие, точно щупальца, без костных суставов.
Это походило на массовую галлюцинацию, и если прошлым утром нами владело
недоумение, то сейчас на лицах можно было прочесть тревогу: что это за
шуточки и чем это может кончиться?.. Встал вопрос о природе сна: отражение
это действительности или наведенное состояние - внушение на расстоянии? Если
внушение, то кто внушает, зачем и откуда? Игра это, предупреждение или
попытка контакта?
Сон повторялся и в следующие ночи. Совсем как кинофильм, - от и до. С той
только разницей, что с каждой ночью становился более ярким, объемным, будто
входил в нас и вообще был не сон, а явь, свидетелями которой мы были все до
единого. Теперь мы видели не только цвет корабля, машин и приборов в руках
пришельцев - замечали вмятины на корпусе звездолета, деления на шкалах
приборов, ромбы фасеток в глазах исследователей. Эти глаза! Врач оказался
прав: взгляд проникал в душу, оставлял там страх и холод металла. Пришельцы
были людьми, как мы, но они были другими: с серой, металлического отлива,
кожей, с жесткой щетиной на голове, щелью рта и треугольным отверстием
вместо носа. Может быть, мы к ним привыкли бы, если бы контакт был
настоящий, но когда они являлись во сне, манипулируя с приборами,
разговаривая между собой и не обращая на нас никакого внимания, когда это
повторялось из ночи в ночь - это действовало потрясающе. Мы уже не
сомневались, что все происходило здесь, на Милене: пришельцы побывали на
планете раньше нас и сумели оставить после себя запись о своем пребывании.
Передавалась ли запись с не замеченного нами спутника или с другой планеты,
- неизвестно. Спутник вокруг планеты наши приборы, пожалуй, засекли бы,
радиоизлучение тоже бы обнаружили.
Проходили ночи и еще ночи, а сон не оставлял нас. Больше: он не давал нам
спать. Заполнял сознание, душу, переселялся в нас. Мы не могли отдыхать.
Стоило закрыть глаза, стоило даже днем присесть и задуматься, - перед
глазами опускался корабль, открывались люки, выходили пришельцы. Все
начиналось сызнова. До последнего слова, до движения пальца на руке
долговязого, когда он вынимал щуп из песка у себя под ногами. Этого не
назовешь сном, галлюцинацией, - это были кошмары, повторяющиеся с
методичностью оборота колес, доводившие нас до изнеможения.
Отгадал ребус Женька Бурмистров. Явился в кают-компанию в белом халате, с
глазами, красными от бессонницы, - несколько дней он колдовал над чем-то в
лаборатории.
- Это вирус! - Женька держал в руках пробирку. - Все мы заражены железным
кошмаром!
На дне пробирки ржавой мутью лежала окись железа.
- Мы перенасыщены вирусом, - доказывал Женька. - Вот результат анализа
крови. Процент содержания железа в гемоглобине повысился. Опасности для
жизни пока нет, вирус действует только на психику. Но будет лучше, если мы
покинем Милену.
Это было крушение наших надежд. Стартовать? Бросить все и бежать?..
- Думайте, что хотите, - продолжал Женька. - Это феррожизнь, о которой я
говорил. Она принесена на планету четырехпалыми. Странно, что мы не заметили
их следов на планете. Но может быть, они ничего не оставили после себя,
кроме вируса?
С Женькой можно было не соглашаться, но каждый задумался: не ответ ли это
на мучивший всех вопрос? Да и вообще надо было подумать, что делать дальше.
Мы уже исследовали планету. Имели о ней достаточно данных. Мы могли
улететь. Однако - при таких обстоятельствах?.. Четырехпалые побывали здесь
раньше. Но вирус? Неужели они оставили его на планете сознательно? Для
чего?.. Чтобы заставить нас признать их первыми? Заставить убраться отсюда?..
Об этом состоялся разговор в кают-компании.
- Зловредный вирус, - утверждал Женька. - Не следовало выходить без
скафандров!
Женька был хороший парень, с чувством ответственности. Считал, что не
удержал нас от опрометчивого поступка. А мог удержать - настоять на своем, и
никто бы без скафандров не вышел. Сейчас он переживал за всех.
Но в сложившейся обстановке были другие стороны.
- Это первый контакт с инопланетной цивилизацией, - говорил капитан. -
Такую возможность нельзя упустить! Наша экспедиция приобретает особый смысл.
Такой контакт сведет нас с ума, - возражал Гринвуд. - Надо немедленно
стартовать!
Команда была на стороне Гринвуда. Капитан не соглашался с ним.
- Нельзя допустить, - говорил он, - чтобы контакт остался бесплодным.
- Он и так не остался, Сергей Петрович, - люди измотаны.
- Вижу! - Капитан оценивал обстановку не хуже Гринвуда. - Но прежде, чем
улететь, предлагаю сделать записи снов. И рисунки. Воспроизвести речь
пришельцев по памяти. С чем мы вернемся на Землю?
Капитан не был бы капитаном, если бы не поставил перед нами этой задачи.
- Чем скорее сделаем записи, тем скорей улетим, - подытожил он разговор.
Рисунки, описание действий пришельцев, даже их речь зафиксировать не
составило труда. Это сидело у нас в печенках. Если один упускал какую-то
черточку, она становилась на место в описании другого. Мы воспроизвели
встречу с пришельцами в полном объеме.
А Женька продолжал исследовать вирус. Его предположение, что на
железистую биооснову вируса действует магнитное поле, оправдалось. В
локальном поле, ослабленном наполовину к магнитному полю планеты, вирус
слабел, "размагничивался". За пределами магнитного поля Милены он погибнет,
сны прекратятся.
Пора было стартовать. Но тут начался спор:
- Должны ли мы оставить четырехпалым весть о себе?
- Я против! - горячился Гринвуд. - Во-первых, потому, что мы не можем им
оставить равноценный подарок. Очень жалею, что не можем этого сделать!
Во-вторых, входить с ними в контакт: я против!
- Герман Яковлевич: - пытался смягчить резкость врача капитан.
- Оставить после себя такую пакость, как вирус, - продолжал Гринвуд. -
Как они могли до этого додуматься?
- Может, не рассчитали, что эта штука будет действовать так сильно.
- На что же они рассчитывали?..
- Предупредить, что открыли планету первыми.
- Могли бы оставить обелиск, надпись:
- То, что они могли, решать не нам, Герман Яковлевич.
- А что вы предлагаете? - задал вопрос капитану Гринвуд.
Сергей Петрович - да и каждый из нас - был в затруднении. Нельзя упустить
контакт с инопланетным разумом. Но что мог обещать землянам этот контакт?
Судя по вирусу, - мало приятного.
- Извините, - снова заговорил врач. - Это вторая эпидемия в космосе,
которую я переживаю. Никаких знаков о себе четырехпалым оставлять нельзя! Я
боюсь за родную Землю.
Капитан видел сильные и слабые стороны доводов Гринвуда. Понимал, что
нужна осмотрительность. Никто не давал права ему, Сергею Петровичу Попову,
вступать в контакт с чужой цивилизацией. Этот вопрос должна решить Земля.
Он, капитан, представит всю информацию о разумных, побывавших раньше нас на
Милене. Кстати, это уже не Милена: планета имеет свое название, несомненно,
данное ей четырехпалыми. Информация у капитана имеется, четырнадцать
свидетельств участников полета. Но, пока все живы, надо выбираться отсюда.
Если Земля решит установить контакт с четырехпалыми, на планете будет
построена исследовательская станция. Встреча рано или поздно состоится.
Капитан отдал приказ готовиться к старту.
На прощанье облетели Милену. Планета была действительно хороша:
Она и сейчас красива - даже лучше: на ней развели леса, уже насчитывается
двадцать два города. Грини - четырехпалые - уступили ее землянам. Они вовсе
не такие плохие ребята, как об них подумал экипаж "Радуги". Сейчас об этом
знает каждый ребенок: Правда, в их организме больше железа, у них другой
цвет лица, другая кровь. И кислорода им нужно минимум, - в богатой
кислородом атмосфере грини быстрее старятся. Милена оказалась для них не
очень-то подходящей планетой. Грини посетили ее за две сотни лет до прилета
землян. За это время они открыли массу планет, более пригодных для них, чем
Милена. А Милену отдали нам и даже сняли свое название - Хаттль. И вирус они
уничтожили сразу. Ничего страшного в вирусе не было. Он действует только на
психику, да и то в определенных границах. По мнению грини, это идеальный
способ знакомить с собой гостей из других миров. Сон запоминается во всех
подробностях. А с изменением магнитного поля исчезает. Экипаж "Радуги"
освободился от снов, как только выскочил из магнитного поля Милены.
Грини охотно пошли на контакт с землянами. Ведь они люди, такие, как мы.
И как галакты с Арктура, - кто теперь об этом не знает? И никто в космосе
никого не боится. Потому что взаимное уважение - высший критерий в
отношениях между цивилизациями:
Черноглазый мальчик перевел дух:
- Я кончил.
Провел рукой по лбу, стирая испарину. Ему очень хотелось получить высший
балл.
После минутного молчания заговорил электронный педагог:
- Хорошо, Шахруддинов. Вы осветили вопрос достаточно. Хотя чуть-чуть
торопились и кое-что передали в вольной интерпретации. Например: "Женька
Бурмистров:" Его звали Евгений Павлович.
- У меня друг - Женька Задоров, - пытается выправить дело Шахруддинов. -
Он все время маячил у меня перед глазами: И космонавты с "Радуги" называли
Бурмистрова - Женька.
- То - космонавты, - мягко поправляет ученика педагог, - а то - вы, Элам:
После секундного размышления Элам соглашается:
- Понимаю.
- И еще, - продолжает педагог, подмигивая зелеными индикаторами. -
Следовало рассказ вести от третьего лица, а вы, Элам, вели рассказ от
первого лица. Этим вы оживили повествование, но получилось, будто вы были
непосредственным участником экспедиции. Кстати, именно потому вам не всегда
удавалось выдержать тон повествования. И последнее: следовало бы добавить,
что название планеты Тройчев придумал в честь своей невесты Милены Бранко и
что у кошки Муфты никаких снов не было:
- Можно, я добавлю сейчас? - спрашивает Элам, видя, что из шестнадцати
глазков на панели зажглось четырнадцать - окончательная оценка его ответа.
Эламу очень хочется все шестнадцать.
- Нет, - говорит педагог. - Сейчас добавить нельзя. Надо все делать
своевременно. Идите и отдыхайте. Четырнадцать баллов - совсем не плохая
оценка, Элам. Право же, - очень хорошая!..
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 21.09.2001 12:37
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг