Михаил Грешнов
ЭКЗАМЕН ПО КОСМОГРАФИИ
Й_________________________________________________________________________»
є "Уральский следопыт" 1976 N 7 є
є OCR and spellcheck by Andy Kay, 20 September 2001 є
И_________________________________________________________________________ј
Электронный педагог был корректен с ребятами и мягок, как родной дядюшка.
Восьмилетним малышам он говорил "вы" и смотрел сквозь пальцы на шумок в
экзаменационной комнате. Его интересовал только экзаменующийся, и из всех
голосов он узнавал лишь его голос и оценивал полноту ответа, сверяя знания
ученика со сведениями, заложенными в блоках памяти. Не то, чтобы он любил
детей, и не то, чтобы дети его любили, но он был объективен и вежлив. Этого
было достаточно: устанавливался контакт, и электронный педагог внимательно
выслушивал учеников:
Шел экзамен по космографии.
- Шахруддинов Элам! - вызвал экзаменатор.
- Я! - отозвался черноглазый мальчик.
- У вас четвертый билет:
- Открытие Милены и первый контакт с инопланетной цивилизацией, -
прочитал экзаменующийся.
- Вы готовы к ответу?
- Готов.
- Будьте добры: - блестящий никелем и пластиком ящик был воплощением
вежливости.
Элам садится в кресло, на секунду закрывает глаза, припоминая, я чего
начать, и говорит, обращаясь к подмигивающим индикаторам:
- Открытие Милены. Рассказ очевидца.
- Не так громко, Элам, я вас прекрасно слышу, - предупреждает электронный
экзаменатор.
- Хорошо, - соглашается черноглазый мальчик:
В атмосфере планеты кислорода было двадцать четыре процента, но капитан
"Радуги" Сергей Петрович Попов не разрешал выходить без скафандров. Капитану
подчинялись безропотно, - на то он и капитан экспедиции. Ругали Женьку
Бурмистрова, микробиолога. По общему мнению, виновником нелепости был
Женька: солнце, воздух, вода, а мы ходим в скафандрах, как на Луне.
- Ну, друг!.. - выговаривали ему.
Но друг был невозмутим и если отвечал, то одним словом:
- Вирус:
Планета состояла из суши, океана и атмосферы. Суша была абсолютно голой -
ни кустика, ни травинки. Океан, наоборот, был набит водорослями, как
Саргассово море. Водоросли поставляли кислород в атмосферу. В вышине плыли
такие же, как на Земле, облака, и грозы были такими же, как на Земле. А реки
и озера - другими: совершенно безжизненными. Водоросли в озерах и реках не
приживались - вода для них была слишком пресной. Зато океан по засоленности
превышал все, что людям было известно. Если в Мертвом море, расположенном в
бывшей Сирийской пустыне, нельзя утонуть, то местный океан даже пластиковые
детали выталкивал, точно пробку. Это был сироп, почти патока, но водоросли к
нему приспособились. В океане не было ни рыб, ни моллюсков - царство
растительности: В целом, планета была красивой: сине-зеленый океан, желтая
суша, бирюзовые реки. По предложению Хосты Тройчева планету назвали Миленой.
Название всем понравилось.
А в воздухе Женька Бурмистров обнаружил вирус. Вторую неделю исследует
его, и вторую неделю мы не выходим из "Радуги" без скафандров. После четырех
лет полета добраться до земли с ветром, с грозами, реками и не сунуть голой
руки в воду, - с ума сойти можно!..
- Вирус: - предупреждает Женька.
- Чего же ты с ним возишься? - тормошили его.
Женька возился не зря. Чем больше возился, тем больше росло его
недоумение.
Наконец, выложил нам все начистоту.
Каждую техдневку у нас проводились совещания - что-то вроде планерок. На
первых из них по прибытии на планету было много восторгов и восклицаний.
Биологи докладывали о водорослях, геологи - о минеральных богатствах,
синоптики - о грозах и воздушных течениях. Все укладывалось в обычные нормы:
жизнь на планете существовала на основе углеродного цикла; таблица
Менделеева была заполнена геологами вся; синоптики однажды предсказали град
- и действительно, град выпал! Как на Земле! И только Женька Бурмистров
вылил на нас ушат холодной воды.
- Боюсь, - сказал он, - что загорать под солнышком не придется. Без
скафандров из "Радуги" нам не выйти.
- Почему? - спросили мы, возмущенные.
Женька замялся:
- Видите ли:
- Ты не юли, - перебил его бортэлектроник Санников. - Все знают, что за
бортом кислорода двадцать четыре процента:
- Видите ли: - Женька даже не глянул в сторону Санникова. - Этот
проклятый вирус не даст нам ни охнуть, ни вздохнуть.
- Женя: - взмолились мы.
- Это совершенно необыкновенный вирус, - продолжал Женька. - Ни на что не
похожий:
У него была такая привычка - тянуть жилы, не торопясь. Но тут он,
кажется, почувствовал, что перегнул.
- Во-первых, - заспешил он под нашими взглядами, - вирус в биологической
основе имеет не углерод, а железо:
Мы отшатнулись, как от удара: кремниевый цикл, даже фторный - было бы
непривычно и все же понятно. Но если в основе железо - это чудовищно!
Феррожизнь!..
- Во-вторых, - продолжал Женька, - антибиотики и вся наша химия на вирус
абсолютно не действуют.
Новость - не лучше первой!
- В-третьих, - продолжал докладывать Женька, - мне кажется: - он смущенно
огляделся по сторонам. - Мне кажется, это инопланетная жизнь. Она совершенно
чужда Милене.
Сообщение Бурмистрова вызвало впечатление молнии, блеснувшей под
потолком. Молчал, молчал - и закатил! Некоторое время мы не находили слов.
Наконец биолог Частный спросил:
- Ты не ошибся, Женя?
- Вот расчеты и формулы, - Бурмистров протянул биологу бланк.
Тот посмотрел наборы и формулы. Стоян и механик Гатов заглядывали в бланк
через его плечо.
- Поразительно!.. - сказал Частный.
- Милена - планета нам незнакомая, - предположил Стоян. - Может быть,
жизнь здесь другая:
- Нет, - запротестовал Частный. - Типичная жизнь планеты - в ее океанах.
На углеродной основе.
- Тогда почему нет такой жизни на суше? Может быть, феррожизнь не пускает
ее?
- Опять нет, - возразил Частный. - Жизни на суше нет потому, что планета
переживает период, соответствующий нашему докембрийскому. Жизнь еще не вышла
из океана.
- Откуда же здесь феррожизнь?
Частный пожал плечами.
- Похоже, что прав Бурмистров, - сказал Гатов. - Феррожизнь инородна для
Милены.
Зашевелились и остальные:
- Занесена метеоритом из космоса!
- А вдруг - не метеоритом?..
- Тогда - кем?
Перед этим вопросом спасовали все. Ответ мог граничить с фантастикой.
- Мы уклонились в сторону, - сказал капитан. - Если мы столкнулись с
неизвестной нам жизнью, надо узнать как можно больше о ней самой. Что еще
скажет Бурмистров?
- Очень мало, - Женька вертел в руках листок с анализами. - Обыкновенные
вирусы размножаются на живом субстрате. Этот вирус живет в атмосфере. В
океане и в водорослях его нет. Предположение, что вирус не пускает жизнь из
океана на сушу, отпадает: он с нею вообще не взаимодействует.
- Вы хотите сказать - с местной органической жизнью? - уточнил капитан.
- Да, Сергей Петрович, именно это. И хочу подчеркнуть, что земная
антисептика против него бессильна.
- Это хуже, - сказал капитан.
Мы тоже понимали, что это плохо. Прозябать в скафандрах на прекрасной
Милене:
- А может, вирус не опасен для человека? - спросил добродушный механик
Берг.
- В самом деле, - поддержал Берга геолог Трушин, - жизнь в океане сродни
земной, а вирус на нее не действует. Может, он и нам не опасен?
Это было соблазнительно. Очень соблазнительно. Экипаж поддержал Трушина
одобрительным шумом.
- В человеческом организме находится и железо, - продолжал Трушин.
Один Женька не поддавался общему настроению.
- Может быть, вирус и безвреден для нас, - сказал он. Даже, показалось
нам, с безразличием. - Но я за абсолютную осторожность. Неизвестное
потенциально опасно.
- И все-таки, Бурмистров, - спросил капитан, - неужели на вирус нельзя
ничем воздействовать?
- Кажется, - ответил Евгений, - вирус с его ферроосновой можно ослабить,
даже убить, изменив магнитное поле. Но при всем желании, мы не можем
изменить магнитное поле планеты.
Убийственный довод! Но, как это бывает, ожесточив всех, он заставил
искать обходные пути. Очень хотелось людям настоящего ветра, грозы, воды.
Хорошей была планета. На Земле становилось тесно, Марс и Венера для
колонизации не годились. А здесь: Насадить леса, заселить реки рыбой,
построить города, - это будет вторая Земля, второй наш дом.
- Если поставить ряд опытов: - предложил Частный. - Привить вирус
водорослям в лаборатории. Испытать на земных организмах.
- На ком? - спросил в упор Хоста Тройчев. - На нас самих?
Частный замялся. Кролики и белые мыши, взятые экспедицией, погибли на
третьем году полета. Из земных организмов на "Радуге" были только мы, люди.
Да еще любимица экипажа ангорская кошка Муфта: Муфта тотчас встала перед
глазами каждого - зеленоглазая, ласковая. Кошке, как и нам, надоело жить
взаперти, часами она царапала выходной люк, просила, чтобы ее выпустили на
волю.
- Поставить опыт на Муфте? - сказал Тройчев. - Я возражаю. Лучше
поставьте на мне.
- И я возражаю, - сказал механик Берг. - Никаких прививок на Муфте.
- Однако: - Частный протестующе отмахнулся. - С каким результатом мы
вернемся на Землю? Или, может, смотаемся за партией белых мышей и - назад?..
Все это правильно. Но Муфту всем было жалко. Не только потому, что мы к
ней привыкли.
- Как, друзья, решим с Муфтой? - спросил капитан.
Минута прошла в молчании, прежде чем кто-то сказал:
- Выпустим:
Так и решили: Муфту из корабля выпустить. Вирус привить водорослям в
лагуне и контрольным экземплярам в лаборатории. Если отрицательных
результатов не будет - выходить без скафандров. Прививку поручили Частному и
Бурмистрову.
Нас было на "Радуге" четырнадцать человек. Четырнадцать разных судеб.
Были среди нас люди старые и молодые. Женька Бурмистров моложе всех. Были
веселые и серьезные: Это хорошо, что все разные. Дальние экспедиции
комплектуются именно такими людьми. Каждый может вспомнить и что-то
рассказать о себе. Капитан экспедиции Сергей Петрович Попов погибал на
"Регуле" в пылевом мешке у Проксимы Центавра, - два года странствовал,
захваченный потоками Леонид. Механик Берг еще практикантом чудом остался жив
на взорвавшемся буе, который нашли через шестнадцать месяцев, нашли
случайно, уже отчаявшись. Частный сражался с чудовищами на безымянных
планетах Алиота. Врач Гринвуд до сих пор с содроганием вспоминает эпидемию,
вспыхнувшую на "Океане", в середине рейса, когда не было и намека на
какую-либо тревогу; эпидемия скосила двадцать семь из тридцати четырех
участников полета: Тройчев, попавший в вулкан на Венере, Стоян, вышедший
поседевшим из гравитационных тисков Нептуна: Все это были мужественные люди,
сильные, чем-то похожие друг на друга.
Надо было видеть их, когда Муфту выпускали из корабля. Четырнадцать пар
глаз следили за кошкой через иллюминаторы. Решалась судьба экспедиции:
подарим ли мы Земле голубую планету или вернемся ни с чем? Такое бывало.
Встречались планеты полные солнца и света, но каждый атом их атмосферы был
смертелен для человека. На пространстве в одиннадцать парсеков,
исследованном вокруг Земли, не было найдено ни одной подходящей планеты:
И вот четырнадцать человек с "Радуги" смотрят, как Муфта отряхивает
лапки, ступив на непривычный песок. Кошка сделала шаг, другой, тронула серый
камешек. И: упала на бок. Четырнадцать космонавтов ахнули. Но с Муфтой
ничего не произошло: кошка играла с камешком, точно с мышью.
Мгновенный испуг людей сменился вздохом облегчения, а потом - хохотом.
С Муфтой ничего не случилось. И когда ей привили вирус - ничего не
случилось. И с растениями в ваннах и в лагуне, которым привили вирус, тоже
ничего не случилось.
Тогда мы сняли скафандры.
Капитан дал нам три дня отдыха, и мы походили на шайку отчаянных
сорванцов. Озера звенели от нашего крика. Хорошие проточные озера, цвета
синих бериллов. Они были в километре от "Радуги", и мы пробили к ним тропку
голыми пятками. Летали на океан, там тоже было неплохо. Но там не
погрузишься по плечи, без камня в руках не нырнешь в глубину, не устанешь и
не утонешь. Хорошо, но, как говорили в древности, - не тот табак: Озера же
были чисты, прохладны - земные высокогорные зеркала, другого названия не
придумаешь. Мы плескались в них и орали от удовольствия. Нас поймут
космонавты, на годы заключенные в кораблях, обитатели лунных и марсианских
поселков: Мы гонялись друг за другом в воде, брызгались, ныряли, играли в
пятнашки. И дышали, дышали железным вирусом.
Десять дней мы блаженствовали. За это время и работа на планете
продвинулась. Облетели четыре материка Милены, побывали в батискафе на
океанском дне. Взяли геологические, биологические, гидрологические пробы и
образцы. Главное - жили раскованно, без скафандров, под солнцем и облаками.
Беда нагрянула неожиданно.
Завтракали. Был редкий завтрак, когда вся команда - четырнадцать человек
- оказалась в сборе. Накануне из южной полярной области вернулись Сытин и
Лазарев и теперь рассказывали о виденном.
- Царство осени, постепенно переходящее в царство зимы, - характеризовал
обстановку Сытин.
Один из материков Милены - условно его назвали Южным - подходил к полюсу.
Речь шла о границе ледовой зоны.
- А потом сразу - ледники на суше и айсберги в море:
Рассказывал Сытин неинтересно, с паузами, будто выдавливал из себя слова.
Поэтому, наверное, слушали его рассеянно. Может быть, рассказчик устал в
нелегкой экспедиции, может быть, у слушателей не было настроения, - за
бортом "Радуги" начинался серый дождливый день. Так и вел Сытин - от слова к
слову. Остальные неторопливо прихлебывали кофе.
Вдруг астронавигатор Кольцов сказал:
- Друзья, мне сегодня снился странный сон:
Все взгляды остановились на нем. Казалось, случайная фраза навигатора
заинтересовала команду.
- Капитан, можно?.. - попросил разрешения Кольцов.
- Вы кончили? - спросил капитан Сытина.
- Да: - ответил тот, неопределенно махнув рукой.
- Говорите, - разрешил капитан Кольцову. Похоже, и капитана
заинтересовало, какой же это сон приснился навигатору.
- Мне снилось: - воодушевился Кольцов. - Необыкновенный сон, Сергей
Петрович! Я все видел настолько ясно, как вижу стол и всех нас!
Навигатор повертел головой, наслаждаясь вниманием, которое оказывали ему
капитан и команда "Радуги".
- Я видел, - продолжал он, - что на планету опустился чужой звездолет -
странное сочетание конусов и цилиндра. Опустился он плавно, будто на
крыльях, хотя ни крыльев, ни стабилизаторов у него не было. Так может
приземлиться гравитационный корабль: Опустился он на таких же песчаных
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг