что в России ничего не изменилось и что библиотеку Грозного сейчас так же
легко вывезти, как я когда-то вывез оттуда знаменитое Коптское
евангелие...
Молодой гость молчал.
Наступила пауза. Молчание длилось минуты две. Затем Кортец отодвинул от
себя пергаментную трубку и сказал решительным тоном:
- Рукописи - это не моя специальность. Сейчас я лишь организатор
выставок произведений живописи. Я частное лицо, меня интересует только
живопись, и ни с какими трестами я не желаю себя связывать.
Веки Джейка Бельского усиленно замигали, и он сопроводил эту
сигнализацию самым убедительным переводом, на какой только был способен:
- Совершенно не обязательно быть специалистом, сэр. Я ведь тоже в этих
рукописях ничего не понимаю. Нам надо только найти их и вывезти в Америку.
А там уж специалисты треста разберутся в них.
- Вывезти в Америку мы ничего не сможем.
- Ну что ж, вывезем во Францию, - бодро предложил Джейк Бельский.
- Фантастика.
- Почему? - с недоумением спросил князь.
- А потому, что мы не найдем эту мифическую библиотеку. Это во-первых.
Но если бы даже мы ее нашли, если бы даже вывезли из России, что очень
нелегко, то мы совершили бы кражу. Нас арестуют если не в России, то
здесь, во Франции. Этого потребует советское правительство, и французские
власти не смогут не выполнить его требования. Мы присвоим себе чужие
ценности. Вы это понимаете? А подобными делами занимается уголовная
полиция. Ваш мистер Грегг очень хорошо с нею знаком...
Все это немногословный Кортец выпалил почти залпом и с большим азартом.
Казалось, он старается напугать не столько Джейка Бельского, сколько
самого себя.
- И еще одно, - все тем же сердитым тоном продолжал Кортец. - Я живу в
Париже, и я не намерен отсюда уезжать, если новая затея мистера Грегга
провалится.
- Вам не нужно будет уезжать из Парижа, сэр. В случае неудачи я все
беру на себя, - быстро и деловито объявил гость. - Это также предусмотрено
моим контрактом с фирмой мистера Грегга.
С минуту Кортец озадаченно смотрел на Джейка Бельского. Потом он
рассмеялся и сказал:
- Узнаю мистера Грегга! Он умеет извлекать прибыль даже из неудачи. Ваш
провал вызовет скандал с русскими. А за это кое-кто в Штатах с радостью
оплатит вам два-три года тюрьмы.
Очевидно, Кортец угадал. При упоминании о тюрьме Джейк Бельский не
побледнел и не покрылся холодным потом. Наоборот, он хитро заулыбался и
сказал:
- Думаю, что до тюрьмы дело не дойдет, сэр. В России я намерен
действовать осторожно. Вы же будете стоять в стороне от всего, что мне
надо будет там проделать. Что касается французских властей, то и здесь все
можно будет предусмотреть и застраховать себя от неприятностей.
- _Как_?! - свирепо вращая глазами, осведомился Кортец.
- Не волнуйтесь, сэр, это вредно, - тихо и вразумительно произнес
князь. - Мой отец сообщил мне, что здесь, во Франции, и в Италии живут
потомки Фомы Палеолога, отца царевны Зои. Они являются прямыми
наследниками великой княгини московской Софьи Палеолог, ибо в России после
смерти детей Ивана Грозного ее потомков не осталось...
- Кто живет во Франции? - быстро спросил Кортец.
- Мадам де Брентан, дочь князя Джованни Ласкариса Палеолога, - помедлив
немного, ответил Джейк Бельский.
"Специалист по живописи" ухмыльнулся.
- Я вижу, ваш папа был дьявольски предусмотрительным человеком. Он
очень хотел пойти дальше боярина Ивана Бельского и заполучить не одну
только антологию византийских поэтов.
- Да, он всю жизнь лелеял эту мечту, - сказал Джейк Бельский. - Но отец
меньше всего думал о деньгах. Он лишь хотел отомстить своему брату, князю
Платону, отбившему у него жену, красавицу Эжени де Мерод... Эту историю я
расскажу вам в другой раз.
Кортец внимательно поглядел на русско-американского князя и подумал уже
без всякой неприязни:
"Гм!.. А он, кажется, неглуп, этот желторотый Джейк. Сэмюэль Грегг
недаром поставил на него..."
- Ладно! - сказал он. - Я ничего вам и мистеру Греггу не обещаю. Но, не
разглашая ваших замыслов, я наведу кое-какие справки, прощупаю кое-где
почву и только после этого смогу дать окончательный ответ. Этот архаизм
оставьте у меня. - Кортец кивнул на трубку пергамента. - Если вы, конечно,
мне доверяете. Мне надо показать его одному толковому человеку. Он хорошо
знает византийскую литературу и многое другое.
- Конечно, сэр! - с величайшей готовностью воскликнул Джейк Бельский. -
Пожалуйста, оставьте у себя этот пергамент. Отец сказал, что он принесет
счастье тому, кто захочет присоединить этот титульный лист к книге, от
которой он отделен.
Он встал. Кортец нажал кнопку звонка.
- Приходите завтра.
- С удовольствием, сэр.
- Не "сэр", а "месье", - снисходительно поправил Кортец. - Обращение
"сэр" во Франции многие не любят. Да и не только во Франции.
- Понимаю, месье...
Зашуршала шелковая юбка. Вошедшая Мадлен сразу же поняла, что молодой
американец не напрасно расстался с долларом, когда настойчиво просил ее
доложить о себе Кортецу.
- Мадлен! - напыщенно произнес Кортец. - Князь Джейк Бельский завтра
будет у меня в десять утра. Проводите его прямо в кабинет.
Мадлен грациозно сделала книксен перед князем Джейком Бельским.
В КАФЕ "ГУИНПЛЕН"
В тот же день Педро Хорхе Кортец посетил кафе "Гуинплен". Он давно
здесь не был, но завсегдатаи узнали его сразу. Это были маршаны -
перекупщики картин, небогатые антиквары, художники молодые и уже много лет
"подающие надежды", натурщицы, любители картин и редкостей. В кафе, как
всегда, было шумно, но шум усилился, когда в дверях показалась массивная
фигура Кортеца. Среди посетителей было немало тех, на ком иногда неплохо
зарабатывал месье Кортец, и тех, кто иногда зарабатывал (не слишком много)
с его помощью. Послышались возгласы:
- Ого! Дон Педро собственной персоной!
- Великий конкистадор из Стамбула!
- Салют, месье Кортец! Присаживайтесь!
Отвечая на приветствия и помахивая волосатой рукой со сверкающими
камнями на коротких пальцах, месье Кортец внимательно оглядывал зал.
- Он кого-то ищет... - сказала маленькая натурщица с большим
черепаховым гребнем в золотой копне волос.
- Да уж, наверное, не тебя, - ответил ей молодой, весьма кудлатый
художник со старинным жабо вместо воротничка и с большой пиратской серьгой
в левом ухе.
- Кто-то сегодня заработает, - меланхолично произнес старый "маршан",
провожая Кортеца кислым взглядом. - Это ловкач!..
К Кортецу подошел буфетчик, круглоголовый человек в белом переднике.
- Месье Кортец, вы кого-то ищете?
- Да, месье Птибо. Мне нужен профессор Бибевуа.
- Он уединился. Что-то пишет в бильярдной.
- Мерси...
Кортец хотел пройти в бильярдную, но что-то вспомнил и спросил:
- Он должен вам, месье Птибо?
Буфетчик развел руками:
- Как всегда, месье Кортец.
- Много?
- Неделю уже не платит. Три тысячи франков. При нынешнем курсе это,
конечно, не так уж много, но...
- О ла-ла! Узнаю профессора! - Кортец похлопал буфетчика по плечу. - Не
унывайте, месье Птибо. Может быть, мне удастся это дело уладить.
Он прошел в соседнее помещение. Здесь стояла относительная тишина,
слышно было только, как щелкают белые шары на зеленых лужайках бильярдных
столов, стукаясь друг о друга. Время от времени маркер торжественно
возглашал:
- Карамболь, месье Роже! Тридцать два!.. Карамболь, месье Капо!
Шестнадцать!.. Удар не засчитан!
В углу подле стойки с киями, у подоконника, примостился на вертящемся
стуле пожилой человек, облаченный в невероятно потертую визитку. Худобой
своей, чахлым лицом, острой бородкой и похожими на пики усами он напоминал
Дон-Кихота, а длинными руками и большими оттопыренными ушами -
орангутанга. Сзади был хорошо виден его стриженый угловатый череп,
посеребренный сединой. Человек быстро писал. Перо его авторучки
стремительно порхало по бумаге, исписанные листы он неуклюже отодвигал в
сторону. Это и был Леон Бибевуа, которого все знакомые называли
"профессором", хотя вот уже десять лет прошло с тех пор, как он был изгнан
из последней гимназии за пристрастие к крепким напиткам.
Кортец очень хорошо знал этого странного человека, обладавшего
энциклопедическими познаниями, с феноменальной памятью, неудачника,
пьяницу, но в свое время очень неплохого педагога. Бибевуа великолепно
знал историю, в том числе и историю всех видов искусства; он, не глядя на
подпись, мог безошибочно назвать автора картины (если тот был, конечно,
известен). Он знал также все, что касалось мировой литературы, в
особенности литературы древней. Кроме того, Бибевуа в совершенстве владел
языками, на которых уже давно никто не говорил: латынью, древнегреческим и
санскритом.
Кортец часто пользовался консультациями Бибевуа и с уважением относился
к нему, не обращая внимания на странные манеры "профессора". Сейчас он
видел, что Бибевуа увлечен какой-то работой; обычно высокомерный и
бесцеремонный с бедняками, Кортец все же не решался окликнуть его.
- Месье Кортец! - не оборачиваясь, сиплым голосом сказал Бибевуа. - Вы
хотите помешать мне работать?
Кортец догадался: Бибевуа увидел его отражение в темном стекле окна.
- О нет, профессор, я подожду...
- Вам придется ждать еще час. Я пишу статью вместо одного идиота,
облеченного ученой степенью бакалавра.
- Это интересно. Какая тема?
- Палеографическое исследование эволюции заглавных букв в минускульном
письме девятого века...
- О ла-ла! - с уважением воскликнул Кортец. - А что это за письмо? Кто
его автор?
- Вы невежда, месье Кортец! - просипел Бибевуа, не переставая строчить
свою статью. - Это не чье-либо личное письмо, а тип латинского рукописного
письма. Выражаясь современным языком, это шрифт, которым написано
большинство рукописей латинских классиков...
- Понимаю, профессор. Я пришел не вовремя, но... видите ли, у меня
примерно та же тема, - стараясь говорить возможно мягче, сказал Кортец.
- Тоже статья?
- Нет... Консультация... Со мной древняя рукопись.
Бибевуа перестал писать и повернулся к нему всем телом:
- Покажите.
Кортец передал ему пергамент, оставленный Джейком Бельским. Теперь
пергаментный лист был прикреплен углами к ватманской бумаге, и таким
образом его обратная сторона была закрыта.
Бибевуа поправил очки и пронзительным взглядом впился в текст. Через
минуту он поднял голову и посмотрел на Кортеца. Тот молча ждал.
- _Подделка_?.. - тихо спросил Бибевуа.
Кортец развел руками:
- Не знаю. Это вы должны мне сказать.
Бибевуа вскочил, подбежал к настольной лампе и вновь сунул свой острый
нос в пергамент. Затем, суетливо зашарив по карманам, он извлек лупу.
Кортец с интересом следил за его движениями.
Бибевуа долго разглядывал лист в лупу. Он был явно взволнован.
- Невероятно! - пробормотал он наконец. - Подлинник! Вы знаете, что
это?
Кортец неопределенно шевельнул мохнатыми бровями:
- Приблизительно...
- Это первая страница книги, которую считают погибшей. Вместе с другими
сокровищами византийской столицы она была вывезена в Рим из
Константинополя в середине пятнадцатого века. Дальнейшая судьба ее
неизвестна! - Голос Бибевуа звучал патетически. - Этому пергаменту цены
нет. Как он к вам попал?..
- Я вам потом расскажу, профессор, - уклончиво ответил Кортец. - А что
здесь написано?
- Извольте! Вот точный перевод: "_Киклос_. Антология византийских
поэтов. Эпиграммы элегические, сатирические и любовные, собранные
_Агафием_, юристом и поэтом".
- Интересно... - задумчиво произнес Кортец.
- Какая прелесть! - с восхищением сказал Бибевуа, разглядывая эмблему
древнего титульного листа. - Но где же вся книга?
- У меня есть надежда, что с помощью этого титульного листа я найду всю
книгу, - многозначительно произнес Кортец.
Он взял пергамент из рук "профессора", когда тот попытался отодрать
ватманскую бумагу.
- Вы хорошо заработаете, если найдете ее, За такую книгу богатые
коллекционеры дадут много денег, - сказал Бибевуа.
- Примерно?
- Оценщиком меня возьмете? - хитро подмигнув, спросил Бибевуа.
- Возьму.
- Смотрите! Без обмана. Эта книга должна стоить не меньше ста тысяч
долларов. Мой гонорар скромный, два процента...
Кортец похлопал Бибевуа по спине:
- Я люблю вас, профессор, и потому часть гонорара я готов предложить
вам сейчас.
Бибевуа оживился:
- О! Это было бы неплохо.
Кортец подошел к двери и позвал:
- Месье Птибо!
Буфетчик не заставил себя ждать.
- Профессор должен вам три тысячи франков?
- Совершенно верно, месье.
Кортец вынул бумажник и отсчитал несколько кредиток.
- Вы больше не должны господину Птибо, - весело сказал он, обращаясь к
Бибевуа.
- Виват, дон Педро Кортец! - воскликнул Бибевуа. - Надеюсь, вы теперь
не сомневаетесь в моей кредитоспособности, месье Птибо?
- Сегодня нет, а завтра опять буду сомневаться, - ответил Птибо, с
юмором и жалостью глядя на него.
- В таком случае, приготовьте мне стакан коньяку, - вежливо попросил
Бибевуа. - Я подойду к вашей стойке, как только закончу статью.
Кортец вынул из бумажника еще одну кредитку и подал Птибо.
- Я в большом долгу перед профессором и не хочу, чтобы он сегодня был в
долгу перед вами, - сказал он и, пожав руку Бибевуа, направился к выходу.
В общем зале Кортец подошел к группе художников, сидевших за маленьким
столиком. Здесь шла оживленная беседа, прерываемая смехом, но, как только
Кортец приблизился, все за столиком замолчали.
- Садитесь, маэстро! - предложил художник с пиратской серьгой.
- Нет, я только на минуту, - сказал Кортец. - Но я вам помешал,
господа. Вы о чем-то говорили...
Он еще издали услыхал свое имя и понял, что разговор идет о нем.
- Нет, отчего же. Я все могу повторить, - с независимым видом сказал
художник с серьгой. - Я рассказывал им забавный анекдот о том, как вы,
месье Кортец, хотели выменять в ленинградском Эрмитаже вандейковского
"Лорда Уортона" на поддельного Гогена.
Кортец саркастически улыбнулся:
- В Париже все идет в анекдот! А насчет поддельного Гогена вы
присочинили, Прежан.
- Но он так смешно рассказывает! - с восторгом воскликнула маленькая
натурщица с большим гребнем.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг