- А-а! Ну, тогда я его прощаю, - снисходительно произнес Кортец. -
Кстати, вы очень нужны мне, Прежан. Вы можете мне уделить сейчас минут
десять?
- С удовольствием, маэстро!
Кортец подмигнул маленькой натурщице и, взяв художника под руку,
направился с ним к свободному столику в дальний угол кафе.
- Садитесь, Прежан, - сказал он и грузно опустился на стул. - У меня к
вам действительно есть дело. Но эти ваши анекдоты...
- Месье! - смеясь, сказал Прежан. - Это лишь безобидная болтовня...
никто в нее не верит.
- Болтовня! - сокрушенно качнув головой, произнес Кортец. - На Востоке
есть умная пословица: "Будь осторожен, когда лжешь, но еще больше
остерегайся, когда говоришь правду"...
- Прекрасная пословица! - воскликнул Прежан. - Завтра же ее будет знать
весь Париж.
- А вот то, что я вам скажу сейчас, должны знать только вы, Прежан, и
я, - пристально глядя на него, произнес Кортец.
- Самый лучший замок для тайны - это деньги, маэстро, - насмешливо
ответил Прежан, играя сросшимися бровями и пощелкивая пальцем по своей
серпообразной серьге.
- Вы можете хорошо заработать, Прежан, - многозначительно сказал
Кортец.
- Как?
- Слушайте...
Кортец наклонился и, оглянувшись, зашептал.
- Ого! Интересно... Опять Гоген? - воскликнул Прежан.
- Нет. Это совсем другое дело... Вы у меня бывали. Помните те два
пейзажа, что я привез из Москвы?
- Помню, маэстро. Но... - художник пожал плечами. - Я ничего особенного
в них не нахожу.
- Я тоже, Прежан. И все-таки я уверен, что, если мы хорошо поищем, то
можем найти не в них, а под ними что-нибудь очень интересное.
- Вот как? А что именно вы хотите под ними найти?
- Боровиковского! Вы видели у меня два портрета его работы, которые я
купил у князя Оболенского?
- Видел.
- Два московских пейзажа надо нанести на Боровиковского так, чтобы была
видна расчистка. Понимаете?
- Я начинаю понимать, маэстро, - пристально глядя на собеседника,
сказал Прежан.
- Я не сомневался, что вы меня поймете...
Кортец придвинулся поближе к молодому художнику и зашептал ему что-то
прямо в ухо с пиратской серьгой.
ДОПРОС С ПРИСТРАСТИЕМ
Мать Джейка Бельского, Тереза Бодуэн, стала второй женой русского
эмигранта князя Бельского, когда ей было тридцать лет. Она назвала сына
Жаком - в честь своего отца. Когда-то Андрей Бельский был богат, но к
моменту рождения Жака успел промотать свое состояние и уговорил жену
переехать в Соединенные Штаты. Здесь его дальняя родственница, княгиня
Александра Толстая, обещала ему "доходное место". В антисоветском кружке
Толстой Андрею Бельскому предложили выступать на сборищах реакционных
организаций с "информацией" об издевательствах, которым якобы он
подвергался со стороны большевиков в 1917 году. Но для подобных
выступлений требовалось богатое воображение, а воображения князь Андрей
Бельский был лишен совершенно, и поэтому вскоре ему пришлось прекратить
свои выступления и устроиться, клерком, в контору налогового инспектора.
Эта должность со временем перешла по наследству к его сыну, уже
возмужавшему и превратившемуся из Жака в Джейка.
Молодой Бельский был не в восторге от своей профессии, тем более что он
унаследовал от матери природную смекалку и производил впечатление
неглупого молодого человека. Однако житейский опыт научил его понимать,
что одним умом в Америке ничего не добьешься. Не поможет и образование.
Его отец окончил Петербургский университет, но дальше клерка в Штатах не
пошел, ибо был человеком чрезвычайно непрактичным. В этом последнем
обстоятельстве Джейк убедился, когда перед смертью отец рассказал ему о
тайнике в каком-то монастыре, где в XVI веке, по его словам, была
захоронена библиотека византийской царевны Зои. При этом старик передал
сыну титульный лист от старинной книги (с планом тайника), которую царь
Иван Грозный подарил своему другу, боярину Бельскому, одному из предков
Джейка.
Оказывается, тайна ценнейшей коллекции была известна Андрею Бельскому
много лет, но он не сумел воспользоваться ею.
Целых два года раздумывал Джейк Бельский, как заполучить собрание
древних рукописей, стоивших немалых денег, и наконец пришел к мысли, что
пробраться в Россию, отыскать там книжный клад и вывезти его за границу
без посторонней помощи никак не удастся... Но кому можно доверить свою
тайну в стране, где господствует закон джунглей, где сам Джейк чувствует
себя лишь слабой тростинкой в джунглях? Даже с матерью не мог
посоветоваться Джейк, так как отец запретил говорить с нею о русском
тайнике:
"Она будет скулить, что ты погибнешь в России, и все испортит".
Тогда Джейк рискнул прощупать почву у кое-кого из русских эмигрантов.
Он сказал, что хочет пробраться в Россию - там отец закопал в помещичьем
саду фамильные драгоценности.
Один из друзей Керенского, барон Виттельсбах, свел Джейка с Сэмюэлем
Греггом. Это был крупный акционер и фактический хозяин Международного
антикварного треста.
Располагая широко разветвленной; агентурой, этот трест выискивал и
скупал во всех странах произведения живописи, скульптуры, ценные рукописи
и книги, личные вещи, принадлежавшие знаменитым людям (историческим лицам,
спортсменам и артистам, дипломатам и "великим" преступникам). Покупая и
перекупая подлинные ценности и ценности сомнительные, трест широко
практиковал также и фабрикацию подделок самого различного рода. Не
гнушался он и откровенными авантюрами. Одним из типичных подвигов треста
была мошенническая проделка с Коптским евангелием.
Агенты треста пронюхали, что в Ленинграде, в одном книгохранилище,
имеется древнее рукописное евангелие, написанное в XI веке на языке
египетских христиан (коптов). Первоначально владельцем этой рукописи-книги
был знаменитый Афонский монастырь [находится неподалеку от г.Салоники, в
Греции], а затем, в первой половине XIX века, монастырь подарил Коптское
евангелие русскому царю Николаю I. После революции ценная древняя книга
стала достоянием советского народа. В 30-х годах, установив контакт с
игуменом Афонского монастыря, антикварный трест предложил своему агенту
Кортецу любой ценой приобрести в Ленинграде Коптское евангелие. По оценке
опытных антикваров, эта книга стоила 150 тысяч долларов. Кортец предложил
книгохранилищу 300 тысяч долларов. Советские организации решили продать
книгу, но, едва она попала в руки треста, афонский игумен, с согласия
Сэмюэля Грегга, обратился в суд с просьбой вернуть монастырю "древнюю
святыню", якобы похищенную коммунистами. Антикварный трест против иска
монахов не возражал, но учинил советскому торгпредству иск на сумму в 300
тысяч долларов...
Авантюра эта провалилась, ибо советские юристы предъявили дарственную
запись, сделанную в свое время монастырем на имя царя Николая I. Коптская
рукопись, таким образом, оказалась не собственностью Афонского монастыря,
а достоянием советского народа... Авантюристы остались в дураках, а козлом
отпущения оказался Кортец. Грегг обвинил его в медлительности и неловкости
- в том, что "потомок великого конкистадора" не нашел заблаговременно в
Ленинграде дороги к людям, которые заранее уничтожили бы дарственную
запись Афонского монастыря.
Таков был антикварный трест, с главой которого, Сэмюэлем Греггом, и
познакомился Джейк Бельский.
Гориллоподобный хрипун Грегг недолго разговаривал с Джейком. Он
просмотрел документы Джейка и пергаментный лист, затем молча написал
записку Кортецу и чек на тысячу долларов.
- Немедленно отправляйтесь в Париж, - сказал он. - Найдите там Кортеца.
Адрес вам дадут. Я финансирую всю эту операцию. Вы получите десять
процентов от чистой выручки, Кортец - пятнадцать. От него зависит все...
Об остальном договоритесь с нашими юристами. Гуд бай!
Обо всем этом Джейк вспомнил на другой день после визита к Кортецу,
шагая по Рю де Орьянт к вилле "потомка великого конкистадора". Вспомнил он
и о том, как вчера, уходя от Кортеца, сунул в цепкую руку Мадлен еще одну
бумажку, на этот раз уже пятидолларовую, и попросил Мадлен прийти вечером
в любое время в кафе "Сурир". Ему пришлось ждать долго, но Мадлен все же
пришла и сразу принялась болтать о своих поклонниках и подругах. Потом она
выпила рюмку шартреза и выкурила сигарету. О Кортеце Мадлен рассказала,
что он пришел домой поздно и в хорошем настроении, а на ее вопрос,
принимать ли завтра месье Бельского, ответил: "Непременно!"
- Он добавил: "Не забудьте завтрак приготовить на двоих", - щебетала
Мадлен. - Вы должны знать, что месье Кортец угощает только того, кого
считает полезным для себя человеком. Джейк, мне кажется, что с его помощью
вы заработаете много денег. Я не первый день знакома с месье Кортецом и
научилась угадывать...
Джейк пожал плечами:
- Это будет зависеть только от него...
- О, вы, наверное, не забудете тогда скромную маленькую Мадлен, которая
так старалась, чтобы месье Кортец вас принял! - воскликнула Мадлен и
бросила на Джейка из-под своих фантастических ресниц один из тех взглядов,
которые считала "обжигающими".
Джейк сообразил, что неплохо было бы вообще иметь Мадлен союзницей при
осуществлении "монастырской операции" (так он мысленно зашифровал свои
план). Джейк не сомневался, что в холостяцком доме Кортеца Мадлен не
ограничивается ролью горничной. Поэтому он быстро извлек из жилетного
кармана изящный янтарный мундштучок (подарок отца) и преподнес его Мадлен.
- В том, что я ваш друг до гробовой доски, вы можете не сомневаться,
Мадлен, - сказал он с искренностью, с какой до того умел только чихать. -
А пока примите этот небольшой сувенир... Сейчас среди чикагских девушек в
большой моде именно такие мундштучки.
- Какая прелесть! - запела Мадлен и от полноты чувств перешла на "ты".
- Ты всегда будешь делать мне подарки, Джейк?
- Вечно, Мадлен! - воскликнул Джейк. - А ты будешь мне рассказывать,
что думает обо мне Кортец. Это очень важно для нас с тобой.
- О, это не трудно, милый! - ответила Мадлен. - Я умею с ним
разговаривать... Но ты действуй смелее. Иначе с ним нельзя. Только,
пожалуйста, не моргай так часто глазами. Кортец говорит, что у тебя плохо
пришиты веки.
Они расстались большими друзьями.
...Вспоминая о Мадлен, Джейк поравнялся с обвитой густым плющом
двухэтажной виллой Кортеца, построенной в старинном стиле.
Калитка. Клумбы. Стриженые кустики. Посыпанная гравием дорожка. Крыльцо
с гранитными ступеньками... Звонок. Тишина... Быстрые, легкие шаги за
дверью, и вновь неописуемые ресницы...
- Это ты? - запела Мадлен, открыв дверь. - Входи, месье Кортец ждет
тебя... Я узнала еще кое-что. Вчера он был у какой-то важной дамы, с
которой говорил о твоем деле. Он называет ее "старой хрычовкой".
"Мадам де Брентан", - сразу догадался Джейк.
- И что же? - спросил он.
- Это все, милый. Но настроение у него то же. Сегодня я угощу тебя
чудесным рагу... Иди!.. Стой!.. Я поправлю галстук. Тебе надо его
переменить, он похож на гадюку. Вот так...
Она скрылась за дверью кабинета, и Джейк услышал ее тонкий голос:
- Князь Джейк Бельский, месье!..
- Просите! - сырым голосом ответил Кортец.
Войдя в кабинет, Джейк сразу же почувствовал, что Кортец сегодня
действительно настроен более благожелательно, нежели вчера. Протянув
Джейку свою огромную волосатую длань, он пригласил гостя на диван, сел
рядом и сказал:
- Душа моя! Я не умею долго притворяться и потому скажу вам сразу, что
ваше предложение меня заинтересовало. Оно необычно. А я люблю заниматься
необычными делами. Это моя слабость... Но даже необычное дело должно быть
все же делом, а не спортом. Вы меня понимаете?
- Вполне, месье, - тихо произнес Джейк, стараясь не моргать.
- Должен сообщить вам, душа моя, - продолжал Кортец, - что вчера же я
показал ваш пергамент одному весьма знающему человеку. Он сказал мне почти
то же, что и вы. Я навел справки о византийской библиотеке и узнал то же,
что и от вас, с той лишь разницей, что, кроме вас, кажется, никто не знает
точного адреса этой библиотеки... Я побывал у мадам де Брентан и узнал от
нее то же, что узнали от нее вы.
- Я хотел вчера рассказать вам о своем визите к ней, - поспешно вставил
Джейк.
- Это ничего мне не дало бы, душа моя. Мне надо было увидеть ее лично.
Успех нашего дела во многом зависит от этой старой хрычовки, - словно
думая вслух, произнес Кортец. - Очень хорошо, что вы ей ничего не сказали.
- Она ничего не должна знать! - сухо и резко сказал Джейк. - Все надо
сделать с нею, но без нее.
- Вот именно! - воскликнул Кортец. - С нею, но без нее.
Чуть стукнув, вошла Мадлен.
- Прикажете подавать завтрак, месье?
- Давайте, Мадлен!
Кортец встал с дивана и, как Мефистофель плащом, взмахнул полой своего
живописного халата. Затем он принялся медленно расхаживать по кабинету,
искоса поглядывая на гостя.
- Но одной, самой главной справки по вашему делу я пока еще не получил.
Получение этой справки потребует времени.
Джейк тоже поднялся и с готовностью произнес:
- Может быть, я могу вам помочь, месье?..
Кортец поднял руку и растопырил пальцы, унизанные перстнями:
- Нет, нет! Такую справку я могу получить от людей, которых хорошо
знаю.
- Вы мне не верите?
- Я верю только в то, что после понедельника бывает вторник, мой друг.
Вы, конечно, собираетесь поехать со мной в Россию?..
- Без меня вы там ничего не найдете, месье, - вежливо, но твердо сказал
Джейк.
- Вот-вот! - воскликнул Кортец. - А я, душа моя, жил в Соединенных
Штатах и знаю, что там могут иногда придумать, чтобы заслать в Россию
необходимого для Пентагона человека...
- Значит, вы думаете, что я шпион?
Кортец снисходительно улыбнулся:
- О нет, душа моя! Если бы я так думал, я не стал бы с вами
разговаривать. Мне моя шкура пока еще не надоела.
Джейк был сбит с толку. Он даже забыл, что у него "плохо пришиты веки",
и сигналил вовсю.
- Я вас не понимаю, месье. Так в чем же дело?
Вошла Мадлен с подносом. Заменив круглый столик другим, более
просторным, Мадлен расставляла на нем тарелки. Она не понимала, о чем ее
хозяин беседует с Джейком (разговор шел по-русски), но видела тревогу на
лице юного князя. А так как кроме накладных ресниц и огненных губ Мадлен
обладала еще и простым, добрым сердцем, то, забыв о "будущих подарках",
она посылала Джейку самые выразительные ободряющие взгляда.
- Стол накрыт, месье, - сказала она.
Кортец похлопал Джейка по плечу и подвел к столу:
- Не унывайте, душа моя! Я только хотел быть с вами откровенным. У меня
принцип - ни в коем случае не связываться ни с какой разведкой. Однако мне
кажется, что чутье меня не обманывает: вы не похожи на шпиона.
Он взглянул на стол и обнаружил на нем узкую вазочку с тремя пунцовыми
тюльпанами:
- О ла-ла! Вы в этом доме, кажется, понравились не только мне!
Но тут его взор упал на закуски и пузатенькую бутылочку шамбертена, и
тюльпаны были тотчас же забыты.
- М-м... Недурно! Это то, что в рекламном деле называется "экстра",
душа моя.
Кроме тюльпанов и шамбертена, стол украшала горка паштета из дичи с
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг