Сергей поднялся. Уже у двери Виктор повернулся, резко остановил его и
сказал:
- А толстячок-то наш на мине подорвался, или гранату получил...
Часть вторая.
А может, не было войны,
И людям все это приснилось?..
А. Розенбаум
На смену золотой осени пришла слякоть и непогода. Сильный холодный
ветер гнал по серому небу рваные клочья облаков, срывал последние
золотистые, красные, рыжие листья с деревьев и уносил их куда-то.
По лесу шли двое. Они шли уже не первый день, который по странному
стечению обстоятельств был ночью и резкая перемена погоды им совсем не
нравилась.
Холодный промозглый ветер пробирал до костей. Сверху сыпался мелкий
противный дождичек. Под ногами хлюпала размокшая земля. Один из двоих
остановился:
- Витя, у меня уже в сапогах хлюпает.
Второй, тот что шел первым, замедлил шаг и оглянулся:
- Конечно хлюпает, ты посмотри, ты же в луже стоишь.
Сергей наклонил голову и посмотрел под ноги: по серому небу бегут серые
облака, под ними торчат черные скелеты деревьев, а по всему этому
обесцветившемуся пейзажу расходятся круги от падающих в лужу капель дождя.
Сергей посмотрел вперед, потом оглянулся назад, пожаловался:
- Да здесь везде лужа.
- Свинья свою грязь найдет, - ехидно сообщил Виктор и пошел вперед.
Сергей поплелся за ним. На душе было муторно и тошно, а еще большую
тоску навевала серость пейзажа вокруг.
Как будто художнику не хватило красок или фантазии.
- Витя, я дома до всего этого рисовал чуть-чуть, так под настроение...
- И что, порисовать захотелось?
- Зря смеешься. Многим мои акварельки нравились, хотя ничего такого в
них не было. Так вот, отец мне всегда говорил, что я беру неестественные
краски, какие-то очень чистые.
Витя , посмотри вокруг, я говорю не о пейзаже, хотя и это тоже... Я
говорю вообще, посмотри! Посмотри как природе, как миру не хватает этих
по-детски чистых красок. Есть белое и черное, как два полюса, как основы
мироздания и между ними серая жизнь, серые... Ты знаешь, это конечно
детскость, но я выбираю чистые яркие краски.
- Значит прешь против природы... Слушай, Серега, ты стихи не пишешь?
- Нет, хотя если мы не выберемся из этого леса, придется.
- Что придется?
- Стихи писать, эпитафию например. Я промок, замерз и скоро сдохну.
Виктор ухмыльнулся, но смолчал. Пошли дальше.
Они шли медленно, на большее уже не было сил.
- Стой! Кто идет? Стрелять буду, - голос прозвучал резко и неожиданно,
но последнюю фразу произнес как-то неуверенно, с дрожью.
Сергей дернулся, а Виктор опустился, где стоял, прямо в лужу и
облегченно выдохнул:
- Стоять? С удовольствием.
- Вы кто? - послышалось из кустов.
- Братья Стругацкие, - съязвил Виктор, сидя в луже. - может слышали?
В кустах замолчали, потом там что-то зашебуршилось и перед ними
появился молодой парень с винтовкой в руках.
- Шутник, - неуверенно заметил парень.
- А то, - Виктор рассмеялся.
Сергей, который до того стоял столбом и молча хлопал глазами, опустился
в лужу рядом с Виктором. Мокрой рукой он провел по лицу и с облегчением
выдохнул:
- Свои.
- Ну свои, или не свои это мы еще разберемся, ты автоматик-то отдай. -
Виктор усмехнулся и протянул автомат. - Немецкий, заметил парень. - откуда
у своих немецкий автомат?
- Да хлопнули по дороге лопуха типа тебя, - улыбнулся Виктор. - Ты
подумай, парень, если б были мы не свои, мы б тебя из этого автоматика...
И ойкнуть не успел бы.
- Сам ты лопух, - обиделся парень. - если б я был уверен, что вы чужие
я бы вас не выходя из кустов пришиб. А на тот случай если вы дернитесь, у
меня прикрытие есть.
Рик! Рик, иди сюда, я их обезоружил.
Через кусты с жутким треском выломился здоровенный лысый мужик с
добродушной улыбкой на лице.
- Да, действительно не лопух, - заметил Виктор. - И в знак доброй воли
я складываю оружие.
С этими словами он вытащил из-за голенища сапога нож и протянул его
парню. Парень смотрел слегка ошалело. Виктор решил добить:
- Сережа, отдай мой пистолет.
Сергей нехотя протянул парню пистолет.
Громадный, улыбающийся Рик, глядя на это не выдержал и захохотал.
Громогласный смех потряс окрестности.
Оружие к ним вернулось почти сразу. Теперь они шли по лесу вчетвером.
Те двое, как оказалось, ехали в том же поезде и так же затерялись в лесу.
Шли в основном молча, изредка перебрасывались короткими фразами.
- Тебя как зовут-то хоть, вояка? - поинтересовался Виктор.
- По паспорту? - смущенно спросил парень.
- Нет, по жизни.
Парень замялся. Виктор смотрел на него с улыбкой. Толстый Рик пялился
на Виктора и тоже улыбался. Эти двое споются, подумал Сергей, не пройдет и
часа, как будут риготать на два голоса над ним и над этим мальчиком.
- Да ты не стесняйся, - пришел на помощь Виктор. - здесь все свои,
смеяться не будем. И потом, чего над тобой-то смеяться, ржать надо не над
человеком с идиотским именем, а над его дурными родителями, которые не
знали как выпендриться. Я, например, никогда не назову своего ребенка
Олегом.
- А что такого в имени Олег?
- Для ребенка ничего, зато для внуков...
Вот представь: родится у этого Олега ребенок.
- Ну?
- Что "ну"? Хорошо еще если мальчик, а если дочь? Будет всю жизнь
мучится.
- Да почему?
- Да потому, что будет зваться она по отчеству Олеговна. Ну как,
ничего, а?
Рик заржал, а парень непонимающе уставился на Виктора:
- Ну и что здесь плохого?
- А чего здесь хорошего? - вопросом на вопрос ответил Виктор. - Так я
не об этом, зовут-то тебя как?
- По паспорту я Володьон, а так, кто как хочет, тот так и называет.
Мама звала Володей, - парень вдруг вспыхнул. - Вот тоже, нет чтоб назвать
Владимиром, все равно ж Володя, так она выпендрилась.
- А Володьон чем плохо?
- Старинное имя, - отмахнулся парень. - сейчас так никого уже не
называют.
- Ага, под моду косишь. Ну а знаешь ли ты, что всем этим "современным"
именам, кстати включая и мое, тысячи лет. А все новое это хорошо забытое
старое. я под моду не подстраиваюсь.
- Ну да, - вклинился в разговор Сергей.
- а одеваешься по последнему слову моды, сам видел. - Виктор
скептически оглядел свою грязную засаленную гимнастерку, а Сергей быстро
добавил, - не здесь, а там.
- Я, Сережа, никогда не подстраивался под моду. Ну имя мне родители
дали, со мной не посоветовались, да и соображал я тогда мало, так что я
здесь не причем, а в остальном...
Одеваюсь я всегда так, как мне нравится и всегда в одном стиле, просто
мода не стоит на месте, а я стою, в плане одежды. И вот эта мода совпала с
моим стилем, а не я оделся помодней, совпала не на долго, а потом опять
пойдет дальше, по кругу, потому что ничего нового уже давно не
придумывают, а вспоминают старое. мода пойдет дальше, а я останусь верным
тому, что мне нравится.
- А что тебе нравится?
- Стиль одежды ты уже видел, а так...
Мне нравятся машины обтекаемой формы, без лишних углов и наворотов, мне
нравятся маленькие уютные домики и квартирки, а в них мне нравится старая
деревянная мебель, но не из пластика или де эс пе.
Мне нравится приятная музыка, мелодичная и ласкающая слух, а не
дребезжание стекла, по которому царапают гвоздем и не барабанная дробь
плохого качества. мне нравятся старые милые, пусть и наивные фильмы,
которые теперь не в моде и некоторые комедии, которым все предпочитают
мордобой. И так далее, и тому подобное. В общем обвинить меня в модности
нельзя. Я делаю и люблю то, что люблю, а не то, что модно. А на
общественное мнение мне насрать.
- Ладно, уговорил.
Перешли на бег и снова замолчали, стараясь дышать ровнее. бежали
быстро, грязные и оборванные, промокшие до нитки. Это только в кино
супермен бегает по джунглям в белом костюме и при галстуке (попробуй так
побегай), а потом вступает в схватки с лесными хищниками и плохими
парнями, кого-то спасает, кого-то имеет, но выходит всегда из всех
передряг чистый, умытый, с налаченными и хорошо уложенными волосами, в
чистом выглаженном костюме и выглядит как манекен с витрины магазина. И
пахнет от него не смотря на беготню парфюмерной лавкой.
Это было не кино. Они то бежали грязные, мокрые и замерзшие, то
переходили на шаг. Шли молча, тяжело сопя, восстанавливали дыхание. И
снова бежали.
Кровь стучала в висках, а в голове билась только одна мысль: добраться
до своих, пока не сдохли в этом лесу. Если принять во внимание, что они
блуждали по лесу несколько дней, не трудно представить, что помимо холода
и ночных заморозков, и дождя, и пронизывающего ветра их мучил голод.
точнее еще не мучил, но уже начал донимать.
Снова перешли на шаг. Впереди появился просвет. Володя дернулся было
вперед, но Сергей, наученный горьким опытом, выкинул вперед руку и
остановил:
- Тихо. Куда ломишься?
Пошли тихо, взвешивая каждый шаг.
Прислушиваясь они вышли на опушку леса. перед ними раскинулось поле.
Серое, перепаханное, с помороженной ночными заморозками землей.
трудно было сказать, что росло на этом поле, но что-то здесь сажали это
точно. По всему полю бороздили серые столбики. Ходили, наклонялись,
вгрызались маленькими пальчиками в промерзшую землю, что-то выкапывали.
- Господи, это же дети, - выдохнул Рик.
На его мягком, добром лице проступила гамма чувств, которую трудно было
описать словами.
- Где дети, там и родители, - холодно отметил Виктор. - или хотябы
кто-то взрослый.
Он шагнул вперед, но вдруг остановился и прислушался. Сергей тоже
замер. В первый момент он ничего не услышал, а потом на самой границе
слуха появился слабый, но упорно нарастающий гул.
- Самолет, - выдохнул Володька.
- И явно не наш, - заметил Виктор, который разглядывал уже хорошо
различимый самолет.
- Там же дети, - Рик дернулся вперед, Виктор дернул его за плечо.
- Стой! Стой, дурак, не дергайся.
Посмотри, - он показал на столбики, но тех уже не было. Дети легли,
тоже заметив самолет, и превратились в серые бугорочки, слившиеся с
землей. - Видишь, они тоже не слепые. А с самолета их еще и не увидят.
Но с самолета их увидели, а может знали, что они здесь будут и летели
специально. Самолет не бомбил и не стрелял. Он покружил над полем, а потом
спикировал, пролетел над серыми бугорочками и снова поднялся в высь. Над
полем разлетелся детский визг полный страха и отчаяния.
- Видишь, - с облегчением сообщил Виктор. - не стреляет.
Рик повернул бледное лицо в сторону поля. Самолет пошел в очередное
пике. Снова раздался детский визг полный мольбы и страха. Самолет шел
настолько низко, что можно было рассмотреть лицо летчика. На лице этом не
было ни злобы, ни ожесточенности, на нем была улыбка. Улыбка человека,
который пошутил и теперь весело смеется над своей шуткой, не обращая
внимания на то, что окружающим не смешно. Улыбка даже не злорадная, а
жизнерадостная.
Летчик провел самолет над полем, над серыми холмиками, улыбнулся
детскому визгу и снова поднял самолет вверх.
- Ублюдок!
- Кто? - не понял Виктор.
- Он, - Рик махнул рукой в сторону самолета, - да и мы тоже. Там дети,
этот гад над ними издевается, а мы, четыре здоровых жлоба, в кустах сидим.
Виктор усмехнулся, но не с издевкой, а по доброму, посмотрел на
самолет, который развернулся и спикировал в третий раз.
- Пошли! - скомандовал Виктор и двинулся вперед, на открытое
пространство. Никто не стал спорить. Четверо мужчин вышли из-за деревьев
молча и слажено.
- Дай бог, чтобы он нас не уложил на месте, - пробормотал Виктор и
вскинул автомат. Следом за ним в небо уперлись два пистолета и винтовка.
- Ну пли, что ли, - усмехнулся Виктор.
И они начали стрелять, стрелять неприцельно, неумело, не надеясь
попасть. Они надеялись только на то, что заметив их летчик улетит, а если
и не улетит, а расстреляет их, то по крайней мере не тронет со злости
детей.
Летчик не уложил их на месте, он даже не сразу заметил их. Он только
услышал выстрелы идя в очередное, последнее в своей жизни пике. Он не
знал, что для него в этот момент существовало две силы во всем мире: его
самолет - огромная махина, способная уничтожить столько, что трудно себе
представить и маленький свинцовый комочек, выпущенный на волю с дикой
скоростью, способный уничтожить гораздо меньше, но достаточно много.
Победила вторая сила.
Летчик не успел понять, что случилось.
Маленький кусочек свинца столкнулся с самолетом, пробил стекло.
Осколки полетели в улыбающееся лицо, но летчик даже этого не успел
осмыслить. Девять грамм свинца пробив стекло неумолимо двинулись дальше и
размозжили улыбающуюся еще мордашку. Летчик умер сразу, так и не поняв,
что случилось, самолет тоже, оставшись без пилота.
Огромная машина не вышла из пике, а пролетела дальше и ниже, и
грянулась о землю.
Люди на земле замерли в недоумении.
- Ох и не х...я себе, - пробормотал Виктор.
- Никогда не думал, что его можно так подстрелить, - подпел Рик.
- Во сне и не такое бывает, - обрадованно пропищал Володька. - а потом
мне везет всегда, такой уж я везучий родился.
- Во сне? - хмыкнул Виктор. - Во сне конечно бывает все, но только в
нормальном сне, а здесь... А этот парень уже никогда не проснется, могу
поспорить.
Рик понемногу пришел в себя:
- А куда дети-то делись?
И действительно от десятка фигур, блуждавших по полю осталась одна. Она
робко, боязливо приближалась к ним. Рик, Володька и Сергей двинулись на
встречу. Виктор пропустив первых двоих остановил Сергея, отдернул его в
сторону и тихо сказал:
- Поздравляю тебя, Сережа.
- С чем?
- Ты стал волчонком, Сергей, ты убил человека.
Сергей побледнел:
- Стреляли вместе... нас четверо было.
Может это и не я, а я не попал.
- Может, - усмехнулся Виктор. - только это все равно. Ты стрелял?
Стрелял. Желание попасть, то есть лишить человека жизни у тебя было. А
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг