самолетик тут недалеко дребнулся, можешь пойти и посмотреть. Так что с
почином тебя.
Сергей долго смотрел на друга, на человека, которого он казалось знал,
и который стал ему таким родным и близким. Теперь он узнал еще одну грань
этого многогранного, многоликого человека.
- А ты жесток, Витя.
- Поживешь с мое собачьей жизнью, еще не так оскотинешься. Под влиянием
обстоятельств люди меняются, Сережа, любой человек меняется, а когда
обстоятельства такие, то даже самый мягкий...
Он замолк на полуслове и безнадежно махнув рукой отвернулся. Подошли
Володька и Рик. Рик вел за руку маленькую девчушку и улыбался ей самой
милой улыбкой, на которую способен самый милый человек, такой как Рик.
Девчушка уже совсем оправилась от испуга и тоже улыбалась большому дяде,
излучавшему море обаяния. Сергей тоже заулыбался увидя их и непроизвольно
сравнил Рика с Виктором.
На первый взгляд они казались очень похожими: оба любили посмеяться,
оба шутили без передыху, оба вечно сияли, как два начищенных самовара. При
ближайшем рассмотрении Виктор был жестче, суровее, резче в поведении,
оценках. Он был резче во всем, и вероятно в этом была виновата жизнь.
Рик казалось был большим облаком обаяния, он излучал и рассыпал его на
все и всех кто оказывался рядом. Он был мягким и ласковым, и не только
внешне. Он конечно не был всепрощенцем, но он был очень мягок и, в отличие
от Виктора, он был более эмоциональным. Да, Виктор значительно сдержаннее.
Он снова посмотрел на Рика - этакий Винни Пух. Но с другой стороны
Виктор тоже может быть жутко обаятельным и мягким. Да, Виктор был милым и
симпатичным и мог бы стать таким же, ну или почти таким морем обаяния и
мягкости, как Рик, но жизнь приложила его. Она бросала его из стороны в
сторону, швыряла, била о камни, не давала ему удержаться, зацепиться за
что-нибудь. Даже теперь, когда казалось бы со старым покончено и есть с
чего начать строить новое, жизнь снова преподнесла сюрприз. Но в этот раз
она ударила ниже пояса: она преподнесла ему в виде подарка сны, которые
каким-то образом стали его второй жизнью, которые...
Возможно когда-нибудь ученые разберутся что это было, напишут научные
труды, получат ученые степени, студенты будут защищать дипломы, а
школьники писать сочинения на эту тему. Все это может будет, а может и не
будет потом, в любом случае те будущие никогда не смогут понять этих
настоящих, которых так обидела жизнь, они никогда не поймут, не
почувствуют, не переживут...
Сергей оторвался от своих мыслей и тут же включился слух, оказывается
тут ведут беседу и хотят чего-то от него услышать, но что, это для него
загадка.
- Простите, я задумался и все прослушал, - пробормотал Сергей.
Виктор ухмыльнулся как-то плотоядно, а Рик стал терпеливо объяснять,
что тут неподалеку деревня, эта девочка оттуда, они ходят собирать на это
поле, кстати сказать колхозное, морковку, картошку, свеклу:
- Есть им нечего, -проговорил Рик. - а тут хоть мороженое все, но хоть
что-то, а то иногда бывает ковыряются целый день, а ничего не находят. Так
и идут домой ни с чем. а самолет этот уже не первый день прилетал.
Прилетит, покружит, но не стреляет и не бомбит, а им от этого не легче.
- Тебя как зовут? - перебил Сергей излияния Рика обращаясь к девочке.
- Оля, - стараясь побороть смущение ответила девочка. Она была такая
маленькая, такая хрупкая. Сергей передернулся от мысли, что она тоже спит
и ей тоже что-то угрожает.
господи, ей-то зачем? Зачем маленькому ребенку такие ночные кошмары,
которые угрожают не только здоровью, но и жизни. Боже, за что?
- Слушай, Оленька, а где остальные? Вас же много было.
- Остальные разбежались, - ответила девочка чистым детским голоском,
наконец поборов смущение. - Испугались и разбежались, - и она хихикнула
неожиданной рифме.
- Испугались? Чего?
- Хи-хи, ни "чего", а кого. Вас - вот кого.
- А ты что же, не испугалась?
- Нет, я же вижу, что вы свои.
- А как ты узнала, что мы свои?
- Глупый, - совершенно спокойно ответил ребенок человеку, который был
гораздо старше ее, но совершенно уверенная в том, что она права, а
взрослый говорит глупости. Это вселяло в нее уверенность и веселило ее. -
Зачем бы вам стрелять в свой самолет? Самолет был чужой, а вы его убили...
сбили. Значит вы свои.
- Железная логика, - прокомментировал Виктор и улыбнулся девчушке, от
чего та снова засмущалась.
- А деревня твоя далеко? - снова спросил Сергей.
- Нет, тут рядом.
- А ты нас туда проводишь?
Девчушка совсем смутилась, а Рик набросился на Сергея:
- Что за допрос? Смотри, совсем ребенка запугал. Иди сюда, Олюшка, не
бойся, дядя добрый.
- Я и не боюсь, - вдруг очень сердито ответил ребенок. - пойдем.
Рик улыбнулся детской непосредственности и девчушка, увидев это, тоже
заулыбалась в ответ. Она уверенно взяла Рика за руку и потянула через
поле, Виктор хохотнул и поперся следом.
Сергей и Володя неуверенно двинулись за ними.
Деревня показалась километра через два. Трудно было назвать это селение
деревней или поселком, скорее это был маленький городишко. Так или иначе
селение это переживало не лучшие свои дни. Они прошли по окраине, перешли
через какие-то холмы, которые когда-то были видимо насыпью для защиты
городка, вошли в город. Дома здесь были преимущественно деревянными,
бревенчатыми, не больше двух этажей в высоту. Во двориках стояли сарайчики
и клети, в которых раньше держали живность, теперь от этой живности
остались лишь воспоминания. Они не стали углубляться в недра городка.
- Вот наш дом, - заявила Оля и, распахнув дверь, дернулась вперед с
воплем. - Мама, мама! Смотри кого я привела.
Из полумрака дома на свет на крик дочери вышла женщина средних лет. Она
казалась очень уставшей и можно было подумать, что она моложе, чем
выглядит, а может так оно и было на самом деле. Она вышла тихо, ровно. Оля
столкнулась с ней и запуталась в складках длинной юбки своей детской
мордочкой.
- Мама, смотри!
Женщина прищурилась и посмотрела на четверых мужчин в ободранной
военной форме.
- Вы нас не знаете, - начал Виктор предупреждая вопрос. - и мы вас
тоже. Мы ехали на фронт, а наш состав разбомбили. Многие погибли, мы
выжили, вот теперь и пытаемся дойти до своих, только...
Виктор замолк на полуслове, подняв наконец глаза на женщину, к которой
обращался. Ни один мускул не дрогнул на ее лице, напротив, лицо ее
сохранило спокойствие, но женщина облокотилась на стену, а потом, со
сдавленным всхлипом, сползла по ней на пол. Оля попятилась, испугано глядя
на мать, уперлась спиной в Рика и резко развернувшись вцепилась в него
ручонками, как бы ища защиты. Рик взял ее на руки. Виктор наклонился к
женщине и спросил:
- Вам плохо? Что с вами?
Женщина встала, опершись на предложенную Виктором руку, тяжело
вздохнула несколько раз, пытаясь отогнать подступившие слезы, и, наконец,
ответила:
- Господи, как я испугалась, - на ее лице проступило подобие улыбки. -
Я подумала, что с мужем что-то случилось. Муж у меня на фронте.
Рик и Володька играли с Оленькой, а иногда казалось, что Рик играет с
последними двумя. Виктор пошел покурить и куда-то пропал, а Сергей сидел и
разговаривал с мамой Оли.
- Здесь были замечательные места, - говорила женщина. - Я здесь
родилась и выросла. Вон видите, у нас есть собор, - она указала рукой
куда-то за окно. - потрясающе красиво, а еще есть несколько удивительно
красивых церквей и парк.
Раньше в парке по выходным играла музыка, живая музыка, а я сидела на
подоконнике и слушала. А еще под окном была роскошная клумба, и цветы
перевешивались через ограждение. Вообще в городе было много цветов и их
никто не рвал, а теперь осталась только крапива да бурьян. И тех почти не
осталось, ведь скоро зима. В каждом доме была какая-то живность, без этого
было не прожить...
Сергей сидел и слушал, и думал. Неужели в ту войну все было так же, а
может было еще хуже? И за что? За что все это обрушилось на людей тогда и
за что повторяется сейчас? За что гибнут люди? За что остаются вдовами и
сиротами? За что страдают и почему должны страдать не только, но и
женщины, и дети? В чем виноваты эта Оленька и ее мама? Да в конце концов в
чем виноват он сам?
- ... и еще эти овощи. Оленька тут объелась мороженой морковкой, ее
рвало...
И это тоже звучало страшно: "объелась мороженой морковкой" - если не
испытать этого на себе, то это даже представить трудно, не то что поверить.
Голос олиной мамы стал монотонным, слова слились в гул, потеряли смысл,
потом также слились мысли. Сказывалась усталость вызванная многодневной
беготней по лесу. Он задремал.
Последнее, что он осознал, почувствовал, принял были ласковые женские
руки, которые укутали его чем-то мягким и теплым. Стало уютно и он
заснул...
... Проснулся он в своем номере в гостинице "Россия". Было еще темно.
Он недовольно повернулся на другой бок и закрыл глаза. Он уже привык к
тому, что засыпая во сне он просыпается на яву и наоборот. Иногда это
успокаивало, иногда злило. Сейчас был второй вариант и он попытался
заснуть снова...
...Он проснулся от того, что с него жестоко сдернули плед, которым до
того накрыли. Сергей открыл глаза. Над ним высился Виктор со своей вечной
улыбкой. В его руке все еще был зажат плед.
- Вставай, старик, - сообщил он. - придется тебе перелечь.
Сергей поднялся, поежился. К тому, что во сне он чувствует как на яву
он тоже привык, и не относился к сну, как к сну, а считал его скорее
второй жизнью.
Было не жарко. он встал и потопал за Виктором. К его удивлению Виктор
вышел на улицу. Там уже стемнело.
Рядом с домом стояли олина мать, Рик и Володька.
- Ну вот и вы, сказала женщина. - идем, я вас на ночлег устрою.
- Да нам только до утра, а там пойдем к своим.
Они прошли по темному, казалось умершему городку, но далеко они отойти
не успели. Женщина остановилась около темной громады дома, который в ночи
казался темнее самой темноты, прошла через калитку, по двору, подошла к
двери, ковырнула ключом замок и приглашающе махнула рукой в сторону уже
открытой двери. Они вошли внутрь, дверь захлопнулась. В кромешной тьме
что-то шкрябнуло и женщина зажгла какой-то светильник.
- А мы где? - вырвалось у Сергея.
Женщина улыбнулась:
- Это дом одного нашего друга, вернее друга мужа. Они вместе на фронт
ушли, а за его домом я приглядываю.
До войны он учителем работал в нашей школе, а потом, - она вздохнула.
- учителей ведь не призывали, а он сам пошел.
Воцарилось молчание. Потом женщина выдавила: "я пойду, а вы здесь сами
располагайтесь" - вышла и снова все затихло.
- Вот они на фронте, а мы все никак не доползем, - гнусаво пожаловался
Володька.
- Ниче, доползем, - отозвался Виктор. - А пока пойдем смотреть
апартаменты.
И они пошли и осмотрели. Дом оказался небольшим, но уютным, а кроме
того он скрывал в себе много интересного. Интересного для них. Володька
принялся изучать фигурки вырезанные из корней и веток деревьев. Рик
увлекся содержимым книжных полок. Виктор долго смотрел на то, как Рик
ползает вдоль полок с еле светящей лампадкой и наконец не выдержал:
- Ты ослепнуть не боишься? Или ты как кошка в темноте видишь на сто
метров вперед лучше чем днем? - желчно спросил он.
Рик не обратил на него ровно никакого внимания, а только отмахнулся, и
Виктор оставил его в покое. Сам Виктор нашел старенькую гитару и вцепился
в нее как клещ.
- Ты может еще и играть умеешь? - ехидно поинтересовался Сергей.
- А то, - Виктор с любовью пробежал пальцами по струнам, подстроил,
снова тренькнул струнами. - конечно умею.
Он взял несколько аккордов, посмотрел на Сергея, улыбнулся и заиграл.
Он играл здорово. Пальцы его умело бегали по грифу, зажимали струны, брали
какие-то немыслимые аккорды, а правая рука, как запрограммированная,
дергала теребила и перебирала струны. Мелодия звучала тихо и грустно.
Мысли и чувства захлестнули Сергея, а кроме того он был удивлен. Он не
ожидал от Виктора, что он что-то сыграет, а тем более так сыграет. И
Сергей стоял и слушал, раскрыв рот. Слушал он не один: Володька застыл как
парализованный и боялся пошевелиться, даже Рик оторвался от своих книжек.
Мелодия текла по комнате, и все прочие звуки вежливо уступали ей место.
Заткнулась визгливая собака где-то на улице, смолк вой сквозящего в щели
окон ветра, даже часы, казалось перестали тикать, или это только казалось?
Гитара причитала и плакала, один раз даже сорвалась было на истерику, но
сдержалась и снова запела, всхлипывая и постанывая. Наконец дрогнула
последняя струна и застыла.
- Нет слов, - только и сказал Рик.
- Браво! - вспискнул Володька и попытался зааплодировать, но не получив
поддержки заглох.
Сергей не выдавил ни слова, а только закрыл глупо разинутый рот и шумно
сглотнув кивнул головой. "Вот и подкалывай его после этого", - крутилось в
башке. Виктор, увидев реакцию, расцвел в улыбке.
- Конечно это не самый лучший вариант, - заметил он выдвигая стул из-за
круглого стола, стоящего посреди комнаты, и садясь. - я не виртуоз, но все
же это кое-что.
Он угнездился за столом и любовно погладил инструмент. Подошел и сел
Володька, потом, оторвавшись от полок, подполз Рик, последним
присоединился к "застолью" Сергей.
- А так можно научиться или это не доступно? - поинтересовался Володька.
- Научиться можно всему, - ответил Виктор. - Экономьте электроэнергию,
- добавил он и задул свечу. В комнате стало совсем темно, лишь луна
выхватывала центр стола и освещала, склоненные над ним, их фигуры.
Они сидели во мраке комнаты и тихо переговаривались. Виктор любовно
перебирал струны старенькой гитары, и она тихо тренькала под его грубыми
мозолистыми пальцами. Под это треньканье начался разговор, который сам
собой перешел на больную тему.
- Так значит вы тоже отдаете себе отчет в том, что спите? Я правильно
понял?
- Да, - ответил из темноты голос Рика. - и это страшно. Все так
засыпают, но не все просыпаются. Я теперь знаю, что если человек погибает
во сне, то он умирает и на самом деле, - он сделал паузу. Из мрака комнаты
послышался какой-то непонятный всхлип, а потом опять тихий голос Рика. -
Так погиб Лешка, мой друг, там, в поезде.
- Ну засыпают-то не все, - заметил Виктор. - У меня есть подозрение,
что нашего следователя, например, кошмары не мучат. И вообще я ни с кем в
жизни не стану об этом разговаривать, пока не увижу его здесь, во сне, а
там, если он мне снится, то значит и я ему.
- И я, - эхом отозвался Сергей.
- Не кажи "гоп", пока не перепрыгнешь, - ответил Рик.
- А мой младший брат тоже, - вдруг вклинился в разговор Володька. - Ему
раньше снилось, что он на моряка учится, а потом война и...
Сергей слушал и думал, Младший брат!
Младший! У этого мальчика еще и младший брат есть и тоже на фронте.
Хотя они еще, вроде как, до линии фронта не добрались.
- А теперь я и не знаю где он, что с ним, - закончил тираду Володя,
закончил и смолк. стало совсем тоскливо.
Виктор вдруг чуть резче перебрал струны и запел:
- Малютка мальчик совсем размяк, Старушка няня над ним хлопочет.
Ему приснилось, что он моряк, Спокойной ночи, спокойной ночи!
Ему приснилось, что он моряк, Спокойной ночи, спокойной ночи!
- Что ты хохмишь, - вспылил Володька на мурлычущего Виктора, тот уже не
пел, а перебирал струны и мычал себе под нос. - И ничего смешного. Не знаю
как ты, а я забыл, когда последний раз спал спокойно. Все просыпаюсь,
вскакиваю, все время в напряжении.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг