смысл этого странного слова нам не до конца понятен. Мы только
познакомились с вами, а вы с нами познакомитесь в пути, когда ваш корабль
будет лететь вдали от нашей планеты... Кто мы? Вы это узнаете. А кто вы?
Мы уже узнали. Ваши копии остались у нас в музеях. Они ничем не отличаются
от вас. И мы могли бы послать их на ваш корабль вместо вас, а вас оставить
у себя. Но вас ждут родные и друзья. И они вас дождутся. Им нужны не
копии, а только вы сами. Можете спокойно продолжать свой путь.
Хымокесан усмехнулся.
-И мы продолжаем свой путь. Спокойны ли мы? Отвечая за себя, я должен
сказать, что я спокоен. Но спокойны не все. Иных тревожит вопрос-они ли
пребывают на корабле или их копии? И это мешает им спать. Я же спокоен.
Я слишком хорошо знаю себя, чтобы принять себя за свою копию... И все же я
должен сказать, что аналитики и синтетики Планеты сюрпризов несколько
переоценили свою работу. Присмотревшись друг к другу, мы заметили, что
нечто странное произошло с парапсихологом Хымом и астрофизиком Енаплом.
Внешность их не изменилась. Но внутренний мир! Они словно поменялись
ролями и склонностями. Хым стал Енаплом, а Енапл Хымом. По-видимому,
вкралась какая-то ошибка, перепутали молекулы и атомы памяти...
Еще полбеды здесь, в пути. Но что мы станем делать, когда вернемся на
Дильнею? Как мы объясним родным и близким Хыма и Енапла эту метаморфозу и
путаницу? Нам становится не по себе, когда Хым начинает говорить о
звездах, а Енапл рассуждать о психике....
РАССКАЗЫВАЕТ ВЕЯД
Туаф признался мне, что он много думает о копиях.
- О каких копиях? - спросил я.
- Не о наших, разумеется. Не о твоей и не о моей. Нам повезло. Мы сели на
этот космолет уже после посещения им коварной и загадочной планеты, а с
нас никто не снял копии и, надеюсь, никто не снимет. Планета сюрпризов
далеко.
- Почему это тебя так волнует?
- Потому что я личность. Надеюсь, тебе это понятно? И не хочу иметь
дублера. Им кажется, наверно, что они в плену, и они тоскуют.
- Кто?
- Копии наших спутников. Экспериментаторы поступили жестоко. Они не имели
морального права создавать дублеров. Это неэтично.
Меня немножко удивило, что Туаф заговорил о моральном праве, об этике.
Обычно он мало интересовался этическими проблемами. Слишком уж он был
занят собой.
- Успокойся, - сказал я, - тебе это не грозит. Ты останешься неповторимым.
-Ты вот гордишься своей наблюдательностью, - перебил меня Туаф, - а не
заметил, что они расстроены.
- Кто?
-- Все. Все без исключения, кроме этого автоматического болвана Нева. Я
убежден, что, просыпаясь, они каждый раз задают себе один и тот же вопрос.
"Мы это или не мы?" спрашивают они себя. "А что, если мы остались там, а
здесь наши повторения?" И действительно, как доказать, что это они? Разве
можно верить на честное слово дерзким экспериментаторам с загадочной
планеты? Я почти убежден, правда не имея возможности подтвердить свою
гипотезу, что с нами пребывают дублеры, копии, а оригиналы остались там, в
музеях негостеприимной планеты. И зачем они позволили проделать над собой
этот сомнительный эксперимент? Я бы никогда не согласился.
- Но тебя бы не спросили, как, впрочем, и их. Их сначала усыпили, а потом
сделали это.
-Это! Это! - передразнил меня Туаф.-Ты даже не можешь придумать название.
И действительно, как это назвать? Как? Этому нет и не может быть названия.
Не удовлетворившись моими ответами, Туаф обратился с таким же вопросом к
Ларвефу, по-видимому рассчитывая найти в нем единомышленника. Но тщетно!
Ларвеф сказал ему своим невозмутимым голосом покорителя пространства:
- Займите свою мысль чем-нибудь более разумным. Возможно, что
экспериментаторы скрыли правду от математика Заба и с нами летят копии,
чьи оригиналы остались ублажать посетителей музеев Планеты сюрпризов.
- Об этом я и говорю, - перебил Ларвефа Туаф.
- Но не очень гордитесь тем, что вы не копия, Туаф. Их копии, Туаф, мне
больше нравятся, чем ваш оригинал. Они настоящие, творческие, мужественные
борцы с пространством. А вы игрок, давным-давно проигравший самого себя
обстоятельствам. Вы мелкая душа, Туаф!
Туаф замолчал. Не знаю, надолго ли. Я всегда прeдпoчитал молчавшего Туафа
разговаривавшему. Надеюсь, он теперь понял, что мы пребывали не среди
копий и дублеров, а среди настоящих борцов.
Разумные слова Ларвефа успокоили меня, но, как выяснилось затем, они не
смогли успокоить Туафа. Какая муха его укусила? В нем пробудились древние
инстинкты и глупые пережитки праистории. Он разбушевался.
- Извините меня за приверженность к истине. Вы копии, - говорил он
спутникам.-Разве вам это не известно? Ваши оригиналы бережно хранятся в
музеях планеты, с которой вы сбежали. А я настоящий чистокровный дильнеец.
И я не знаю, как отнестись к вам, чтобы не уронить свое достоинство. Между
нами не может быть ничего общего.
Туаф обнаглел. Мне, Ларвефу и комочку вещества, называвшему себя Эроей,
было стыдно за него.
- Вы дублеры! Дублеры! - повторял он в непонятном неистовстве.-Какие у
вас доказательства, что вы это вы? Вы не вы! А я это я! Туаф. Моей копии
нет ни в одном музее.
Пришлось обратиться к психиатру. Пришли оба: Хым и астроном Енапл.
Обнаглевший Туаф расхохотался.
- Вас перепутали. Понимаете вы это или нет? Вы доказательство того, что
даже и через миллионы лет будут существовать ошибки и недоразумения. Я не
желаю иметь с вами дела!
Енапл с помощью Хыма сделал ему инъекцию, влив в жилы разбушевавшегося
Туафа изрядную дозу успокоительного.
Туаф уснул. Если бы он не уснул, Хымокесан принял бы дисциплинарные меры.
Но обошлось и без мер.
Все успокоилось на корабле. Безукоризненно работали многочисленные приборы
и машины. Побеждая пространство и время, мы все дальше и дальше уходили от
Планеты сюрпризов. И когда мы отошли от нее на то расстояние, которое ее
жители сочли подходящим для общения, мы кое-что узнали об удивительной
цивилизации от непредвиденного посредника. Он оказался среди нас, до поры
до времени не обнаруживая своей причастности к чужим замыслам.
Кого же выбрала доверенным лицом строгая и загадочная цивилизация Планеты
сюрпризов? Кому дала столь необычное и ответственное поручение?
Повару-фармацевту Неву, дильнееподобному роботу.
Преображение Нева произошло в тот момент, когда он нес напитки и яства в
каюту командира Хымокесана. Хымокесану пришлось отложить свой ужин, и не
ему одному.
У всех сразу пропал аппетит. Была отброшена в сторону посуда, и из
раскрытых уст автомата как мелодия полилась речь, начинавшаяся далеко за
пределами межзвездного корабля в неизвестности, пока недосягаемой для
наших дильнейских чувств.
Не сразу поняли мы, что к нам обращается неизвестность, пытаясь
переступить для этого через преграду привычного и обжитого.
Преображение Нева произошло почти с катастрофической внезапностью, без
всякого предупреждения, вдруг.
По-видимому, далекие экспериментаторы вложили в Нева обширную и сложную
программу, которая начала действовать в заранее выбранный и
предусмотренный час. Автомата словно подменили. Красноречие, неслыханная
эрудиция, чувство собственного достоинства... Нет, дело не только в этом.
Через посредство довольно примитивного робота на этот раз говорила с нами
цивилизация загадочной планеты, щедро делясь с нами своими знаниями, своим
опытом, своим видением мира.
-Мы знаем, кто вы, - так начал повар Нев, когда мы все собрались в
конференц-зале, - а вы почти ничего не знали о нас. Сейчас узнаете.
Наступила напряженная нервная тишина. Все приготовились внимательно
слушать. И только Туаф, невыдержанный, влюбленный в свою личность Туаф,
счел возможным нелепой и пошлой репликой прервать голос самой
неизвестности:
- И тебя тоже подменили, автомат? И ты тоже кого-то дублируешь?
Хымокесан бросил грозный взгляд на бывшего косметика, и тот замолчал.
- Что касается копий, - ответил на реплику Нев, - они делают то же дело,
что и я. Рассказывают, повествуют, знакомят. Вы должны извинить нас, что
мы скопировали ваше физиологическое устройство, вашу морфу и ваше
сознание. Но мы должны были сделать это, чтобы долго не задерживать вас на
нашей планете и дать вам возможность продолжать путь. Не беспокойтесь,
ваши копии не болеют ностальгией, не тоскуют по родным и близким. Родные
и близкие, все, кого они пожелали видеть возле себя, сейчас с ними.
Неизвестность, разговаривающая голосом Нева, сделала, по-видимому, заранее
предусмотренную паузу.
В зале пронесся ропот изумления, ужаса и недоумения.
- Не волнуйтесь, всех своих близких и родных, подвергшихся омоложению
"памяти" клеток (довольно примитивная операция), вы найдете там, куда
вернетесь, закончив свое путешествие. Впрочем, это наше предположение.
Вашим копиям мы подарили копии. Мы создали для них привычную обстановку,
довольно удачно смоделировав среду, в которой они жили до путешествия.
- - Но знают ли они, что они копии и что вокруг них иллюзорная среда? -
крикнули с места Хым и астроном Енапл в один голос.
- Не знают. Мы от них это скрыли. И зачем им это знать?
- Но в этом есть нечто сомнительное. Как согласились с этим ваши философы,
это противоречит законам этики!- крикнул с места на этот раз сам
Хымокесан, суровый командир корабля.
- Я постараюсь вас переубедить. Нормы этики не могут быть неизменными.
Речь идет о времени и пространстве. Пространство и время могло жестоко
поступить с вами. Вернувшись на свою планету, вы, как и ваши
предшественники, могли не застать в живых, кого вы знали и любили. Вы
двигались почти со скоростью света, а жизнь на вашей планете подчинялась
куда более медленным темпам и ритмам. Мы поступили вполне разумно и
гуманно, дав вашим копиям полную иллюзию привычной среды. Вы считаете, что
им нужно было сказать правду. Это бы их убило. А они должны жить, служа
познанию. Проблема, которую мы сейчас затронули, сложна, и, может быть, мы
вернемся к ней позже.... Может, и от вас следовало скрыть, что ваши копии
остались на нашей планете? Но вы не копии, вы настоящие дильнейцы, и мы не
хотели скрывать от вас истины, зная заранее, что едва ли она будет вам
приятна. Ваши копии не только знакомят нас с вами, но и знакомятся с
нашими обычаями, постепенно привыкают. Придется и вам привыкнуть ко мне...
Кто я? Боюсь, что я не сумею ответить на этот вопрос так, чтобы
удовлетворить вашу любознательность.
Я не копия с отдельной личности жителя планеты, названной вами Планетой
сюрпризов. Нас невозможно скопировать ни в отдельности, ни тем более
вместе. Само понятие "личности" в том виде, в каком оно существует в
сознании вашего общества, нам кажется устаревшим и наивным. Пока еще в
вашем обществе жизнь-это почти мгновение. Личность связывает своей памятью
историю индивида. Но вся эта история (биография) личности ограничена
узкими рамками непрочного бытия. Мы бы задохнулись в таких тесных и узких
масштабах. Еще триста тысяч лет назад нашей науке удалось слить индивид с
временем, с историей, но не с узкой историей личности, а с грандиозной
историей общества. Наш индивид стал великаном, выйдя из узких границ
личности в мир космоса, в бесконечность. Раздвинулись масштабы времени и
пространства. Мы стали носить в своей памяти не узкий мирок личных
переживаний, а огромный мир, не чувствуя его тяжести.... Мысль, что же это
такое? Первый вопрос, который мы задали вашим копиям, смутил их всех, не
исключая копии психолога Хыма, весьма компетентного в такого рода вопросах.
- Мы не отвечаем за свои копии! - крикнули Хым и Енапл в один голос.
- Напрасно. Ваши копии вели себя вполне достойно и не ударили лицом в
грязь. Правда, мы были не удовлетворены некоторыми их ответами....
- Вы устроили им экзамен? - спросил Туаф. - И они сдали вам его всего
лишь на тройку? А сейчас вы, по-видимому, хотите экзаменовать нас?
- Наоборот. Скорей экзаменаторы - вы. Я послан к вам не спрашивать, а
отвечать. Но мне не хотелось бы, чтобы мои ответы выглядели монологом.
Мысль, об этом мы давно догадались, социальна. Ее породил не монолог, а
диалог. Поэтому не ждите, что я буду читать вам лекцию. Охотнее я отвечу
на ваши вопросы. Спрашивайте, я жду.
- Вас создала природа или вы сами создали себя? спросил биофизик
Яам-третий.
- Мы сами создаем себя не потому, что не доверяем природе. Просто мы
можем это сделать лучше, чем она.
Когда-то, в очень далекие времена, мы рождались от родителей, которых
выбирали не мы, а случай. Во многом случайное наше появление на свет было
связано со множеством других случайностей. Законы наследственности
выбирали нам заранее все наши способности, склонности, в значительной мере
характер, наконец, внешность, вплоть до выражения лица, цвета глаз, формы
ушей и рта. Мы, как вы еще и теперь, были обусловлены причинами, не
зависящими от нас. От нас в какой-то мере зависел только ход самой жизни,
нравственное поведение, цепь поступков, настроений, мыслей. Но ведь и они
тоже во многом обусловливались наследственным темпераментом, склонностями.
Сейчас не так. Сейчас индивид появляется на свет, не подчиняясь прихоти
случайности, склонностям и вкусам родителей, которые, выбрав друг друга,
тем самым в значительной мере выбрали себе и потомство, зависящее от того,
что природа и время вложили в них. Сейчас каждый появляющийся на свет-сын
не случая, а выбора самых умных и образованных специалистов планеты. Они
выбирают ему и красоту тела, и склонности. Если он недоволен, он может
перестроить себя...
Посредник сделал паузу.
- Ведь мы решились разобрать вас на молекулы и атомы потому, что мы давно
это делаем, давно этому научились. Таким образом, индивид появляется в
мир, обусловленный разумом, а не стихийными законами вероятностей.
- Но если вы сами создаете себя, - спросил Енапл, то ваша планета должна
быть населена сплошными гениями и талантами. Кто захочет быть
посредственностью, если это зависит от него самого, а не от природы?
- Вы ошибаетесь. Далеко не каждый хочет быть гением. Гений-это тяжесть,
которую отнюдь не легко нести.
- А любовь существует в вашем обществе? - спросил Хым.
- Существует.
- Но как же может существовать любовь там, откуда изгнана всякая
случайность, всякая непредвиденность?
- Случайность не может быть изгнана в абсолютном смысле. Она существует.
Случай изгнан только из той области, которая связана с появлением индивида
на свет.
- А смерть существует?
- Разрешите на не очень долгий срок отложить ответ на этот вопрос.
- Почему? - удивился Хымокесан.
- Потому что вы еще не подготовлены к тому, чтобы понять все то, что
связано с исчезновением смерти. К этому вопросу мы еще вернемся.
Но-увы! - к этому вопросу он не вернулся. Не успел.
По-видимому, кончилась его программа. И вместо него снова с нами очутился
повар и фармацевт Нев, недалекий дильнееподобный робот. Многие, в том
числе и я, жалели, что не задали посреднику самого главного вопроса, а
интересовались всякими пустяками. Но кто мог предполагать, что программа
была рассчитана всего на полгода, срок, казалось бы, не такой уж короткий,
если учесть замедление времени от близкой к световой скорости движения
нашего межзвездного корабля. Шесть месяцев сжатого времени, почти
равняющегося шестидесятилетию на Дильнее или на Планете сюрпризов,
протекло как большая перемена в средней школе, когда расшалившиеся ученики
не замечают стремительного бега времени.
Сколько вопросов осталось без ответа! И кто знает, может, очень надолго,
если не навсегда. Мы даже не узнали самого главного: почему наше зрение и
наши оптические приборы не смогли зарегистрировать и заметить разумную
жизнь на Планете сюрпризов? Этот вопрос из известного рода деликатности мы
откладывали, заранее рассчитывая, что мы получим на него ответ.
Неизвестность, в сущности, почти осталась неизвестностью, хотя в нашем
распоряжении был более чем достаточный срок. Да и сам посредник незадолго
до того, как исчезнуть, бросил всем нам упрек в том, что мы не умеем
спрашивать - и это объясняется просто: недостаточным развитием
интеллектуальной культуры на Дильнее, молодостью общества и познания. Он
признался также нам, что ему трудно было отвечать на большинство наших
вопросов потому, что они были неправильно поставлены с точки зрения той
высшей логики, от которой нас отделяют сотни тысяч лет развития культуры
мышления Планеты сюрпризов.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг