общества, которому мы служим.
Я дал согласие. И мне в конце концов удалось переубедить Хымокесана. Хым,
на этот раз поддержанный биологом Карегом и одним из химиков, предъявил
несколько неоспоримых доказательств того, что мы столкнулись с
неразгаданным явлением.
Участники экспедиции много говорили о направлении времени, о необратимости
его, о памяти, единственном аппарате в природе, который противится
однонаправленности времени, и о странном явлении, с которым мы столкнулись.
И вот корабль снова начал сближаться с планетой. И снова всех охватило
чувство, хорошо знакомое всем, кто хоть раз в жизни возвращался домой
после долгих странствий, предчувствие встречи с прошлым. Казалось бы,
сейчас здравому смыслу было легче побороть смутное чувство приближения к
прошлому, мы уже имели представление о планете, однажды побывав на ней. И
все же ощущение, что прошлое возвратится, было сильнее нас.
Хымокесан после совещания со своими помощниками решил спуститься в другой
части планеты. Он уменьшил скорость движения корабля. На этот раз и
командир, и главный штурман заинтересовались спутниками планеты.
Хымокесан вызвал меня в отсек управления кораблем.
На его обычно спокойном лице я заметил следы тревоги.
- Вот что, Ларвеф, - сказал он, - мой выбор пал на вас. Зная ваш
характер, не думаю, что вы будете этим недовольны. Я поручаю вам
обследовать спутники планеты. Одноместный летательный аппарат в вашем
распоряжении. О результатах обследования вы доложите мне уже на Планете
сюрпризов. Мы раньше вас попадем туда.
Перед вылетом он обнял меня. Я простился с ним с легким сердцем, не думая,
что вижу его в последний раз.
Наступила пауза. Слишком долгая пауза. Ларвеф молчал.
- Ну, а что же было дальше? - спросила Эроя.-Вы же не кончили свой
рассказ.
- Я его кончаю. Это случилось... Возвращаясь со спутников и держа курс на
планету, я услышал последнее донесение. Кванттелеграф принес мне слова
Хымокесана:
"Не приближайтесь к планете, Ларвеф. Я вам приказываю. Случилась
катастрофа. Мы гибнем. Постарайтесь добраться до космической станции Уэра.
Мы..."
Это были последние его слова,.
- И вы выполнили его приказ не приближаться? - спросил Туаф.
- Только отчасти. Я приблизился к планете и, не спускаясь, облетел вокруг
нее, используя специальные оптические приборы. Но ни космолета, ни его
экипажа я не нашел...
ЭТО Я! Я! АРИД!
Электронный Эрудит молчал полтора года. Физа Фи, Математик и все другие
сотрудники и сотрудницы сочли, что он устарел, занимает много места и что
его нужно за ненадобностью убрать из лаборатории. Но Эроя не разрешила его
трогать.
- Пусть пока стоит, - сказала она. - В этом механическом старце есть
что-то трогательное. Особенно его не хочется убирать сейчас, когда
некоторые нескромные и живые старцы, спеша расстаться со старостью,
занимают очереди у пунктов обновления клеток. Он хорош хотя бы тем, что не
торопится обновляться. Включи его, Физа. Я хочу услышать его голос.
- Но он устарел. Он не в состоянии сказать ничего нового. Его знания
одряхлели сразу после того, как нашли способ обновлять клеточную "память".
Опять будет плести всякую чушь о бренности жизни. А ведь жизнь стала
практически почти бесконечной. У всех теперь другой взгляд на мир. Только
он один видит мир так, как видели его полтора года назад. А эти полтора
года больше, чем все тысячелетия истории общества.
- Да, это был переломный год в истории общества. Но ко всему нужно
привыкнуть, Физа, даже к тому, что должно взорвать все привычки и навыки.
Включи его. Пусть поговорит.
- О чем?
- Ну, хотя бы о любви.
- Вы же сами запретили задавать ему вопросы, в которых он некомпетентен.
- Это верно. Но кто сейчас компетентен в этом вопросе.... Никто не знает,
какой будет любовь, когда смерть стала почти практически невозможной,
когда никто не станет стареть, если, разумеется, этого не пожелает. Пусть
говорит.
Физа Фи включила Эрудита.
Ровный, тихий, приятный академический голос начал говорить. На этот раз он
не перечислял события, не называл исторические факты, не напоминал даты и
имена. Он начал читать повесть старинного писателя Инзижа, знаменитую
"Повесть о двух любящих".
Все слушали. Не странно ли, что посредником между эмоциональной мыслью
Инзижа и слушателями был автомат, созданный математиками и инженерами? На
несколько минут все забыли об этом. Голос Эрудита на этот раз обращался к
чувствам, непосредственно к чувствам, отбросив холодную логику.
Голос читал:
"Еще вчера я села писать это письмо вам, Сенаг, как будто письмо способно
остановить и удержать его. Я не хочу умирать, мне хочется прожить хотя бы
до весны".
Предчувствие чужой смерти и соприкосновение с чужой жизнью захватило всех
слушавших в эти дни, когда смерть от всех живущих была бесконечно далеко.
Голос читал. Ощущение чьей-то беды, чьего-то горя, казалось, растрогало
даже автоматического чтеца, изменило и преобразило его голос.
"Я прощаюсь с тобой, Сенаг, навсегда. Ты чувствуешь железный необратимый
смысл этого слова? Прощай, мой милый. Прощай навсегда".
- Я не могу слышать это, - Физа вскочила и выключила Эрудита.
Ни у кого не хватило ни сил, ни желания включить его снова.
Потом все молча разошлись. Разошлись, полные смятенных чувств. В
лаборатории осталась одна Эроя. Сегодня она ждала здесь Арида, которого не
видела давно, со дня их совместного путешествия по Дильнее.
Ее желание двоилось, она хотела, чтобы он пришел, и одновременно не
хотела. Ощущение смутной тревоги томило ее.
Арид вошел в лабораторию так тихо, что она не слышала его шагов. Да и он
ли пришел к ней? Перед ней стоял незнакомец, чем-то чуточку похожий на
Арида. Может быть, это был его младший брат, решивший пошутить?
- Это я, - сказал он, - я, Арид! Помолодели только те клетки, которые не
ведают памятью. Житейский опыт остался прежним. Мое "я" тоже не
изменилось. Узнаете вы меня?
Эроя готова была расплакаться. Перед ней стоял юноша, Она искала в чертах
его лица прежнего Арида - зрелого и мудрого дильнейца. Но этот дильнеец
исчез. Вместо него здесь стоял юноша-жизнерадостный и охмелевший от
избытка сил.
- Это я! Я! Арид! - повторял он все менее и менее уверенным голосом,
словно сам сомневаясь в том, что это был он.-Я! Я! Неужели вы мне не
верите?
- Пока еще не очень!
- Я тоже испытал это, когда взглянул на себя в зеркало. Но я знал себя
таким. Это было двадцать лет назад. Возвратилось мое прошлое.
- Но зачем? К чему? Я знала вас, а не ваше прошлое. Я ждала вас. Но
вместо вас пришел другой. Ваш брат, ваш тезка, но не вы. Неужели вы не
понимаете, какое я испытываю сейчас чувство? Я не нуждаюсь в иллюзии, в
обмане.
- Это не иллюзия, не обман. Это истина. Моим клеткам пришлось вспомнить
то, что было записано в них двадцать лет назад, меня вернули в прошлое.
- Но мне нужно ваше настоящее, а не прошлое. Вы, а не воспоминание о том,
каким вы были в юности.
- Я не воспоминание. Я - реальный дильнеец. Поймите!
Он протянул руки, словно трогая ту невидимую абсолютно прозрачную стену,
которая разделяла теперь их, его и ее, удивительную стену, превращавшую
время в пространство.
- Я - реальный дильнеец! Я не хочу, я не могу быть воспоминанием!
- Но дело же не в том, реальный вы или не реальный. Важно то, что вы уже
не тот, а другой. Вы юноша, а я знала зрелого дильнейца. Что осталось от
него, кроме имени?
- Но я тот же. Совершенно тот же, каким был, каким вы меня знали.
Помолодели только клетки. Сознание осталось тем же. Личность не
изменилась. Я помню все, что помнил до того, как подверг себя
эксперименту. С кого-то же надо было начинать. Я решил, что надо начать с
самого себя... Разве я поступил неэтично?
- Я не осуждаю вас за это. Я только говорю, что передо мною не тот Арид,
которого я знала и ждала. Где мне найти его?
- Его уже нет. Вместо него - я!
- Но между нами время! Разве вы этого не чувствуете? Время! Я осталась
такой же, какой была. А вы резко изменились. Вы вернулись в прошлое, в
свою юность.
- Но я вернулся в свое прошлое, не в чужое, в свою юность. Почему же вы
смотрите на меня так, словно я совершил нехороший поступок?
Эроя не ответила. Пауза длилась, пожалуй, больше, чем следовало.
- Почему вы не отвечаете? Говорите! Говорите! Я вас умоляю. Разве я не
имел морального права поступить так с собой, вернуть себе утраченное?
- Но какой ценой!
- Вы не ответили на вопрос - имел ли я право поступить так с собой?
- Но ведь вы поступили так не только с собой, но и со мной. Я потеряла
вас в прошлом.
- Вы это тоже можете сделать. Достаточно...
- Я этого не хочу. Я не хочу расставаться со своим возрастом. Не хочу. Я
стала стареть. На днях, причесываясь, я увидела седой волос. Я не стала
его вырывать. Зачем? Он часть меня, результат моих переживаний. Пятнадцать
лет назад я была юной. На моем лице не было морщин. Но я не требую ни от
судьбы, ни от науки, чтобы мне вернули прожитое. Оно стало частью моего
опыта. Вы утверждаете, что изменились только внешне. Но возможно ли это?
Ведь между внешностью и внутренней жизнью должно быть единство. Хорошо ли,
когда за внешностью юноши прячется душа зрелого мужа или старика?
Арид ничего не ответил на ее слова. Он молча вышел.
У ОТЦА
- Молодеют, - сказал водитель-автомат, открывая дверцу вездехода.
- Кто молодеет? - спросила Эроя.
- Все. Решительно все, кроме вас.
- Ну, не все. Многие. Это верно. Но не все. Не преувеличивай, Кик.
- А почему бы и вам немножко не помолодеть? Хорошее дело.
- Ты в этом убежден. Кик?
Кик не ответил.
- Куда вас доставить? - спросил он.
- К моей приятельнице Заре. Ты же отлично знаешь. Зачем спрашиваешь?
- Она тоже помолодела?
- Не знаю. Кик. Думаю, что нет. На днях я ее видела. Она не из тех, кто
слишком торопится расстаться со своим настоящим ради прошлого.
- Ради будущего.
- Юность-то была в прошлом, Кик.
- Но из прошлого она стала настоящим и будущим. Не так ли?
- Откуда, Кик, ты научился так логично рассуждать?
- От вас. С тех пор как мне подарили душу...
- Душу? Душой ты называешь телепатическое устройство, последнее
достижение парапсихолога Монеса?
- Не важно, как ее называть, устройством или душой. Но теперь я
сопереживаю ваши чувства и настроения. Все эти дни вы гадали о том
жизненном парадоксе, который влечет обновление клеточной "памяти"...
- Не так уж важно, о чем я гадала. Кик. Ну-ка, поторопись и поторопи свою
старушку машину.
Движение над океаном, под океаном, над лесом, под лесом, над облаками, под
облаками и наконец остановка у дверей дома в саду, где жила Зара.
Дверь открылась, еще дверь. А затем еще три сразу, Огромное окно в мир. И
возле окна- девочка.
- Где же Зара? - спросила Эроя девочку.
- Зара - это я. Разве ты не узнаешь меня, Эроя?
- Не шути, позови Зару.
- Я - Зара! Зара! Почему ты не узнаешь меня? Я же тебя узнала сразу.
- Но я же не изменилась. А ты поспешила расстаться с собой. Почему же ты
девочка, почти ребенок?
- Цитологи сами не могут этого понять. Они объясняют это тем, что
"память" моих клеток оказалась более податливой, более восприимчивой, чем
они ожидали. "Это единственный случай", - говорят они. Как ты думаешь,
Эроя, это действительно единственный случай?
- А как ты чувствуешь себя?
- Удовлетворительно. Ко мне вернулось мое детство. Понимаешь, Эроя?
- Не понимаю! И не хочу понимать.
- Я тоже не все понимаю. Такое чувство, что я переступила черту, попала в
другой мир и не могу вернуться туда, где я была раньше.
- - А цитологи? Они этого не могут сделать?
- Не знаю. Кажется, не могут. Они ссылаются на твоего брата, говорят, что
Эрон-младший открыл какое-то средство, которое способно повернуть
физиологическое и молекулярное время, ускорить жизнь клеток. Эроя, попроси
своего брата.
- Тебе уже не хочется быть девочкой?
- Это все произошло случайно, по небрежности цитолога, который дежурил на
пункте. Он переусердствовал.... Или было что-то не в порядке. Молекулярное
время слишком заспешило. Попроси своего брата, я умоляю.
- Попрошу, но странно, ты говоришь словно издалека.
- Это так и есть, Эроя. Я - далеко, да-ле-ко-о от тебя. Да-ле-ко-о!
- Где ты?
- Да-ле-ко-о! В детстве! Между нами что-то есть. Разве ты не чувствуешь
его? Оно нам мешает быть вместе.
- Ты рядом со мной, Зара. Ты близко. Вот я протянула руку и дотронулась до
тебя. Ты здесь, дорогая, здесь.
- Я здесь. И ты здесь. Но почему я вспоминаю тебя, словно ты находишься
где-то далеко-далеко в прошлом? Почему это, Эроя?
- - Не знаю. Нужно спросить у цитологов и специалистов пo молекулярному
времени. Вероятно, это переломный момент, Ведь ты обновила молекулярную
"память". А твое сознание еще не свыклось с новым необыкновенным
состоянием. Ты в другом молекулярном времени, чем я. Но все, я уверена,
наладится. И ты будешь чувствовать себя нормально.
- Я переступила черту. Наверное, мне не надо было этого делать. Попроси
своего брата, чтобы он помог мне вернуться в прежнее молекулярное
состояние, в то измерение, в котором я была еще вчера. Сейчас я чувствую
свою неслитность с временем. Я в детстве. И это не воспоминания, это факт.
- Не волнуйся, Зара. Мы тебе поможем.
Расставшись с приятельницей, Эроя отправилась к отцу.
Она попросила водителя Кика чуточку замедлить движение вездехода. Ей
хотелось побыть одной и подумать. Подумать было о чем. Что же случилось с
Зарой? Только ошибка дежурного цитолога, каприз молекулярного времени или
нечто большее? Правда, Эрон-младший ищет средство, с помощью которого
можно было бы повернуть направление молекулярного времени, но он только
ищет, еще не нашел. Бедная Зара! Зачем она поспешила? Никогда не надо
спешить.
Движение вездехода под горным хребтом, над горами и лесами, потом над
морем и над рекой, и вот дверь, за которой лаборатория отца.
Эроя остановилась перед дверью с тревожным чувством. А что, если отец тоже
поспешил и сейчас вместо милого и доброго старика она увидит
стремительного юношу, до отказа наполненного жизненной энергией, юношу или
даже конфузливого подростка, которому вряд ли будет приятно признаться
всем и в том числе самому себе, что он отец довольно пожилой женщины.
Сердце Эрой билось, шумело в ушах. Минуты шли. Она все еще стояла у
закрытых дверей, не решаясь сделать шаг, шаг в неизвестное.
Она стояла и вспоминала отца. Она помнила его Сравнительно молодым
дильнейцем, еще не достигшим среднего возраста, но подростком она,
разумеется, его не знала, видела только на старых изображениях. Ей не
хотелось потерять отца, такого, каким она его знала и любила, приобретя,
правда, вместо него др угого, неизмеримо более молодого.... Ну, а как быть
с тем, к кому она привыкла? Только вспоминать? Нет, ей нужно не
воспоминание, а отец, такой отец, каким она его привыкла видеть.
Внезапно открывшаяся дверь прервала ее размышления.
Перед ней стоял ее отец Эрон-старший. Ничто в нем не изменилось, ни одна
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг