- Будут спрашивать eго согласия! Он ведь археологическая
находка, экспонат. Ведь глиняного папуаса не спрашивали -
хочет он или не хочет натягивать лук.
- Может, потому он и выстрелил,- пошутил я.
- Мы об этом выстреле много раз спорили.
- С кем? С Витькой?
- Нет, с мальчиком. С копией этой. Он по теории вероят-
ности много знает. И по теории игр. И говорить с ним очень
интересно.
- Значит, он живой.
- Неизвестно. Скорей всего, нет. Но когда-нибудь мы узна-
ем.
- Когда?
- Когда отец закончит докторскую и приведет в строгую
систему все факты. Отец и сам не знает, куда его отнести.
Живым принято называть существо биологическое. Его признаки
- дыхание, обмен веществ. А он в этом не нуждается. Он еще
проблема, загадка. Понимаешь? А мой отец настоящий ученый.
Он хочет найти ответ на этот вопрос. И только после того
выступить в печати.
- Ну, а копия не может ему в этом помочь?
- Кроме одного - казаться мальчиком. Вот он и кажется...
У отца, правда, есть одна идея, которая мне очень нравится.
Иногда он думает, что это не копия, а сам мальчик. А за ко-
пию мальчик себя выдает, чтобы мы его не спрашивали, как он
сумел прожить несколько миллионов лет. Может, это тайна да-
лекой внеземной цивилизации. Так думает мой отец. И тогда у
него возникает желание порвать ту часть диссертации, которую
он уже написал.
- Я бы на его месте порвал. Ясно, что это мальчик, а не
копия. И в музей его ставить нельзя. Попробуй-ка сам посто-
ять не шевелясь в одной позе.
- Отец мой тоже иногда так думает. А иногда он приходит в
отчаяние от того, что загадка почти неразрешима.
Мы постояли с Громовым в коридоре у шкафа, на котором
торчало несколько желтых древних человеческих черепов. Было
тихо и немножко загадочно и казалось даже, что черепа прис-
лушиваются к нашей беседе.
Потом Громов сказал:
- На улице льет дождь.
И посмотрел на мои ноги в новых сандалетах.
- А мне казалось, что ты в ботинках пришел на микропорис-
той подошве.
- Это не я. Ты ошибаешься. Это мальчик.
- А ведь верно. На его ногах я видел твои непромокаемые
ботинки. Не бойся, не пропадут.
- Знаю. Но костюм в химчистке все-таки почему-то пропал.
- Случайное совпадение,- сказал Громов.- Или по ошибке
выдали другому, спутав его с тобой.
- А не могли,- спросил я,- его случайно со мной спутать?
Он так похож на меня, особенно когда был без усиков.
- Ты с ума сошел? Он никуда не отлучается, кроме прошло-
го.
- Значит, он может вернуться обратно в меловой период?
- Это еще нуждается в доказательстве. Но мы и это узнаем.
- Когда?
- Когда мой отец закончит докторскую диссертацию. Его
приглашали в Сибирский филиал Академии наук. Там и без док-
торской с ним будут считаться. Но он отказался.
- А здесь? Разве здесь не считаются?
- Не особенно. И все из-за этой находки. Ее здесь считают
почти за шотландского плезиозавра. Понимаешь?
- Понимаю. Думают, что все это липа.
- Ну, пока! - сказал Громов.
- Пока!
На улице моросил дождь. Когда я подходил к дому, я не-
вольно остановился возле газетного киоска. Там толпилась
очередь за "Неделей", "Техникой молодежи", "Искателем" и
другими остро дефицитными изданиями. Я невольно усмехнулся и
подумал, что в дефицитных изданиях, которые они ждут под
дождем, нет ничего про мальчика и по будет до тех пор, пока
отец Громова не закончит свою докторскую.
- Где ты пропадал? - спросила меня мать, открыв дверь.
- А что?
- Костюм твой нашелся.
- Какой?
- Который пропал в химчистке. По ошибке отдали другому. А
он вернул.
- А тебе не описали наружность того, кто вернул?
- Мне это ни к чему. Наружность описывают, когда вор. А
это был честный человек и все произошло по недоразумению.
Я много думал о судьбе мальчика (копии). Меня немножко
тревожило его будущее. Неужели ему, действительно, суждено
стоять в музее, не двигаясь, как все другие экспонаты, сох-
раняя одно и то же выражение лица и не имея права даже пере-
менить позу? Все это как-то не укладывалось у меня в голове,
но продолжало почему-то тревожить.
- Отчего ты такой унылый сегодня? - спросил меня Витька
недалеко от учительской.
- Ни отчего,- ответил я.- Просто так.
- Не выдумывай. По лицу вижу, что есть причина.
И тут я не выдержал, рассказал Витьке и про свои встречи
с мальчиком и про свои опасения.
Витька выслушал меня, хмыкнул носом, а потом сказал бод-
рым голосом:
- Ничего с ним не станет. Постоит.
Меня просто удивило это равнодушие и бессердечие.
- А ты когда-нибудь пробовал стоять так в одной позе, как
памятник?
- Но я же не копия, не находка, не экспонат. Я живой.
- Он тоже живой.
Витька оглядел меня с ног до головы, а потом покачал го-
ловой:
- Винтики не работают? Несешь антинаучную ахинею. Формен-
ный обыватель!
- Живой он! За это я почти ручаюсь.
- Опять со своим честным словом! А факты? Доказательства?
Аргументы?
И Витька круто повернулся и пошел не спеша в класс.
Действительно, он был прав. Но почему я не хотел с ним
согласиться? Из самолюбия, из упрямства? Нет. Все было про-
тив меня и против мальчика, но я все-таки не сдавался.
На Витьку это все же произвело кое-какое впечатление, ос-
тавило след в его душе.
- Послушай,- сказал он мне на большой перемене.- Ты, ка-
жется, говорил, что с ним там в кабинете великий русский пу-
тешественник Пржевальский?
- Не сам! Только портрет.
- Я знаю, что не сам. Сам давно умер. Я не к тому...
И Витька задумался. И лицо у него стало другое, совсем
такое, какое было в больнице имени Куйбышева, в палате травм
и несчастных случаев, после того, как в него попала стрела,
пущенная глиняным папуасом.
Я не мешал Витьке стоять и думать. Я терпеливо ждал и на-
деялся. На что? Может, я рассчитывал, что Витька согласится
со мной и поверит?
Наконец Витька нарушил молчание.
- По теории вероятности,- сказал он,- такой случай, как с
мальчиком, потребовал бы слишком много времени.
- Сколько? - спросил я.
- Несколько сот миллионов лет. А с мелового периода нрош-
ло только несколько миллионов. Понял? Значит, случай такой
невозможен.
- Вполне возможен,- настаивал я.
- Нет, невозможен.
- Возможен,
- Для обывателя все возможно,- сказал Витька.- Даже чудо.
- Я не обыватель. Чудес не бывает.
- Возможны и чудеса. Но каждое чудо требует на свое осу-
ществление столько времени, что это даже невозможно себе
представить. А время у всех ограниченное, даже у природы.
С этим я спорить не стал. Витька гораздо больше меня знал
про природу из справочников и энциклопедий.
Не знаю почему, но тут черт меня дернул похвастаться:
- А знаешь, на кого похож мальчик? - спросил я вдруг
Витьку.
- Знаю,- ответил Витька.- На Эйнштейна.
- Нет. Не угадал,- сказал я.
- Ну, тогда на Дарвина.
- Да Дарвин же с бородой, старик. А он мальчик, почти наш
ровесник.
- В детстве и Дарвин был мальчиком. Так на кого?
- А ты угадай.
Витька подумал и вдруг выпалил:
- Может, на Громова? Впрочем, сомневаюсь. Громов чистюля.
И кроме того, задаваться любит.
- Не угадал,- сказал я.- Он похож на меня. И даже костюм
точно такой, как у меня.
Тут Витька расхохотался и сплюнул.
- Типичный идеалист,- сказал он.- Все кажутся. А только
ты один не кажешься, а существуешь. Ты, да еще мальчик в
твоем костюме.
Он хмыкнул носом и пошел туда, где стояли Девяткин и Де-
сяткин, теперь оба с усиками, один с рыжеватыми, а другой с
неопределенного цвета. Витьку вечно тянуло к Девяткину и
Дссяткину, да еще к стройному интеллигенту, сразу похожему
на всех.
Но хватит о Витьке, о Девяткине с Десяткиным и об интел-
лигенте тоже! Все они одного поля ягоды, хотя и не только
кажутся, но и существуют. Довольно о них! Но Витьке тоже! Мы
с ним в тот день окончательно поссорились. И я был в очень
плохом настроении всю неделю. И не из-за двойки, которую
схватил у англичанки, а просто так, ни из-за чего.
В конце недели стало чуточку веселее, И я забыл про двой-
ку и про Девяткина с Десяткиным, которые каждый раз, завидя
меня, цочему-то подначивали и хохотали. Забыл я про них. Де-
ло в том, что я узнал ужасно хорошую новость.
Я встретил Громова. И где? В музее, возле папуаса.
Громов стоял и задумчиво смотрел на лук и стрелу, приве-
зенные еще в прошлом веке великим русским путешественником
Миклухо-Маклаем из Новой Гвинеи. Смотрел он также на пальцы,
натягивавшие тетиву. О чем думал Громов? Не знаю. И зачем
пришел сюда, в музей? Тоже не знаю. Я еще подумал: не пришел
ли он сюда выбрать для мальчика подходящее место где-нибудь
в сторонке, где меньше экскурсантов?
Я ждал, когда Громов заметит меня. Потом я поздоровался.
- Ну, как твой отец? - спросил я Громова.
- Спасибо. Здоров.
- А как докторская? Подвигается?
- С докторской неважно,- ответил Громов.- Отец ее, кажет-
ся, собирается порвать. И начать другую.
- А что?
- Ничего. Мальчик-то, кажется, не копия, а настоящий.
Я уже хотел закончить свой рассказ, но тут случилось еще
одно происшествие, произошел еще один редкий необыкновенный
случай, по словам моего двоюродного брата Володи, все же го-
раздо более вероятный, чем отломавшийся палец у глиняного
папуаса, вызвавший полет стрелы.
Приходит ко мне домой Витька Коровин и не один, а со сво-
им интеллигентом. И в руках у каждого из них книжка в оран-
жевой обложке, где крупными буквами написано: "Фантастика,
1965".
Красивый, стройный интеллигент молчит и только улыбается
очень приятной, располагающей к себе грустной улыбкой, а
Витька говорит:
- Вот тут напечатано про Громова и про копию мальчика,
который прилетел на Землю в юрский период.
- Во-первых, не в юрский, а в меловой,- возразил я,- а
во-вторых, он не копия, а, кажется, настоящий.
- Кажется,- передразнил меня Витька.- Тебе всегда все ка-
жется! Вот, чтобы тебе не казалось, и прочитай эту повесть.
Почитай, и тогда поймешь свою ошибку.
- А кто написал? Наверное, та детская писательница, кото-
рая ходила к тебе в больницу?
- Нет! Но детская писательница, а вполне взрослый писа-
тель-фантаст. И фамилия короткая - Гор.
- Может, она взяла себе этот псевдоним?
- Да нет. Зачем ей присваивать чужую фамилию, когда ее и
так все знают? Не она, даю честное слово.
- А откуда ты знаешь?
- О воспитании ничего нет, о значении семьи и школы тоже.
И фантастику не любит, а пишет только про то, что видел сво-
ими глазами.
Все время молчавший красивый интеллигент вдруг спросил
меня вежливо и грустно, бросив взгляд на обстановку:
- А ваши родители случайно не хотят застраховать мебель?
- Кажется, уже застрахована,- ответил я,
Витька фыркнул носом и сказал:
- Ему всегда все кажется. Не стоит терять время. Идемте!
И они ушли, не оставив даже мне книжку в яркой оранжевой
обложке. Но я ее достал. В тот же день купил в книжном мага-
зине недалеко от Пяти углов. Там магазин есть специально для
артистов. И грим тоже продают. Фантастикой же артисты не ин-
тересуются.
Повесть про мальчика прочел сразу.
Понравилась ли она мне? Не совсем. Кое-что понравилось. А
кое-что нет. Неточности я обнаружил, разные накладки. Из
этого я понял, что писатель с мальчиком не встречался и с
Громовым, возможно, тоже. Он, видно, собирал материал у од-
ноклассников, учителей, их знакомых или у совсем посторонних
людей, но сующих нос в чужие дела, вроде Девяткина и Десят-
кина. Поэтому он и написал, что Громовы уехали в Новоси-
бирск, в академгородок. Не было этого. Громовского отца не
выбрали в члены-корреспонденты, потому что он затянул с док-
торской. А почему произошла затяжка? Вам известно. Нужно бы-
ло выяснить, кто мальчик - копия или настоящий?
Встретились мне и другие неточности, но они не существен-
ные, и я о них говорить не буду. О главной неточности я уже
сказал. Ведь мальчик, кажется, настоящий. Витька Коровин
очень не любит это слово "кажется". Но подскажите, чем его
заменить! Ведь не могу я обойтись без этого слова, пока отец
Громова точно не выяснит и не подтвердит это предположение.
Одно только меня беспокоило: а что, если эта повесть по-
падет мальчику и он прочтет, обнаружит неточности и обидится
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг