только ощупью. То и дело я спотыкался о камни, налетал на выступы
скал - ущелье с наступлением темноты словно сразу стало теснее,
- но упрямо пытался идти вперед. Это было совершенно
непростительной ошибкой.
И только боязнь за сохранность прибора, который то и дело со
зловещим скрежетом задевал о скалы, заставила меня, наконец,
образумиться я поступить так, как следовало сделать сразу:
остановиться, выбрать на ощупь среди камней местечко сравнительно
поудобнее и "помягче" и терпеливо ожидать рассвета.
Есть я не хотел, только напился воды из фляжки и тяжело
повалился прямо на голые камни, хранившие еще дневное тепло. Над
вершинами скал повисло созвездие, похожее на огненный иероглиф.
Оно было незнакомым, словно я вдруг попал кудато на иную планету.
Чуть пониже сиял яркий Канопус; и тогда я сообразил, что
загадочное созвездие - легендарные Волосы Вероники, невидимые в
наших родных краях.
Мне показалось, будто я слышу крик, потом словно далекий
выстрел. Но я не мог ответить ничем на эти сигналы. Постепенно
дневная усталость взяла свое, и я крепко уснул на своем неудобном
каменном ложе, подсунув под голову ящик радиометра.
У него оказались такие острые углы, что, проснувшись, я не
мог разогнуть затекшую шею, а на щеке, по-моему, даже
образовались шрамы.
Чтобы размяться, я сделал гимнастику, потом закусил
шоколадом. По опыту раскопок в Средней Азии всегда беру его с
собой в поле. Для неприкосновенного аварийного запаса это самое
лучшее - и сыт и желудок не перегружен. Потом выпил несколько
глотков воды.
Все это я делал не спеша, поджидая, когда появится мой
проводник с верблюдами. Надо было его дождаться и успокоить, что
со мной ничего не случилось. Но он все не появлялся. Тогда я
решил не терять времени зря и пойти ему навстречу. Взвалив
радиометр на плечо, я быстро зашагал по ущелью.
Это было моей второй ошибкой.
Прошел километра три, а проводника все нет. Ущелье между
тем? стало совсем узким, горы стиснули его так, что местами
приходилось боком пробираться между скал. А дальше ущелье
раздваивалось...
Только тут я сообразил, что, кажется, заблудился, и достал
карту. На ней вообще не было никакого разветвляющегося ущелья.
Компас, как это часто бывает в горах, где его то и дело сбивают
мелкие магнитные аномалии, показывал совсем иное, чем солнце
нещадно сверкавшее в небе.
Надо было возвращаться к тому месту, где я вчера в темноте,
видимо, ненароком свернул в это узкое боковое ущелье. Обидно, что
столько времени потрачено зря, но сам виноват: во-первых, не
следовало идти в темноте, вот и заблудился. А во-вторых, утром,
отправляясь в путь, надо бы сначала убедиться, что он выбран
правильно.
Чертыхаясь, я побрел обратно. И чем дальше шел, тем яснее
становилось, что я снова забрел в какой-то боковой развилок и
вовсе не приближаюсь к тому месту, где ночевал.
Положение становилось уже серьезным. Карта, видимо, старая,
неточная. Да и как она могла помочь, если я даже примерно не
представлял, где именно нахожусь. Компас также бесполезен.
Сигналов подать нечем: оружия у меня нет, а костер не зажжешь из
голых камней. К тому же у меня осталась лишь одна плитка шоколада
и воды во фляжке совсем на донышке...
Найти меня здесь, пожалуй, будет потруднее, чем в песках
пустыни, так что полагаться можно только на самого себя. Надо
прежде всего хотя бы примерно сориентироваться.
И я полез на гору. Ужасно мешала палка, радиометр клонил
меня набок и предательски стаскивал вниз. Но я не решался ни на
миг с ним расстаться: найти его потом среди серых камней будет
куда труднее, чем пресловутую иголку в стоге сена.
Камни с грохотом сыпались из-под ног. Пот застилал и щипал
глаза. Местами я полз прямо на животе, упрямо цепляясь
окровавленными пальцами за острые скалы и обдирая себе колени. Но
всетаки часа за полтора вскарабкался на эту проклятую гору. И тут
же понял, что это ничего мне не даст. Дальше поднимались еще
более высокие и обрывистые хребты. А то, что я видел внизу,
казалось настоящим хаосом, даже отдаленно не похожим на то, что
было изображено на карте.
Оставалось одно - идти, придерживаясь северозапада. Где-то
там мы вошли в горы, там, вероятно, и ищет меня проводник.
Передохнув немного, если можно назвать отдыхом сидение на
раскаленных камнях да еще на самом солнцепеке, я начал спускаться
в ущелье.
Не буду долго рассказывать о своих скитаниях, едва не
закончившихся весьма плачевно. Многое я и сам теперь не могу
вспомнить, потому что временами у меня, кажется, немножко
мутилось в голове.
Я шел, шел, спотыкаясь о камни и падая под тяжестью
радиометра. Помню, что часто поднимал голову и смотрел на солнце,
словно опасаясь, как бы вдруг не исчез и этот последний
путеводный маяк. Но он не исчезал, а медленно убивал меня своими
неистовыми лучами...
День стал бесконечным. Я ждал прохлады, темноты, вечера, но
он все не приходил. И я брел дальше по горячим камням, падал,
снова поднимался и, шатаясь, шел дальше.
Потом свалившись - в какой уже раз! - с ног, я вдруг
подумал: "У меня же есть радиостанция! Как хорошо, что мы
захватили ее с собой! Сейчас вызову самолет, и меня спасут!.."
Я напялил на голову наушники и включил радиометр, принимая
его в бреду за радиостанцию.
Щелчки, мерные, монотонные щелчки - и ни одного
человеческого голоса.
Надо подняться выше, чтобы горы не заслоняли от меня мир и
не мешали услышать людей!
И я опять начал карабкаться на скалы, волоча за собой
тяжелый прибор и с надеждой вслушиваясь в однообразное щелканье,
раздававшееся в наушниках, стиснувших мне голову. Я полз и все
еще ничего не мог услышать, кроме этого опостылевшего щелканья.
Наушники раскалывали мне. пополам череп, и я сорвал их и отбросил
в сторону. Словно обрадовавшись этому, они защелкали еще громче и
настойчивее...
Но мне уже было все равно. В глазах у меня завертелись
огненные диски.
Потом я вдруг увидел человека, стоявшего на вершине горы и
глядевшего куда-то вдаль. Он показался мне громадным, от него
тянулась спасительная тень. Вот она коснулась меня, - и все
провалилось в темноту и безмолвие...
ГЛАВА XV. СЛИШКОМ МНОГО ЗМЕЙ
Очнулся я от холода. На лбу у меня лежала влажная тряпка, и
вода, струясь по лицу, стекала мне в рот! Я вытянул губы, чтобы
глотать ее, глотать, глотать без конца. И солнце не висело больше
разящим мечом над головой. Вместо него мирно и трепетно светили
звезды.
В трех шагах от меня чернела какая-то загадочная фигура с
уродливо-длинной, словно бы змеиной шеей. Я приподнялся и только
теперь понял, что это верблюд. От него отделилась вторая тень,
подошла ко мне и склонилась, заслонив звезды.
- Это ты, Азиз? - едва слышно прошептал я и успокоенно
улегся снова.
Проводник разжег примус. Я напился горячего крепкого чая и
заснул. Во сне меня опять мучила жажда, я снова карабкался по
раскаленным камням, но проснулся с восходом солнца почти
совершенно здоровым. Только одолевала слабость и болели
исцарапанные и разбитые в кровь пальцы.
Проснувшись, я первым делом стал искать глазами радиометр.
Вот он, цел, лежит на ковре неподалеку от меня. Но мы были где-то
совсем в другом месте, я не здесь терял сознание.
- Где ты меня нашел, Азиз? - спросил я.
- Там, йа устаз. - Он неопределенно показал куда-то на юг.
- А почему перевез сюда? Это далеко отсюда?
- Плохое место, йа устаз. Там нельзя ночевать... Шайтан
крутит, йесхатак!
Смутное воспоминание подсказало мне следующий торопливый
вопрос:
- Скажи, Азиз, а этот вот прибор... аппарат... Он щелкал,
щелкал, когда ты меня нашел?
Бедуин покосился на радиометр и угрюмо кивнул.
- Громко щелкал? И часто?
- Очень громко, йа устаз. - Похоже, ему не хотелось
говорить на эту тему. Он снова с неприязнью покосился на прибор и
добавил: - Так громко трещал, словно стреляли из автомата. По
его треску я и нашел тебя, благодаря аллаху.
Я вскочил, пошатнувшись от слабости.
- Нам надо немедленно ехать туда!
Азиз насупился еще больше и ничего не ответил.
- Слышишь? Навьючивай верблюдов, и поедем на то место, где
ты меня нашел.
- Я не запомнил его, - попробовал соврать проводник, но
это удалось ему так плохо, что я рассмеялся, а он смущенно
отвернулся, пряча глаза.
- Понимаешь, Азиз, ведь ради этого мы с тобой и отправились
сюда, бродить по горам. - Я решил убедить его хорошенько. -
Если прибор там сильно щелкал - значит мы как раз нашли то, что
искали. Надо вернуться туда и проверить, а потом поскорее на базу.
Похоже, упоминание о скором возвращении на базу оказалось
решающим. Все еще что-то угрюмо бормоча под нос, Азиз стал
навьючивать верблюдов. Я тоже занялся сборами: уложил свои вещи,
побрился, начал менять батарейки в радиометре. Но вдруг негромкий
возглас проводника заставил меня поднять голову.
Он стоял с веревкой в руке и к чему-то прислушивался. Все
вокруг было по-прежнему спокойно и тихо, но Азиз уверенно сказал:
- К нам кто-то идет, йа устаз. - И, прислушавшись снова,
добавил: - Очень спешит.
Он взял винтовку и дважды выстрелил в воздух, чтобы
подсказать, где мы.
Минут через двадцать из-за поворота ущелья в самом деле
показался человек. Он направлялся к нам.
- Зариф, - коротко сказал Азиз. Теперь уже и я рассмотрел,
что это один из наших рабочих, молодой весельчак Зариф. Какую
весть он несет?
- Саида, йа устаз! - поздоровался, подойдя, Зариф. -
Саида, Азиз!
Мне не терпелось узнать о новостях, но сразу задавать
вопросы было бы невежливо. Сначала надо поговорить о погоде, о
том, как прошла поездка, предложить гостю воды.
- Беда! - сокрушенно сказал он. - Вот записка.
Я торопливо развернул протянутый им лоскуток бумаги:
"Алексей Николаевич!
У нас снова укушены коброй - на этот раз сразу двое: Толик
Петров и рабочий Хасан Зураб. Принял все меры, но лучше бы вам
вернуться на время. П."
Опять помеха! И прямо как у Горбунова: "Кажинный раз на
эфтом месте!.."
И угораздило же проклятую змею укусить именно Толика!
Хорошенькое начало для его первой экспедиции! А мы теперь на
время лишаемся опытного радиометриста.
До базы было сравнительно недалеко, километров двадцать.
Верблюды шли хорошо, торопились домой.
Вот и наши палатки, приютившиеся под обрывом скалы.
Павлик был очень смущен и обескуражен, сразу начал
оправдываться:
- Я всех предупреждал и проверял, как вы велели, Алексей
Николаевич. Но эти проклятущие кобры снова забрались в палатку,
сразу две, и опять ночью...
- Как себя чувствуют Петров и Хасан?
- Вроде ничего... Но я вчера с перепугу сообщил об этом
деле по радио в Асуан, и сегодня утром, когда мы вышли на связь,
оттуда сообщили, что высылают к нам самолет. Я не просил, честное
слово.
- Ничего, не помешает. Пусть заберут их в больницу. Но где
он сядет?
- А мы сразу, как узнали о вылете, подыскали тут неподалеку
площадочку. Ровная и просторная, вполне сядет. Я туда послал двух
ребят дежурить, все равно ведь работы на сегодня сорваны.
Мы прошли с ним в палатку, где лежали укушенные. Возле них
хлопотала Зиночка в белом халате. Хасан выглядел уже вполне
здоровым и встретил меня веселой улыбкой. А Толя Петров попытался
привстать а тут же бессильно уронил голову на подушку.
- Лежи, лежи, - остановила его Зина. - Сейчас самолет за
вами придет.
- Как же все-таки вас угораздило сразу двоих попасться? -
досадливо спросил я.
- Вы же сами говорили, змея есть змея, -. поспешно ответил
за пострадавших Павлик. - Видно, тут место такое... змеиное.
Надо перебазироваться.
Тут мы услышали далекий рокот мотора и поспешили встречать
самолет. Это был двухмоторный "бичкрафт". Сделав несколько кругов
над горами, он пошел на посадку. Значит, выбранная площадка
устроила пилота.
Когда мы подошли к самолету, летчик уже, стоя на крыле,
натягивал на мотор брезентовый чехол.
А в тени крыла, поджидая нас, нетерпеливо расхаживал Али
Сабир.
- Не утерпел, сам прилетел, - сказал геолог, крепко
пожимая мне руку. - Захотелось самому полазить по этим горам. А
как ваши люди?
- Один, кажется, поправляется, второго придется отправить в
больницу.
- Ах, мискин [ Бедняжка (арабск.).], - поцокал
сочувственно языком Сабир. - Ладно, летчик отдохнет немного,
выпьет чаю и отвезет его. Ах, шайтан этот ганеш, ай шайтан! Но
сразу два, а?
Геолог сокрушенно покачал головой и вдруг сказал:
- Да, познакомьтесь, это мой помощник. Будет мне помогать
немного.
Только тут я заметил, что в тени под фюзеляжем самолета
сидит еще один человек - худенький, молодой, в потертом и
замасленном комбинезоне. Он не подошел к нам, а только издали, не
вставая, слегка поклонился.
- Ну, а успехи как? - спросил нетерпеливо Сабир.
Пока мы шли к лагерю, я коротко рассказал ему о своих
приключениях.
- Да, йесхатак! - вдруг вскрикнул геолог, останавливаясь и
хлопая себя по лбу. - Едва не забыл, вам просили передать вот
это...
Он покопался в своей потрепанной полевой сумке и протянул
мне помятый телеграфный бланк.
"Асуан экспедиция Зубарева, - прочитал я. - Результаты
успешные верхний текст найденной плиты зпт надпись пирамиде зпт
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг