Буквы на нем выцвели, стали едва заметны - не случайно его, видно, бросили
в мусорную корзину. А мой фанатик прямо трясется над ним, словно это
невесть какое сокровище.
Но, честно говоря, я начал разделять его азарт. У меня тоже руки прямо
зачесались расшифровать сей загадочный документ.
- Слушай, а может, это действительно шифр какой? - предположил я.
- Кому нужно было зашифровывать какие-то хозяйственные надписи? - пожал он
плечами.
- Почему хозяйственные? Ты что, их прочитал?
- Нет, но пользуюсь всё тем же методом дедуктивного анализа, могущество
которого уже имел счастье тебе демонстрировать. Смотри, - он склонился над
столом, водя карандашом по стеклу, под которым лежал кусочек папируса, -
видишь, в конце четвертой строки одинокая буква "бета", в конце пятой -
"альфа", а девятая строка кончается буквой "гамма". Это явно цифры: 2,
1,3. Греки тогда обозначали цифры буквами. Значит, идёт какое-то
перечисление, опись чего-то.
- Пожалуй, ты прав.
- Уже есть зацепка. Значит, рано или поздно мы его расшифруем...
- Да, по частоте повторяемости отдельных букв. Чистейшая математика и
статистика! И все-таки я прав, а не ты: ключ к этому тарабарскому языку
надо искать, как в обыкновенной шифровке. Мы с тобой сейчас в положении
Вильяма Леграна, обнаружившего кусок пергамента с криптограммой пиратского
атамана...
- Какого еще Леграна?
- Маэстро, надо знать классиков. Эдгар По, "Золотой жук".
Я легко отыскал на полке серый томик и открыл на нужной странице.
- Итак, что сделал проницательный Вильям Легран? Он подошел к расшифровке
строго научно. В любом языке каждый элемент - звук, буква, слог и тому
подобное - повторяется с определенной частотой. На этом и основана
расшифровка секретных кодов. Зная, что в английском языке чаще всего
употребляется буква "е", Легран подсчитал, какая цифра наиболее часто
встречается в пиратской криптограмме, и всюду вместо нее подставил эту
букву. Потом, опять-таки по закону частоты повторения, он буква за буквой
разгадал всю шифровку и узнал сокровенную тайну пиратов: "Хорошее стекло в
трактире епископа..."
- Не вижу все-таки особенного сходства с той задачей, какая стоит перед
нами, - перебил он меня.
- Слушай, ты иногда бываешь удивительно непонятлив! Эту фразу можно
зашифровать так, как сделал пиратский атаман Кидд.
Я набросал на листочке бумаги криптограмму из рассказа:
53ШШ + 305) )6х; 4826) 4+)4Ш
- А можно её зашифровать и по-другому - словами. Скажем: "Лобасто кире а
курако пула..." Получается в точности твой тарабарский язык. Теперь
достаточно переписать это греческими буквами, которых я не знаю, или
латинскими и можно выдавать за древний манускрипт на неведомом языке. - Я
тут же проделал эту несложную операцию и подал ему листочек.
- Пожалуй, ты прав, - пробормотал он, разглядывая его. - Это можно
расшифровать...
- Но ты знаешь, дорогой мой осквернитель древних могил, сколько времени
тебе на это потребуется? - Я быстренько прикинул на подвернувшемся под
руку клочке бумаги. - Да, к концу жизни, глубоким стариком, ты, наконец,
прочтешь: "Настоящим удостоверяю, что мною, жрецом А. И. Еврипидусом,
действительно украдены из казны храма 3 - в скобках прописью: три -
бронзовые иголки". Что и говорить - лучезарная цель, ей не жалко посвятить
жизнь!
- Трепач ты, Мишка! - вздохнув, сказал он. - Во-первых, каждый новый
документ древности очень важен для науки. А во-вторых, я не собираюсь
корпеть над расшифровкой, как некий кустарь-одиночка. Опубликую копию в
журнале, и общими силами мы как-нибудь разгадаем эту загадку в ближайшие
годы.
- А в ближайшие недели не хочешь? Ты забыл, что в наше время самые
выдающиеся открытия совершаются на стыках далеких друг от друга наук?
- То есть?
- То есть тебе на помощь придет всемогущая кибернетика, разумеется, в моём
лице.
И знаете, что он мне ответил, этот зарвавшийся наглец?
- Я знаю, - говорит, - что нынче некоторые не надеющиеся нахватать звезд в
своей собственной науке спешат примазаться к другим отраслям знания, где
их слабость не так заметна непосвященным. По древнему принципу: в стране
слепых и кривой - король. Что ты понимаешь в археологии или лингвистике?
- Ах так? - сказал я. - Тогда нам не о чем разговаривать.
Но тут он начал всячески улещать меня:
- Ладно, не ершись, это я так, ради красного словца брякнул. Конкретно что
ты предлагаешь?
- Предлагаю положить твой орешек на зубок электронно-вычислительной
машины. Договорюсь с шефом, думаю, он разрешит провернуть эту работёнку в
нашем институте. Раз документ написан известными буквами, но на
неизвестном языке, его можно рассматривать как шифровку. Чтобы подобрать к
ней ключ, тебе придется возиться несколько лет. А машина это сделает
гораздо быстрее.
- Неужели это возможно?
- Прощаю тебе сомнения только потому, что ты полный профан в кибернетике,
- величественно сказал я.
2
(Рассказывает Алексей Скорчинский)
Признаться, я не слишком верил радужным обещаниям друга. Хотя, конечно,
насчет того, что "в стране слепых и кривой - король", - это я сказал
несправедливо. Товарищи по работе Михаила весьма уважают и ценят; судя по
их отзывам, он там, в своем институте, если и не король пока, то, во
всяком случае, подающий большие надежды принц.
И в то же время не замыкается он в узкопрофессиональную "скорлупу" - это
мне тоже в нём нравится. И астрономией увлекается, и в литературе
разбирается неплохо, а теперь еще затеял какие-то мудреные опыты с
палеомагнетизмом, замучил меня совсем, требуя все новые и новые образцы
для анализов. Вот только в истории и археологии слабоват, но ведь никто не
обнимет необъятное!..
Уже на следующий день Михаил позвонил мне и сказал, что имел
"предварительную дипломатическую беседу с шефом и дело разрешится в самое
ближайшее время".
- Приезжай сейчас же в институт, я тебя жду, - позвонил он через неделю. -
Шеф разрешил заниматься твоей шифровочкой после работы. Надо подготовить
все материалы. На той неделе нам дадут машину на тридцать шесть часов...
- Только? - огорчился я. - А что мы успеем за это время?
Он так яростно засопел в трубку, что я торопливо добавил:
- Ну ладно, ладно, еду.
Институт находился за городом, километрах в сорока от Москвы. Прямо
посреди сосновой рощи поднимались высокие корпуса, сверкая на солнце
огромными окнами. И внутри все было новенькое, ультрасовременное. Я
чувствовал себя не очень уютно в этом совершенно непонятном мне мире
машин, окруженных защитными проволочными сетками, словно звери в зоопарке;
приборов, занимающих целые комнаты; подмигивающих цветными лампочками
пультов от пола до самого потолка.
Паренек, в синем халате, с торчащей из кармашка логарифмической линейкой,
был, наоборот, очень немногословен.
- Виктор, колоссальный программист, - представил мне его Миша Званцев.
А паренек уже невозмутимо склонился над копией найденного документа,
машинально вытаскивая из кармашка свою логарифмическую линейку. Чем она
ему тут может помочь?
Что происходило дальше, до сих пор как следует не понимаю и потому вряд ли
смогу обстоятельно рассказать. Я вдруг снова почувствовал себя так же
глупо, как и в тот момент, когда вытащил странный документ из-под земли.
Михаил и Виктор о чем-то деловито рассуждали, но я почти ничего не понимал
из их разговора. Алгоритм, статистические свойства текста, кодировка по
таблицам случайного набора символов, энтропия, математическое ожидание и
дисперсия - нет, они говорили явно на каком-то неведомом мне языке.
В общем, о технологии всей подготовительной работы по расшифровке
найденного документа я больше ничего говорить не буду: желающие (и
способные в этом разобраться) смогут узнать все подробности из специальной
статьи, которую Михаил и Виктор готовят сейчас для сборника, посвященного
проблемам кибернетики.
Так они колдовали с цифрами вечерами всю неделю. И Виктор, покачивая
головой, несколько раз говорил мне:
- Очень мало текста, боюсь, ничего не выйдет. Повторяемость некоторых букв
ничтожна. Если бы вы нам дали побольше текста...
Чудак! Я бы и сам хотел найти новые документы, пусть даже непонятные, на
таком же загадочном языке. Но кроме этого клочка папируса, у нас пока
ничего не было.
Наконец наступил день, когда по распоряжению шефа, которого я так и не
видел и даже имени не узнал, нашей группе © 15, как она, оказывается,
официально уже именовалась, должны были по графику дать на тридцать шесть
часов вычислительную машину. В зал, где она размещалась, меня не пустили.
- Всё равно ничего не увидишь, а только будешь мешаться под ногами, -
строго сказал мне Михаил.
И я на этот раз не осмелился с ним спорить, только заглянул в зал и
посмотрел на машину через полуоткрытую дверь. Но не увидел ничего нового,
кроме всё тех же пультов с лампочками да загадочных приборов вдоль стен. А
потом дверь закрылась, и я отправился домой ждать...
Не знаю, сколько прошло времени до следующего вечера, - вероятно, тридцать
шесть не часов, а лет или, может, даже десятилетий. Я услышал Мишкины
торопливые шаги и распахнул дверь раньше, чем он успел позвонить. Первым
делом впился взглядом в его лицо. Оно было смущенным. Значит, все
оказалось липой, очередной трепотнёй?
- Ну?
- Да дай ты мне раздеться! - сказал он, отпихивая меня в сторону и
разматывая шарф. - Понимаешь, очень мало текста, Виктор был прав.
- Где она? - заорал я.
С явным смущением, так не похожим на него, Михаил положил передо мной
листок, на котором было написано:
"Возьми................... по-ахейски
"благовон", выжми из нее.....и разбавь................водой из.........
Добавь...........................два,
......возьми.......пива.........одну,
зарежь......нацеди его...........в ту
и........и доверху.......разбавленным
...........это размешивай.............
не.................пена............три
..................и...................
..............заговор.................
..........."Сарон, Калафон...........
........И........залпом..............."
- Вот и всё, по-моему, не слишком густо. Но ничего не поделаешь, текст уж
больно коротенький, куцый, - сказал Михаил так, словно был в чём-то
виноват. - Тарабарщина. И по-моему, не очень интересная: не то страница из
поваренной книги, не то рецепт какого-то яда - не случайно тут
упоминается слово "заговор" и чьи-то имена.
- Ничего ты не понимаешь в археологии, - решил я его утешить, хотя и сам
был разочарован. - Тебе все кажется, будто для нас важнее всего найти
какой-нибудь клад. А порой самые обыкновенные черепки от посуды или вот
такая запись могут рассказать куда больше важного и интересного, чем
находка красивой вазы или золотого кубка. Материальная культура народных
масс далекой древности - вот что нас прежде всего интересует. Как
развивались производительные силы общества, что сеяли на полях, выделывали
в мастерских, в какие производственные отношения вступали между собой люди
в процессе труда?..
- Ну и что же тебе говорит эта куцая расписка, доморощенный Шерлок Холмс?
- Ну, во-первых, я ошибался, принимая это за какую-то хозяйственную опись
или реестр. Скорее всего, это рецепт, который жрец почему-то хотел
засекретить, скрыть от чужих глаз...
- А может, все-таки сообщение о заговоре?
Ему явно хотелось идти по стопам героев Эдгара По. Рецепт его не
устраивал: какая в нём романтика?
- Да нет, слово "заговор" тут употреблено в смысле "заклинание". А имена
явно не греческие, вероятно, какие-то магические божества или демоны.
Я еще раз внимательно просмотрел запись и добавил:
- Кое-какие пробелы, кажется, можно восстановить по смыслу, помочь твоей
чудо-машине. По-ахейски "благовоном" называли мяту. Значит, первая строчка
читается: "Возьми мяты, называемой по-ахейски "благовон"... Шестая строка:
"зарежь", вероятно, какое-то жертвенное животное, а не коварного врага,
как ты думаешь; "нацеди его" - видимо, "крови" - в какой-то сосуд... Да,
несомненно, рецепт. Но зачем жрецу понадобилось зашифровать его, не
понимаю!
- Хотел утаить, чтобы стать монополистом. Ты что думаешь, в древности
жуликов не было, что ли?
- Возможно.
Тут я заметил, что Михаил как-то странно мнется, словно хочет что-то
сказать, да стесняется, - совсем на него не похоже.
- Ты что?
- Да так, есть одно соображение...
- Ну, говори.
- Боюсь брякнуть такую же нелепость, как тогда Алик насчет древних
авиамоделистов, - засмеялся он. - Понимаешь, я тоже думал: зачем всё это
понадобилось проделывать жрецу? Почему его не устраивал родной язык, от
которого потом пошли почти все письменности Европы и некоторые алфавиты
Азии? По сравнению с громоздкой вавилонской клинописью или египетскими
иероглифами греческий алфавит ведь в те времена был самым прогрессивным,
простым и логичным. Недаром его, по-разному видоизменив написание букв,
взяли потом за основу для своей письменности и некоторые другие народы.
- Ты, оказывается, не терял зря времени...
- Зачем же понадобилось этому жрецу, оставив греческий алфавит, сочинять
какой-то новый язык, сохранив для него лишь немногие греческие слова, да к
тому же почему-то искаженные? - продолжал он, отмахнувшись от меня, как от
мухи. - Только ли для зашифровки этих секретов? Но для этого можно было и
не заниматься сочинением нового языка - достаточно лишь зашифровать записи
цифрами или условными значками, как это сделали пираты в рассказе Эдгара
По.
Он помолчал и добавил:
- Ты обрати внимание, что этот загадочный язык был, видимо, каким-то очень
простым, логичным и ясным, поэтому многие слова так быстро и легко и
расшифровала машина...
- Ну и что же ты хочешь, наконец, сказать?
- "Что-то вроде эсперанто", - определил его Виктор Крылов. А его
логический ум очень точно схватывает такие вещи... Чем больше я раздумывал
над тем, что мы узнали в процессе подготовки программы для машины, тем
больше внутренне соглашался с этим определением. Да, по простоте
грамматических форм, логичности и лаконизму язык этого документа весьма
напоминает эсперанто.
Тут уж я не выдержал:
- Эсперанто в первом веке до нашей эры? Ты перечитал слишком много книг по
лингвистике! Слушай, это всё из той же серии гениальных, но забытых
открытий древних. Стальные колонны, которые не ржавеют, марсиане в пустыне
Сахара, металлические гвозди и булавки, якобы найденные в доисторических
слоях известняка... Всё это могут сочинять только люди, как ты, совершенно
не знакомые с реальным бытом людей древности. Рабовладельческий строй,
греческие города окружены враждебными племенами скифов и тавров, не
имеющих еще своей письменности... ну скажи мне на милость, с чего это
греческому жрецу из храма Асклепия вдруг взбредет в голову сочинять в
такой обстановке эсперанто для облегчения и укрепления международных
связей? Вопиющее отсутствие малейшего чувства историзма!
- Ладно, что ты собираешься дальше делать?
- Копать, искать! Раз этот жрец вел шифрованные записи, значит, и прятал
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг