Автор(ы) произведения: Юрий Николаевич ГЛАЗКОВ
Переводчик произведения:
Название произведения: Мастерок
Жанр произведения: Фантастический рассказ
Цикл (серия); номер в цикле:
Ист. получения произведения: Глазков Ю. Н.
Г52 Черное безмолвие: Сб. фантаст. рассказов и новелл. /
Рис. В. Джанибекова. - М.: Мол. гвардия, 1987. - 254[2] с., ил.
- (Б-ка сов. фантастики).
100 000 экз. ИБ © 5494
Заведующий редакцией В. Щербаков
Редактор В. Родиков
Технический редактор З. Ахметова
Художественный редактор Б. Федотов
Корректоры Н. Самойлова, В. Назарова
Автор(ы) файла: Ершов В. Г.
Редактор(ы) файла: Ершов В. Г.
Название (кодировка) файла: Masterok..txt (CP-1251)
Дата (номер) редакции файла: 26/09/2000
Источник получения файла:
__________________________________________________________________________
Из коллекции Вадима Ершова: http://lib.ru/~vgershov/
__________________________________________________________________________
__________________________________________________________________________
Текст подготовил Ершов В. Г. Дата последней редакции: 26/09/2000
Юрий Николаевич ГЛАЗКОВ
МАСТЕРОК
Фантастический рассказ
Нет-нет, а мир удивлялся. И это очень нравилось людям. Конечно, здесь
не было ничего сверхъестественного. Не удивляйся мир, не шел бы человек
вперед. Появилось электричество, и мир в прямом смысле слова вырвался из
мрака; появился атом, и мир восхитился этому источнику силы и могущества.
Потом первый космический полет вокруг родной планеты, потом на Луну, потом
на Марс, к Юпитеру, на окраины Солнечной системы, потом к звездам... все
дальше, все смелее, все глубже до Вселенную.
Мир восхищался Гагариным, Леоновым, Терешковой, Борманом, Андерсом,
Армстронгом, Олдрином, Коллинзом... Вселенная постепенно раскрывала свои
таинства. Порой за это приходилось платить самую высокую цену -
человеческие жизни. Но вечно загадочным оставалось то, что создал и
пережил сам человек, - история человечества. Не переставала приводить в
недоумение удивительная способность древних к созиданию. Строили красиво и
в то же время грубо, мощно, рассчитывая явно на тысячелетия сражения со
стихией. Строили на всех континентах.
Поражали Пальмира, храмы Чичен-Ицы, Тадж-Махал, Паган, Лалибела,
Персеполь, Баальбек... Оставалось загадкой, не понятым и не познанным, как
и зачем наши далекие предки строили Стоунхендж, зачем карабкались к
небесам, воздвигая Вавилонскую башню и пирамиды на берегах Нила.
Может, для того, чтобы рассказать нам о своих математических и
астрономических знаниях? Неотесаные камни "смотрели" за Солнцем и Луной,
"отсчитывали" годы, месяцы, дни, звали в поле и на охоту, предсказывали
затмения... Вопросы "зачем?" и "как?" так и остались открытыми.
Примитивные орудия труда и операции с числами достоинством в миллионы
не уживались друг с другом, не складывались в единое целое, не
объединялись в логическое единство. Ясно было одно: наши предки хотели
оставить нам свои знания, хотели рассказать о своем умении, искусстве, о
своей жизни и порой о мечте, стремлении к звездам. Многое было
безвозвратно потеряно, забыто, уничтожено.
Потеряна Атлантида, не до конца раскрыт секрет булата, уничтожены
книги майя в кострах Диего де Ланды. Многое, очень многое безвозвратно
затонуло в волнах потерянного времени, растворилось в пространстве. Не
услышать теперь музыки древних, их песен; звуки умерли, растаяв навсегда,
и лишь книги и камни порой рассказывали о песнях, о музыкантах, о красоте
голоса и силе слова...
Пожалуй, исследования веков, ушедших безвозвратно, были самыми
трудными и зачастую просто недоступными, но человек не переставал искать,
анализировать, сопоставлять, находить, терять и ошибаться. И вдруг над
планетой нет-нет да и пролетит песня далекой старины: песня простого
народа о солнце, дождях и охоте, о храмах, воздвигнутых в честь побед
царей и фараонов, о пастбищах и урожае, о богах и хищных могучих зверях, о
счастье... Упакованная в радиоволны песня летела над миром.
Воспроизведенная приемными устройствами, она звучала в жилищах, залах, на
стадионах...
Такие песни были необычными, простыми и открытыми. Едва услышав их,
люди затихали, и в глубине их сознания просыпалась встревоженная память
предков, их чистота и суровость, их счастье и горе, люди вспоминали себя,
они возвращались к полям и пустыням, к рекам и озерам, к солнцу, к зреющим
хлебам. Люди вырывались в эти минуты из липкого мира искусственного света,
синтетической, не гнущейся под ветром травы, пахнущей химией, из хаоса
"психологической музыки" и изысканно-отвратительных развлечений. В людях
просыпалась любовь к природе.
Песни были первозданные, от них пахло настоящей травой, в них светило
настоящее солнце, в них были понятными и близкими радость и печаль. Они
были неподдельны. Люди истосковались по настоящему, безвозвратно
потерянному и желанному. Люди ждали этих песен, они были им нужны. Было
много споров, дискуссий, сомнений в подлинности песен, мелодий, текстов.
Специалисты проводили массу исследований, особенно по части
истинности их языка, писались диссертации в защиту и диссертации,
опровергающие эти диссертации... Но люди поверили в эти песни. Никакие
рекламы, статьи, выступления по телевидению и радио не могли убедить их в
том, что это очередной обман ловких конкурирующих фирм.
Но воспроизвести первозданность этих песен не удавалось ни одному
певцу, даже при помощи разного рода акустических ухищрений. Люди сразу
чувствовали фальшь. Пробовали искать авторов и исполнителей этих песен, но
безрезультатно. А песни звучали на разных языках повсюду. В них
рассказывалось о жизни простых людей в древней Африке, Америке, Индии...
Около высоких пирамид стояла обыкновенная брезентовая палатка, она
сама-то выглядела как предмет почти той древности, которую здесь тщательно
изучали шаг за шагом. Один из исследователей жил здесь, в этой брезентовой
палатке, звали его Иван Петрович.
Сегодня, впрочем, как и всегда, в палатке было людно, ее предпочитали
блистающим залам Клуба археологов, светящегося яркими окнами в километре
отсюда.
Иван Петрович внимательно посмотрел на своих друзей и спросил:
- Кто вчера слушал эфир?
Все отрицательно покачали головами.
- Значит, никто, устали, вон вчера сколько земли просеяли, устанешь
от такого, столько перетаскать, надорвешься. Сколько времени прошло, везде
автоматы, роботы, а тут как копался археолог в веке XVIII, так и сейчас -
все на свои пальцы да глаза надейся. Так вот, вчера опять одна из древних
песен прозвучала, причем отсюда песня, честное слово, отсюда, рядом где-то
ее нашли, здесь, в островерхих пирамидах.
- Иван Петрович, не тяните за душу, дайте послушать, - загалдели
собравшиеся.
- Сейчас, сейчас, записать я ее действительно успел от начала и до
конца, я эту волну всегда караулю, а включается запись от автомата, так
что это не я в общем-то молодец, а он - автомат. То, что я слышал, просто
потрясающе. Сейчас послушаем. Только вот что: я уже знаю, о чем она.
Давайте выйдем, станем лицом к Солнцу и пирамидам и послушаем.
Все молча поднялись и по очереди выскользнули из палатки.
Солнце склонялось к горизонту, и лучи его, озаряя пирамиды, летели
ввысь, в чернеющее небо.
Пирамиды были словно очерчены ясными контурами. Чернота звездного
неба была там - впереди, как бы ближе взмывались косые лучи уходящего
Солнца; резкие переходы света и тени, вычерченные грани пирамид - все это
перемешало черные краски неба с картин Куинджи и яркость солнца с картин
Рериха, делало видимое фантастическим и нереальным.
Все затаили дыхание, всматриваясь в эту красоту... и тут воздух
задрожал, ожив мощным голосом, сильным и красивым. Пел мужчина, и от его
песни все замерли. Слова песни словно переносили собравшихся в далекое
прошлое...
Жрец мастерок в мои руки вложил,
Кто я без бога? Что мог и чем жил?
Гнал я по полю тучных быков,
Чтобы властвовал царь и не вымер народ.
Было время, под Солнцем парящим я жил,
Жену полюбил и детей народил,
Старший сын красивым и стройным ходил,
Меч, копье, щит тяжелый носил.
Уходил с легионом, жена не спала,
Все смотрела в пустыню, все сына ждала.
Было счастье большое - домой приходил,
Из походов далеких дары приносил,
Но фракиец стрелой ему сердце пронзил,
И не знаю я, кто его в землю зарыл.
И была еще дочь - любви красота -
И стройна, высока, весела и умна,
Но вот злой победитель однажды пришел
И красавицу дочь в рабыни увел.
Не смогла пережить наше горе жена
И однажды под вечер на небо ушла.
Я проплакал всю ночь, я богов призывал,
Но в тоске и слезах лишь быка потерял.
Долго били, срамили, пытали меня,
Будто Хава моя быка увела.
Будто там, в небесах, тоже пища нужна.
И теперь я один, вместо песен детей
Слышу стук, перезвон железных цепей.
А в руках мастерок, предо мною стена,
Отделила от жизни меня навсегда.
Нет ни Солнца, ни рек, ни пустыни песка,
И должна не дрожать больная рука.
Гладкой будет сегодня у храма стена...
Вот придет фараон, самый мудрый из всех,
Он наместник богов, не допустит он грех,
Он обнимет меня и за труд одарит,
Взглянет прямо в глаза, цепи снять повелит,
Накормить он прикажет, дать чистой воды
И посмотрит на нас и на наши труды.
На стене он увидит себя и великого Ра
И в единстве великом еще и жреца.
Я согну свою спину, колени склоню,
Фараону и Солнцу я гимн пропою.
И прикажет светлейший наш царь-фараон
Отпустить нас на волю, ведь любит нас он.
Выйду к свету, закрою от Солнца глаза,
И вернутся ко мне и мой сын и жена,
Буду счастлив опять, буду жить и страдать
И быков по полям пыльной тучей гонять,
А пока предо мною стена и стена
И в разъеденных известью язвах рука...
Бог мой, Ра, фараон, помоги,
Внука мне хоть на миг покажи,
Пусть он будет счастливей меня,
Бог мой, Ра, пусть потомки услышат меня.
Голос умолк, а песня еще витала рядом, теплый воздух еще дрожал
обращением к потомкам, а уже хотелось ее услышать вновь, еще и еще...
Молчание нарушил Иван Петрович.
- Ну как? Понравилось?
- Еще бы, да и как может не понравиться, ведь это настоящая, я
уверен, именно настоящая, а не копия, скопировать это просто невозможно! -
страстно воскликнул Женя, самый молодой из археологов.
- А почему это не стилизация под старину, выполненная каким-либо
современным талантом или, как еще называют, талантом современности? Где
доказательства, что "отсюда песня"? Кто доказал? - вступила в спор Натали.
- Вот что, пошли в палатку, там чай попьем и поговорим, - предложил
Иван Петрович, - я вам кое-что расскажу.
Чай был крепкий, с сибирской душицей, аромат растекался по палатке и
будоражил и без того возбужденных людей.
- Так все-таки почему вы отрицаете, что это талант современности,
сейчас что угодно можно скопировать. Моны Лизы висят в квартирах, копии
той, настоящей, а не отличишь. Я у одного шапку Мономаха видела, даже
примерить намеревалась - оказалась копия, голограмма, - горячо продолжала
свою мысль Натали, - почему же нельзя скопировать? Скажете: чтобы
скопировать, все равно надо иметь подлинные. Правильно. А может, кто-то
сам придумывает?
- Натали, я поддерживаю мнение Жени. И вот почему. Язык, понимаешь,
язык именно тот, тех времен, он не подвержен редуцированию тысячелетних
наслоений и метаморфоз, как это было с английским языком на Американском
континенте. Это язык, открытый Шампольоном, язык ожившего тогда
Розеттского камня. Я давно занимаюсь этими песнями. В их внезапном
появлении есть что-то мистическое. Они словно восставшая из пепла птица
Феникс. Но наверняка здесь замешан человек, и человек небескорыстный.
Очевидно, эти сенсации приносят ему определенную выгоду, может быть,
деньги. Так вот, я давно интересуюсь этими песнями, их звучало в нынешне
первозданном виде одиннадцать. Вот что характерно. Песни майя звучали на
языке Монтесумы, песни Индии - на языке времен Мохенджо-Даро, песни Африки
содержали воспевание Тассилии, Лалибелы, песни египтян, как мы слышали, -
на языке Тутанхамона и Рамзеса. Все в этих песнях - стиль, содержание,
язык, риторическая манера - утверждает подлинность песен.
Я провел своего рода исследование, беседовал со многими
специалистами. Голоса, звучавшие в песнях, направили в банк языкового
хранилища, изучили их спектры, провели сравнительный анализ с современными
голосами простых людей и певцов. Получился любопытный результат. Пришли к
выводу, что звучание песен принадлежит людям древнего времени, так как
голосовые связки современного человека не в состоянии воспроизвести
подобное, они не способны к древнему прекрасному примитивизму. Голос
современного человека богаче обертонами, или, говоря языком техники, голос
древнего человека имеет более узкий частотный спектр. Вроде бы более бедны
были звуки старины, меньше было различных оттенков, например, хитрости,
коварства, заискивания, подхалимства. Прямее, видно, была речь предков,
бесхитростнее. Вот одно из доказательств, может, и косвенное, что этот
голос из прошлого. Интересно? Продолжать?
- Конечно, Иван Петрович, конечно, - воскликнула Натали и даже
нетерпеливо придвинулась поближе к нему, - я тоже думаю, что эти песни
первозданные, а о копии я заговорила, чтобы разговор такой затеять.
- Так вот, это было первое приближение к истине, первое, но не
последнее, хотя до истины еще, очевидно, далеко. Ох вы, женщины! Натали,
хитрющая ты, оказывается.
- А второе, Иван Петрович, - это уже не сдержался Женя, - второе?
- Есть, дорогие друзья, и второе, есть. Далее мы решили сделать вот
что. Мы сравнили голосовые спектры тех национальностей, народностей,
племен, на языке которых звучали эти странно волнующие песни. Вспомните,
речевые фонемы отчасти совпадают по спектрам со "звуками природы" в той
местности, где люди родились, жили, учились говорить и петь. В степях и
прериях речь приглушенная, вроде как с присвистом ветра, в горах -
гортанная, как раскатистое эхо, в ней много от бегущих с гор ручейков, в
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг