Она приподняла палец, будто находясь в нерешительности. ("Если даже он
размозжит мне голову, я все равно смогу нажать кнопку. Все равно смогу!")
Невидимка выстрелил и попал ей в грудь. Боли она не ощутила, а только удар.
Хрустнули кости. Такой звук, будто что-то вырвали с корнем. Сердце? Взглянула
на изображение подруги.
- Шесть часов двенадцать минут,-сказала головка стрекозы на плече.
Ее, наверное, тоже задело. Евгения смотрела внимательно. Она должна была
понять. Палец нажал на кнопку. Горы вздрогнули. Эхо заметалось в снежных
ущельях. Сонные кузнечики подняли головы в лесах. На Хлопушке, на неубранном
после позднего ужина столе, зазвенели стаканы. Стройная игла крейсера
переломилась и стала падать, как подрубленное дерево. Скатилась и упала в море,
проломив тонкий лед. Прошли секунды: две-четыре-шесть-девять...
Очень далеко, за миллиарды километров, ярко вспыхнула белая звездочка.
Куски расплавившегося металла в полной тишине разлетелись в стороны, как цветок
мертвого фейерверка. Передовой крейсер прекратил свой путь к Земле.
Глава восьмая ШВАССМАН
Человек-кузнечик проснулся от холода. Всю ночь он провел, зарывшись в кучу
листьев, которые упали с большого дерева. К утру листья совсем перестали греть.
Человек-кузнечик приподнял голову и увидел, что начинается снег. Он знал, что
такое снег; он видел снег в прошлой жизни. Листья на его теле были прихвачены
тонкой ледяной корочкой. Ничего не хотелось, не хотелось даже есть, хотя
человек-кузнечик не ел больше суток. Он стряхнул со спины листья и попробовал
прыгнуть, но упал. Одна из ног не разгибалась. Он стал тереть ногу передними
лапами, ожидая, что с минуты на минуту появится враг. Слабых всегда съедают. Но
враг не появлялся. Он медленно согнул и разогнул лапу-уже можно опираться на
нее, но нельзя прыгать. Хлопья снега опускались на желтый лес. Снег означал
смерть. Человек-кузнечик смутно помнил, что должен двигаться, чтобы не
замерзнуть. Он сделал несколько неуклюжих маленьких прыжков, и ему стало легче.
Из его пасти шел пар. "Как из пасти дракона",- подумал кузнечик и сразу
попытался вспомнить, кто такой дракон и где он драконов видел. Будто в его
мозгу обитали два существа, сросшиеся друг с другом. Он начал скакать по
полянке и согреваться. Прыжки становились все выше. Снежинки стали таять,
касаясь его спины. Проснулся голод. Стараясь подпрыгивать повыше, он двинулся
через лес. На одной из полянок он увидел сразу троих кузнечиков, двое из них
были ему знакомы. Кузнечики лежали на .влажной траве и не шевелились. В глазах
было ледяное безразличие. Человек-кузнечик подошел, принюхался и увидел
небольшие горки снега возле каждого. Снег принесло ветром. Снег - это смерть.
Белая смерть летела с неба, снежинки становились меньше и плотнее.
Человек-кузнечик вцепился ближайшему в плечо и вырвал кусок мяса. Мясо
оказалось холодным и невкусным. Жертва медленно открыла и закрыла пасть; пар из
пасти не выходил.
Человек-кузнечик отгрыз две передние лапы одному и на всякий случай
попробовал на вкус двоих оставшихся, а потом поскакал дальше. Иногда его лапы
попадали в снег и оставляли следы. Он уже не чувствовал кончиков задних лап. Он
вышел из лесу и увидел море. Море закрывал плотный белый туман. Белое означало
смерть. Невдалеке стояла башня, в которой прилетели люди. Внутри этой башни
тепло и уютно, человек-кузнечик хорошо знал это. Обычно башню защищал
светящийся колпак, к которому кузнечики не приближались, но сегодня колпака не
было. Из отверстия в башне выползал страшный металлический жук. Жук выполз, но
отверстие оставалось открытым. Человек-кузнечик понял, что это его последний
шанс.
Внутри оказалось много механизмов, большинство из которых человек-кузнечик
уже видел. Он знал и то, что бояться их не нужно, пока кто-то из людей не
начнет отдавать приказы. Он спрятался за грудой коробок и стал ждать, пока люди
уйдут. Люди разговаривали.
- Уже пятеро погибли,-сказал Морт,-кажется, нас собираются спокойно
уничтожить по-одиночке. Ты слышал, что сказал этот болван?
- Гессе - не болван,- ответил Икемура,- а его теория интересна. Но любую
теорию нужно доказать.
- Ладно, он не болван, пускай, я это признаю. Но его идея слишком
бредовая.
- У тебя есть лучше?
- Нет.
- Тогда чего ты выступаешь?
- Не надо так со мной говорить!
- Злишься? Я говорю с кем хочу и как хочу. И если мне очень захочется, то
любые мои слова ты проглотишь с выражением удовольствия на физиономии.
Морт промолчал.
- Докажи, что ты мужчина,- сказал Икемура,- если ты не веришь в это, то
обругай Бету при всех. Не сможешь? Нет, ты не сможешь.
- Пошли,- сказал Морт и покраснел. И люди ушли. За коробками было тепло, и
человек-кузнечик почувствовал себя совсем хорошо. Он разорвал несколько
коробок, вытащил зубами и руками разный хлам и соорудил себе гнездо. "Теперь
еще лучше,- решил он.- А корма на корабле хватит. Только нужно хватать людей
аккуратно и по одному, чтобы они не догадались. И съедать их нужно целиком, не
оставляя пятен и костей". Человек-кузнечик прикинул, сможет ли он съесть целого
человека за один раз. Если постараться, то сможет. После такого обеда можно
будет и поголодать несколько дней. Он совсем успокоился и уснул в своем
гнездышке. На охоту он пойдет ночью, так привычнее. Человек-кузнечик знал
устройство космического корабля и не боялся заблудиться.
Восемь человек собрались в центральном зале. Трое отправились на Зонтике -
искать место для постройки постоянного жилища. После осмотра всех систем стало
ясно, что Хлопушка больше не взлетит, а жить в тесноте было вовсе не
обязательно. Восемь человек собрались в центральном зале.
- Ты хотел нам что-то сообщить? - спросил Орвелл.
- Не я, а Морт. Посмотрите, он выглядит как именинник.
Морт смутился и покраснел.
- Я не верю тому, что рассказал Гессе,- заявил он.
(Справка.
Вернувшись, Гессе рассказал толь- ко о фактах и умолчал о своих
предположениях. Он уже подошел к разгадке, когда засыпал. Во сне мозг продолжал
работать, и, проснувшись, Гессе увидел истину совершенно отчетливо. То есть
увидел то, что он счел истиной. Тогда он сообщил всем, что Бета не просто
планета, а живой организм; сообщил, что у Беты есть интеллект, достаточный,
чтобы понять просьбу,- и рассказал о своем спасении из бездны. Он сказал, что
Бета добра и понятлива при хорошем к ней отношении, а следовательно, может
оказаться жестокой и своенравной, если к ней относятся плохо. Сообщил о том,
что Бета, которую не могла серьезно повредить деятельность людей, не стала бы
уничтожать их только потому, что они начали бурить скважины и строить острова.
Сообщил, что Бета, тонко чувствующая человеческое слово, чувствительна к
оскорблениям. Проверка последних слов, сказанных Коре, Ба-том и автором
дневника (дневник Евгения успела переслать) показала, что последними их словами
были грязные проклятия в адрес Беты. Вывод был очевиден. Человек оскорбляет
Бету и сразу же заболевает тем, что они привычно называют вирусом Швассмана.)
- Ну и что же? - спросил Орвелл.
- Можешь не верить. Это всего лишь гипотеза. Должна же быть какая-то идея?
- Слова - это только звуки, колебания воздуха,-продолжал Морт.-Люди здесь
столько всего натворили! И мы могли бы разрезать Бету реликтовым мечом! Но она
никак не реагировала! А какие-то сочетания звуков вдруг вывели ее из себя! Я не
могу этому верить! Можете меня называть как угодно, любыми словами, я не
обижусь и не стану убивать направо и налево!
- Ты ...,- витиевато и с удовольствием выразился Икемура,- ты большой ...!
Приятно все же сказать то, что думаешь! ... поганый!
Морт покраснел еще больше, но ничего не сказал.
- Ты не хочешь ответить?
- Нет.
- Тогда я кое-что расскажу,- сказал Орвелл.- Я с детства мечтал о космосе,
о дальнем космосе. Сейчас я счастлив, потому что моя мечта исполнилась. Я
мечтал об этом с детства, но не все время. Лет до восьми я мечтал стать
футболистом. В моей программе был этот пункт, да. Меня запрограммировали на то,
чтобы мечтать о самом подходящем для себя деле. В восемь лет я не думал ни о
чем, кроме футбола. Футбол - один из самых безопасных видов спорта на Земле и
один из самых высокооплачиваемых. Мне исполнилось сорок два, и если бы не одна
случайность, я бы сейчас жил припеваючи где-нибудь на райском земном островке,
а не сидел бы здесь. Меня протестировали, и оказалось, что из меня выйдет один
из самых лучших игроков начала столетия. Меня пригласили в дорогой клуб и
согласились бесплатно тренировать. Я еще ни разу не ударил по настоящему мячу
на настоящем поле, а мой отец уже имел в кармане несколько подписанных
контрактов. Я помню день, когда я тренировался впервые. Это была одна из трех
тренировок, всего лишь трех за всю жизнь. Я вышел на поле и с первых же минут
понял, что игроки разговаривают между собой исключительно матом. Точно так же
они разговаривали и со мной. После первой тренировки я плакал. Я не мог понять,
что хорошего может быть в том, чтобы восемь часов подряд выслушивать
оскорбления в свой адрес и восемь часов подряд упражняться самому в оскорблении
товарищей. Это было то же самое, что пить помои или полоскать рот водой из
унитаза. Правда, остальные пили помои с удовольствием и даже не замечали вони.
Но после третьей тренировки я не смог выйти на поле.
- Простите, капитан,- сказал Морт,- но еще на Земле все говорили, что вы
немного, как бы это сказать...
- Если бы я был ненормальным, я бы не сидел в этом кресле. Вот так. И я
никого и никогда не оскорблял, даже если человек этого заслуживал. И я никогда
не позволял оскорблять себя. Поэтому выбирай слова. И я считаю, что Гессе
предложил нам правильную теорию. На месте Беты я бы сначала терпел, а потом не
выдержал бы и сорвался. Я бы уничтожил людей. Они хуже всякого вируса.
Морт сел. Было заметно, что он собирается отказаться от своего намерения.
Икемура снова вмешался в разговор:
- Мы вас понимаем, капитан, вы росли в чересчур культурной семье. Все, что
"слишком",- вредно. Над вами действительно посмеивались на Земле, но также и
уважали. Не нужно обижаться. Морт хотел сказать совсем не то. Он хотел
предложить эксперимент. Не правда ли?
Морт снова встал и сделал два шага вперед. Было заметно, что он что-то
решил.
- Да. Я хочу подтвердить свои слова. Я хочу сейчас, прямо здесь и при
всех, обругать Бету. И вы увидите, что она мне ничего не сделает. Вы увидите,
что ей все равно, какими словами ее называют.
- Не стоит.
- Я не позволяю ругаться в моем присутствии,-сказал Орвелл.
- Нет, стоит. Это мой долг. Слушайте: Бета - ... планета!
Все замерли в ожидании. Но ничего не случилось. Морт стоял бледный и
почему-то держался правой рукой за брюки. Рука чуть дрожала. Ничего не
случилось. Совсем ничего.
Еще несколько секунд тишина дышала, как раскрытая пасть, потом Морт
повернулся и, ни слова не говоря, вышел. И сразу же зажегся огонек
надпространственной связи. Как будто ждал, пока тишину нарушат шаги уходящего.
- Это Земля! - сказал Орвелл и удивился своему восторженному тону. За
несколько недель на Бете он почти забыл о том, что существует Земля, он помнил
Землю лишь как символ чего-то, но не как конкретное и знакомое место, где вырос
и жил, вне которого не существует нормальной жизни, куда всегда стремишься
вернуться. На этот раз связь была односторонней. Передавался приказ или
сообщение.
Приказ вступает в действие с момента его объявления. Вам запрещены
возвращение на Землю и полеты к системам, близким к Солнечной (см. список номер
две тысячи двести четырнадцать). Запрещается также связываться с Землей и с
любыми устройствами земного происхождения. Любое нарушение приказа означает
нарушение карантинных норм и карается смертью.
Директор Центра Дальней Безопасности Ромульд Швассман
Орвелл попробовал установить двустороннюю связь, даже несмотря на приказ,
но Земля молчала. Это означало скорую смерть. Он посмотрел на лица
присутствующих, запоминая их (для чего-то все пытаются запомнить кусочек жизни
перед самым ее концом, как будто только этот кусочек и можно унести в могилу).
Побледнел только Икемура. Остальные пока не поняли.
- Что это значит? - спросила Кристи.- Почему они не захотели нас
выслушать?
- Они сообразили, что переносчик вируса- информация, и не хотят
распространения заразы у себя. Их можно понять.
- Значит, нас никогда не пустят домой?
- Никогда, потому что от информации невозможно избавиться, пересидев
несколько недель или месяцев в карантине. Больше меня волнует то, что они
запретили нам связь с земными кораблями.
- Почему?
- Они могут отключить обратную связь с Землей, но не могут помешать нам
связаться с кораблями. Фактически мы остаемся заразными на любом расстоянии.
Они же не будут уничтожать весь свой космический флот и не будут снимать все
надпространственные приемники. Они понимают, что мы прямо сейчас можем
связаться с любым кораблем в Галактике и передать ему информацию. То есть
заразить его. ("Я уже говорю "мы" и "они"-так говорят о врагах",- подумал он).
- Но в таком случае?
- В таком случае нужно ждать гостей с Земли. С нами поступят как с
опасными бунтовщиками.
Снова стало тихо. Каждый знал, как поступают с бунтовщиками, и многие сами
не раз принимали участие в таких. экспедициях. Высылается боевой корабль,
обязательно с реликтовым мечом на борту, и с большого расстояния бунтовщики
уничтожаются. Иногда бунтовщики предусмотрительно рассеиваются в космосе-в этих
случаях приходится охотиться за ними, как было в Южной Гидре.
- Как ты думаешь, когда...- Кристи перешла на "ты", но никто не заметил
нарушения субординации.
- Я думаю, они уже здесь.
- На Бете?
- Нет. Мы слишком опасны. Они ведь помнят, что у нас есть реликтовый меч.
Они остановились на расстоянии в несколько световых суток, спрятались на
каком-нибудь астероиде и наводят меч на Бету. Я бы на их месте взорвал всю
планету или даже всю систему Беты Скульптора. Если операция хорошо
подготовлена, то они нас разрежут через несколько секунд. Они не дадут нам
времени на размышления. Предлагаю выйти на свежий воздух. Я не хочу умирать в
духоте.
Они пошли к выходу - все, кроме Морта. Орвелл думал о том, что директора
Центра зовут Швассман. Обычная фамилия, но необычное совпадение. Слишком часты
такие совпадения, чтобы их можно было счесть случайными. Он шел и вспоминал о
других совпадениях, и такие случаи один за другим всплывали в его памяти.
А снаружи шел снег.
- О чем задумался, капитан?- спросила Кристи и взяла его за руку.
- О фамилии "Швассман".
- Просто совпадение.
- Любое совпадение имеет смысл. Сфера Шварцшильда вокруг черной дыры - это
черный щит или черный козырек. И фамилия Шварцшильд переводится как "черный
щит" или "черный козырек". Другой пример: первая ядерная авария случилась в
Чернобыле, а Чернобыль в переводе с одного языка означает "Черная Быль" и в
переводе с другого "Полынь". А звезду Полынь предсказали в Библии за два
тысячелетия до этого - предсказали как конец света. ("Конец света, вот он,
конец,- думал он, говоря эти слова Кристи,- когда же они ударят и чего они еще
ждут?!") Еще одно совпадение...
- Хватит,- перебила Кристи.- Это все средневековые выдумки. Не бывает
совпадений, не бывает предсказаний, не бывает ничего. Бывают лишь научные
гипотезы и точные вычисления. Твои слова страшнее, чем реликтовый меч. Почему
они тянут?
- Они не попали с первого раза,-ответил Орвелл и сразу оттаял,- с большого
расстояния трудно попасть, ведь пространство искривлено. Теперьони наведут меч
снова. Но на это уйдет около двух суток.
- А если они снова промажут?
- Будут пробовать до тех пор, пока не попадут.
Теперь, когда экипаж сократился почти на треть, в маленькой Хлопушке стало
просторнее. Морт побродил по коридорам, потом зашел в каюту и бросился на
кровать лицом вниз. Он выставил себя полным идиотом сегодня. Надо же было так
опозориться. Больше всего в жизни Морт боялся не болезни, войны, несчастного
случая или даже неминуемой смерти,- больше всего он боялся позора. Наверное,
какой-то генетический дефект. Другим ведь вполне наплевать на позор.
Он сел на кровати и вдруг почувствовал приятное покалывание в мышцах. Что
это? Он подошел к зеркалу и стал смотреть. Его лицо менялось. Оно приобретало
мужественность. Теперь Морт увидел в ней чьи-то чужие, но неуловимо знакомые
черты. Но чьи же? Он почувствовал, как стало тяжело дышать. Волосы удлинились и
поседели. Я старею? Он пошевелился, и куртка лопнула на спине, не выдержав
напора мышц.
И все стало ясно.
- Я не хочу! - закричал Морт,- Я не хочу превращаться в этого болвана!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг