- Бегом! - скомандовал Пмоис.
Все перелезли через ограду и побежали к самолету.
- Расчехляйте моторы!
Двое кинулись снимать чехлы. Низенький мужчина с одутловатым лицом
толкнул Леха.
- Снимайте струбцины. Вот эти зажимы с элеронов.
Кто-то отчаянно закричал:
- Эй, глядите!
Далеко на дороге виднелись три точки. Они быстро вырастали.
Макгиннес с Пмоисом были уже внутри, в кабине. Зарокотал мотор.
Одутловатый мужчина выбил колодки из-под колес. Пмоис помогал женщинам
забраться в самолет.
Три машины с дороги, не задерживаясь, дружно ударили в ограду, повалили
ее и мчались к аэроплану. Одна остановилась, выскочило несколько человек в
черном - форма служащих компании. Раздались выстрелы.
Макгиннес дал газ. Лех едва успел подскочить к дверце. Ви втащила его
за шиворот.
Две машины были рядом, но самолет уже бежал, подпрыгивая, по взлетной
полосе.
Макгиннес, сжав зубы, что было сил навалился на штурвал. Что такое?..
Взлетная полоса кончалась, но хвост самолета так и не оторвался от бетона.
С трудом развернув машину, бухгалтер опять ввел ее на взлетную полосу. С
другого края поля неслись машины преследователей.
- О господи! Наверное, не сняты струбцины с руля высоты.
- Я сейчас. - Одутловатый мужчина с готовностью выпрыгнул из кабины.
Через мгновение снизу донеслось:
- Давайте!
Лех протянул одутловатому руку, тот схватил, и его проволокло несколько
шагов. Но с ближайшей машины ударил выстрел, глаза одутловатого
расширились, кровь хлынула у него горлом, и, выпустив руку Леха, он
покатился по земле.
Самолет резко прибавил скорость, преследователи стали отставать.
- Эй, помогите! - Макгиннес жал на штурвал. - У меня не хватает силы.
Несколько человек бросилось ему на помощь, тесня друг друга.
Навалились. Тряска вдруг кончилась, аэродромное поле провалилось. Горизонт
качнулся, исчез, опять появился. Они быстро набирали высоту.
- Летим! Летим!
Кто-то запел, кто-то смеялся. Ви с блестящими, сияющими глазами
повторяла:
- Ну, неужели? Неужели это возможно?
- Не упускайте штурвал! - крикнул Макгиннес, покрасневший, с капельками
пота на лбу.
Самолет едва не упал в штопор. Трое мужчин опять нажали, машина
выровнялась. Под прозрачным плексигласовым полом уходил вниз и влево
квадрат аэродрома, и уже совсем крошечными сделались мечущиеся возле
автомобилей крошечные фигурки.
- Держите пока над шоссе, - сказал Пмоис. - Большой высоты не надо,
чтоб не засекли радаром.
Чуть качало в каюте, скрипели снасти, где-то внизу в трюме хлюпало. От
непривычки Леху все это казалось полной тишиной, гнетущей. Рядом спала Ви,
свернувшись калачиком, уткнувшись носом в переборку. Так случайно
получилось, что они попали вдвоем в кормовой кубрик.
Пахло водой и одновременно звонким сухим деревом.
Уже дважды забегал Руди, ругался и звал наверх. Теперь была очередь
Леха идти и делать что-то на палубе. Но не хватало сил подняться.
Они плыли уже целую ночь, а до этого шесть часов летели. Макгиннес все
же оказался настоящим авиатором, приспособился. Полет был самым счастливым
временем побега - Лех знал, что такое не повторится. Они все расцвели в
самолете, за исключением Пмоиса. Он что-то постоянно высчитывал, хмурился,
заставлял Макгиннеса часто менять курс и сказал, что удачное начало ничего
не значит. Когда солнце начало клониться к горизонту, они миновали
бесконечные поля с квадратами, и бухгалтер посадил машину на болотистом,
заросшем джунглями океанском берегу. Забросали самолет ветками - на это
ушел час отчаянно тяжелой работы. Уже впору было отдохнуть, но Пмоис повел
их тропинками ближе к океану. Стали дожидаться заката. Всеми завладела
апатия. Разговоры умолкли, слышалось только, как гудят москиты. Перед
самым вечером с воздуха потек рокот вертолетов - погоня нащупала след.
Было около десятка машин, они кружили над окрестностью. Страх придал силы
членам группы, они глубже ушли в болото, замаскировались в кустах. Один
вертолет опустился совсем неподалеку. Пока там не выключили мотор, ветер
от винта поднимал беглецам волосы. Охваченный каким-то оцепенением Лех
явственно услышал голос того, с тигриным взглядом. Но пронесло. Солнце
неожиданно быстро село за кустарники, вертолеты убрались. Пмоис с компасом
в руке уверенно вывел группу к берегу, где они погрузились в небольшую
яхту...
- Эй! - Это был голос Руди.
Затем раздалось два резких удара в дверь. Видимо, ногой.
Застонала и что-то пробормотала во сне Ви.
- Сейчас...
На этот ответ у Леха ушла чуть ли не вся наличная энергия. Он поднялся
с койки, потом, охнув, сел. Руки упали на колени. Не хотелось ни дышать,
ни жить. Вообще ничего. Удивительного тут не было - почти сутки без
тоников.
Дверь в каюту распахнулась.
- Лех, будь ты проклят!
На лице у Руди было отчаяние. Он еле держался, готовый расплакаться.
- Ну, иду. Иду же!
Снаружи было светло, просторно, пустынно и свежо. Яхта чуть
покачивалась, было видно, как впереди на нос набегают волны. Странной
самостоятельной жизнью жили надстройки, фальшборт, снасти - все какое-то
слаженное, сгруппированное, только для себя самого существующее.
Туманилось, ориентиры отсутствовали. Большой парус на мачте вспучился, и
только по этому можно было судить, что они движутся.
- Иди сюда. - Руди тянул Леха за руку. - Пмоис спит, а мы должны
держать курс. Видишь эту черточку... Если цифра семьдесят пять будет
уходить вправо, крути штурвал против часовой стрелки. И наоборот. В общем,
это просто. А я пойду лягу. Просто на ногах не держусь.
Лех со вздохом взялся за штурвал. Перед ним был компас - нечто вроде
окаймленной белым ободком тарелки. Деления и цифры. Тарелка вращалась,
"75" повело влево. Лех стал поворачивать штурвальное колесо по часовой.
О, если б хоть немного энергина! У него начали болеть руки и ноги,
закружилась голова. Слабость все росла, хотелось сесть прямо на белые
доски палубы. Неожиданно он ощутил неприязнь к Пмоису. Конечно, это
нетрудно - требовать, чтоб "усилители" были выброшены. Но только если сам
не употребляешь.
Постепенно на палубу выбирались другие. Марта, Оппер, Макгиннес, Виктор
Брабант, маленький суховатый Танталус Брик. Это был удивительный парад
неврастеников и уродов. Все опухшие, вялые, непричесанные, в мятой одежде
и с мятыми лицами.
Макгиннес постоял некоторое время рядом. Черные круги под глазами
сделались еще страшнее за ночь. В самолете он вел себя отлично, но теперь
казалось, будто из него вынут какой-то стержень.
- Да-а...
Подошел рослый красивый Виктор Брабант - они с Лехом когда-то вместе
учились в гипношколе. Вздохнул тяжело, протяжно.
- Не так-то все просто. Выдержим, а?
Опустил голову, стал рассматривать холеные руки с голубыми жилками.
И у Леха было такое чувство, что не выдержать. Он вдруг понял, что
вообще все хорошее в жизни у него связывается с "усилителями". И если не
будет энергина, то на кой черт ему все это надо? Сумасшедшая мысль
мелькнула в голове. А что, если повернуть обратно?
- Да-а-а, - протянул опять Макгиннес.
Солнце наконец пробило туман, стало далеко видно. Справа на горизонте
появился темный низкий остров. И небо, и морская гладь зияли непривычной
пустотой, отталкивали равнодушным мертвым покоем.
Виктор вскинул голову.
- Нет. Мне, пожалуй, не вынести. Не тот человек... Зря я впутался.
Лех уже вознамерился сообщить, что и он не тот, как Марта негромко
позвала:
- Смотрите, пароход.
Все оглянулись. То был не пароход, а лишь небольшое буксирное
суденышко, которое нагоняло их, дымя короткой трубой. Поравнялись. Сначала
на палубе буксира никого не было, потом вышел человек в морской фуражке.
Поднял руку с мегафоном, спросил, как называется яхта, куда идет. Никто не
ответил. Человек в фуражке опять осведомился, что это за яхта. Лех
подумал, что они представляют собой странное зрелище - молчаливая,
абсолютно не по-морскому выглядящая толпа. Кто-то прошептал сзади, что
надо разбудить Пмоиса.
Судно стало поворачивать. Но не к ним, а от них. С яхты заметили теперь
и рулевого в рубке. Он тоже с подозрением смотрел на них. Буксир пошел
обратно.
Когда Пмоису рассказали о случившемся, он только спросил:
- А все так и стояли на палубе, как сейчас?
И начал отдавать приказания. Спустить паруса, поворачивать к острову...
Впредь при появлении судов всем, кроме рулевого, немедленно убираться в
трюм.
Не так-то просто оказалось спустить паруса. Пмоис только один и
разбирался в этом. Кое-как все же повернули, потратив на это около часа.
Пошли к островам - Пмоис надеялся переменой курса сбить со следа погоню.
Возле ближайшего острова сели на мель, в песок. Несколько раз все
перебегали с борта на борт, раскачивали судно. Но шел отлив, делалось
мельче. Тогда их командир сказал, что надо в шлюпке отвезти на глубокое
место якорь, а потом, наматывая цепь на брашпиль, стащить судно. Однако
цепь оказалась слишком тяжелой, провисала. Пмоис и служитель в черной
фуражке - его звали Микки - решили, что можно облегчить яхту, снеся весь
груз с борта на берег. Уже все были мокрыми, замерзшими, несчастными. Тем
не менее по грудь в воде принялись таскать бочонки с пресной водой, разные
ящики и пакеты. Лех заметил, что Брабант постоянно уклонялся от усилий.
Взявшись за канистру, подолгу стоял неподвижно, ждал, чтоб кому-нибудь
подать с борта. Перекусили на берегу консервами. Отлив кончился, вода уже
прибывала. Все время поглядывали на море, опасаясь увидеть судно или
самолет. Когда солнце повисло совсем низко, Микки крикнул с яхты, что она
всплыла. Все со страхом смотрели на Пмоиса - неужели заставит сейчас,
переносить груз на борт?
Он поднялся решительно.
- Давайте носить.
Макгиннес, Лех, Оппер встали, пошатываясь. Брабант продолжал сидеть,
зябко обхватив коленки руками.
- А вы что?
Виктор безучастно поднял голову, глядя на Пмоиса.
- Не могу. Все... Я, к сожалению, пас.
- Как - не можете? Это ж наше общее дело.
Брабант пожал плечами.
- Возможно. Но я уже выдохся.
Затылок у Пмоиса вдруг налился кровью, он шагнул к Виктору:
- Встаньте!
Лех почувствовал, что сейчас что-то произойдет. И знал, что он сам на
стороне Брабанта. Нельзя же требовать от людей невозможного.
Марта странно кашлянула и рассмеялась. Все обернулись к ней. Она
смеялась все громче, задыхаясь. Истерика.
Пмоис подскочил к ней, с силой ударил ладонью по щеке. Женщина тотчас
умолкла, держась за щеку, отступила.
Так или иначе, они погрузились в тот вечер. Сатанинская была работа.
Когда Лех взялся за ящик с консервами, подумалось, что ни за что на свете
не поднять. И уж тем более не донести до шлюпки по скользким камням. Но
потом им овладела злоба на Пмоиса. Ведь это именно Пмоис и другие,
сильные, активные, сделали мир таким, каков он есть. Лишили Леха
возможности хоть к чему-нибудь прилагать усилия. А теперь сам же требует
работы. И злоба придала Леху энергии. Он хватал ящики и бросал их в
шлюпку, как в лицо Пмоису. На же! На!..
(Видимо, у других тоже было это чувство.)
Отплыли ночью. Лех вроде еще и глаз не успел закрыть, как явился
Микки-механик. В трюме открылась течь - скорее всего, когда сидели на
мели. Надо было откачивать ручной помпой.
Откачивали и весь следующий день. Яхта шла под полными парусами курсом
NW75. Когда солнце было в зените, Пмоис попытался определить положение
судна - ощутилось, что он не очень силен в таких вещах. Впервые объяснил,
что их цель - Удатский архипелаг. Но Лех ничего не почувствовал при мысли
о свободе - очень был измучен. Из-за ящиков все тело было в синяках, руки
покрылись волдырями. Вечером после очередной вахты на помпе он еле
выбрался из трюма и на палубе оперся о фальшборт. Слева уходил в воду
тросик лага. Волны катили быстро, обгоняя яхту - несоответствие было между
внезапно стихшим ветром и скоростью их хода. Пробежавший Пмоис озабоченно
бросил, что барометр упал. Тяжесть нависла в атмосфере, горизонт качался,
то взмывая высоко; вверх, то начисто опрокидываясь. При мысли о том, что
предстоят еще недели в море, а через четыре часа надо сменять Руди на
помпе, Леху стало муторно. И вдруг пришло облегченье. А зачем, собственно,
мучиться? Ну, не вышло. Он оказался неспособным вырваться. И пусть. В
конце концов это так просто - сделать шаг за борт.
Не позволяя себе ни о чем больше думать, он занес ногу на деревянные
перила. В этот миг его сзади схватили за плечо.
Ви сказала:
- Подожди.
За двое суток она тоже сильно изменилась. Глаза поблекли, щеки висели,
лицо стало серым. Отвернувшись, порылась где-то у себя на груди, извлекла
зелененькую коробочку. Заслонила Леха от штурманской рубки.
- На.
И тут шторм обрушился на судно.
Они устроили военный совет в джунглях. Сели все на траву, и Пмоис стал
рассказывать, что знал об этом острове.
Двадцать дней минуло с той поры, как Ви спасла Леха - дала "усилитель".
Но ему-то это время казалось годом.
Тогда он помог Ви подняться после удара ветра. Небо сразу потемнело, в
кромешной тьме они добрались до каюты. Там вода гуляла по полу, рядом в
камбузе пистолетными выстрелами хлопали, раскрываясь и затворяясь,
железные дверцы печки. Лех влез на койку, она вела себя подобно дикому
коню - старалась скинуть. Держась немеющими пальцами за бортик, он
подумал, что так можно просуществовать минут двадцать, не больше. Но они
выдержали все две недели, что продолжалась буря. Качали помпу по часу,
ветер гнал судно прямо в центр океана. Разница между днем и ночью исчезла,
солнце вовсе сгинуло, погасло или укатилось в другую галактику. Был
момент, когда с глухим треском лопнул трос плавучего якоря, яхту
развернуло бортом к волне. Огромный вал обрушился на них, но ветер сам
выправил положение судна. Потом Лех понял, что, не будь урагана, они
восстали бы против Пмоиса, но тут надо было жизнь спасать.
Эти четырнадцать дней остались в памяти Леха отрывками. Смыло за борт
Оппера, Пмоису вывихнуло руку. Лех не осознал сначала ни того, ни другого
- просто приходилось больше стоять на помпе.
Затем однажды посветлело, и солнце осветило океан. Волны уже не ударяли
судно, а плавно, как на качелях, приподнимали. Беглецы вылезли на палубу,
тупо смотрели, как прыгают в воздух неведомо откуда взявшиеся летучие
рыбы. Пмоису вправили руку, он произвел счисление и сказал, что шторм
сбросил их на три тысячи миль к югу. Трудно было представить себе этот
гигантский прыжок.
Принялись осматривать судно. Паруса были изорваны в клочья вместе с
ликтросами, в каютах доски пола плавали в воде. Когда убрали все, Лех
по-новому оглядел своих товарищей. Одежда посеклась на швах, порвалась.
Все были страшные, избитые, в ссадинах, но что-то живое светилось в
глазах. Только Брабант съежился, молчал. Взяли курс SO240. Пассат надувал
паруса; посмотрев на них, можно было представить себе, что вернулись
времена смелых открывателей Земли - капитанов.
Так плыли неделю, и Лех начал ощущать в себе необычное. По утрам еще
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг