Понимаешь, - она с тихим смехом прижалась к Тангорну и нежно потерлась
щекой о его плечо, - я отчего-то точно знаю: это будет мальчишка - вылитый
ты.
Некоторое время он лежал в молчании, тщетно пытаясь навести порядок в
голове: слишком уж много всего и сразу. "Прежняя жизнь авантюриста
Тангорна окончена - с этим всё ясно, но, может, тихая семейная идиллия с
Элвис - это и есть тот самый ее конец, который подразумевали Высшие Силы?
Или наоборот - мне просто платят отступного за то, чтобы я бросил
Халаддина? Но ведь я так и так бессилен уже что-либо сделать для него, моя
умбарская миссия провалена необратимо... Ой ли? А если бы тебе сейчас
предложили переиграть партию и отдать жизнь в обмен за победу над
Эландаром? Не знаю... еще полчаса назад отдал бы не раздумывая, а сейчас -
не знаю... Наверное, нашел бы благовидный предлог отвертеться - если
совсем честно. Да, ловко меня стреножили... Пропади оно всё пропадом, -
обреченно подумал он, - нет у меня больше сил решать эти загадки, ставя
себя на место Высших Сил. И пусть всё идет как идет..."
- Послушай, - он оставил наконец попытки собрать в кучу разбегающиеся
мысли: на поверхность все равно неуклонно вылезали всякие пустяки, - а ты
не будешь скучать там, в Эмин-Арнене? Это ведь, если по-честному, такое
захолустье...
- Знаешь, я тут в нашей столице мира за свои двадцать восемь годков
навеселилась под завязку - хватит на три оставшихся жизни. Не бери в
голову... И вообще, господин барон, - тут она обольстительнейшим образом
изогнулась, закинув руки за голову, - не пора ли вам приступить к
исполнению своих супружеских обязанностей?
- Всенепременнейше, дорогая баронесса!..
ГЛАВА 54
В рассветном саду пел вивино; птаха устроилась на ветке каштана прямо
напротив распахнутого окна их спальни, и печальные мелодичные трели пона
чалу казались Тангорну нитями, вытащенными из ткани его собственного сна.
Он осторожно, чтобы не потревожить спящую Элвис, выскользнул из постели и
подкрался к окошку. Крохотный певец запрокинул головку так, что желтые
перышки на шее встопорщились пенным жабо, и щедрыми горстями рассыпал по
округе переливы великолепного финального росчерка; потом он с деланным
смущением отвернулся в полупрофиль и выжидательно глянул на барона: "Ну
как тебе? Понравилось?" "Спасибо, малыш! Я ведь знаю: вивино - лесная
птица, она терпеть не может город... Ты прилетел специально, попрощаться
со мной?" "Ну вот еще!" - насмешливо мигнул тот и упорхнул в глубь сада;
да, вивино был истинным умбарцем, и нордическая сентиментальность была ему
явно чужда.
Быстро и едва слышно прошлепали по полу босые ступни, и теплая со сна
Элвис прильнула к нему сзади, скользнув губами по лопаткам и позвоночнику.
- Что ты там увидал?
- Там пел вивино. Настоящий вивино - в городе, представляешь?
- А-а... Это мой вивино. Он живет тут уже почти месяц.
- Поня-атно, - протянул Тангорн, ощутив - вот ведь смешно! - нечто вроде
укола ревности. - А я-то уж решил, будто он прилетел сюда ради меня...
- Слушай... а может, он и в самом деле не мой, а твой? Ведь он появился
у меня в саду одновременно с тобой... Да, точно - в первых числах!
- Что ж, в любом случае это лучший прощальный привет Умбара, какого
можно пожелать... Ты глянь-ка, Эли, а вон еще один прощальный приветик! -
вдруг расхохотался он, указав на мрачного заспанного полицейского,
занявшего позицию на противоположной стороне Яшмовой улицы рядом с
ювелирной лавкой Чакти-Вари. - Секретная служба тактичным покашливанием
напоминает мне, чтобы до отъезда я "ходил опасно"... Ну ладно: насчет
отъезда - ты как, не передумала? Может, двинешься позже, уладив здешние
дела?
- Нет уж, - отрезала она, - я с тобой! В том караване два свободных
бактриана - ну чем не перст судьбы? А дела... С ними все равно придется
разбираться моему юристу, тут работы не на одну неделю. Наверное, лучше
будет всё обратить в золото - ценные бумаги у вас там, на Севере, кажется,
не в ходу?
- Там про такое никто и не слыхивал, - кивнул он, с улыбкой наблюдая за
одевающейся Элвис. - Ну и парочку мы с тобою являем, подруга, - просто
классика: промотавшийся в дым аристократишка, всё достояние которого - меч
да траченный молью титул, женится на деньгах преуспевающей вдовушки из
мещанского сословия...
- ...Каковая вдовушка начинала некогда свою карьеру торгуя направо и
налево собственным телом, - в тон ему продолжила Элвис. - С какой стороны
ни глянь - совершеннейший мезальянс... Не история, а золотая жила для
кумушек из обоих сословий.
- Это точно... - Ему, похоже, пришла в голову внезапная мысль, и сейчас
он что-то прикидывал про себя. - Послушай, я вдруг подумал... До полудня
бездна времени. А что, если мы поженимся прямо сейчас? По ритуалу любой из
умбарских религий - на твой выбор.
- Да, милый, конечно... А по какому ритуалу - мне тоже всё равно...
Давай по аританскому, благо их храм в двух шагах отсюда.
- Да что с тобой, Эли? Ты вовсе не рада?
- Нет-нет, что ты!.. Просто вдруг накатило предчувствие, очень
скверное... как раз когда ты заговорил о женитьбе.
- Чепуха, - твердо отвечал он. - Одеваемся, и вперед; аритане - так
аритане. Кстати... твой камень, если я не путаю, сапфир?
- Да, а что такое?
- Пока ты прихорашиваешься, я как раз успею прогуляться через улицу до
лавки достопочтенного Чакти-Вари - на предмет свадебного подарка. Время,
конечно, неурочное, но за такие деньги, - он подкинул на ладони мешочек с
остатками Шарья-Раниного золота, - старикан выпорхнет из постели как
вспугнутый фазан...
И тут он осекся, увидав лицо Элвис: та стремительно бледнела, а глаза ее
из васильковых сделались черными - один зрачок.
- Нет!!! Тан, милый, не ходи, умоляю тебя!!
- Да что с тобой, маленькая? Это... это опять твои предчувствия? - Она
быстро закивала в ответ, не в силах вымолвить ни слова. - Пойми, мне ничто
не угрожает - я вышел из игры и просто никому больше не нужен...
- Хорошо, - она уже овладела собою, - пойдем. Но только вместе, ладно? Я
буду готова через пять минут. Ты обещаешь, что не станешь выходить из дому
без меня?
- Да, мамочка!
- Вот и умничка!
Элвис чмокнула его в щеку и выскользнула в коридор; слышно было, как она
отдает какие-то распоряжения недовольно ворчащей Тине. "Браво, господин
барон, - мрачно подумал он, - дожили... любимая женщина поведет вас за
ручку, обеспечивая вашу безопасность - сами-то вы даже на это уже не
способны... Ты и так вышел из игры битым (что никак не способствует
самоуважению), но если ты сейчас и впрямь послушно дождешься Элвис, то
просто потеряешь право называться мужчиной... Ну а если предчувствие ее не
обманывает - тем хуже для них. И пускай цена ему как шпиону пятак в
базарный день, но уж третьим-то мечом Гондора он от этого быть не
перестал... У него есть Снотворное и мифриловая кольчуга - рискните,
ребята! И пусть ваши головы станут моим утешительным призом - настроение
как раз подходящее... Тьфу ты! - Он едва не расхохотался. - Кажется, я
начинаю всерьез относиться к женским предчувствиям". Окинул взором пустой
сад (из окна второго этажа он просматривался как на ладони), совершенно
безлюдную Яшмовую улицу с дээсдэшником в полицейской форме... В лавке
Чакти-Вари - сторожевые кобры... И что с того?.. "Черт, - успел подумать
он, перекидывая ноги через подоконник, - клумбу бы не помять, а то Эли мне
за свои левкои голову оторвет..."
...Элвис была уже почти готова, когда уловила краешком глаза движение в
саду. С остановившимся сердцем она дернулась к окну и узрела на дорожке
Тангорна: тот послал ей воздушный поцелуй, а затем направился к садовой
калитке. Шепотом адресовав своему благоверному парочку выражений, более
приличествующих ее портовой юности, нежели нынешнему статусу, Элвис с
некоторым облегчением убедилась, что барон при оружии и, судя по его
походке, явно не склонен разевать варежку навстречу красотам летнего утра.
Он настороженно миновал калитку, пересек улицу, обменявшись парою фраз с
полицейским, и протянул руку к бронзовому дверному молотку на входе в
ювелирную лавку...
- Та-а-а-а-а-ан!!! - прорезал тишину отчаянный крик.
Поздно.
Полицейский вскинул руку ко рту - ив тот же миг барон, судорожно
хватаясь за горло, осел на мостовую.
Когда она выбежала на улицу, "полицейского" уже и след простыл, а
Тангорн доживал последние секунды. Отравленная колючка, выпущенная из
улшитана - маленькой духовой трубки дальнехарадских пигмеев, - вонзилась
ему в шею, на палец выше ворота мифриловой кольчуги: извлечь из ножен
Снотворное "третий меч Пшдора" так и не успел... Барон стиснул до синяков
руки пытающейся приподнять его Элвис и с хрипом выдохнул: "Фарамиру...
Передай... Сделать...": силился выговорить что-то еще (на самом-то деле
заготовленная им фраза была - "Фарамиру передай - сделать не вышло"), но
не хватило воздуха в легких: алкалоиды анчара, составляющие основу
пигмейского яда, вызывают паралич дыхательной мускулатуры... Ни выполнить
свою миссию, ни хотя бы дать знать товарищам о ее провале барон так и не
сумел; с этой мыслью и умер.
...С соседнего чердака наблюдал за этой сценой через затянутую паутиной
отдушину человек по кличке Перевозчик - чистильщик из организации
Эландара. Он в недоумении опустил свой арбалет, тщетно пытаясь сообразить
- кто же это его так ловко опередил?.. ДСД? Для Приморской, 12, слишком уж
чисто сработано... А если всё это лишь очередная уловка барона?.. Может,
для верности все-таки всадить в него стрелу?..
...Мангуст к тому времени успел уже избавиться от полицейской формы и,
вновь став вполне законно аккредитованным при МИДе послом Его Величества
султана Сагула V Благочестивого - могущественного властителя
несуществующих в природе Флориссантских островов, - без лишней суеты
поспешал к порту: там его ждала зафрахтованная загодя фелюга "Трепанг".
Поединок двух лейтенантов закончился тем, чем и должен был закончиться,
(!. профессионал отличается от любителя еще и тем, что играет не до
забитого им красивого гола и не до своего "психологического кризиса", а до
шестидесятой секунды последней минуты матча. К слову заметить, означенная
шестидесятая секунда наступила для Мангуста как раз в порту, где ему
довелось еще раз продемонстрировать свой высокий профессионализм. Вряд ли
он и сам сумел бы сформулировать, что именно не понравилось ему в
поведении экипажа "Трепанга", но только он полуобернулся - якобы с каким-
то вопросом - к шкиперу, ступившему на сходни следом за ним, ребром ладони
перерубил тому гортань и спрыгнул в жирно-ржавую, подернутую мертвыми
радужными разводами воду между пирсом и корабельным бортом. Это-то и дало
ему пару секунд форы - как раз чтоб извлечь из-за обшлага и закинуть в рот
маленькую зеленоватую пилюлю, так что в руки оперативников Джакузи попал
лишь еще один (четвертый по счету за нынешние сутки) неопознанный труп:
спецкоманда из "Феанора" сыграла с умбарской секретной службой вничью - по
нулям.
...А Тангорн умер на руках окаменевшей от горя Элвис так и не узнав
самого главного: именно его гибель от руки людей из тайной стражи станет
последним доводом, разрешившим колебания Эландара, и в тот же день
Тангорнов пакет не ведомыми никому из людей путями отправится на север, в
Лориен. Не узнал он и того, что Элвис разобрала его предсмертный
захлебывающийся шепот как законченную фразу: "Фарамиру передай - сделано!"
- и выполнит всё как должно... А Некто неустанно ткущий из неприметных
глазу случайностей и вполне очевидных человеческих слабостей роскошный
гобелен, который мы и называем Историей, тотчас же выкинул из памяти этот
эпизод: гамбит - он и есть гамбит, отдали фигуру - получили игру, и дело с
концом...
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ВЫКУП ЗА ТЕНЬ
Снова и снова всё то же
твердит он до поздней
тьмы:
"Не заключайте мировой с
Медведем,
что ходит как мы!"
Р. Киплинг
ГЛАВА 55
Темнолесье, близ крепости Дол-Гулдур.
5 нюня 3019 года
- Следок-то свежий. Совсем... - пробормотал себе под нос Ранкорн: он
припал на колено и, не оборачиваясь, сделал знак рукою шедшему ярдах в
пятнадцати позади Халаддину - давай-ка с тропинки. Двигавшийся замыкающим
Цэрлэг обогнал послушно попятившегося на обочину доктора, и теперь
сержанты на пару священнодействовали вокруг небольшой глинистой водомоины,
обмениваясь негромкими замечаниями на всеобщем. Халаддиново мнение следопы
тов, понятное дело, не интересовало вовсе; да что там Халаддин - даже
голос орокуэна в том совещании значил не слишком много: у разведчиков уже
устоялась своя собственная табель о рангах. Вчерашние враги - итилиенский
рейнджер и командир разведвзвода кирит-унгольских егерей - держались друг
с дружкою подчеркнуто уважительно (так могли бы общаться, к примеру,
мастер-златокузнец с мастером-оружейником), но пустыня есть пустыня, а лес
есть лес - оба профессионала превосходно сознавали границы своих епархий.
Рейнджер-то провел в лесах всю сознательную жизнь.
...В ту пору он был прям спиною, ходил широко расправя плечи - правое
еще не вытарчивало выше левого, - а лицо его не обезображивал скверно
сросшийся багровый шрам; он был красив, смел и удачлив, а форменный
бутылочно-зеленый камзол королевского лесника сидел на нем как влитой - в
общем, смерть девкам... Мужики из окрестных деревень его недолюбливали, и
он находил это вполне естественным: ясно, что виллану хорош лишь тот
лесник, что "входит в положение", Ранкорн же к своим служебным
обязанностям относился с присущим молодости ригоризмом. Будучи человеком
короля, он мог поплевывать на местных лендлордов и сразу же поставил на
,%ab. их челядь - те при его предшественнике взяли за правило наведываться
в королевский лес как в собственную кладовую. Всем была памятна и история
с забредшей в их края шайкой Эгги-Пустельги - он разделался с этими
ребятами в одиночку, не дожидаясь, пока люди шерифа соизволят оторвать
свои задницы от лавок трактира "Трехпинтовая кружка". Словом, к молодому
леснику относились в округе с опасливым почтением, но без особой симпатии;
а впрочем, что ему было до тех симпатий? Он с детства привык быть сам по
себе и общался не столько со сверстниками, сколько с Лесом; Лес был для
него всем - и товарищем по играм, и собеседником, и наставником, а со
временем сделался самым настоящим Домом. Болтали даже, будто в жилах его
есть кровь восов - лешаков из зловещей Друаданской пущи, ну да мало ли
чего болтают по затерянным в лесной глуши деревушкам промозглыми осенними
вечерами, когда лишь огонек лучины не дает вылезти из темных углов
затаившейся там древней чертовщине...
В довершение всего Ранкорн - к крайней досаде всех окрестных девушек на
выданье - вовсе перестал появляться на поселковых игрищах, а взамен того
зачастил в полуразвалившуюся сторожку на окраине Друадана: там с некоторых
пор поселилась пришедшая откуда-то с дальнего севера, чуть не из Ангмара,
старуха травница со своею внучкой по имени Лианика. Чем уж эта веснушчатая
замухрышка сумела взять такого видного парня - одному Манве ведомо; многие
полагали, что не обошлось тут без колдовства: бабка-то точно владела
всяческими заговорами и умела исцелять травами и наложением рук - с того и
жила. Про Лианику же было известно, что та общается со всеми зверями и
птицами на их языке и умеет, к примеру, заставить горностая сидеть
столбиком у себя на ладони вместе с беспечно умывающей мордочку полевой
мышью. Впрочем, слух этот, возможно, возник просто оттого, что людей - в
отличие от лесной живности - она дичилась и всячески избегала; сперва
думали даже - может, вовсе немая? "Ничего, ничего, - обиженно вздергивали
подбородок местные красавицы, если кто в их присутствии поминал о странном
выборе королевского лесника, - глядишь, сойдутся породой..."
А что - по всему видать и вправду сошлись бы. Только не привелось...
Потому что однажды вечером девушка повстречалась на лесной тропинке с
развеселой компанией молодого сеньора, который выехал поохотиться и, по
обыкновению, "чуток улучшить породу своих вилланов"; эти его забавы давно
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг