Что же, разминка, похоже, окончена, и сейчас начнется схватка с
загнанным в угол Нафанаилом, который и без того-то опасен, как хорошо
разогретая гюрза, охраняющая свою кладку. Я даже знал, что именно мне не
нравится: дражайший коллега слишком уж легко уступил мне всякую
инициативу. Разгадав мой трюк с факелами, он не потребовал их погасить и
даже зажег свои. Его коммандос пока не только не сделали никаких попыток
приблизиться к Назареянину, но напротив, рассредоточились по дальней
периферии поляны, оставив в ее центре лишь толпу первосвященнических
рабов. Неужто испугался приказа, громко отданного мною спецназовцам при
подходе к пещере: "Любого, кто тронет арестованного - рубить на месте"?
Кто испугался - этот матерый террорист, ценящий свою жизнь в копейку, а
чужую - в плевок? Не смешите меня. Просто он явно чего-то ждет, а это
означает, что его план (или один из планов), вопреки всем неожиданностям,
пока развивается нормально. И если я за считанные минуты не разгадаю
"домашнюю заготовку" дражайшего коллеги, то Назареянину конец, а вместе с
ним - и мне; это - как дважды два.
Первый ход, однако, сделал Иуда, которого я как-то упустил из виду.
Опередив всех, он стремительно двинулся к Иешуа и, как будто прилипнув к
нему, начал быстро шептать что-то на ухо. Я лишь усмехнулся про себя:
"попытка к бегству", которую предатель наверняка сейчас предлагает
любимому Равви - хороший способ, да только Назареянин явно видит его
насквозь. Маневр этот мне не понравился, но особо и не взволновал:
какой-нибудь авантюры (вроде удара кинжалом) ждать от Иуды не стоило, ибо
за ним неотступной тенью следовал Петроний, не спускавший руки с эфеса
меча. Иуда между тем так же быстро отошел в сторону, шагов на десять, но
это меня, как ни странно, не успокоило; напротив, неслышные букцины в моем
мозгу затрубили сигнал тревоги на полную мощь. А когда я, обернувшись,
заметил, что Нафанаиловы коммандос вдруг начали на дальнем краю поляны
какие-то странные, бессистемные перемещения, то понял: на размышление у
меня остались секунды. Думай! Быстрее думай!!
Так... А если Иуда в действительности просто _п_о_к_а_з_ы_в_а_л
Назареянина? Кому? - да тому, кто прямо сейчас будет наносить удар, чтобы
уж безо всяких накладок. Но что за перестраховка - быть того не может,
чтобы Нафанаил не удосужился загодя показать Назареянина исполнителю, а
света от факелов сейчас более чем достаточно для... И-ди-от!!! Ведь это
для нас его достаточно - для тех, кто стоит _в_н_у_т_р_и_ освещенного
пространства и видит лицо Иешуа, обращенное к костру и линии факелов. А
сигнал-то, между тем, предназначен тому, кто скрывается сейчас в темноте,
за границей светового круга! Он, конечно, абсолютно невидим для всех нас,
но только - вот незадача! - сам тоже различает лишь _с_и_л_у_э_т_ы_ на
фоне огней - и поди узнай, кто из них Иешуа. Теперь, впрочем, уже знает...
Все это я додумывал уже на ходу, когда, заорав по-арамейски: "Всем
стоять!!", рванулся к застывшему - как на грех, на самом краю освещенного
пятна - Иешуа. И, разумеется, налетел на четко блокировавшего мне путь
Иуду, который очень грамотно повис на мне, не давая извлечь оружие и
истошно при этом вопя: "Свидетеля убираешь, гад?!" Петроний, естественно,
дернулся в нашем направлении и на миг упустил Иешуа из поля зрения. Вот
тут-то мой мозг и выложил аккуратненько итоговую калькуляцию: "Все!
Опоздал" - потому что шагах в пятнадцати за спиной Назареянина возникла,
будто сгустившись из ночного мрака, фигура в сером плаще-невидимке, и
каждое движение этого исполинского нетопыря выдавало в нем специалиста
высшего класса. Я и заметить-то его сумел потому лишь, что точно предвидел
- куда глядеть; остановленный же на полурывке Петроний - "Прикрывай
Назареянина!" - этого не знал, и к тому же, постояв лицом к огням, он в
эти первые мгновения ничего в темноте не видел, да и видеть не мог. Вот он
- бросок гюрзы! Обыграл-таки меня коллега Нафанаил...
Я так и не понял, откуда взялся за спиной у Назареянина тот ученик с
мечом (но сделал тогда же мысленную пометку напротив имени "Петр" - на
будущее). То ли он действительно проспал все на свете и лишь сейчас
вскочил на ноги, то ли ловко спрятался в темноте, едва лишь запахло
паленым - как бы то ни было, сейчас он возник именно там, где надо.
Конечно, не Бог весть что за препятствие для профессионала - меч в руках
рыбака. "Серый" молниеносно уклонился от неловкого тычка, который и
выпадом-то не назовешь, и за какое-то мгновение буквально прошел сквозь
Петра, оставив того лежать бесформенной грудой рухляди. Но именно этого-то
мгновения и хватило другому профессионалу - декуриону спецназа Петронию -
на то, чтобы оттолкнуть Иешуа в сторону и встретить "серого" лицом к лицу.
За этот участок я мог теперь не беспокоиться, но переводить дух было явно
рановато, ибо когда мне удалось наконец стряхнуть с себя Иуду, со всех
сторон уже набегали размахивающие дрекольем рабы Первосвященника; мои
спецназовцы же еще только поспешали к нам от краев поляны - наперегонки с
Нафанаиловыми коммандос, а от учеников, понятное дело, проку было как от
козла молока. И хотя у меня было выше крыши собственных проблем, я успел
все же краем глаза срисовать "серого" - плащ-невидимка, короткая окованная
дубинка и вытянутое костлявое лицо с залитой кровью щекой (ай да рыбак -
зацепил-таки!).
"Ни с места!! - вновь заорал я, вращая длинный испанский меч так,
чтобы между Назареянином и иудеянами повис сплошной полог из лунных
бликов. - Стоять, сучьи дети, всех изрублю на месте!" Встали... И
правильно: кому охота подставлять башку под меч, когда твое начальство уже
загодя репетирует позу "я не я, и корова не моя". Вон достопочтенный
Нафанаил - стоит сейчас в самом дальнем углу поляны и демонстративно
изучает расположение небесных светил. Так вот, значит, что он удумал,
сучий потрох: "При задержании Назареянина, имевшем целью последующую его
депортацию в Галилею, между сектантами и слугами первосвященника возникла
драка (обычные иудейско-галилейские разборки), в ходе которой глава секты
получил удар колом по голове, от коего, к сожалению, скончался на месте".
Что же, план был не лишен изящества; вот только, как известно, "на всякий
кол есть свой коловорот"...
Пользуясь тем, что все уставились на освещенный пятачок, где
спецназовцы уже сомкнули кольцо вокруг Иешуа, я потихоньку скользнул в
тень. Склонившись над лежащим без сознания Петром, я нашарил в траве
оброненный им меч и зашвырнул его подальше в темноту: не хватает еще
позволить Нафанаилу арестовать учеников за вооруженное сопротивление.
Понадобятся ли они нам в будущем - это дело десятое, мне же сейчас важно
просто не дать в руки дражайшему коллеге даже такого утешительного приза,
как их арест: чем плачевнее будут его дела, тем активнее он будет топить
Иуду. Самое смешное, что эти ребята, похоже, так и не успели понять, что
же произошло прямо у них на глазах; будем надеяться, что и не поймут...
- Ну что же, Нафанаил, я вижу, наш давешний "провокатор" написал в
своем доносе чистую правду; надеюсь, вы понимаете, что ваша попытка
ликвидировать Назареянина получит должное отражение и в моем рапорте, и в
представлении прокуратора?
- М_о_я_ попытка?! О чем это вы, любезный Афраний?
- О человеке с дубинкой, остановленном декурионом.
- Гм... И вы можете предъявить этого человека?
Все верно. "Серый", конечно, уже растворился в глубине сада, а
приказа о его преследовании спецназовцы не получали - не до того было.
Впрочем, нет худа без добра...
- Боюсь, что вы переутомились, любезный Афраний, и у вас начались
галлюцинации. Слишком много работаете...
- Наверное, вы правы, достопочтенный Нафанаил, и нас с декурионом
просто посетила коллективная галлюцинация; это бывает. Так значит, как я
понимаю, мы сейчас отпустим этих оборванцев на все четыре стороны?
- То есть как это отпустим? После прямого вооруженного сопротивления
властям?
- Постойте-постойте, Нафанаил. И что же вы собираетесь им
инкриминировать? Отрубление уха у призрака?
- Призрака?!
- Ну да. Мы ведь с вами, кажется, пришли к выводу, что киллер с
дубинкой мне примерещился, разве не так?
До моего хитроумного диверсанта дошло, наконец, что он малость
перемудрил.
- Черт вас раздери, трибун! Остается еще, правда, такая "мелочь", как
незаконное ношение оружия...
- Оружия? Я вижу, любезный Нафанаил, что вы тоже переутомились и тоже
страдаете галлюцинациями. Думаю, нам обоим пора в отпуск. Знаете, у меня
есть на примете отличное местечко в горах - рыбалка, охота; махнем на
пару, а?
Взгляд начальника Отдела специальных операций отразил богатую гамму
чувств, из коих преобладающим было бессильное бешенство.
- Я не блефую, Нафанаил, тем более, что ваши люди наверняка уже
обшарили место стычки. Меч пребывает там же, где и ваш киллер; давайте из
этого и будем исходить.
- Я все-таки никак не пойму, трибун, зачем вы хотите освободить этих
бандитов?
- Ну так, значит, вы вообще ничего не поняли в происходящем; какого
же черта вы тогда лезете в эту чужую кашу? Ладно, Нафанаил: карты на стол.
Я хочу получить в свои руки киллера в сером плаще, а эти "бандиты" - мой
единственный, к сожалению, товар для торговли с вами. Или "серый"
существовал - и тогда мы немедленно начнем его официальный розыск, а вы
получите возможность повесить на сектантов дело о вооруженном
сопротивлении; или весь этот эпизод - плод наших с вами галлюцинаций.
Выбирайте. И помните при этом, что у вас, вообще-то говоря, нет никаких
резонов покрывать этого самого... галлюцинацию с отрубленным ухом.
- Что вы имеете в виду, трибун?
- А то, что я успел достаточно хорошо срисовать его и готов биться об
заклад, что не помню такого среди ваших коммандос. Зато, как мне сдается,
я видел эту рожу в другом месте: в личной охране Первосвященника. - Это
был выстрел наугад, но легкая тень, вспорхнувшая со дна зрачков дражайшего
коллеги подсказала мне: прямое попадание! - Нет-нет, Нафанаил, если вы
собираетесь сказать, что у меня, плюс к галлюцинациям, начались еще и
провалы в памяти, то давайте обойдемся без этого. Ваше дело - выбирать;
время пошло.
И когда Нафанаил выбрал "галлюцинации" (а что ему еще оставалось?),
я, всем своим видом выразив крайнее неудовольствие, слегка перевел дух.
- Значит, не сторговались; ну что же, хозяин - барин. Декурион,
распорядитесь отпустить задержанных.
Ну вот, теперь все замотивировано как надо. Ученики на свободе, а
Нафанаил при этом еще и поздравляет себя с тем, что удержался на краешке
пропасти и уберег Первосвященника от грандиозного скандала. Впрочем, я
отчетливо понимал, что и это, и даже живой-здоровый Иешуа - не более чем
мелкие тактические успехи на фоне проигранной компании; одним словом -
"пустые хлопоты по дороге в казенный дом". Ибо за все то время, что наш с
Нафанаилом объединенный отряд тащился из Гефсимании, мне так и не пришло в
голову никакой спасительной для Назареянина комбинации - кроме, разве что,
такого шитого белыми нитками убожества, как "побег из под стражи". И вот,
когда перед нами уже вставали во весь рост выбеленные луной стены
Иерусалима, меня тихонько окликнули откуда-то из-за плеча: "Я здесь,
экселенц". Мы не спеша выбрались из колонны и пошли по обочине.
- Откуда ты взялся, центурион?
- Вернулся из города, дождался вашу колонну и тихонько пристроился к
ней - никто даже ухом не повел. Есть соображения, которые вам следует
выслушать до того, как арестант попадет в город.
- Ты знал, что Иешуа арестован?
- Я это предвидел.
- Предвидел... Оракул хренов... Ладно, докладывай.
- Никодим уже в Синедрионе. Я довез его до города, и сам провел через
римский караул в воротах; начальнику караула приказано немедленно забыть
об этом эпизоде. Вся наша агентура в Синедрионе приведена в полную
готовность...
- Это все хорошо, но не о том! Почему ты не эвакуировал Назареянина,
центурион? Опоздал?
В общем, все оказалось даже хуже, чем я предполагал; то есть
настолько хуже, что дальше просто некуда. Фабрицию удалось скрытно
приблизиться к Иешуа, когда тот беседовал в глубине сада с Никодимом -
ученики, на которых были возложены обязанности дозорных, тем временем
дрыхли без задних ног (меня пот прошиб, когда я представил себе, что на
месте Фабриция оказался "серый" или кто-нибудь еще из людей Нафанаила).
Назареянин же, как выяснилось, из неких религиозных соображений твердо
решил принять мученическую смерть, да не когда-нибудь, а чуть ли не
завтра. При этом он был Совершенно уверен в том, что по прошествии трех
дней воскреснет; вот тогда-то его божественная сущность и станет очевидна
всем, а проповедуемое им учение овладеет миром. Никодим же понадобился ему
из вполне прагматических соображений: необходимо, чтобы кто-нибудь
достаточно влиятельный позаботился в ближайшие дни об осиротевших
учениках, укрыв их от вполне вероятных преследований Синедриона. Фабриций
начал было излагать какую-то возвышенную тягомотину насчет "искупления
грехов человеческих", но мне было не до того.
- Почему ты не провел насильственную эвакуацию, центурион?
- Это бесполезно, экселенц. Он сейчас как мотылек, летящий на свечу;
отгони его - и он просто подлетит к ней с другой стороны. А то, что это
все совпало по времени с изменой Иуды - чистая случайность, сейчас это
совершенно ясно.
- Короче говоря, приплыли. Значит, у ключевого фигуранта поехала
крыша, он стал совершенно неуправляем, да к тому же еще и оказался
мазохистом. Правильно я тебя понял?
- Нет, экселенц. Все дело в том, что Иешуа совершенно не хочет
умирать и уж во всяком случае никакого удовольствия от грядущего он не
ожидает; в этом смысле он абсолютно нормален. Когда я, наконец, вышел из
тени и приблизился к ним со своим предупреждением, Иешуа велел нам обоим
немедленно покинуть сад, и еще раз повторил Никодиму: позаботьтесь об
учениках. Когда же я пытался уговорить его уйти с нами - ведь люди Каиафы,
убив его самого, _о_б_я_з_а_н_ы_ будут ликвидировать и учеников, просто
как свидетелей, - он явно заколебался на миг и произнес странную фразу:
"Господи! Уж не проносишь ли ты мимо меня чашу сию?" - и тут же, сразу:
"Отойди от меня, Сатана!" А потом начал буквально подталкивать нас - чтобы
мы уходили скорее и оставили его одного. Я видел его лицо в этот момент...
Одним словом, он вовсе не сумасшедший и не тупой религиозный фанатик,
которому море по колено.
- Ну так и что в результате? За каким хреном ты мне излагаешь всю эту
лирику, центурион?
- За тем самым, что это никакая не лирика, а крайне важные
оперативные соображения.
- Серьезно? Ну так и действуй в соответствии с ними - авось
что-нибудь да выйдет. А мне, извини, и без этого есть чем заняться -
например, надо за эту ночь подготовить дела к сдаче. Не забудь, что завтра
я уже буду в лучшем случае в отставке, а скорее всего - под арестом.
Сперва галилейская резидентура, теперь вот - "Рыба". Два таких провала за
полмесяца - это для кого хочешь перебор, тут мне верный трибунал. Да еще
надо посмотреть, что там к утру прояснится насчет Иуды; и если он все-таки
не перебежчик, а проспанный мною _к_р_о_т_... Ну, в общем, тогда
дожидаться этого трибунала мне нет смысла. Такие дела.
- Ну, если "Рыба" окажется провалом, тогда конечно...
- Шутить изволите, центурион?
- Напротив, экселенц, я серьезен как никогда. В этой позиции у белых
есть один ход, приводящий к победе, и я, похоже, его нашел...
Насчет победы - это, конечно, было сильно сказано. Однако по мере
того, как Фабриций излагал свой план, я вновь начал чувствовать себя
готовым к борьбе: глухая стена дала трещину, по ней в принципе можно
карабкаться наверх, ну а уж что из этого выйдет - "будем посмотреть".
Конечно, задуманная центурионом комбинация была очень сложной по технике,
а риск был просто запредельным, однако в моем положении привередничать не
приходилось. Вся надежда на то, что первосвященники сейчас тоже побывают в
нокдауне - когда Нафанаил доложит им, что вместо вожделенного трупа
имеется в наличии живой Иешуа, с которым возни не оберешься. Синедрион, в
результате всех своих маневров, получил-таки именно то, чего всеми силами
пытался избежать - открытый процесс; к тому же, по случаю Пасхи,
действовать ему придется в сильнейшем цейтноте.
- ...А теперь, экселенц - самый рискованный момент во всей
комбинации: нам придется передать арестованного в руки Синедриона.
Избежать этого невозможно, иначе они никогда не поверят в наш нейтралитет
и полную незаинтересованность в деле Назареянина. Продемонстрировать, что
во всей этой истории наше дело - сторона и тем усыпить их бдительность -
единственный шанс на спасение и для нас с вами, и для Иешуа. Однако они
могут удариться в панику, и, вместо вынесения Назареянину смертного
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг