малиновой водой далекого пожара. Но это, наверное, была заря. Он вернулся к
экранам. Они были по-прежнему пусты. Покрытая пеплом и хлопьями земля почти
не дымилась. Нигде ничего не горело.
Борис выключил в диспетчерской свет. Как глаза фантастических
насекомых, из темноты смотрели на него бесчисленные шкалы и стрелки
приборов. Все они стояли на нуле. Им больше нечего было показывать, они уже
ни с чем не соединялись.
Борис прижался лбом к стеклу и попытался хоть что-нибудь разглядеть в
лежащей под ним черной бездне. Лишь изредка на лакированном листочке
какого-нибудь кустарника проскальзывал звездный свет. Степь спала, глухая и
черная.
Он знал, что сейсмические приборы зарегистрируют любое сотрясение
почвы на территории завода. Неужели во время этого странного взрыва,
оставившего после себя полную пустоту, не обрушились на землю трубы, не
попадали стены и перекрытия? Не могли же башни, колонны, циклоны и
газгольдеры сгореть в воздухе, до того как они упали? Но равнодушная
сейсмограмма упрямо твердила одно и то же: "Могли".
Борис готов был допустить даже внезапный распад вещества, теоретически
невозможный и беспричинный. Эта еретическая идея хоть что-то объясняла...
Подтащив к стене стремянку, он взобрался на нее и открыл щиток
восьмого сектора. Бобины не вращались. Им уже не нужно было прокручивать
ленты программы. Борис перемотал ленту на левую съемную бобину и вынул ее
из гнезда.
Если на заводе и случались изредка непредвиденные вещи, они были так
или иначе связаны с восьмым цехом. Борис мысленно перебрал в памяти все
секторы комбината: органический, элементо-органический, минерального сырья,
синтеза, гетерогенного катализа, высоких давлений и электрохимии, - ни один
из них не мог стать источником таких разрушений. Если только полное
исчезновение можно назвать разрушением. Оставался лишь восьмой цех, где
производились нейтронная сварка и реакции горячих атомов в растворах. Если
даже допустить невероятное, что там взорвался урановый реактор, то и этим
нельзя объяснить ни полное отсутствие разрушения, ни взрыв без взрывной
волны. Поэтому восьмой цех тоже отпадал. Но Борис все же поставил бобину в
гнездо расшифратора и прокрутил всю ленту недельной программы. Конечно, он
был прав в своих сомнениях с самого начала: это ничего не дало. Ничто не
могло вызвать взрыв: ни сварка пятисот тонн титанопласта, ни синтез
привитых сополимеров иридия, ни замена части графитовых блоков в котле. Вот
уже семь лет все эти процессы с идеальной четкостью протекают без всякого
вмешательства человека. В чем же дело? На всякий случай он просмотрел
кривую регистрации излучений на территории восьмого цеха. Радиация была в
пределах нормы. При таком фоне можно было даже находиться на территории в
обычных костюмах защиты. Оставалось поверить в чудо. Но он не хотел, не мог
назвать гибель лучшего в мире химического комбината таким хорошим и
волнующим словом "чудо".
Это было не чудо.
Прозрачная, как аквариум, диспетчерская осветилась. По панелям
фотонно-счетных машин скользнули голубые лучи далеких фар. По шоссе шли
машины. Штук пять или шесть. Борис спустился по крутой винтовой лестнице
вниз и вышел во двор. В лицо ударил теплый и тугой ветер. Ночь дышала
запахом настоенных на солнце цветов. Горьковато и нежно пахла полынь.
Вокруг фонаря как завороженные клубились мошки. С сердитым гудением
стукнулась о матовый колпак мохнатая ночная бабочка. Все дышало
спокойствием и миром, ласковой и грустной тишиной. Даже подумать и то было
бы кощунством, что в такую ночь может прийти беда.
Стало слышно, как шуршат по бетону протекторы и изредка потрескивает
ударяющийся в крылья гравий. Головная машина сбавила скорость и свернула к
башне. Борис прикрыл глаза рукой, защищаясь от яркого света.
Подъехав к самой двери, машина остановилась. Водитель выключил
двигатель и погасил фары. Лишь в подфарниках переливались тревожные красные
огни., Борис различил темный причудливый силуэт пожарной машины. Хлопнули
дверцы. С двух сторон к нему подбежали Корешов и незнакомый пожарник в
полной амуниции, но без шлема.
- Жданов, - представился пожарник. Поздоровались.
- Садитесь быстрей - время дорого, - потянул Бориса за рукав пожарник.
- Нам некуда спешить, - ответил Борис, - все уже сгорело.
- Как так? - не понял пожарник. - Ведь после вашего вызова прошло
всего девять минут! Давайте, мы еще успеем. - И он кинулся к машине.
- Погодите! - крикнул Борис ему вслед. - Я же говорю, что все сгорело!
Жданов остановился, слегка пригнулся и медленно, на пружинящих
мускулах, повернулся. Вся его фигура выражала недоверие. Но, вероятно
поняв, что диспетчеру нет никакого смысла его обманывать, он вернулся.
Корешов закурил сигарету. В свете фонаря дым расплылся тусклой лунной
радугой.
"Неужели только девять минут?" - подумал Борис.
Корешов торопливо затянулся два раза подряд, бросил сигарету на землю
и затоптал красный жгучий огонек.
- Рассказывай! - бросил он Борису и поднял воротник прозрачного плаща.
- Где остальные машины? - спросил Борис пожарника и неприязненно
подумал про Корешова: "Рисуется... Шерлок Холмс!"
- Поехали к месту. А что? - ответил Жданов,
- Так... Сколько их?
- Шесть.
- И все пожарные?
- Да. А какие же еще? - В голосе пожарника послышалось удивление.
- Это хорошо, что все пожарные, - пробормотал Борис, думая о своем. Он
почему-то не решился спросить о Модесте Ильиче. Но раз нет "скорой помощи",
значит, его не было на заводе.
Как бы почувствовав эту невысказанную мысль, Корешов сказал:
- Людей не было. Я, пока мы мчались сюда, обзвонил всех... Модест
Ильич уехал на рыбалку. Ловит щук жерлицами... - Он замолчал.
Борис понял, что ему трудно спрашивать про то, что случилось. Слишком
уж все это было невероятно. "Наверное, он втайне надеется, что я сошел с
ума или напился", - подумал Борис.
- Ну что ж, ребята, - сказал Борис, - давайте поедем туда, а на
обратном пути заедем в диспетчерскую. Так оно лучше будет.
Пожарник пошел к машине. Корешов похлопал Бориса по плечу и сказал:
- Ты, брат, подымись к себе и захвати плащик, а то простынешь. Мы
подождем... раз спешить некуда.
Борис кивнул ему и пошел в башню.
Шоссе таяло под фарами, как черный весенний снег. В машине было тепло
и уютно. Борис сидел между водителем и Корешовым и смотрел в залитое
предрассветным сумраком ветровое стекло. На спидометре было 120, и машина
визжала на поворотах. Мимо них неслись лохматые контуры кустов и
фосфоресцирующие дорожные указатели. Краем глаза он видел, как в красном
свете сигареты из серой полутьмы выплывают большой добродушный нос и полные
губы Корешова.
Борис коротко рассказал Корешову обо всем, что узнал и пережил в
диспетчерской. Корешов слушал с напряженным вниманием, не прерывая.
Водитель, малый лет двадцати, с вьющимся, взлохмаченным чубом, как
видно любитель побалагурить, тоже не проронил ни слова. Но по тому, как во
время рассказа он слишком внимательно смотрел на дорогу, Борис понял, что
он весь ушел в слух.
Когда до комбината оставалось километров восемь, машина резко сбавила
скорость. Людей качнуло вперед. В свете фар Борис увидел впереди
поблескивающие красным лаком бока пожарной машины. За ней виднелось еще
несколько машин, вокруг которых суетились пожарники в сверкающих
силотитановых шлемах.
Медленно подъехав к затору, шофер затормозил и, приоткрыв дверцу,
крикнул:
- Колька! Что это тут у вас?
Молоденький пожарник только махнул рукой куда-то вперед.
Борис и Корешов вышли из кабины и пошли, куда указал Колька.
- Погодите-ка, я с вами! - сказал, догоняя их, Жданов и скомандовал
остальным: - А ну давайте по машинам!
Борис понял, что он здесь старший.
Пожарники заняли свои места. Лишь у головной машины, которая почему-то
стояла поперек шоссе, остались стоять два человека. По-видимому, они
поджидали Жданова.
Вскоре стала понятна причина затора. В головную пожарку врезался
автофургон. Наверное, в последнюю минуту сработала блокировка, потому что
машины почти не пострадали.
- Как это произошло? - спросил Жданов одного из пожарников, видимо,
водителя головной машины.
- Странная история какая-то, Павел Аполлинарьевич... - Водитель развел
руками..- Едем, это, значит, мы с Витей, - он указал рукой на своего
соседа, - тихо-мирно... Разговорились... про футбол. Гляжу - из-за поворота
автофургон выскакивает. Без огней! А впереди, я знаю, еще поворот, и
крутой. Я включил дальний свет: давай, мол, левее. А он не реагирует. Я тут
же смекнул, что дело неладно. Обычно ведь машины без шоферов соблюдают
правила движения, как автоинспекция. А тот на сигнал не реагирует и без
огней. Очень мне это подозрительно показалось. Автофургон-то шел от
комбината... "Странное дело, не находишь?" - Это я Вите говорю... Так ведь,
Витя? (Витя молча кивнул.) Ну, долго раздумывать некогда - до фургона
метров сорок. Я взял да и развернулся ему поперек пути. Но блокировка у
него поздно сработала. Помял слегка.
Все подошли к автофургону. Левая фара была разбита, и немного
покорежило радиатор. Корешов открыл дверцу и залез в кабину. Услышав
удивленное восклицание, Борис подошел к нему.
- Действительно, чудеса! - воскликнул Корешов и, высунувшись, махнул
рукой пожарникам. - Посмотрите-ка ребята, - сказал он, - непонятно, нечему
автофургон вдруг поехал. В автофургоне нет перфокарты.
- Нет перфокарты? - удивился Жданов. - Как же он поехал?
- Без перфокарты не включается зажигание, - пробасил Витя.
- Автомат в самоволку подался, - сострил его приятель, - крутанул
налево.
- М-да, ничего не понимаю, - согласился Корешов и задумчиво протянул:
- Правда, машина не на тормозе, а по инструкции полагается, изъяв
перфокарту, ставить на тормоз...
- "По инструкции"! - усмехнулся Витя. - Так то по инструкции... А кто
ее так уж досконально соблюдает, инструкцию-то эту!
- Вот потому-то, что не соблюдали инструкцию, автофургон и поехал.
- Только ли поэтому? - с нескрываемым ехидством в один голос спросили
пожарники.
Корешов замялся:
- Нет, не только поэтому. Но если бы машина была на тормозе, она бы не
тронулась с места. А отчего она все же поехала, хоть убейте, не пойму...
- Может, в радиаторе .замкнулась цепь? - спросил Жданов.
- Вряд ли, - ответил Корешов, - я эти автофургоны хорошо знаю.
Радиаторы у них неразборные, штампованные. Автофургонное топливо совершенно
не детонирует и никогда не вспыхивает без искры.
- Может, разрежем радиатор и посмотрим? - предложил Борис.
Корешов молчал, видимо что-то обдумывая. Потом он махнул рукой и
сказал:
- Давайте отбуксируем его на обочину и поедем дальше. А на обратном
пути разберемся.
На территории уже орудовали дозиметристы. Они прибыли сюда на
вертолете за несколько минут до пожарников. Около проходной (к великому
изумлению Бориса, бетонный забор, огораживающий комбинат, совершенно не
пострадал) собралась плотная куча людей. Они ожесточенно спорили и
размахивали руками. Там были директор, главный инженер и еще кто-то из
начальства. Увидев Бориса, директор молча протянул руку и сейчас же
отвернулся. Может быть, ему стало стыдно за недавнюю вспышку.
- Это наш инженер-диспетчер, - отрекомендовал Бориса директор
какому-то лысому коротышке.
Тот кивнул головой и начал копаться в портфеле.
- Как же это ты, братец? - спросил Бориса главный инженер и не то
застенчиво, не то виновато шепнул коротышке: - Он как раз сегодня дежурил.
Коротышка поднял глаза от раскрытого портфеля и взглянул на
диспетчера. Борис смотрел прямо в черные зеркальца его зрачков. Наконец
коротышка не выдержал и отвел взгляд. Борис пожал плечами и отошел. Потом
вытер слезящиеся от напряжения глаза. Из проходной вышел высокий
дозиметрист в прозрачном свинцово-силоксановом балахоне и взмахнул над
головой руками. Можно было пройти на территорию. Очевидно, активности не
обнаружили.
Наверное, даже водородная бомба не могла бы оставить после себя
больших разрушений. До самого горизонта тянулась совершенно ровная
площадка. В третьем секторе, где было двадцать семь строений, не уцелело ни
одного кирпича.
Борис шел, с трудом передвигая ноги в мелкой бурой и желтоватой пыли.
От его шагов подымались тяжелые облачка. Пыль медленно оседала, как муть в
аквариуме с плохо промытым песком. В бледных сырых лучах рассвета все
казалось тусклым и приглушенным.
Прежде всего Борис обратил внимание на странные буро-оранжевые
кристаллики. Они показались ему очень знакомыми. Только он не мог
вспомнить, как они называются. И вдруг вспомнил. Он даже вскрикнул от
неожиданности. "Да ведь это же азотный ангидрид. И как это я сразу его не
узнал?!" - изумился Борис.
Но тут же откуда-то из потаенных щелей просочилось и сомнение. В
третьем секторе занимались тонкими электрохимическими процессами. Здесь
производились полупроводники с особыми свойствами. Все это не имело ничего
общего с окислением азота. Откуда же тогда взялись кристаллы ангидрида? Да
еще в таком количестве!
Вокруг, сколько охватывал глаз, они тускло отсвечивали тяжелым,
болезненным светом. В лужах кристаллы таяли и расплывались желтыми тяжелыми
струями, как сахар в стакане чая. Борис достал из нагрудного кармана
комбинезона индикатор и сунул его в лужу. Там была азотная кислота. Если
пойдет дождь, то весь ангидрид перейдет в раствор, и территория окажется
буквально заполненной дымящейся, с резким запахом азотной кислотой.
"Не мог же ангидрид образоваться из воздуха? - невольно подумал
"Борис; оглядывая пугающую и грозную пустоту вокруг. И, точно повинуясь
законам наведенной индукции, навязчиво затрепетала вспыхнувшая мысль: - А
что, если азот и кислород воздуха соединились? За счет неведомо откуда
родившейся энергии!"
Борис прикинул приблизительно величину этой энергии и махнул рукой.
Такая колоссальная энергия не могла ни с того ни с сего возникнуть из мира
привычных, налаженных вещей. Но все же нелепая и вздорная мысль не прошла
даром. Ведь все это время он чувствовал себя, как после тяжелой болезни.
Тело было каким-то чугунным, голова гудела, звуки достигали ушей, точно
профильтрованные через вату.
Теперь все это исчезло. Мозг стал жадным и восприимчивым. На секунду
Борису показалось, что он, как дух, витает над бескрайней заснеженной
пустыней. Ледяные кристаллики покалывают кожу, холодный ветер обжигает
лицо. Где-то на горизонте взвиваются снежные смерчи. А он летит себе прямо
на них, чтобы закружиться, понестись и подслушать таинственное заклинание.
Во что бы то ни стало подслушать, чтобы расколдовать эту страну!
Борис хорошо знал третий сектор. Но теперь, когда перед ним не было ни
одного ориентира, он не представлял себе, где находится сейчас. Он
огляделся по сторонам. Метрах в трех работали люди: две красные фигурки,
одна желтая и одна голубая, двое пожарников, дозиметрист и эксперт-химик.
Борис пошел к ним.
Пожарники стояли возле большой дымящейся лужи и о чем-то беседовали.
Борис подумал, что нужно торопиться, а то протекающие в азотно-кислых лужах
реакции могут здорово исказить картину и помешать экспертизе.
Дозиметрист сидел на корточках среди низенького частокола воткнутых в
землю блестящих стержней, соединенных разноцветными лакированными
проводками. Рядом с ним стоял открытый ящик прибора со множеством
всевозможных гальванометров. Дозиметрист записывал в журнал показания
стрелок. "Если азотная кислота не испортит дела, - подумал Борис, - то у
нас будет точная картина электронных потенциалов верхних слоев почвы. Это
хорошо!"
Эксперт пневматическим миниатюрным монитором вздымал облачка пыли и
брал пробы для спектральных анализов.
- У вас есть план сектора? - спросил Борис у пожарных.
- Конечно, - ответил один из них, маленький в щупленький, в котором
Борис узнал Колю.
Он видел его совсем недавно, на дороге, возле затора. Но Борису опять
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг