Е. Парнов, М. Емцев
Зеленая креветка
Начальник штаба дружины общественного порядка Володя Корешов получил
письмо от невесты. В кабинете было темно и тихо. В окно стучалась ночная
бабочка. По белому листу бумаги карабкалось какое-то чахлое существо с
прозрачными зелеными крылышками. Володя сдул его на пол и мечтательно
уставился в потолок.
Спешить было некуда, и он мог себе позволить оттянуть те радостные
минуты, которые обещал ему голубой конверт авиапочты, окаймленный
красно-синей полосой.
Глаша, невеста Володи, улетела в Антарктиду сразу же после
распределения. Она окончила Ленинградский институт климатов и работала
младшим научным сотрудником в лаборатории искусственного солнца. Володя
тоже в скором времени собирался в Антарктиду.
Через три с половиной месяца кончается срок его полномочий (по
специальности он лнженер-дозиметрист), хотя он до сих пор не может понять,
почему именно его избрали начальником штаба. Впрочем, за все время
пребывания его на этом посту не произошло ни одного события, которое
потребовало бы физической силы, хитроумных умозаключений или напряжения
воли. Раньше Володя втайне гордился, что выбравшие его товарищи сумели
разглядеть в нем, скромном и тихом парне, все эти замечательные качества,
но теперь он с горечью думал, что с такой работой может оправиться кто
угодно. Он искренне жалел, что ему ни разу не была предоставлена
возможность хоть как-то проявить себя, и уже примирился с бесцельно, как он
считал, потраченным временем.
И вот сейчас, держа в руке письмо из Антарктиды, он думал о настоящей
и интересной работе, которая ему там предстояла. Это были приятные мысли.
Внезапно пронзительно взвыл зуммер.
Володе показалось, что вдруг обрушилась стройная и сверкающая
стеклянная башня. Хрустальные конусы и призмы раскалывались друг о друга,
со звоном и скрежетом растрескивались зеркальные плиты. Володя удивленно и
оторопело смотрел на висящий в углу красный видеофон спецсвязи. За все
двенадцать с половиной месяцев, которые Володя провел в этом кабинете,
аппарат ни разу не зазвонил. В кабинете шуршала тишина. Но в ушах Володи
еще звучал ревущий сигнал тревоги. В какое-то мгновение, пока аппарат
молчал, Володя готов был поверить в слуховую галлюцинацию. Он уже собрался
облегченно вздохнуть, как вновь тишину распорол зуммер.
Володя вскочил, опрокинув стул, на котором сидел. Зацепился ногой за
ковер и чуть не упал. Больно ударился спиной об угол стола. Потер
ушибленное место и, выставив вперед руки, точно лунатик, пробрался к
аппарату и нажал кнопку.
Экран не засветился. Значит, это звонил автомат. Бесстрастно и четко,
как никогда в таких случаях не смог бы говорить человек, он отчеканил:
"Катастрофа на комбинате "Металлопласт". Тревога объявлена. Через две
минуты за вами заедет пожарная машина ПМ-1075. Сигнал тревоги подал
инженер-диспетчер Борис Михайлович Слезкин. Все приведено в готовность.
Какие будут распоряжения?"
- Никаких! - ответил Володя, уже успев прийти в себя.
Он выключил аппарат и, взглянув на часы, открыл дверцы стенного шкафа.
Снял с вешалки плащ и надел его. Потом достал из ящика стола сигареты.
Огляделся по сторонам, не забыл ли чего, и, выключив свет, вышел из
кабинета.
Большой голубой конверт остался нераспечатанным. А в нем содержались
удивительные вещи,
* * *
"Володя, милый! Здравствуй, медвежонок, - писала Глаша. - Как ты
живешь? Если бы ты знал, какое со мной было приключение! Эх, ты! Живешь
себе, прозябаешь в тиши, а еще начальник штаба. Вот тебя бы сюда к нам,
тогда бы ты узнал, почем фунт лиха! Но нет, тебе даже не снится такое. И не
надейся, что я тебе сразу все выложу. О, нет! Я тебя сначала как следует
помучаю. Ты только не смей заглядывать в конец письма или пропускать
строчки, а то я тебя знаю! Ой, Володька, до чего же соскучилась без тебя...
Обязательно вызову тебя по видеофону в среду часов в семь-восемь, так
что будь дома.
И вот еще, Володенька, чтобы не забыть. Пришли мне обязательно шерсти.
Все равно какого цвета. Только настоящей, а то у нас все синтетика. А
теперь, говорят, очень в моде настоящая шерсть. У нас в лаборатории все
что-нибудь вяжут. Мне тоже хочется. Я уже научилась вязать английскую
резинку. Мне и спицы в механических мастерских сделали. Великолепнейшие. Ты
уж постарайся, Володенька, достань шерсть,
Ну, вот как будто бы и все, вроде ничего не забыла. Теперь можно и о
моем Приключении. Оно заслуживает большой буквы, - ты это сейчас увидишь.
Ну, так вот!
Дней десять назад, это было шестого, меня послали в командировку к
американцам, в Мак-Мердо. Если бы ты знал, какой это большой и шумный
город! Все крутится, сверкает и летит куда-то. Полицейские, они летают
низко-низко на огромных прозрачных вертолетах-циклоляриях, едва успевают
регулировать движение.
Несколько лет назад здесь была небольшая научная станция. А теперь...
Всюду рекламируется какой-то арлей - золотой напиток бессмертия. Он
действительно золотой. Настоящее жидкое золото, - я видела.
Но вот насчет бессмертия, так это извините. Налижутся и сидят. А глаза
рыбьи, стеклянные.
Зато мне очень понравился их космодром. Чистота идеальная и порядок.
Все сплошь из титанопласта - прозрачное и сверкающее. Вокзал из
стеклобетона, в форме спирали, так и ввинчивается в небо. Каждые две недели
отсюда стартуют ракеты на Луну. Мне повезло, и я видела. Это захватывающее
зрелище. И величественное. Наш космодром далеко, на самом полюсе, и я там
никогда не была. Нужно будет обязательно съездить. Он, наверное, тоже очень
красивый.
Сейчас здесь период ночей и непрестанно пылает наше высокочастотное
солнце. Если бы ты знал, какое оно капризное! То и дело теряет
устойчивость, А как это на климате отражается, на урожае! Вот ж приходится
непрерывно следить. В антарктическом институте, это который при ООН, на
модели климата установили, что нужно добавить еще один излучатель.
Электронно-вычислительная машина определила, что его лучше всего поставить
у американцев, где-нибудь на окраине Скоттвил. Меня послали все утрясти и
согласовать. Надо сказать, что люди они практичные и деловые. В течение
часа все подсчитали, взвесили и согласились. Так что моя командировка
окончилась очень быстро.
Я позвонила в аэропорт и справилась насчет самолета. Оказалось, что в
моем распоряжении еще очень много свободного времени. Вылететь можно было
только завтра, да и то под вечер.
Один американец, Дональд Юнг, молодой и симпатичный, в два счета
устроил меня в лучшую гостиницу и посоветовал, что следует в первую очередь
посмотреть. Поехать на космодром - это была его идея. Кровать в гостинице
такая широченная, что свободно можно спать на ней поперек. Огромнейшая
ванная. Электродуш. Видеофон рядом с подушкой. В общем, ничего особенного,
но очень мило и удобно.
Я все время отвлекаюсь на всякие мелочи и никак не могу начать рассказ
о Приключении. Но я это нарочно, ты не сердись.
Я пообедала у себя в номере. Кстати, мне подали замечательно вкусное и
сытное желе. Какая-то синтетика фиолетового цвета и с легким запахом
фиалки. Я хотела узнать формулу, чтобы дома угостить девчонок. И что ты
думаешь? Не дали! Говорят: секрет фирмы. Как будто я буду заниматься
конкуренцией. Чудаки!
Пообедав, решила немного погулять и вечером сходить в мюзик-холл.
Прошла пешком весь город до самого вокзала. Вокзал очень своеобразный.
Представь себе мост в виде гиперболы. В фокусе на нитях из стеклобетона
подвешен трехосный эллипсоид - там всякие помещения. В ветвях гиперболы -
лифты, пакгаузы, таможня, камера хранения и пр. А снаружи - открытые
площадки, окруженные легкими перилами из какого-то серого сплава. Стоишь
себе на такой площадке и любуешься солнцем. Оно голубоватое, как спиртовое
пламя, и ласковое. А внизу под тобой проносятся бесконечные гремящие ленты
составов. На этой площадке все и случилось!
Я спокойно прогуливаюсь, дышу свежим воздухом, любуюсь панорамой
города. Он весь какой-то лунный и полупрозрачный, точно тающий в голубой
дымке. Вдруг слышу внизу какой-то грохот. Гляжу и глазам своим не верю. Ни
с того ни с сего переворачивается одинокий отцепленный вагон-рефрижератор.
Потом что-то как засвистит и трахнет по вокзалу! Все так и загудело. Перила
дрожат, как струны. Не успела я опомниться, как рядом со мной очутилось
какое-то синее страшилище. Какое оно, я так и не разглядела. Наверное,
из-за дыма. Оно все дымилось. Помню только какой-то резкий запах, что-то
похожее на хлор. У меня даже рот раскрылся. Хочу крикнуть и не могу. А
страшилище ко мне лапу протягивает, лохматую и тоже дымящуюся. Да так
осторожно и ласково, точно погладить хочет. А мне страшно! Я так и обмерла
вся.
Ой, Володька, что дальше было! Помнишь ли ты мою сверкающую брошку?
Хрустальный шар с зеленой креветкой? Ту, что Федя на Венере поймал?
Помнишь? Ну, так вот, страшилище как схватит ее, да как рванет! Платье,
конечно, порвалось. Я упала от неожиданности и ушиблась.
Страшилище начало подбрасывать и ловить брошку, точно мячик. Играет
себе, радуется, а я от страха ни жива ни мертва.
И вдруг страшилище брошку упустило. И полетела она прямо вниз. А там
как раз состав проходил с диоптазом. Это минерал такой драгоценный,
зеленый-зеленый и блестящий. Раньше его только в Конго добывали, а теперь и
в Антарктиде нашли. Правда, он есть у австралийцев, но они его продают во
все страны.
Ну, моя брошка и полетела на этот самый диоптаз. Разбилась, конечно, и
унеслась неизвестно куда. Жалость какая - слов нет. На всей Земле только у
меня одной такая брошка была. И как она шла к моему голубому платью! Тому
самому, с отделкой у левого плеча, помнишь?
Чудовище тоже, наверное, огорчилось страшно ж как закричит! Потом -
раз! - и исчезло. Точно в воздухе растаяло. Ну, что ты скажешь о моем
Приключении? Может быть, еще и не поверишь? Только посмей! Я тебе покажу!
Для подтверждения моего рассказа посылаю тебе несколько американских
газет. Из них, кстати, ты узнаешь и кем на самом деле было напавшее на меня
страшилище. Я ужасно рада такому удивительному Приключению. Только креветку
жалко...
Ой, Володька, родной, мне уже на работу пора! Опаздываю. Пиши мне
каждый день, Володенька, скучно страшно. В среду я тебя вызову обязательно.
Целую крепко-крепко.
Твоя Глафира".
* * *
Сначала взорвались ректификационные колонны. Желтый коптящий язык
взлетел в ночное небо и слизнул звезды. Через какое-то мгновение лопнули
змеевики азеотропных смесителей. Задрожав, как испуганный пес, рванул бак с
циклогексаном. Жутким зеленым огнем полыхнули окна восьмого цеха. Завод
перестал существовать.
Очнувшись от оцепенения, Борис впился пальцами в красные кнопки
тревоги. В башне дистанционного управления стояла глубокая тишина. Но ему
казалось, что вокруг все ревет и звенит; мечутся окровавленные языки медных
колоколов и глохнут в гиеноподобном визге сирен.
Борис утопил в пазах панели девятнадцать клавишей, но экраны были
пусты. Все девятнадцать цехов погибли. Дымилась земля, ветер шевелил
какие-то съежившиеся хлопья. И тут он впервые почувствовал страх. Как будто
что-то холодное осторожно дотронулось длинными пальцами-сосульками до
сердца. Он не мог поверить своим глазам. От огромного завода не осталось
ничего, ничего в самом полном смысле этого слова.
Испарились многотонные плиты и тюбинги из железобетона, растаяли в
воздухе стальные двутавры и швеллеры.
Борис поставил максимальное увеличение, но не мог нигде обнаружить
даже обрывок проволоки или осколок кирпича.
Он бросился к сейсмопотенциометру. Повернул ручку и рванул ее на себя.
Прибор не открывался. Мятущиеся, растерянные руки начали шарить по карманам
в поисках ключа. На голубой пластик пола посыпались какие-то протертые на
сгибах бумажки, канцелярские скрепки, библиографические карточки и прочая
чушь. Ключа нигде не было. Почему-то этот ключ вдруг показался ему
совершенно необходимым. В этом кусочке металла для Бориса сосредоточилась
вся бессмыслица минуты. Как будто, открыв прибор, можно было спасти
исчезнувший завод.
Затрещал видеофон. На экране появилось заспанное лицо директора. Левая
ноздря у него почему-то дрожала. Это было странно и смешно.
- Что там у вас случилось? - спросил он, аккуратно и терпеливо
откручивая пижамную пуговицу.
По тому, как он спросил, Борис понял, что он уже все знает. А Борис
мучительно старался вспомнить, куда дел ключ от потенциометра.
- Что вы молчите? - тихо спросил директор и, внезапно вспыхнув,
заорал: - Какого черта вы молчите?! У вас там все полетело к чертовой
бабушке, а вы молчите! Да знаете ли вы, что произошло?
Голос его срывался на высоких нотах и по-бабьи дрожал. Борис слышал,
как он тяжело, с сухим присвистом дышит. Потом он опять начал кричать,
через каждое слово поминая черта.
И тут Борис вспомнил, что вчера положил ключ в ящик стола. Он хотел
что-то сказать, но, махнув рукой и выключив аппарат, побежал к себе в
комнату. Выдвинув ящик стола, он побросал на пол переплетенные отчеты,
оттиски статей, пачку бумаги. Ключ нашелся довольно быстро. Он скромно
устроился между коробочкой с кнопками и логарифмической линейкой. Борис
схватил его, зажал в кулаке и вдруг забыл, что собирался делать дальше.
Несколько секунд он лениво, в какой-то сонной одури, пытался
сообразить, что нужно делать. Так ничего и не придумав, он вернулся в
диспетчерскую.
Видеофон надрывался и. дрожал, точно хотел оторваться от стенки и
улететь. Борис подошел к аппарату и нажал кнопку. Яркая звезда на экране
расширилась, и в лучевых пересечениях возникло лицо Володи Корешова,
инженера-дозиметриста и начальника районного управления общественного
порядка.
- Как это произошло? - тихо спросил он.
- Не знаю. Все случилось за какую-то секунду. От завода не осталось
ничего. Совсем ничего...
- Люди были?
- Нет. Четвертая бригада контроля должна заступить в четыре часа
тридцать минут. Инженер по наладке всегда приходит утром. Вот только...
- Что - только?
- Я имел в виду восьмой цех, Модест Ильич любит сам проследить за
сменой кадмиевых стержней...
- И ты думаешь, что он был там?!
- Нет... Не знаю. Вряд ли он придет ночью.
- Так да или нет?
Борис почувствовал, как рука у него стала горячей и мокрой. Он разжал
кулак и увидел ключ.
- Что ты молчишь? - спросил Корешов.
- Я думаю, был ли в тот момент на заводе Модест Ильич.
- Ничего думать! Я сейчас позвоню к нему домой. Кто-нибудь еще мог
быть там в момент взрыва?
- Нет, больше никого не могло быть.
- Ну ладно, я сейчас к тебе приеду.
Борис еле дождался, пока Корешов отключится, и, подбежав к
сейсмопотенциометру, включил его.
Взрыв произошел в 3.57. Борис быстро нашел нужную линию. Но никакого
зубца на кривой против нее не было. И опять ему стало как-то не по себе. На
минуту даже показалось, что все это только снится. "Ну да, я сплю, -
уговаривал он себя, - вчера целый день провел в бассейне и зверски устал,
вот и заснул во время ночного дежурства. Сейчас проснусь, сделаю над собой
усилие - и проснусь".
Он подошел к огромному окну. В синеющем небе застыли побледневшие
звезды. Над темной гребенчатой каймой леса ярким александритом мерцала
Венера. Где-то там, далеко за лесом, только что исчез огромный химический
комбинат.
Борису показалось, что он видит, как небо постепенно насыщается
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг