ученые давно предсказывали это, подчеркивая зависимость работы "главных
светил" от тонких нитей, которые они вытаскивают из стен. Но одно дело знать,
а другое дело уметь сказать себе: "стоп!" Короче говоря, повторилась та же
история, что на Земле с озоновыми дырами и ледниками...
Лампочка мигает, вот-вот погаснет... Черт возьми! Ненавижу этих клопов!
Мои нервы на пределе! Если и дальше так пойдет, то вскоре моя ракета станет ни
на что негодным хламом, и я не смогу даже запустить двигатель. Вчера вечером
со злости разрушил несколько нефтяных вышек, но за ночь микросы построили
новые. Все чаще хочется взять дихлофос и... Спокойно, Тит! Не забывай, что для
них ты Бог, и они сами не ведают, что творят.
15 июля. Микросы везде. На моем столе, на тетради, на одежде, даже в
волосах. Я пишу при свете свечки, а они снуют у меня между пальцев. Теперь я
не могу даже съесть тарелку горохового супа без того, чтобы не проглотить
несколько сотен этих существ, которые падают туда с потолка. Не знаю, являются
ли эти проглоченные микросы самоубийцами или покрытие потолка окончательно
прохудилось, и уже не держит тех, кто по нему ходит.
Сколько же всего микросов? Десять миллиардов, двадцать? Я чувствую, что
терпение мое уже на исходе, а рассудок на грани того, чтобы окончательно
сдвинуться.
Что касается Мозга, то он окончательно свихнулся на идее массового
уничтожения. Он изобретает способы, как покончить с микросами и представляет
их мне на рассмотрение. Оказывается, таких способов довольно много. Вот
основное из того, что Мозг предлагает: можно затопить их водой, но тогда
уцелеют микросы, живущие в платяном шкафу, на умывальнике, под обшивкой стен и
на потолке; можно применить электричество или направленный заряд бластера;
можно вытравить микросов дихлофосом; можно, наконец на время надеть скафандр и
разрерметизировать ракету. Однако, самое лучшее, утверждает Мозг, использовать
все эти способы сразу, тогда эффект будет самым высоким. Впрочем, даже Мозг
признает, что результат не будет стопроцентным, так как правители микросов
давно построили себе комфортные убежища, в которых сумеют спастись от любого
из перечисленных катаклизмов.
Самое ужасное, что я, хотя мысль о массовом убийстве мне отвратительна, не
нахожу в себе сил заставить Мозг замолчать. Я и сам часто ловлю себя на том,
что изобретаю способы их уничтожения и даже получаю от этого удовольствие.
Ещё немного и мы, Бог и Дьявол микросов, объединимся против этого
крошечного народца, который существует бок-о-бок с нами вот уже несколько
десятков тысяч лет (по их летоисчислению, разумеется).
Единственное, что придает мне сил - это мысль о Боге, не обо мне,
разумеется, а о настоящем Боге. Находит же он терпение ладить с человечеством,
или, быть может, Бог умер, как это утверждал Ницше?
17 июля. Сегодня едва не разыгралась трагедия. Проснувшись среди ночи от
того, что микросы стали долбить мне веки отбойными молотками, я в гневе
раздавил несколько десятков тысяч этих существ. Потом схватил баллончик с
дихлофосом, представляя, как сейчас расквитаюсь с остальными, но в самый
последний момент нашел в себе силы разжать руку.
- Ты не вправе уничтожать их, Тит! Ты один, а их десятки миллиардов, и
каждый разумен настолько же, насколько и ты, - произнес я вслух.
- Подумаешь, разумны! Что такое разум? - истерично крикнул Мозг,
подзуживая меня. - Только представь, сколько среди микросов сутяг, негодяев,
развратников, жмотов, клятвопреступников, лжецов и убийц! Сколько кляузников,
доносчиков, продажных прокуроров, безразличных судей, истеричных женщин,
самодовольных мужчин, трусов, наркоманов, психопатов, ленивцев, сколько жирных
бесполых обывателей, которые умеют только жрать и которым наплевать на
завтрашний день! Не задумывайся! Возьми дихлофос и разом покончи с ними!
- Как бы не так! - возразил я. - Не все они мерзавцы и сутяги. Среди них
есть и праведники, и безгрешные дети, и умудренные опытом старцы, и
вдохновенные художники, и ученые, и музыканты, и писатели, и влюбленные, и
самоотверженные герои, и лихие вояки, и многодетные матери, и скромные
труженики. А сколько просто хороших людей! Кто мы с тобой такие, чтобы
подписать смертный приговор целой цивилизации?
- Великолепно! - фыркнул Мозг. - Какая трогательная прочувствованная речь!
Да посмотри в зеркало - на кого ты похож! Глаза красные от недосыпания, лицо
распухло и всё в щетине, а живот вввалился так, что все ребра видны - ты уже
не человек, а полутруп! Когда ты последний раз нормально спал? А во что
превратилась наша ракета? Да на неё теперь не позарится ни один старьевщик!
- Замолчи! - крикнул я, швыряя в Мозг подвернувшейся мне под руку
тарелкой. - Не искушай меня!
Но Мозг не обиделся, а продолжал вкрадчиво вещать:
- Не злись, давай рассуждать логически. Если микросов не уничтожим мы, они
сами себя прикончат. Переплавят и растащат весь наш корабль, а потом и сами
околеют, потому что им нечего будет есть и закончится воздух. Заметь,
последняя лампочка уже погасла, а ее провод наверняка пошел на их воняющие
бензином машины и одноразовые бритвы. Сделай же милость, Тит, возьми дихлофос
и облегчи им агонию! Зачем им страдать - пускай они умрут без мучений. Будь
мужчиной, докажи, что ты остался тем мужественным капитаном, которым я всегда
гордился.
Этой наглой ложью Мозг явно перегнул палку и это позволило мне вовремя
отрезветь и взять себя в руки. Спокойно, Тит, спокойно! Ищи выход и ты его
найдешь!
20 июля. Выход найден. Решение пришло под утро после бессонной ночи,
которую я провел на столе, слушая, как микросы высверливают борта звездолета.
Они поступают так не потому, что хотят уничтожить себя или меня (в меня они
по-прежнему не верят и о моем существовании не подозревают), а лишь потому,
что у них совершенно не осталось сырья и они перерабатывают все, что могут.
Выход вот какой. Уничтожать цивилизацию микросов я не имею права, но и
оставаться с ними рядом больше не в состоянии. Мое терпение на исходе, и я
способен сорваться и натворить глупостей. Поэтому завтра утром я надену
скафандр и выйду в космос, оставив микросам ракету. Кислорода в балоне всего
на несколько часов, но это уже не имеет значения. Главное, я уступлю свое
жизненное пространство этому народу, а что будет с микросами дальше - загонят
ли они себя в угол или найдут выход - все будет зависеть только от них. Я же
умываю руки. Мозг я взять с собой не смогу и оставлю его с микросами. Пускай,
если сможет, наслаждается зрелищем того, до чего бедная цивилизация дошла,
следуя его советам.
Тетрадь с историей микросов и бортовой журнал я оставлю на столе. Надеюсь,
что когда-нибудь микросы, если, конечно, выживут, найдут способ прочесть их и
поймут, что Бог, в которого они не верили, все же существовал, хотя и был
смертным...
Итак, решено, завтра утром...
21 июля. Уже вечер, а я все ещё у себя в каюте. Лампы под потолком горят
непривычно ярко. Недавно я починил проводку, использовав несколько веток
железной дороги. Все равно она микросам больше не нужна. Вокруг стоят их
пустые города, и нигде нет ни души. Иногда я специально навожу на дома
микроскоп, надеясь, что остался хоть кто-то, но нет, все абсолютно пусто,
только хлопают незапертые двери и скрипят крошечные ворота. Даже Мозг молчит,
неспособный осмыслить того, что произошло.
"Это ты их научил!" - крикнул я ему, когда все началось. "Клянусь, они
сами! Я даже не знал, что микросы на такое способны," - ошарашенно отвечал
Мозг, и сам не знаю почему, я ему поверил.
Сегодня на рассвете, уже надевая скафандр, чтобы выйти в космос, я вдруг
заметил, что у микросов царит непривычное оживление. Они расчищали между
городами большие площадки и затевали на них оживленное строительство. Примерно
через полчаса стало ясно, что это гигантские космоверфи, на каждой из которых
ежеминутно изготовлялось до тридцати-сорока космических баз. Одновременно в
бортах ракеты были просверлены двойные шлюзы, через которые вновь построенные
базы одна за другой стартовали в космос. По моим подсчетам на каждом корабле
помещалось примерно десять тысяч микросов.
Строительство баз происходило непрерывно, такими же непрерывными были и
вылеты. Ежесекундно я слышал негромкие хлопки шлюзов, выпускающие в космос все
новые базы.
Для того, чтобы все микросы, включая стариков и новорожденных, покинули
мою ракету, потребовалось около четырех земных часов. Вначале я думал, что
базы микросов вскоре станут возвращаться, но потом обнаружил, что сделанные
ими шлюзы односторонние и, следовательно, не рассчитаны на возвращение.
Значит, микросы намеренно отрезали себе возможность повернуть назад. Теперь у
них лишь одна дорога - в звездные дали. Их крошечные кораблики уже рассеялись
по Вселенной.
Как много нужно мужества, чтобы вот так, всем до единого, сняться с места
и уйти в космос! Сколько же должно пройти времени, прежде чем хоть один из их
корабликов найдет себе новый дом? Тысяча лет, две? А сколько поколений
сменится за этот срок? Уверен, что бескрайние космические просторы сотрут с
цивилизации микросов все то, что было в ней чуждого и наносного и, прибыв на
новое место, они начнут писать свою историю заново, с чистой страницы. И на
этот раз уже не ошибутся. Хотя кто знает?
На этом я заканчиваю известную мне часть истории микронарода.
Примерно через неделю после отлета микросов, было получено разрешение
продолжать полет: опасность, вызванная взрывом сверхновой, миновала. Я
запустил двигатель - самое удивительное, что он работал! - и вырвался из
клешней Скорпиона. Когда "Блин" прибыл в созвездие Стрельца, оказалось, что
мой нетерпеливый приятель не только справил свадьбу, но и успел развестись,
так что свидетель ему уже не требовался.
Посетовав вместе с ним на женское непостоянство, мы выпили несколько
бутылок водки, которую я вез ему в подарок, и расстались. Несколько лет спустя
он приглашал меня на свою шестую, а потом и на седьмую свадьбу, но я в то
время находился в противоположном конце Вселенной и потому ограничился
поздравительными лазерограммами.
С тех пор прошло уже много десятилетий. После очередного ремонта моей
ракеты города микросов прекратили свое существование, а их хрупкие машины
рассыпались ещё раньше.
Единственное, что сохранилось у меня как память об их цивилизации -
крошечная мраморная статуя юной девушки, которая стоит на берегу океана и
смотрит в даль - один из трех гениальных монументов Саввуна Подстолийского.
ВОСПОМИНАНИЕ СЕДЬМОЕ
В жизни часто случалось так, что я оставался без копейки, а моя
задолженность Галактическому банку возрастала настолько, что кредитные
автоматы начинали вибрировать от возмущения, едва я вставлял в них
идентификационную карту. Но это была ещё первая, относительно легкая стадия
безденежья; вторая же начиналась тогда, когда я брал спицу и начинал
выковыривать из-под радиатора атомного двигателя монету достоинством в один
рубль, которая когда-то давно (я это точно помнил) закатилась туда.
И вот именно в тот момент, когда этот рубль, будучи почти извлечен,
цеплялся за соты радиатора и закатывался ещё глубже, я понимал, что пришла
пора искать себе работу, заключавшуюся обычно в перевозке небольших грузов в
дальние секторы Вселенной. Порой бывало ужасно тоскливо трястись по три месяца
в ракете только для того, чтобы передать семена репы фермерам с Космеи или
сценический реквизит в театр Ортезии, которая находилась в другом медвежьем
углу Вселенной.
Однажды безденежье застигло меня врасплох на Эхинацее - маленьком
захолустном мирке в созвездии Волопаса. Думаю, я бы ещё протянул некоторое
время без новых финансовых вливаний, так как запас продуктов был неплох и
накопилось немало мусора на топливо, но на "Блине" начала пошаливать
электрика. Когда я, к примеру, включал вентилятор, одновременно врубалась печь
и задвигалась электрокровать, а когда нажимал на тормоз, то начинала завывать
сирена метеоритного предупреждения. Хочешь не хочешь, электрику нужно было
чинить, а для этого требовались деньги, причем срочно.
Я отправился на биржу труда и оставил там свои координаты, указав, что ищу
работу, связанную с дальними разъездами. Я был уверен, что предложений
придется ждать долго и, безвылазно торча в космопорту, пялиться на
стометровую, естественного происхождения, базальтовую скалу в форме кукиша,
составлявшую единственную достопримечательность Эхинацеи, но уже через час мой
лазеропередатчик внезапно сработал. В сообщении просили срочно зайти в
институт межпланетных исследований на кафедру галактической океанологии.
На кафедре меня встретил необыкновенно жизнерадостный толстяк с розовой
лысиной, опушенной мягкими волосами. Когда я вошел, толстяк кинулся навстречу,
необыкновенно долго мял мне руку, а потом, отступив на шаг назад, громко
воскликнул:
- Не узнаю! Вы, собственно, кто такой?
- Я по поводу разъездов... получил от вас лазерограмму.
- А! Тот самый Тэ-Лэ Невезухин, которому нужна работа? Считайте, что она
уже ваша! - обрадовался толстяк и снова набросился на мою руку, видно считая,
что в прошлый раз он тряс мне ее по ошибке.
Я поинтересовался, в чем заключается работа.
- О, сущая безделица! Вы должны отправиться на планету Феррарум, набрать в
эту баночку воды из океана, и доставить ее нам на кафедру. Вот, собственно, и
всё! И за этот пустяк - две тысячи.
"Так много!" - едва не воскликнул я, но, спохватившись, спросил, могу ли
получить задаток.
- О, разумеется, Тэ-Лэ, разумеется! Мы оплачиваем все расходы. Вам как
лучше?
- Наличными, если можно, - быстро сказал я, сообразив, что деньги
положенные на карту, будут немедленно зачтены в счет долга, и я опять останусь
на бобах.
Толстяк открыл ящик стола, насвистывая, отсчитал мне тысячу рублей и, уже
протягивая деньги, сказал с внезапной озабоченностью:
- Только вы нас, пожалуйста, Тэ-Лэ, не подведите. А то, знаете, мы на этот
Феррарум пятого курьера посылаем.
- А где первые четыре? Потеряли фирменные баночки?
Не оценив шутки, толстяк уверил меня, что баночек курьеры не теряли, а
попросту сгинули, и что лично он считает такое поведение крайне непорядочным.
- Не волнуйтесь. Я буду беречь вашу баночку так, как если бы в ней
находились мои собственные анализы, - пообещал я и после трехминутного
прощального рукопожатия вырвался наконец на свежий воздух.
Первым делом я направил свои стопы в ремонтную мастерскую, а затем, уже
выведя "Блин" на орбиту, открыл космический справочник, чтобы выяснить, где
расположен Феррарум. Это оказался глухой угол, затерянный в Хвосте Змеи.
Чистого времени полета было по моим расчетам месяца полтора. Признаться, я
ожидал худшего, поэтому даже обрадовался. Полтора же месяца в космосе я решил
потратить на то, чтобы изучить греческий и латинский языки, а заодно, отдыхая
в перерывах, разгадать новый сборник кроссводов до тридцатой страницы
включительно.
Я задал Мозгу координаты Феррарума, а сам завалился на диван, открыл
кроссворд и стал вспоминать, как называется дойное рогатое животное из шести
букв, имеющее самца всего из трех букв...
Полет к Ферраруму прошел без поломок и приключений. Когда шесть недель
спустя моя ракета заходила на посадку в его космопорту, я уже почти выучил
спряжения неправильных греческих глаголов и сносно понимал по латыни.
С орбиты Феррарум выглядел неважно. Это была небольшая красноватого
оттенка планета с разреженной атмосферой, вращающаяся вокруг своей оси с такой
стремительностью, что было удивительно, как она ещё не потеряла океан цвета
куриного бульона.
Посадив ракету среди огромных ржавевших баз, я натянул скафандр и вышел
наружу. Вид у космопорта был заброшенный. Было ясно, что им нечасто
пользовались, иначе на стартовых полосах не валялись бы листы жести, сорванные
ураганом с крыши соседнего ангара. Впрочем, я был не совсем прав: рядом с
административным зданием ровно, как по линеечке, выстроились четыре
одноместных звездолета.
Вспомнив, что нужно отметиться в таможне, я направился туда. К моему
удивлению, в помещении царил разгром, какой бывает при поспешных сборах: сейфы
распахнуты, шторы сорваны, а на полу валялись ворохи брошеных бумаг. Постояв
некоторое время в задумчивости, я пожал плечами и вышел. Уже на крыльце я
заметил скомканный клочок газеты и поднял его. Клочок был так неудачно
оторван, что можно было прочесть лишь часть слова: "...ятили".
Я захватил из ракеты банку и через город пошел к океану, шум которого
слышался в отдалении. Улицы выглядели пустынными. Навстречу попались всего
две-три фигуры, которые, увидев меня издали, пугливо нырнули в подворотню. Я
решил, что дело тут в обжигающем дневном солнце, от которого все жители
прячутся по домам, а те, кого я спугнул - мелкие воришки, пользующиеся сиестой
в своих целях.
Не было никого и на пляже, лишь два робота устанавливали жестяные щиты с
надписями: "С честью пронесем доброе имя людей!" и "Слава великому Супрунию!"
В стороне андроид выдирал из газона траву и сажал на ее место искусственую.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг