достигшая теперь диаметра в пятьдесят биллионов километров. Этот взрыв
был равен силе одновременного взрыва квадрильона убийственных
водородных бомб ЭРМ.
Совершенно темные звезды Э угадывались в пространстве лишь по
своему тяготению, и гибель звездолета, проложившего курс поблизости
чудовища, была неизбежна. - Невидимые инфракрасные звезды
спектрального класса Т тоже являлись опасностью на пути кораблей, как
и темные облака крупных частиц или совсем остывшие тела класса ТТ.
Мвен Мас подумал, что создание Великого Кольца, связавшего
населенные разумными существами миры, было крупнейшей революцией для
Земли и соответственно для каждой обитаемой планеты. Прежде всего -
это победа над временем, над краткостью срока жизни, не позволяющей ни
нам, ни другим братьям по мысли проникать в отдаленные глубины
пространства. Посылка сообщения по Кольцу - это посылка в любое
грядущее, потому что мысль человека, оправленная в такую форму, будет
продолжать пронизывать пространство, пока не достигнет самых
отдаленных его областей. Возможность исследовать очень далекие звезды
стала реальной, это только вопрос времени. Недавно нас достигло
сообщение от громадной, но очень далекой звезды, называвшейся Гаммой
Лебедя. До нее две тысячи восемьсот парсек, и сообщение идет больше
девяти тысяч лет, но оно понятно нам и могло быть расшифровано
близкими по характеру мышления членами Кольца. Совсем другое, если
сообщение идет с шаровых звездных систем и скоплений, которые древнее
наших плоских систем.
То же самое с центром Галактики - в ее осевом звездном облаке
есть колоссальная зона жизни на миллионах планетных систем, не знающих
ночной тьмы, освещаемых излучением центра Галактики. Оттуда получены
непонятные сообщения - картины сложных, невыразимых нашими понятиями
структур. Академия Пределов Знания уже четыреста лет ничего не может
расшифровать. А может быть... У африканца захватило дух от внезапной
мысли. С близких планетных систем - членов Кольца приходят сообщения
внутренней жизни каждой из населенных планет - ее науки, техники, ее
произведений искусства, в то время как дальние древние миры Галактики
показывают внешнее, космическое движение своей науки и жизни? Как
переустраивают планетные системы по своему усмотрению? "Подметают"
пространство от мешающих звездолетам метеоритов, сваливают их, а
заодно и неудобные для жизни холодные внешние планеты в центральное
светило, продлевая его излучение или намеренно повышая температуру
обогрева своих солнц. Может быть, и этого мало - переустраиваются
соседние планетные системы, где создаются наилучшие условия для жизни
гигантских цивилизаций.
Мвен Мас соединился с хранилищем памятных записей Великого Кольца
и набрал шифр одного из дальних сообщений. На экране медленно поплыли
странные картины, пришедшие на Землю с шарового звездного скопления
Омега Центавра. Оно было вторым из самых близких к солнечной системе и
отстояло всего на шесть тысяч восемьсот парсек. Двадцать две тысячи
лет пронизывал мировое пространство свет его ярких звезд, чтобы
достичь глаз земного человека.
Плотный синий туман стелился ровными слоями, которые были
проткнуты вертикальными черными цилиндрами, довольно быстро
вращающимися. Едва уловимо контуры цилиндров время от времени
сжимались, становились похожими на низкие конусы, соединенные
основаниями. Тогда слои синего тумана разрывались на резкие огненные
серпы, бешено вращающиеся вокруг оси конусов, чернота исчезала куда-то
ввысь, вырастали колоссальные ослепительно белее колонны, из-за
которых косыми кулисами высовывались граненые острия зеленого цвета.
Мвен Мас тер лоб в усилиях уловить хоть что-то, поддающееся
осмыслению.
На экране граненые острия обвились спиралями вокруг белых колонн
и вдруг осыпались потоком металлически сверкавших шаров, сложившихся в
широкий кольцевой пояс. Пояс начал расти в ширину и в высоту.
Мвен Mac усмехнулся и выключил запись, вернувшись к прежним
размышлениям.
"Из-за отсутствия населенных миров или, вернее, связи с ними в
высоких широтах Галактики мы, люди Земли, еще не можем выбиться из
нашей затемненной экваториальной полосы Галактики. Не можем подняться
над космической пылью, в которую погружена наша звезда - Солнце и его
соседи. Поэтому узнавать Вселенную нам труднее, чем другим..."
Мвен Мас перевел взгляд к горизонту, туда, где ниже Большой
Медведицы, под Гончими Псами, лежало созвездие Волосы Вероники. Это
был "северный" полюс Галактики. Именно в этом направлении открывалась
вся широта внегалактического пространства, так же как и на
противоположной точке неба - в созвездии Скульптора, недалеко от
известной звезды Фомальгаут, у "южного" полюса галактической системы.
В краевой области, где находится Солнце, толщина ветвей спирального
диска Галактики всего около шестисот парсек. Перпендикулярно к
плоскости экватора Галактики можно было бы пройти триста - четыреста
парсек, чтобы подняться над уровнем ее гигантского звездного колеса.
Этот путь, неодолимый для звездолета, не представлял невозможного для
передач Кольца. Но пока ни одна планета звезд, расположенных в этих
областях, еще не включилась в Кольцо...
Вечные загадки и безответные вопросы превратились бы в ничто,
если бы ему удалось совершить еще одну величайшую из научных революций
- победить время, научиться преодолевать любое пространство в любой
промежуток времени, наступить ногой властелина на бесконечные просторы
космоса. Тогда не только наша Галактика, но и другие звездные острова
станут от нас не дальше мелких островков Средиземного моря, что
плещется сейчас внизу в ночном мраке. В этом оправдание отчаянной
попытки задуманной Рен Бозом и осуществляемой им, Мвеном Масом,
заведующим внешними станциями Земли. Если бы они могли лучше
обосновать постановку опыта, чтобы получить разрешение Совета...
Огни Спиральной Дороги изменили цвет с оранжевого на белый: два
часа ночи - время усиления перевозок. Мвен Мас вспомнил, что завтра
праздник Пламенных Чаш, на который его звала Чара Нанди. Заведующий
внешними станциями не мог забыть знакомства на морском берегу и эту
красно-бронзовую девушку с отточенной гибкостью движений. Она была как
цветок искренности и сильных порывов, редкий в эпоху хорошо
дисциплинированных чувств.
Мвен Мас вернулся в рабочую комнату, вызвал Институт
Метагалактики, работавший ночью, и попросил прислать ему на завтрашнюю
ночь стереотелефильмы нескольких галактик. Получив согласие, он
поднялся на крышу внутреннего фасада. Здесь находился его аппарат для
дальних прыжков. Мвен Мас любил этот непопулярный спорт и достиг
немалого мастерства. Закрепив лямки от баллона с гелием вокруг себя,
африканец упругим скачком взвился в воздух, на секунду включив тяговый
пропеллер, работавший от легкого аккумулятора. Мвен Мас описал в
воздухе дугу около шестисот метров длиной, приземлился на выступе Дома
Пищи и повторил прыжок. Пятью скачками он добрался до небольшого сада
под обрывом известняковой горы, снял аппарат на алюминиевой вышке и
соскользнул по шесту на землю, к своей жесткой постели, стоявшей под
огромным платаном. Под шелест листьев могучего дерева он уснул.
Праздник Пламенных Чаш получил свое название от известного
стихотворения поэта-историка Зан Сена, описавшего древнеиндийский
обычай выбирать красивейших женщин, которые подносили отправлявшимся
на подвиг героям боевые мечи и чаши с пылавшей в них ароматной смолой.
Мечи и чаши давно исчезли из употребления, но остались символом
подвига. Подвиги же безмерно умножились в отважном, полном энергии
населении планеты. Огромная работоспособность, в прошлом известная
лишь у особо выносливых людей, называвшихся гениями, полностью
зависела от физической крепости тела и обилия гормонов-стимуляторов.
Забота о физической мощи за тысячелетия сделала то, что рядовой
человек планеты стал подобен древним героям, ненасытным в подвиге,
любви и познании.
Праздник Пламенных Чаш стал весенним праздником женщин. Каждый
год, в четвертом месяце от зимнего солнцеворота, или, по-старинному, в
апреле, самые прелестные женщины Земли показывались в танцах, песнях,
гимнастических упражнениях. Тонкие оттенки красоты различных рас,
проявлявшиеся в смешанном населении планеты, блистали здесь в
неисчерпаемом разнообразии, точно грани драгоценных камней, доставляя
бесконечную радость зрителям - от утомленных терпеливым трудом ученых
и инженеров до вдохновенных художников или совсем еще юных школьников
третьего цикла.
Не менее красив был осенний мужской праздник Геркулеса,
совершавшийся в девятом месяце. Вступившие в зрелость юноши
отчитывались в совершенных ими подвигах Геркулеса. Впоследствии вошло
в обычай в эти дни проводить всенародные смотры совершенных за год
замечательных поступков и достижений. Праздник стал общим - мужским и
женским - и разделился на дни Прекрасной Полезности, Высшего
Искусства, Научной Смелости и Фантазии. Когда-то и Мвен Мас был
признан героем первого и третьего дней...
Мвен Мас появился в гигантском Солнечном зале Тирренского
стадиона как раз во время выступления Веды. Он нашел девятый сектор
четвертого радиуса, где сидели Эвда Наль и Чара Нанди, и стал под
тенью аркады, вслушиваясь в низкий голос Веды. В белом платье, высоко
подняв светловолосую голову и обратив лицо к верхним галереям зала,
она пела что-то радостное и показалась африканцу воплощением весны.
Каждый из зрителей нажимал одну из четырех располагавшихся перед
ним кнопок. Загоравшиеся в потолке зала золотые, синие, изумрудные или
красные огни показывали оценку артисту и заменяли шумные аплодисменты
прежних времен.
Веда кончила петь, была награждена пестрым сиянием золотых и
синих огней, среди которых затерялись немногочисленные зеленые, и
алая, как обычно, от волнения, присоединилась к подругам. Тогда
подошел и Мвен Мас, встреченный приветливо.
Африканец оглядывался, ища взглядом своего учителя и
предшественника, но Дар Ветра нигде не было видно.
- Где вы спрятали Дар Ветра? - шутливо обратился Мвен Мас ко всем
трем женщинам.
- А куда вы девали Рен Боза? - ответила Эвда Наль, и африканец
поспешил уклониться от ее проницательных глаз.
- Ветер роется под Южной Америкой, добывая титан, - сказала более
милосердная Веда Конг, и что-то дрогнуло в ее лице.
Чара Нанди жестом защиты притянула к себе прекрасного историка и
прижалась щекой к ее щеке. Лица обеих женщин, таких разных, были
сходны объединявшей их кроткой нежностью.
Брови Чары, прямые и низкие под широким лбом, казались контуром
парящей птицы и гармонировали с длинным разрезом глаз. У Веды брови
поднимались вверх.
"Птица взмахнула крыльями..." - подумал африканец.
Густые и блестящие черные волосы Чары падали на затылок и плечи,
оттеняя строгий цвет приглаженных и высоко зачесанных волос Веды.
Чара взглянула на часы в куполе зала и поднялась.
Одеяние Чары поразило африканца. На смуглых плечах девушки лежала
платиновая цепочка, оставлявшая открытой шею. Ниже ключиц цепочка
застегивалась светящимся красным турмалином.
Крепкие груди, похожие на широкие опрокинутые чаши, выточенные
изумительно точным резцом, были почти открыты. Между ними от застежки
к поясу проходила полоска темно-фиолетовой ткани. Такие же полоски шли
через середину каждой груди, оттягиваясь назад цепочкой, сомкнутой на
обнаженной спине. Очень тонкую талию девушки обхватывал белый,
усеянный черными звездами пояс с платиновой пряжкой в виде лунного
серпа. Сзади к поясу прикреплялась как бы половина длинной юбки из
тяжелого белого шелка, тоже украшенного черными звездами. Никаких
драгоценностей на танцовщице не было, кроме сверкающих пряжек на
маленьких черных туфлях.
- Скоро мой черед, - безмятежно сказала Чара, направляясь к
аркаде прохода, оглянулась на Мвена Маса и исчезла, провожаемая
шепотом вопросов и тысячами взглядов.
На сцене появилась гимнастка - великолепно сложенная девушка не
старше восемнадцати лет. Под речитатив музыки, озаренная золотистым
светом, гимнастка проделала стремительный каскад взлетов, прыжков и
поворотов, застывая в немыслимом равновесии в моменты напевных и
протяжных переходов мелодии. Зрители одобрили выступление множеством
золотых огней, и Мвен Мас подумал, что Чаре Нанди будет нелегко
выступать после такого успеха. В легкой тревоге он осмотрел безликое
множество людей напротив и вдруг заметил в третьем секторе художника
Карта Сана. Тот приветствовал его с веселостью, показавшейся африканцу
неуместной, - кто, как не художник, написавший с Чары картину "Дочь
Средиземного моря", должен был обеспокоиться судьбой ее выступления.
Только африканец успел подумать, что после опыта он поедет
смотреть картину, как огни вверху погасли. Прозрачный пол из
органического стекла загорелся малиновым светом раскаленного чугуна.
Из-под нижних козырьков сцены заструились потоки красных огней. Они
метались и набегали, сочетаясь с ритмом мелодии в пронизывающем пении
скрипок и низком звоне медных струн. Несколько ошеломленный
стремительностью и силой музыки, Мвен Мас не сразу заметил, что в
центре пламеневшего пола появилась Чара, начавшая танец в таком темпе,
что зрители затаили дыхание.
Мвен Мас ужаснулся, что же будет, если музыка потребует еще
большего убыстрения. Танцевали не только ноги, не только руки - все
тело девушки отвечало на пламенную музыку не менее жарким дыханием
жизни. Африканец подумал, что если древние женщины Индии были такие,
как Чара, то прав поэт, сравнивший их с пламенными чашами и давший
наименование женскому празднику.
Красноватый загар Чары в отсветах сцены и пола принял яркий
медный оттенок. Сердце Мвена Маса неистово забилось. Этот цвет кожи он
видел у людей сказочной планеты Эпсилон Тукана. Тогда же он узнал, что
может существовать такая одухотворенность тела, способного своими
движениями, тончайшим изменением прекрасных форм выразить самые
глубокие оттенки чувств, фантазии, страсти, мольбы о радости.
Прежде весь устремленный в недоступную даль девяноста парсек,
Мвен Мас понял, что в необъятном богатстве красоты земного
человечества могут оказаться цветы, столь же прекрасные, как и бережно
лелеемое им видение далекой планеты. Но длительное стремление к
невозможной мечте не могло исчезнуть так быстро. Чара, приняв облик
краснокожей дочери Эпсилон Тукана, укрепила упрямое решение
заведующего внешними станциями.
Эвда Наль и Веда Конг - сами отличные танцовщицы, впервые
видевшие танцы Чары, были потрясены. Веда, в которой говорил
ученый-антрополог и историк древних рас, решила, что в далеком прошлом
женщин Гондваны, южных стран, всегда было больше, чем мужчин, которые
гибли в боях со множеством опасных зверей. Позднее, когда в
многолюдных странах юга образовались деспотические государства
древнего Востока, мужчины гибли в постоянных войнах, зачастую
вызванных религиозным фанатизмом или случайными прихотями деспотов.
Дочери Юга вели трудную жизнь, в которой оттачивалось их совершенство.
На Севере, при редком населении и небогатой природе, не было
государственного деспотизма Темных веков. Там мужчин сохранялось
больше, женщины ценились выше и жили с большим достоинством.
Веда следила за каждым жестом Чары и думала, что в ее движениях
есть удивительная двойственность: они одновременно нежные и хищные.
Нежность - от плавности движений и невероятной гибкости тела, а хищное
впечатление исходит от резких переходов, поворотов и остановок,
происходящих с почти неуловимой быстротой хищного зверя. Эта
вкрадчивая гибкость получена темнокожими дочерьми Гондваны в
тысячелетия тяжелой борьбы за существование. Но как гармонично она
сочеталась в Чаре с твердыми и мелкими критско-эллинскими чертами
лица!
В короткое замедление адажио вплелись учащавшиеся диссонансные
звучания каких-то ударных инструментов. Стремительный ритм взлетов и
падений человеческих чувств в танце выражался чередованием насыщенных
движений и почти полной остановкой их, когда танцовщица застывала
недвижным изваянием. Пробуждение дремлющих чувств, бурная вспышка их,
изнеможенное сникание, гибель и новое возрождение, опять бурное и
неизведанное, жизнь скованная и борющаяся с неотвратимой поступью
времени, с четкой и неумолимой определенностью долга и судьбы. Эвда
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг