что мы успеем до осенних бурь! Теперь мы сожжем дорогое топливо, и
неизвестно, достанем ли в Анголе.
- Разве это ураган, хозяин, обыкновенная буря. Ветер дует без
изменений, без порывов и только возрос до большой силы. Что же делать,
на море всегда может случиться неожиданное. Вот и метеостанции не
сумели предсказать...
- Будь они прокляты, ваши метеостанции! Яхта вся трещит, в
каютном коридоре вода. Поворачивайте куда угодно, хоть в Южную
Америку!
Капитан отошел в угол рубки, где на маленьком столике была
прикреплена карта, и некоторое время что-то измерял на ней. Потом
открыл пробку переговорной трубы и поговорил с механиком. Яхта
задрожала сильней - пустили на полные обороты второй двигатель.
- Маневр не лишен риска, - негромко сказал он Флайяно, - слишком
велико волнение. Я должен быть наверху, а к рулю встанет лейтенант.
Если что-нибудь случится со мной - назначаю командиром судна
лейтенанта Андреа Монтуори!
- Почему лейтенанта? - бросил Флайяно. - Я бы не хотел...
- Потому, что так решил я, - жестко ответил капитан, - в
опасности на судне есть только один хозяин, и этот хозяин - я. Если не
будет меня, то хозяином станет лейтенант Монтуори, и по морским
законам за неподчинение он может отдать под суд даже самого владельца
яхты. Слышите?
Киноартист негодующе фыркнул. Капитан поднялся на мостик, а
оттуда спустился лейтенант. Торопливо затянувшись несколько раз
сигаретой, он взял от матроса штурвал и минут десять приноравливался к
ходу яхты.
- Готово на руле? - послышался голос Каллегари в переговорной
трубе.
- Готово, капитан! - звонко ответил лейтенант, и его сильное тело
напряглось.
Яхта содрогалась от работающих на всю мощность моторов. Лейтенант
осторожно повернул руль, еще - и на правый борт "Аквилы" обрушились
одна за другой три чудовищные волны. Яхта круто накренилась, падая под
удар четвертого вала. Толстое зеркальное стекло в стене рубки
выдавилось, как бумага, пенящаяся вода хлынула в рубку вместе с воющим
порывом ветра.
Флайяно с воплем кинулся к лейтенанту, отталкивая его от
штурвала.
- Довольно, поворачивайте назад, мы погибнем!
Лейтенант, с лицом в крови от порезов осколками, отбросил хозяина
плечом.
Судно описывало широкую циркуляцию, приходя в халфвинд. Вой ветра
в рубке стихал, но каждая большая волна кренила "Аквилу" все сильнее,
и размахи судна перешли красную черту креномера.
- Скорее! Еще четыре румба! Больше ход! - неслись отрывистые
команды с мостика яхты, правая сторона которого погружалась в воду.
И вдруг произошла волшебная перемена. "Аквила" выпрямилась. Волны
перестали давить и топить яхту. Они размеренно подбрасывали ее, пенные
водовороты перестали разгуливать по палубе. В рубку потянуло знакомым
удушливым дымком моторов.
- Легли на курс! - донеслась команда капитана. - Так держать!
Когда капитан вошел в рубку, Сандра перевязывала лейтенанта.
Киноартист незаметно скрылся, пристыженный своей истерикой. "Аквила"
пошла в бакштаг, более не преодолевая волн, и быстро приближалась к
берегам Африки.
Еще сутки гуляла по океану упрямая буря, а на исходе второго дня
волны снова обрели свое широкое и мерное колыханье, а небосвод стал
дымчатым и жгучим, вынырнувшее из-за горизонта судно шло наперерез
курсу "Аквилы" и неожиданно приветствовало яхту родным флагом.
Сблизившись и увидев разбитую рубку, итальянский танкер запросил, не
нуждается ли яхта в помощи.
Капитан догадался попросить дизельного топлива. Едва на танкере
узнали, что яхта принадлежит киноартисту Флайяно, как в цистерны яхты
без всякой платы было залито восемь тонн отличной солярки. Моряки,
пока производилась перекачка, попросили Иво быть гостем корабля. Иво
вернулся, очень довольный оказанным ему приемом, воспрянул духом и
снова стал внимателен к своим спутникам, хотя океан дышал зноем и часы
плавания шли медленной и монотонной чередой.
Леа, Сандра и Чезаре, к которым изредка присоединялся и лейтенант
Андреа, с наступлением ночи усаживались на палубе и вели нескончаемые
дискуссии под бархатно-черным тропическим небом. Однажды они спорили
чуть не до рассвета о судьбе женщин, о семье и браке.
- Замужество, замужество... - насмешливо пропела Леа. - Девушки
изо всех сил стараются втянуть в него мужчин, а те прилагают столько
же усилий его избежать. А над всем этим - католическая церковь с
нерушимым браком, устаревшим еще пятьсот лет назад. Лучше бы подумали,
как сделать такую жизнь, чтобы люди не опускались в браке.
- Совершенно согласна с вами, Леа, - голос Сандры дрогнул
волнением. - Для церкви и государства проще всего запретить разводы да
и заодно средства против беременности. Бедны - ничего, плодите ребят,
нужны резервы рабочей силы, нужны солдаты. Словом, все за счет нас,
женщин...
- Если бы я была гениальной, - Леа приставила ко лбу
растопыренные пальцы, - я бы стала ученым и придумала настоящее
средство от беременности. Просто пилюлька! Клянусь всеми святыми, мы,
женщины, мигом бы отучили государства воевать. Каждая человеческая
жизнь сделалась бы драгоценностью. Вот было бы здорово! Тогда каждого,
кто изобретал что-нибудь для войны, для убийства, убивали бы самого,
мгновенно и беспощадно!
- Увы, дорогая Леа! Такие пилюли уже есть, называются "коновид".
Пущены в употребление американцами, говорят, надежны и безвредны. А
ничего не произошло!
- Все равно, - упрямо твердила Леа, - они запрещены у нас
церковью и правительством!
- Что там далекие мечты, - снова возразила Сандра, - вообще с
браками дело идет все хуже. Я не видела удачного замужества. Самые
лучшие из нас очертя голову бросаются замуж во имя ощущения
безопасности, спасения от одиночества. Ничего более, никакой любви. И
те редкие, что могут идти одни, - настоящие женщины будущего, что бы
там ни говорили придуманные мужчинами книги, пьесы и фильмы. Сколько
их, этих томов о счастливом браке, о правильной половой жизни!
Бесконечные наставления: делай то, не делай этого, иначе не будет
успеха, долгой любви, красивых детей. Наставления, и ничего более, без
понимания человека и его настоящих стремлений. А в других книгах пишут
только о материальном успехе. Только деньги, заслуги, ордена, будто
нет никакой другой цены жизни!
- Положим, вам, женщинам, стало куда проще, - сказал Чезаре. -
Есть множество доступных вам профессий. Вообще, стало легче менять
профессии, вернее, места работы. Возрос круг бродяг печати и
искусства. Все больше стираются национальные особенности и изощренные
традиции, возникшие в разных странах. Бродяжничество, воспетое многими
писателями, вознесено над скучным повседневным существованием. Героем
нашего общества стал бродяга, а не труженик-семьянин. А жизнь стоит на
земле, на оседлости, и получается противоречие, ломающее все наши
морали!
- Есть еще одна беда, - сказала Сандра. - Вы, мужчины, стали так
усиленно торговать сексуальной красотой, что практически сделались
асексуальными. Тогда вы стали бояться нас, женщин.
- А мы, женщины, сделались мстительными, - насмешливо добавила
Леа.
- Древние цивилизации Средиземноморья, так же как и Индии, сумели
справиться с силой пола, внедрив половую любовь в религию, философию,
празднества, литературу и поэзию, не говоря уже об изобразительном
искусстве. В этом их культура достигла высоты, несравненной со всеми
другими, потому что понимание Эроса охватило массы народа, - и Сандра
в ажиотаже вскочила.
Леа и Сандра проговорили бы всю ночь, если бы утомленный
словопрениями Чезаре не вскричал с досадой:
- Довольно! Я одурел! Прямо литературный клуб! Мания дискуссий
распространилась по всему миру, точно в средневековье. Слова, слова,
забота о будущем.
Во имя него и грядущих поколений человек повышает радиацию,
загрязняет воды, уничтожает леса и почвы, соревнуясь в военной мощи и
бессмысленной численности армий, точно стад; отравляет психику и
мораль ложью и дезинформацией. Три кита современной нашей общественной
жизни: зависть, болтовня во всех ее видах и покупка бесчисленных
вещей. Хотел бы знать, как это оценят наши потомки!
- Где-то я прочитала, - невпопад произнесла Сандра, - что человек
глуп, потому что он тянется к звездному небу, забыв, что сама Земля
есть звезда...
Берег Черного материка ровной голубой чертой протянулся во всю
ширину восточного горизонта. Столица Анголы Луанда привольно
раскинулась по берегам бухты. Великолепным полукольцом охватили
лазурные воды залива холмистые берега, застроенные домами с красными
черепичными крышами, так похожими на города родного Средиземноморья.
Луанда с ее двухсоттысячным разноплеменным населением, собравшимся
буквально из всех стран мира, сохранила облик комфортабельной столицы
с отличными отелями и множеством автомобилей. Удивляло количество
гоночных автомашин; потом наши путешественники узнали, что увлечение
гонками доходило до того, что они устраивались прямо на улицах, не
обходясь без катастроф и увечий.
Буря антиколониальной борьбы, охватившая всю Африку, не миновала
и Анголы, несмотря на ее сравнительно редкое население. Ангола в
старину называлась "Черная мать рабства". А теперь во всех концах
страны повстанческие отряды боролись за свободу, сгоняя белых
поселенцев со своей земли. Те, удрученные и озлобленные, накапливались
в Луанде, выжидая решительных мер. Но бессилие отжившей колониальной
системы стало очевидным даже ярым оптимистам.
Ангола, прежде райская страна по изобилию животной жизни, была
опустошена европейцами. Безжалостное избиение слонов сменилось не
менее подлым истреблением зебр, которых белые мясники уничтожали,
чтобы получить грошовую цену за шкуру. Особенно страшный урон
животному миру Анголы принесло после второй мировой войны появление
легких вездеходных автомобилей - "джипов", на которых охотники
носились по саваннам. По этим степям теперь разбросаны только
выбеленные солнцем черепа и кости.
Порт Луанды, прежде до отказа заполненный судами, значительно
опустел. Потрепанная бурей красивая яхта знаменитого киноактера
привлекла всеобщее внимание. Моряки "Аквилы" принялись за починку
судна, а Иво Флайяно с двумя спутницами был приглашен к влиятельным
лицам города. Хозяева избегали говорить с иностранцами о положении
внутри страны. Разговоры касались преимущественно спорта и охоты.
Гости узнали, что недавно, лет шесть назад, известный ангольский
охотник - негр - убил здесь величайшего в мире слона, пяти метров
высотой и двадцати тонн весом. Чучело этого слона выставлено в
Вашингтоне. Еще нередки бегемоты четырехметровой длины. Сандра и Леа
загорелись желанием хоть на минуту посмотреть дикие места Анголы и
принялись флиртовать с военными.
Очарованный Сандрой высокопоставленный офицер обещал вертолет для
путешествия внутрь страны и выполнил обещание. Иво, Чезаре, Сандра и
Леа стали пассажирами стрекочущего аппарата, который незаметно
оторвался от пыльного аэродрома, повис над красивым городом и
медленно, как бы нехотя, двинулся на юго-восток. Курс лежал к диким и
малонаселенным местам в долине реки Кунене, где, по последним сводкам,
было еще спокойно. Через три часа полета геликоптер спустился и пошел
совсем низко над саванной - африканской лесостепью, здесь более сухой
и каменистой, чем в других районах. Медленно проплывали внизу, совсем
под ногами, островки плосковерхих деревьев и зарослей густого
кустарника, низко клонилась под ветром высокая, сухая позолоченная
солнцем трава, еще не сменившаяся свежей осенней порослью.
Внизу пробегали небольшие стада антилоп, бычились, становясь
кольцом, буйволы, тройка жираф прошествовала поодаль, кланяясь
высокими шеями. Геликоптер сел на широкой равнине. Европейцы, впервые
попавшие в дикие просторы Черного материка, испытали тот удивительный
прилив сил и обострение чувств, какое вызывает климат сухих областей
Африки у молодых и здоровых людей. Сандра вспоминала позднее, что
воздух показался ей наэлектризованным. В странной свежести горячего
ветра, запаха сожженной солнцем степи и стремительном беге красивых
животных Сандра ощутила пламенную радость жизни и свободы, давно
позабытую в цивилизованном городском существовании. И в то же время
это был совсем чужой мир, непонятный, суливший нелегкую и опасную
жизнь, для которой годились лишь закаленные люди с твердыми сердцами и
сильными телами.
Они снова поднялись в воздух, пролетели над селением племени
кувале, где находились только женщины и старики. Люди сбежались на
площадь, глядя на пролетающую машину, едва не задевавшую колесами за
конические верхушки хижин. Наблюдательная Сандра разглядела даже
дощечки с разноцветными бусами, прикрепленные к спине нагих ребятишек,
привязанных за спинами матерей, - чтобы не скривить позвоночник, как
ей объяснили опытные спутники. И действительно, удивительно гордой и
прямой была походка чернокожих обитателей селения.
Геликоптер приблизился к конечному пункту путешествия - реке
Кунене и сел на песчаную пойму. Отсюда надо было пройти несколько
километров, чтобы посмотреть огромных бегемотов и крокодилов.
Самым незабываемым впечатлением всего полета осталась для
итальянцев встреча на берегу Кунене. Маленькая процессия почти нагих
девушек племени нгумби направлялась к реке за водой, неся на головах
сосуды из огромных тыкв. Возвращаясь к геликоптеру, Сандра и Леа
отстали от проводника и плелись на адском солнце, распаренные, в
насквозь пропотевшей одежде, среди редкого тростника и трехметровых
тонких стеблей колючего кустарника. Шедшая впереди девушка наткнулась
прямо на итальянок и остановилась, приветствуя их улыбкой, показавшей
ряд превосходных зубов, с выпиленными треугольником средними резцами.
Девушки нгумби оказались красивы на любой вкус: правильный овал лиц,
большие глаза, прямые носы, хотя и с чересчур широкими, с европейской
точки зрения, ноздрями. Иссиня-черные короткие волосы были украшены
голубыми бусами, обрамлявшими чистые широкие лбы. Сильные шеи обвивали
нити ярко-желтых бус, резко выделявшихся на темно-коричневой, с
лиловатым оттенком коже.
Прекрасны были легкие и стройные тела африканок, их гладкие
прямые плечи, точеные руки, твердые красивые груди. Сандра,
поцарапавшаяся в нескольких местах и разорвавшая кофточку о колючие
стебли, почти с ужасом наблюдала, как скользили среди кустарника
темные обнаженные фигуры, нисколько не повреждая поразительно гладкой
кожи. Передняя девушка стояла совсем близко к Сандре, и та затаив
дыхание смотрела на крепкую пружинистую ветку, усаженную шипами адской
остроты и длиною больше мизинца, прикоснувшуюся к левой груди девушки.
Та, поняв взгляд Сандры, плавно повела плечами. Шипы безвредно
скользнули по коже, видимо обладавшей немыслимой для европейца
упругостью. Сандра тихо ахнула и протянула руку к африканке, но тут
чертыханье, хруст веток и тяжелые шаги возвестили о подходе мужчин.
Секунду девушки стояли, прислушиваясь, затем, как по команде,
повернули налево и скрылись в кустарнике. Чезаре, Иво и один из
пилотов геликоптера замерли, глядя им вслед.
- Пресвятая дева! - воскликнул художник. - В этом солнце, в
желтизне трав они словно вырезанные из агата статуэтки!
- Вот они, настоящие драгоценности Африки! - добавила Леа,
отбрасывая назад прилипшие к лицу волосы. - Помнишь, Чезаре, мою
теорию, что красота родится в трудных условиях жизни? Разве это не
подтверждение?
Художник кивнул. Летчик с добродушной усмешкой сообщил на своем
плохом французском языке, что ничего особенного эти нгумби не
представляют.
- Здоровое племя, разводит немного скота.
- Да, вот эта, передняя, - вздохнул Флайяно, - она имела бы
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг