Артем был необыкновенным псом. Может, от того, что он долго жил со
Степаном, или, наоборот, он поэтому и жил с ним так долго, но эта его
неординарность давала ему преимущество не только перед собаками, но и
перед людьми. И не только потому, что в нем текла волчья кровь. Навер-
ное, Степан использовал его в качестве своеобразного поводыря. Да и
меня ведь нашел тоже именно Артем. У животного в тысячи раз сильнее
развиты инстинкты и органы чувств, наряду с этим, Артем обладал многи-
ми качествами, свойственными только человеку. Например, при мне он ел
с тарелки. Сидя за столом в кресле, он слизывал пищу так виртуозно,
что наверное, по проворности и ловкости обогнал бы самого быстрого
едока из книги рекордов Гинесса. Причем все это он делал исключительно
аккуратно, отчего создавалось впечатление, как будто это специально
разученный трюк. Помню я даже спросил у Степана, как долго они это ре-
петировали и, как несказанно удивился ответу. Еще Артем очень смешно
пытался играть за стареньким фортепьяно, нажимал на клавиши и страшно
радовался, извлекая звуки. Правда очень огорчался, когда, в итоге, ни-
чего не выходило.
И тут я вспомнил, что произошло вчера вечером, когда позвонил
Степан.
... Я ел. Ел быстро, как будто за мной гнались, чтобы отобрать еду.
Это осталось еще с войны и я на это никогда не обращал внимания. Но
сейчас чувства были болезненно обостренными, и я отчетливо увидел себя
со стороны. По-детски, зажав ложку в кулаке я забрасывал еду в рот, и,
не пережевывая, глотал.
Я уже почти доел, как вдруг зацепил локтем сделанный наспех бу-
терброд к чаю. Но на пол вопреки ожиданиям тот упал совсем не маслом
вниз. Однако?! Я уже догадывался о чем-то и, поэтому намазал еще один,
и как бы невзначай уронил и его. То же самое: маслом вверх! Зазвонил
телефон. Это был Степан. Мне было приятно, что он меня отыскал, и я
обрадовался возможности с ним поговорить. Вопрос о том, как он меня
нашел промелькнул в голове, но я ему не успел придать большого значе-
ния. Как бы предупреждая его он сказал: " Помнишь? Принимай все как
есть. Вечно ты ищешь каких-то объяснений, а если это не возможно объ-
яснить, так и будешь мучаться? Все люди могут гораздо больше, чем себе
позволяют, но кто-то больше, кто-то меньше. Кстати, как ты думаешь,
сколько раз у меня выпадает орел на пятаке? ... Девяносто четыре из
ста!"
- Что-то не вериться.
- Вот именно. Пока не веришь, ни хрена у тебя не выйдет.
- Да мне, в принципе, ничего и не нужно.
- Вот то и плохо. Кому, кому, а тебе надо бы.
Как-то не сговариваясь мы перешли на "ты".
- Почему это, имено, мне?
- Не торопи события, а то не интересно будет.
- Так что же мой бутерброд тоже маслом вверх девяносто четыре ра-
за?
- Проверь!
- Да нет уж, спасибо, я лучше с монеткой.
Я достал монетку, взял бумажку и проставил сто номеров. Первые
три решки я воспринял нормально. На шестой я забеспокоился и стал бро-
сать другой рукой. Первый орел у меня выпал на двадцать восьмом брос-
ке. Девяносто шесть решек, таков был результат моих исследований.
Я набрал номер, оставленный Степаном.
- Ну что, исследователь? Удовлетворен?
- Убедительно.
- Ты наверняка слышал о таких, скажем "феноменах". Об этом, вро-
де, даже писали. Но их мало, очень мало, поэтому и писали - шибко за-
метные. Но настоящих, и подавно единицы. Все. Собирайся, и - ко мне.
Потолкуем.
*****
Рассказчик из меня никудышный, - начал Степан. - Не знаю даже с
чего начать, но рассказать тебе надо, так что слушай, можно сказать,
ты первый узнаешь.
У меня феноменальная склонность к языкам. Ведь русский - не мой
родной язык. А так и не скажешь, правда? Ни акцента, ничего. А я русс-
кой речи вообще лет до тридцати не слышал. Ну так вот, в шестьдесят
четвертом я попал во Вьетнам. 11-я легкая пехотная бригада, может слы-
хал? Дерьмо конечно то еще, но знаешь ничего, привык помаленьку, в
Сайгоне у меня даже была вьетнамка. Ну да ладно. В общем, в начале
шестьдесят шестого в Биньдине вляпались мы в передрягу. И не миновать
бы мне лагеря для военнопленных, но в том бою зацепило меня, и понес-
лось.
... Вначале я ничего не понимал из-за страшной боли в руке, кото-
рая обрушилась на меня как молот. Потом я справился и стал прислуши-
ваться.
Ты понимаешь, что-то включилось. Сейчас я думаю, что если бы не
мое состояние, неизвестно как бы все обернулась. Удивись я первым по-
нятым мною словам, и пиши пропало. А так мне было просто не до этого.
Психика выбрала то, что было необходимо, да и я был слишком слаб чтоб
ей помешать. Ты знаком с методами расшифровки? При работе с непонятным
текстом тоже сначала ничего не известно. Выбирают самые часто встреча-
ющиеся буквы, потом менее часто и так далее. Это достаточно кропотли-
вая работа. Но сколько исчезнувших языков было расшифровано. Видно, я
довольно долго, будучи без сознания, находился в их языковой среде и
мозг этим воспользовался.
Слова доносились до меня как из бочки, и поэтому я не все отчет-
ливо разбирал. Меня стали тормошить и бить по щекам. И тут-то я их и
обругал, да как обругал - на чистейшем вьетнамском. Это и определило
мою судьбу. Знание языка предопределило мою жизнь: мне сравнительно
быстро удалось бежать...
Всю жизнь нас накручивали против русских, а в армии даже проводи-
лась специальная политика. И ты знаешь, видно в глубине души, несмотря
на культивированную ненависть, меня так все это интересовало, что я
привлек события и правдами и неправдами обстоятельства сложились так,
что второй раз в плен я попал уже к русским. Прямо там в Северном Вь-
етнаме я сносно освоил русский. Смотри: знает три языка, американский
офицер, ну в общем "кадр" тот еще. Естественно меня завербовали. Ска-
жешь: "Гниль, где патриотизм, честь, присяга?" - Он тяжело вздохнул. -
Отвечу. Это было самое гадкое время в моей жизни. Я до сих пор не знаю
как к этому всему относится. Иногда я оправдываю себя тем, что это бы-
ло единственное возможное решение, Хотя знаю, что выбор всегда есть,
несмотря ни на что, даже на судьбу. Но тогда я был еще не готов.
Он перевел дыхание.
- Налить что-нибудь?
- "Нет" - тихо ответил я.
Видишь, как странно, я раньше даже не задумывался почему все про-
изошло именно так. Просто принимал. Это тоже неплохо. Вот так живешь
много лет и ничего не торопишь, и проблема сама в свое время разреша-
ется. Оказывается достаточным четко сформулировать вопрос и на - гото-
вый ответ. И если судьбе довериться, ее течение уже ничто не будет ос-
танавливать и прерывать. Ведь она на то и судьба. А вот мы порой боль-
ше мешаем, чем помогаем себе в достижение желаемого. Но участие разума
все равно необходимо даже в самых незначительных делах, именно, чтобы
помогать, иначе получится просто существование.
Так вот, это все стало происходить со мной после смерти друга в
том злополучном бою. Как будто он мне передал всю свою странность.
Его сторонились, да он действительно был не от мира сего. Сначала
казалось, что он не дорожит жизнью: лез под пули, всегда рвался в са-
мое пекло. Но его ни что не брало, прямо неуязвимый какой-то. По мин-
ному полю ходил, как по полю с арбузами, но ему верили - выводил.
Складывалось впечатление, что он обладал каким-то странным чуть-
ем. Говорили, он ясновидящий.
Степан приблизился ко мне и прошептал в самое ухо: "Но это не то.
Я только потом стал понимать - просто он знал ВСЕ."
А вот я, пожалуй, что-нибудь выпью. Может и тебе все-таки налить,
не передумал?
Он встал и налил себе коньяка. Потом сел в свое кресло и продол-
жил.
Во Вьетнаме и я стал замечать за собой такие штучки. Так там мы с
ним и сошлись. Два года плечо к плечу. И вот о чем я думал все это
время: ведь он тогда сознательно под пулю полез. Под мою пулю, понима-
ешь? И умер он у меня на руках.
То, что он оставил досталось мне в неизмененном виде. А я уже за
эти тридцать лет... Когда-то и мне придется. Но я боюсь. Не смерти,
нет. Я боюсь, что это тупик или даже порочный круг на котором много
маленьких узелков - и все Гордиевы.
И кому-то придется их разрубить.
*****
После войны, что-то произошло с моим сознанием, но это "что-то"
молчало, ничем не выдавая себя, пока я не встретил Степана с Артемом.
И все равно все эти странности происходили со мной, как бы без моего
ведома. И даже если, как говорит Степан "мы сами всему - причина", то
я, уж если чему и причина, так абсолютно ненамерено. Впрочем это уже в
прошлом, а сейчас я шел к Степану и думал о рахат-лукуме, который ку-
пил сегодня. Дома я разглядел, что упаковка была фирменой с надписью
"Магазин ВОСТОЧНЫЕ СЛАДОСТИ", а на обороте было написано: "Ленинградс-
кая кондитерская фабрика" употребить в течении 2 дней. И думал я об
этом намеренно, оформляя каждую мысль, четко проговаривал про себя:
"Р А Х А Т - Л У К У М", только для того, что бы не дать, окончательно
завладеть мною, тяжелым мыслям о Степане и медальоне, лежащем у меня в
кармане.
*****
- Да вы не звоните. Дверь-то опечатана. вы что, не видите?
От неожиданности я вздрогнул. Сзади меня стояла сухонькая старуш-
ка - соседка. Я не заметил, как она открыла дверь и поэтому испугался.
Наверное я действительно так ломился, что даже она это услышала.
У меня бешено колотилось сердце. Уже подходя к дому, предчувствие
чего-то неладного окончательно поселилось в моей душе, с каждым шагом
напряжение увеличивалось, и в подъезд я уже вбегал.
- А вы кто ему?
- Я? Друг.
- Его увезли.
- Как увезли?! Куда?!
- Да в больницу наверное. Еще ночью. Столько шуму было дверь ло-
мали. Собака у него была, так она весь дом на ноги подняла. Он ведь
один живет. Ну позвонили - не открывает, так вызвали и скорую и мили-
цию, а там уж...
- А собака! Где Артем?
- Да он в сорок шестой. Хорошо, приютили, а то, что б с псом бы-
ло? Рвался поначалу, конечно, насилу усмирили. Девочка там в семье, уж
чего она с ним сделала, но только успокоился.
*****
Сутки. Прошли целые сутки. Только утром мне удалось разыскать
его. Врач сказал, что вскрытие показало обширный инсульт. Смерть нас-
тупила еще ночью, и сюда его привезли уже мертвым.
*****
А салют второй - для нас был. Степан тогда специально это устро-
ил. И, хоть его никто кроме нас не видел, это отнюдь не было галлюци-
нациями, вызванными Степаном. Я видел, как на салют смотрел Артем. Он
его тоже видел. Это зрелище БЫЛО на самом деле.
Я вспомнил козырную степановскую фразу: "Даже захотеть может быть
уже достаточно". И, ведь правда - это вовсе не сложно. Вот я сейчас
заверну за угол и пусть там будет лежать, ну к примеру, гусиное перо.
Я тысячи раз ходил этой дорогой и отчетливо представил место на кото-
ром оно будет лежать. Я остановился, и, закрыв глаза, представил себе
это перо в мельчайших подробнастях, со всеми прожилками, чуть-чуть
распушенное и, даже немного запачканное. Увидел я его сразу, он было
действительно таким, как я хотел. Я поднял его и повертев в руках, су-
нул в карман.
"Верь себе, нет ничего невозможного." - говорил Степан. Господи,
стоит только поверить, и каждый сможет... , а каждый ли?
Только теперь я понял, что Степан в последнюю нашу встречу сказал
мне нечто очень важное. Он все знал о нас, и наверное, о смерти своей
тоже знал. Но почему же тогда он не предупредил меня об этом?
Ответ оформился с ужасающей четкостью, превращаясь почти в мате-
риальную субстанцию, от чего на лбу и на лице выступили крупные капли
пота.
Он не просто знал о том что умрет, он знал, что именно, я буду
его убийцей, специально отыскал меня, и дал мне это сделать. Он хотел
смерти и пошел на это сознательно!
Умирая человек должен передать знания и опыт дальше, но только
кто может их адекватно принять, на том уровне на котором они передают-
ся? И какие-то законы в этой цепи, мне еще пока не понятные, диктуют
свои условия.
Это что ж получается - опыт с переходом растет: способ убийства
все изощренней?
Еще и не удивляйся. Ну нет, с этим пора кончать.
******
Эпилог
Когда я открыл глаза, я понял, что лежу в снегу лицом вниз. При-
чем лежу уже очень давно, потому что меня сильно засыпало. Вдруг я со-
образил, что я абсолютно наг, но холода совсем не испытываю, а даже
наоборот, мне хорошо и уютно.
Я лежал, боясь пошевелиться, и прислушивался к своим ощущениям.
Это было похоже на то, когда приходишь в себя после нокаута. Прислуши-
ваешься, не открывая глаз, оценивая ситуацию, и только потом сквозь
ресницы разрешаешь себе посмотреть, что же теперь происходит и где ты.
Было приятно чувствовать нежные прикосновения снега всем телом,
участками, которые не знали похожих чувств. Хоть я и лежал ничком, по-
нял, что вокруг день - прямо перед моими глазами были огромные осве-
щенные, пробивающимся светом, снежинки.
Я поднялся. Огромные пространства пустоты, покрытые нетронутым
снегом, окружали меня. Сбоку сплошной стеной стоял лес. Почти незамет-
ный, вдалеке примостился одинокий дом.
Пахло домашними животными: ветер дул оттуда, где стоял дом, и
несмотря на огромное расстояние доносил запах домашнего тепла и лай
собак.
Бежать было трудно, в отдельных местах я проваливался по шею, но
скоро наловчился и, делая большие прыжки стал двигаться довольно быст-
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг