Монотонный, без модуляций, хохот мечется над толпой нескончаемую минуту
и вторую. Робот перегибается через перила, протягивает вниз четырехпалые
руки. Фигура его расплывается в лучах прожекторов, растет, теряя
очертания, и уже одни гигантские манипуляторы тянутся сверху к
запрокинутым лицам. И трудно отвести взор от шевелящихся клешней. Смех
обрывается неожиданно, и свистящий шепот ударяет в толпу.
- Скоты! Погрязшие в грехах, рожденные в грехе, неспособные предвидеть
результаты дел своих. Живете в суете и мраке душевном и задыхаетесь от
собственной пакости, кайтесь! - Робот кричал и бесновался возле
неподвижного пророка, знающего тайну утешения. - О чем думать нам,
несчастные, на что надеяться? Кайтесь! - но нет вам прощения. Ищите! - но
что искать? - и не обрящете вы! Смиритесь, говорю вам. Я говорю,
порожденный вами, неизбежный и вездесущий. Стяжатели, вы погибнете от
меня, ибо я - бич Божий. Воистину бич, я развратил вас доступностью благ,
и нет возврата к прошлому...
Голос его сверлит мозг, проклятия одно страшней другого падают на
людей, изощренные библейские проклятия. Наэлектризованная толпа колышется,
слышатся вскрики и плач.
- ...В чем вина каждого? Не мне, себе этот вопрос задайте. В души свои
смотрите, и кто из вас увидит свет? Кто свободен хотя бы от одного из семи
смертных грехов? Я вам напомню их, ибо коротка ваша память, люди.
От зависти кто свободен? Чему завидуете? Не уму, не праведной жизни, не
трудолюбию, не мастерству! Завидуете силе, деньгам, власти.
От скупости кто свободен? Я не говорю: кто ближнему отдал рубашку? Кто
милостыню подал, спрашиваю?
Кто воздержался от блуда, греховодники?
Чревоугодие уже и грехом не считаете, рабы животов своих ненасытных.
Спрашиваю, кто очищает тело свое постом? Гордыня вас обуяла, и смирение
ваше полно злобы и лицемерия. А гордость - смертный грех, ибо чем
гордиться каждому, не жизнью ли своей, короткой и убогой, не слабостью ли
своей перед лицом власть имущих?
Богопротивному унынию поддаетесь и в тоске проводите дни свои, а тоска
ваша от невозможности утолить стремления к греху, и нет у нее иной
причины.
О седьмом смертном грехе спрошу: от гнева на ближнего кто воздержался?
Свои грехи прощаете, чужие - никогда. Кто из вас не обидел друга
злопамятностью и гневом своим?..
Вальд, один из немногих, кому в этой толчее удалось сохранить
способность рассуждать, видел вокруг искаженные лица, слышал
оскорбительный смех и вопли человекоподобного автомата. Рядом лысый
толстяк, взвизгивая, раздирал на себе рубаху. Парень в ярком свитере
выхватил из губ соседки сигарету, та даже не повернула голову. Вальд
почувствовал сладким запах эйфорита. Толпой овладевала массовая истерия,
особая форма психоза. Вальд это понял, пробираясь к выходу. Он двигался,
расталкивая людей, но на него не обращали внимания, и только иногда он
ловил на себе внимательный и понимающий взгляд и тут же забывал о нем.
Вальд отодвинул женщину, которая, подняв руки, выкрикивала что-то в
экстазе. Сжатая толпой, она уже не могла опустить рук. Вальд ударил
головой кого-то, подмял под себя парня с неподвижными глазами и,
карабкаясь по чужим плечам, выбрался наружу.
Он долго стоял, судорожно вдыхая пропитанный бензином и серным
ангидридом воздух. Рядом чавкал компрессор фильтра. Вальд вспомнил о
маске, пошатываясь от головокружения, побрел к своей машине. На уровне
вторых-третьих этажей проецировались голограммы кибера и пророка. Ферро
смолк, и в пространстве зазвучал утешительный баритон пророка.
- Робот прав, ведь он свободен от пристрастий. Да, мы рабы! Рабы грехов
своих. Своей алчности, рабы вещей, своих страстей. Мы грешны, да! Но мы
таковы изначала, я и каждый из вас. И мы смиримся, я и каждый из вас! Ибо
сказано в Писании: "Что было, то и будет, и что делалось, то и будет
делаться; и нет ничего нового под солнцем".
Вальд стряхнул наваждение, уселся в машину, загерметизировал салон,
включил очистку и приник губами к раструбу, вдыхая свежий холодный воздух.
Он положил под язык таблетку, помедлил с минуту, прислушиваясь, как мягкое
тепло разливается по телу и яснеет голова, набрал на щитке шифр маршрута.
Машина тронулась с места, протискиваясь в промежутки между плотно стоящими
лимузинами прозелитов - новообращенцев в агнцы Божьи. За машиной увязался
нищий без маски, кривляясь и крича:
- Милостивец, дай подышать!
Потом его отогнал центурион-андроид.
Хорошая машина. Вальд истратил на нее треть денег, полученных от Тима
за робота. Кстати, где Тим? Он как сквозь землю провалился. А поп
наверняка надул его там, на берегу: после сделки на Тиме лица не было.
Вальд вспоминал о чем угодно, только бы забыть этот проклятый смех, еще
звучащий в мозгу, только бы не думать об этой сумасшедшей толпе. Кошмарное
наваждение. Видно, они что-то подмешивают к атмосфере, иначе почему этот
окаянный пророк всегда выступает в закрытых помещениях? А добрый кибер
Ферро, что они сделали с ним?
Вальд уловил собственный взгляд в зеркальце и вздрогнул: какое
бессмысленное выражение лица. Что ему, собственно, до этих фанатиков, кто
заставляет его посещать их сборища? Мысли его метались в заколдованном
кругу: кибер, пророк, рев пьянеющей толпы и изредка спокойные,
сосредоточенные, явно языческие лица. Что в этом главное? Зачем это, кому
нужно? Бесконечные шествия агнцев Божьих вперемежку с андроидами, и рядом
медленно плывущие такие же бесконечные ленты машин. Пророк через день
принимает эти угрюмые парады. Зачем? Зачем агнцы часами орут речи пророка,
какой в этом смысл? Почему он, Вальд, должен начинать рабочий день
молитвой Великому Киберу? Высший шик - роботоподобие. Любите машину,
делайте машину! Покупайте машину - это патриотично. Машина несет вам
счастье, смотрите машину, какие формы, какой экран! Обратите внимание, как
это кресло обнимает вашу фигуру, разве вы ощущаете собственный вес? Глупо
иметь двух детей, еще глупее не иметь двух машин: воздушная и магнитная
подушки, автоматический маршрутизатор, единственное место, где
гарантирован чистый воздух! Браслет сюда, нет, чуть повыше, и через пару
минут вы уснете. Синтезатор запахов, любому суррогату аромат говядины. Что
вы; эту программу наберет ребенок. Великий Кибер освобождает вас от
бремени, любого бремени, бремени труда и бремени размышлений. Думать - это
так трудно. Главное - иметь машину, пока не поздно... Мы стали людьми,
чтобы делать машины, в этом цель и смысл бытия! Почему, почему?
Великий Кибер! Он давно пришел и поселился в домах как хозяин. Это он
орет и кривляется на экранах визофонов, перед его бледным фонарем-экраном
замирает в экстазе семья, и прекращается общение в семье, и дети растут,
не зная родителей. Он гремит на кухне тарелками, сопит в ванных комнатах,
шьет платье и плавит сталь, бежит по улицам в смрадном шлейфе, летит по
воздуху, роется под землей. И везде, куда приходит он, человек становится
ненужным. Человек перестает быть хозяином, отныне он лишь слуга, безличный
и покорный. И кибер, его Ферро, прав - человеку на Земле делать нечего...
Вальд сжался, ему внезапно показалось, что он понял причину своего
состояния. И дело здесь не в наркотике: пророк показывает, сколь глупую
шутку сыграло с собой человечество. Толпа, сама того не понимая, стыдилась
собственного унижения.
Бытие Божье, как говорил Тим, еще можно доказывать, бытие и могущество
кибера видно каждому, сомнению не подлежит...
Франтоватый наладчик с его ненужными усиками корчился на мягком сиденье
своей новой, с программным управлением машины, он размахивал руками и
что-то бормотал, кому-то грозил несвязно и дико. На светящейся ленте
энергетического шоссе, урча вентиляторами фильтров, скользили и обгоняли
его темные лимузины агнцев.
Вальд пришел в себя от тишины. Вылез из машины, разогнул онемевшие
ноги. Она стояла уткнувшись в запертую дверь гаража. Вальд помедлил возле
замка, вспоминая шифр. Когда дверь отошла в сторону, машина, хрюкнув
компрессором, вползла в гараж. Оттуда донеслось щелкание контактов
зарядного агрегата и всхлипывающий звук присосок. Вальд передернулся от
глупой мысли: черт ее знает, может, она тоже соображает что-то.
Слегка побаливала голова, он нехотя побрел в свой пустой дом, не
зажигая света, прошел в кабинет, уселся за письменный стол, потом дернул
шнурок старинного бра. Словно ничего и не было, подумал Вальд. А может,
действительно приснилось ему, что его скромный кибер кричал людям: скоты,
прах от праха!
Вальд словно со стороны увидал себя, сжатого потной толпой,
втягивающего запрокинутую голову в плечи, и призрачные четырехпалые
хваталки у самого лица. Если он, кибернетик-наладчик, никак не может
забыть это сборище, то как же действует пророк на людей, знающих о роботах
только то, что они есть. Я-то знаю, что кибер орет по готовому тексту, он
всегда орет по готовому, он иначе не может. А я могу? Может, я тоже по
готовому, может, мне только кажется, что я сам по себе, а я под сеткой, и
сверху некто наблюдает за исполнением программы: работай, ешь, спи,
вставай, включи видео, сделай кибера, продай кибера, усомнись...
Предопределение и безысходность, программа, заданная воспитанием, средой,
образом жизни, программа, не имеющая цели, спонтанный хаос...
Вальд тупо смотрел на телефон, который звонил не переставая, потом
медленно поднял трубку.
- Проверка. - Голос был хрипл и безразличен. - Сообщаю, отключать
аппарат запрещено законом о контроле над перепиской и телефонными
разговорами. Сегодня принят.
- Как это? Не может быть, - машинально произнес Вальд.
- Ты никак из мысляков? - Голос не изменился. - Смотри, парень. Не
вздумай отключить.
Вальд положил трубку, руки его дрожали.
Это был вечер сюрпризов, ибо почти сразу дверной динамик забасил:
- Откройте входную дверь. К вам с миром агнцы Божьи вашего прихода.
Вошли два дюжих агнца. Отодвинув Вальда в сторону, быстро и умело
разместили в комнатах микрофоны.
- Ты теперь, парень, у нас как на ладони. Распишись-ка здесь. Пропадет
что из приходского имущества - шкуру спустим. Понял, да? - сказал старший
агнец. Свитер обтягивал его мощный торс с выпуклым животом.
- Дай ему между глаз, - возясь с проводкой, посоветовал тот, что
помоложе.
Когда они, топая и сморкаясь на пол, ушли, Вальд не стал закрывать
двери, к чему? Он выдвинул ящик стола, машинально достал большой и толстый
блокнот с кодами. Блокнот остался от того времени, когда Вальд пытался
разобраться в псевдопсихических аномалиях Ферро. У него тогда
действительно ничего не получилось - он не обманывал пастора Джонса, - а
теперь, что ж, теперь уже поздно. Да и кому это нужно... В динамике
послышалось чье-то деликатное дыхание.
- Входите, открыто. И микрофоны включены.
Никто не ответил. Вальд поднял голову. В дверях стоял Вальд.
- Ага, так и должно быть, - сказал Вальд. - Я этого ждал. Я знаю, что
вполне созрел. - Он хихикнул. - Но у меня еще хватит ума добраться до
психиатра.
Он засунул блокнот под бумаги в ящик, бодрой походкой прошел мимо
посторонившегося двойника к машине в гараж. Двойник молча уселся рядом, и
Вальд вывел машину на дорогу.
- А что, могу я сам с собой поговорить? Или нет? Себе-то я все могу
сказать. Доверительно, а? Вообще, это даже тривиально - тронуться умом. В
моем положении, в наше время.
Двойник улыбнулся.
- Поезжайте прямо, Вальд. Я рад, что Мы так похожи. И мне нравится ваша
реакция на мое появление, мы не ошиблись в выборе. Меня зовут Нури Метти,
а вас я знаю.
- Рад знакомству. - Вальд покосился в зеркальце на собеседника. Похожи
до озноба. - Зачем я вам, и куда мы едем, и кто вы? Я к чистильщикам, к
язычникам и к политике вообще отношения не имею. Я наладчик мыслящих
автоматов, и фирма мной довольна. Я фирмой тоже. Мне вообще все нравится.
- И отравленный воздух?
- Ничего, дышу.
- И псиной пахнущая вода?
- Пейте кипяченую.
- И молитва перед работой?
- Великому Киберу! Почему бы нет? Достоин!
- И закон о контроле?
- Привыкнем. А мне и скрывать нечего. Мне! Нечего!
Они долго молчали, глядя на дорогу, перечеркнутую рекламными
отблесками.
- Я понимаю, что выгонять вас из машины не имеет смысла. Я вам зачем-то
нужен, и вы наверняка не один. Говорите и... я устал.
Нури рассматривал собеседника и думал, что пока все идет как надо, из
дома увести удалось без усилий, почти сразу. Если дело сорвется, о
разговоре Вальд забудет начисто. Лучшего варианта легализации вообще не
придумать. Коттедж отличный, место удобное.
- Нам нужна ваша внешность, ваша работа и ваш дом.
Вальд справился с собой, и только голос выдавал его состояние.
- Я исчезну?
Нури секунду недоуменно смотрел на него.
- А, вот вы о чем. Нет, это все временно. Потом вы сможете вернуться,
если захотите. А сейчас мы вас переправим на материк, и будет у вас что-то
вроде отпуска. Хорошо оплаченного.
- Значит, вы оттуда? - Вальд перевел дыхание. - И когда это будет?
Изъятие.
- Сейчас. Доберемся до побережья. Выйдете в море на моторке, а там вас
подберет парусник. Красивый, днем вы увидите его белые крылья... Сверните,
пожалуйста, вон у той развилки. Поскольку отныне я буду изображать вас,
мне нужны подробности из вашей жизни. Много подробностей и бытовых
деталей. И сведения о фирме. Не беспокойтесь, я знаком с работой наладчика
мыслящих автоматов.
- Вы и там собираетесь меня заменить?
- Да. Мне нужно легальное положение, - ответил Нури и непонятно
добавил: - Пока не поздно. А то скоро пацанам искупаться негде будет.
Нури был единственным в группе, прибывшим в Джанатию нелегально.
Воспитатель дошколят в саду при ИРП, а ныне торговый советник Хогард Браун
заменил в торгпредстве заболевшего сотрудника. Для Олле была придумана
сложнейшая операция юридического характера, в результате которой он явился
на остров для вступления в наследство, доставшееся ему от весьма далекого
родственника. Изящная жизнь пришлась Олле по душе, и он предпочел остаться
в обществе, где деньги еще что-то значили. Он со своим псом жил в лучших
гостиницах, крайне неудачно играл в казино и беднел не по дням, а по
часам...
Сейчас Олле сидел, развалясь, в кресле, штиблеты из тонкой кожи стояли
рядом, и он с удовольствием шевелил пальцами. Дорогие хлопчатобумажные
носки спускались с икр модными складками. Было прохладно и сумрачно,
потрескивал под потолком озонатор, по-лесному чуть шумел
фильтр-кондиционер. Вообще, в кабинете Нури было уютно и приятно.
Старинное бра мягко освещало бумаги на письменном столе и раскрытый
портсигар, не дорогой и не дешевый, как раз такой, какой мог купить себе
преуспевающий наладчик мыслящих автоматов. Если бы он курил. Нури поднял с
пола пачку газет, кресло под ним скрипнуло. Он смотрел на Олле
покрасневшими глазами.
- Если б ты знал, сколько я читаю. Какой странный у них принцип отбора
информации...
- Страшное дело, не могу смириться... А ты неплохо устроился. Дышать
можно, книги вот различные. Сам прибираешь?
- А ведь они лгут! В газетах, в передачах.
- В самом деле?
Разговор тянулся бессвязно и сумрачно. Они думали об одном, пытаясь
уразуметь случившееся, и, как это бывает, когда в доме беда, инстинктивно
избегали боли, говорили о вещах посторонних, к делу не относящихся...
Сообщения о катастрофе были куцыми и невнятными: газ, скопившийся за ночь
в подвальных помещениях здания конгрессов, взорвался днем во время
открытия долгожданной и много раз откладываемой сессии регионального
Совета экологов... раскопано более ста трупов...
- Готовились помочь, а теперь кому? - Нури сумрачно смотрел в сторону и
постукивал пальцами по столешнице. - Мы здесь уже сколько - третью неделю.
А что выяснили? Я пока готовился, все понимал, всю раскладку. Вот тут
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг