Эти новые для него и все более туманные и горькие мысли привели его
наконец в полное отчаяние. Опомнившись, он увидел себя стоящим на коленях, с
крепко зажатой в кулаке горстью травяных и цветочных стеблей. Не понимая
зачем, он принялся выдирать их с корнями, словно в обнажавшейся земле
скрывалась мучившая его разгадка, а потом ткнулся лбом в мягкую прохладную
землю, в корни трав, в которых едва пульсировала - неужели тоже выполнявшая
задачу? - жизнь. Тихое, ровное гудение пришло к нему. Сперва показалось, это
гудят соки, выкачиваемые корнями из почвы, и он подивился тонкости своего
слуха, но потом понял, и мгновенно взорвавшийся в нем страх подкинул его на
ноги.
С моста скатывался еще один грузовик, обычно обгонявший его перед самой
башней города Б, и это несоответствие лучше всяких часов показало ему, на
сколько он опаздывает. Он метнулся на обочину, и гравий захрустел под
ногами, он побежал, а когда пение грузовика приблизилось, обернулся и
вскинул руки.
Ясно различимый за лобовым стеклом водитель бросил на него взгляд, полный
изумления и сочувствия, но и не более того; пешеход тут же вспомнил, что
этот водитель из задачи, где предписана постоянная скорость, и, разумеется,
он не мог уменьшить ее ни на ничтожную долю;
а главное, по лицу водителя было видно: ясно понимая беду пешехода, он
никак не представляет себе возможности участвовать в чужой задаче. Неучастие
в чужих задачах - на этом стоял здешний мир! Когда он, пешеход, взялся
помогать велосипедисту, он уже тогда совершил нечто неслыханное,
неподобающее, вот отчего велосипедист и не посмел заговорить с ним; а ведь
тогда казалось, что он еще ничего не нарушает, главным его условием было
время в пути, скорость предписывалась средняя - время же он не собирался
нарушать, когда впервые уперся в седло велосипеда и зашагал к мосту;
но теперь было ясно, что этого не следовало делать ни в коем случае, это
уже было началом его бессмысленного бунта.
Борт грузовика пролетел рядом. Он прыгнул и вцепился в него, в следующее
мгновение показалось, что руки оторвались и умчались, сомкнутые до судороги
на жестком обрезе борта. Затем резкая боль сменилась тягучей, пронизала все
тело; все же он удержался благодаря тому, что нащупал ногами скобу под
кузовом. Несколько раз от толчков он терял эту ненадежную опору, болтал
ногами в воздухе, извивался, как червяк, снова находил ее и снова срывался,
а ладони вспотели и начали съезжать с борта. За мгновение до того, как он
понял, что силы кончились и пальцы разожмутся, он разжал их сам и, как мог,
оттолкнулся от борта. Как ни странно, он даже удержался на ногах.
Не более чем в пятидесяти шагах высилась башня, и стрелки на часах
показывали ровно десять. Первый удар тяжело проплыл в горячем воздухе. С
последним, десятым пешеход пересек тень башни и достиг города Б. Он прошел
через его знакомую повседневную суету к центру, где, так же как в А, шумел
бассейн. Он подошел к самому краю. Туча водяной пыли обдала его горящее
лицо. Косые тени крыш лежали на газоне. Солнце стояло не так высоко, как
казалось. День еще только начинался.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 19.11.2001 13:56
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг