нас, интерпретация закона тяготения Ньютона. Собственно, это ваше видение
эквивалентно известному положению из элементарной теории гравитации:
шаровой слой не притягивает материальной точки, расположенной внутри
слоя... Если принять это положение за основу, то из него можно вывести
закон тяготения Ньютона в его обычной формулировке... Но почему пи не
равно пи?
- С числами вообще получается какая-то нелепица. Возьмите этот ряд цифр,
который они мне сообщили. В нем нет никакой закономерности. Иногда
создается впечатление, что они умеют считать только до пяти.
- И тем не менее строят плазменные двигатели? - усмехнулся Ширер. -
Конечно, здесь явное противоречие. Но меня поражает другое. С одной
стороны, все данные говорят за то, что наши муравьи достигли уровня
разумного общества, научились создавать технику посложнее человеческой, но
в то же время мы видим, что иногда они ведут себя как самые безмозглые
насекомые: кусают неповинных людей, заползают в бутылки с виски и, если не
считать ваших сегодняшних наблюдений, не делают никакой попытки войти с
нами в контакт. А ведь если они разумны, то это первое, что должно их
заинтересовать. Вместо этого они просто воруют у нас нужные им материалы.
Как-то не верится... Может быть, за всем этим кроется что-то другое, более
сложное, такое, до чего мы еще не добрались?
- Мне кажется, Лестер, в нас говорит сейчас обычное человеческое
самомнение. Мы слишком привыкли считать себя вершиной разума и хотим все
мерить на свои мерки. А с точки зрения муравья, люди могут представляться
какими-то двигающимися горами, разумность которых совсем не очевидна. Что
мы знаем о них? Вы говорите: они воруют. А доступно ли им само понятие
воровства? Для этого должно прежде всего существовать понятие
собственности. А если его нет? Если они вообще в принципе не знают, что
такое твое, мое, чужое? Они просто берут то, что им нужно. Почему они
обязаны понимать различие между рубином и желудем, валяющимся под каждым
дубом? Откуда они могут знать о физиологическом действии алкоголя? Может
быть, кусая Грига, они просто были пьяны? Вы говорите: они не пытались
установить контакт с людьми. Как знать, может быть, они и делали такие
попытки, а людям даже и в голову не приходило, что это разумные насекомые.
Слишком велика разделяющая нас пропасть. Разве могут они сразу уловить
разницу между нами, учеными, и теми тысячами обывателей, чей
интеллектуальный уровень значительно ниже муравьиного? Очень может быть,
что они не заметили различия между мной и моей обезьяной и, принимая ее за
человека, пытались вступить с ней в контакт, а она давила их как блох? Я
не знаю...
Зазвонил телефон.
- ...я не знаю, - повторил Нерст. - Я не берусь высказывать сейчас
какие-то окончательные суждения. Можно говорить лишь о том, что я... что я
сам...
Зазвонил телефон.
- ...наблюдал. Конечно, "наблюдение" - это не самый подходящий термин для
данного случая, но я не могу подобрать лучшего. - Нерст нервничал. Его
раздражали...
Зазвонил телефон.
...эти ритмично повторяющиеся звонки. Он знал, что это звонит Мэрджори,
что она опять будет горячо и долго убеждать его бросить свою работу и
уехать...
Зазвонил телефон.
...вместе с нею во Флориду. Это злило Нерста тем более, что он отлично
понимал, что Мэдж давно уже решила уехать одна, без него, что все это лишь
пустая маскировка.
Зазвонил телефон.
Нерст снял трубку.
- Доктор Нерст? Говорит Хальбер. Я вам помешал? Вы долго не отвечали.
- Нет, нет, пожалуйста, чем я могу быть вам полезен?
- Может быть, вам будет интересно узнать, доктор Нерст, что из моей
лаборатории исчезли запасы неодима. Это весьма редкий металл, используемый
в некоторых лазерных устройствах большой мощности. Не может ли это
находиться в связи с вашими экспериментами с думающими муравьями?
Хальбер не постеснялся дать почувствовать скрытую в его словах насмешку.
6
15 июля.
В середине дня.
- А есть ли они на самом деле, эти муравьи? - спросила миссис Бидл. -
Видел ли их кто-нибудь своими глазами?
Миссис Бидл вместе с Мэрджори занималась укладкой чемоданов. По всей
комнате да и по всему дому были раскиданы пляжные халатики, шорты, платья,
туфли, чулки, несессеры, платки, полотенца, купальные простыни и купальные
костюмы, блузки, кофточки, юбки, свитеры, подвязки, детективные романы,
духи, тюбики с кремом, бусы, темные очки... Поразительно, какой чудовищный
беспорядок могут создать две неорганизованные женщины, собирающиеся в
дорогу. Они уже давно безнадежно запутались среди этой массы нужных и
ненужных вещей, запутались так, что теперь уже положительно не знали, что
они берут с собой, а что оставляют здесь. Мэрджори уезжала во Флориду, в
Майами, на берег моря, ее мать - к себе на север, в Вайоминг.
- Иногда мне кажется, - продолжала миссис Бидл, - что вся эта история с
муравьями просто рекламный трюк. Фирме нужно продавать свои инсектициды.
Ты берешь эти платья?
- Нет, они мне малы.
- Уже малы?
- Да, малы, - с досадой повторила Мэрджори. - Как ты можешь спрашивать,
видел ли их кто-нибудь, когда весь город заражен муравьями? Их сколько
угодно у Клайва в лаборатории. Они там, наверное, так и ползают по всем
столам.
Мэрджори лишь однажды была в лаборатории доктора Нерста и довольно смутно
представляла себе характер его занятий.
- Ну, у него вообще столько этих разных жуков и бабочек... Как только он
не запутается в них? Я всегда удивлялась, как может в наше время серьезный
мужчина заниматься такой мелочью.
- Ему это нравится.
- Да, но за это платят так мало денег! - Миссис Бидл бросила взгляд на
телевизор.
На экране респектабельный мужчина и респектабельная дама обсуждали
проблемы, сложившиеся в связи с тем, что у младшего сына начался насморк,
а старшая дочь Айлин поссорилась со своим женихом как раз в то время,
когда они всей семьей собрались на велосипедную прогулку.
Это была еженедельная передача из серии "Семья Парсонс" - передача, не
имеющая ни конца, ни начала, продолжающаяся неделя за неделей уже на
протяжении нескольких лет.
- Клайв сегодня опять задержится? - спросила миссис Бидл.
Мэрджори, думавшая в это время о другом, ответила не столько на вопрос
матери, сколько своим собственным мыслям:
- Он говорит, что не может никуда уехать, пока не закончит свою работу с
этими муравьями.
- Тогда, может быть, лучше тебе пока остаться?
- Я уже сто раз говорила, что не могу здесь оставаться больше ни одного
дня.
Между Мэрджори и миссис Бидл уже давно установились отношения молчаливого
взаимопонимания и невмешательства в личные дела. Мэрджори не поверяла
матери своих секретов, хотя отлично знала, что та о многом догадывается, а
миссис Бидл со своей стороны старалась не задавать дочери таких вопросов,
которые могли бы поставить ее в затруднительное положение. Как всякая
мать, она пребывала в счастливой уверенности, что между нею и дочерью нет
и не может быть никаких тайн. Все же некоторые обстоятельства, повлиявшие
на решение Мэрджори немедленно уехать из города, ускользнули от внимания
миссис Бидл, а Мэрджори, как человек, слишком далеко зашедший по пути лжи
и обмана, теперь уже не могла быть откровенной. То, что ее волновало,
знала только она и, может быть, еще один человек. Она не была в этом
твердо уверена, но ей показалось, что в мужчине, подошедшем к ней в
универмаге, она узнала того, кто подвез ее из леса в день смерти Роберта
Грига. Тогда она была настолько подавлена случившимся, что ее охватило
какое-то тупое безразличие ко всему окружающему. Она плохо запомнила
человека, сидевшего за рулем. Останавливая попутную машину на шоссе, она
следила лишь за тем, чтобы в ней не было пассажиров и чтобы номер был не
черного цвета, то есть чтобы машина была не местная. Перебирая в уме все
события того дня, она никогда не считалась с возможностью вновь встретить
того, кто ее подвез. Эта улика казалась ей надежно сброшенной со счета, и
когда в универсальном магазине она лицом к лицу встретилась с этим
человеком и он ее, видимо, узнал, она почувствовала себя пойманной за руку
на месте преступления. Даже при том, что обвинения в убийстве теперь явно
отпадали, все равно установление ее личности грозило неминуемым скандалом.
В этой ситуации она видела для себя единственный выход в немедленном
бегстве из города. Нужно уехать, уехать, все равно куда, лишь бы иметь
возможность переждать, пока все успокоится, пока возникнет новая сенсация,
дающая пищу газетам и сплетникам. Но во все эти деликатные обстоятельства
она никого не посвящала, предоставляя миссис Бидл полную возможность
строить любые предположения по поводу её настойчивого желания немедленно
уехать в Майами.
Мэрджори не знала и не понимала того, что полиция уже давно проследила
каждый ее шаг в тот день, что все ее телефонные разговоры записывались на
пленку, что полиции были известны такие подробности ее биографии, которые
она сама уже давно позабыла. Она наивно думала, что ей удалось что-то
скрыть, что она сохраняет свободу воли, и не понимала, что эта свобода не
больше той, которой располагает инфузория в капле воды на предметном
стекле школьного микроскопа.
- Совершенно не понимаю, почему вдруг тебе понадобилось немедленно уезжать
из города, - заметила миссис Бидл. - На твоем месте я бы ни за что не
оставила Клайва одного. Зачем ты опять все вынимаешь из чемодана?
- Я забыла положить серый костюм. Они, кажется, сейчас помирятся. -
Мэрджори кивнула головой в сторону телевизора.
Сложные проблемы семейства Парсонс получили наконец благополучное
разрешение, и на экране появился любезный теледиктор:
- Я воспользуюсь минутной паузой, чтобы сделать следующее сообщение:
взволновавшие в последние дни наш город события, связанные с появлением в
магазинах и некоторых общественных зданиях серых муравьев, побудили нас к
решительным действиям. Муравьи будут уничтожены завтра. Совет графства
принял постановление о полной ликвидации серых муравьев. С этой целью из
лагеря Спринг-Фолс близ Парадайз-сити вызвано специальное подразделение
войск химической обороны. Войска прибудут в наш город завтра после
полудня. Команды дегазаторов сперва изолируют очаг размножения от
остальной местности - будут прокопаны канавы и почва обработана
инсектицидами, а затем будет приступлено к планомерному уничтожению
муравьев в месте их размножения. Жители города могут быть уверены, что
печальные события, случившиеся в последние дни, больше не повторятся...
Диктор любезно улыбнулся и исчез.
7
16 июля.
12 часов 10 минут.
- Так-то, Мораес, - сказал Рэнди. - Будете еще в наших краях, заезжайте на
ферму. В конце августа мне опять понадобятся рабочие на сбор персиков.
- Премного вам благодарен, босс, большое спасибо. Обязательно постараюсь
заехать, - говорил Васко Мораес, засовывая в карман не слишком толстую
пачку долларовых бумажек. - Непременно заеду, когда буду в этих местах.
Мужчины стояли у порога белого дома фермы Рэнди. Был тихий солнечный день
середины лета, ясный, безветренный день, когда пахнет нагретой землей и
над полями дрожит и струится горячий воздух; когда ласточки летают высоко
в прозрачном, чистом небе и серебряные нити паутины тихо плывут над
душистой спелой травой.
Им нечего было больше сказать друг другу. Мораес отработал свое и получил
заработанные деньги. Рэнди закончил уборку ранних овощей и теперь
несколько недель мог обойтись без работника. Когда снова подойдет горячая
пора, он без труда найдет другого такого же Мораеса, который за ту же цену
будет ему помогать и потом, получая расчет, будет так же неловко стоять
перед ним и топтаться на месте, словно хочет еще что-то сказать, когда
говорить уже нечего.
Оба думали в этот момент об одном и том же. О том, что их связывало в
жизни нечто большее, чем случайная полевая работа. Тот день, когда они
двое с напряжением всех душевных сил пытались спасти жизнь маленького Деви
Рэнди, навсегда запечатлелся в их памяти. Слова и мысли, чувства людей,
вместе переживших трагедию, не исчезают бесследной. Они застревают в
глубинах сознания, роднят людей, устанавливают между ними неощутимые нити
душевных контактов. Ни Рэнди, ни Мораес не были сентиментальны. Каждый был
целиком поглощен своей борьбой за существование, не оставляющей места
мыслям о том, что не было связано с насущными задачами сегодняшнего дня.
Они стояли на различных ступенях общественной лестницы и, каждый
по-своему, в меру своих возможностей, боролись за свое место под солнцем.
Их цели и стремления в известном смысле противоречивы, как всегда бывают
противоречивы цели рабочего и работодателя. Один заинтересован в том,
чтобы получить за свою работу как можно больше, другой старается заплатить
как можно меньше. Это непреложный закон борьбы за существование в том
обществе, в котором они жили. Казалось бы, все очень просто - работа
сделана, деньги заплачены и люди расходятся, как спортсмены после встречи,
окончившейся вничью.
И все же мужчины молча стояли у порога дома, топтались на месте, не
решаясь окончательно порвать тонкую нить, на время связавшую их судьбы.
Эта эфемерная, призрачная связь, установившаяся между ними, лежала вне
рамок привычных отношений. Она определялась проявлением необычного для них
чувства человечности. В критические минуты опасности, когда нужно быстро и
энергично действовать, не щадя своих сил и не считаясь со своими
формальными обязанностями, они на какое-то время перестали быть хозяином и
работником и стали двумя товарищами, делающими общее дело.
Мораес еще раз переступил с ноги на ногу и сказал:
- До свидания.
- До свидания, - ответил Рэнди.
Мораес повернулся и пошел к машине. "Плимут" долго не заводился, и
пришлось несколько раз включать стартер. Наконец мотор заработал, и Мораес
развернул машину. В боковое окно он увидел Рэнди, все еще стоявшего у
порога. Мораес помахал рукой. Рэнди ответил тем же, повернулся и вошел в
дом. Мораес вывел машину на дорогу, ведущую к магистральному шоссе.
* * *
По федеральной дороге, держась в крайнем правом ряду, строго соблюдая
дистанцию между машинами, двигалась воинская часть. Колонна шла на
скорости сорок миль в час, интервал между машинами всюду был равен десяти
футам - примерно половине длины грузовика. В голове колонны шел
бронетранспортер - приземистая, угловатая, лязгающая треками машина. За
ней как единое целое, как бы связанная невидимой сцепкой, ревя моторами,
шла колонна грузовиков - крытых фургонов с людьми и снаряжением, с
походными кухнями, радиостанциями, цистернами с химикатами,
дозиметрическими лабораториями и всем другим сложным военным снаряжением,
необходимым для того, чтобы обеспечить деятельность молодых парней,
набившихся в грузовики.
Машины шли так плотно одна за другой, так точно выдерживали заданную
скорость, что солдаты, сидевшие в кузове впереди идущей машины, могли
свободно перекидываться шуточками с парнями, сидевшими в кабине следующей.
Они не стеснялись отпускать солдатские остроты по адресу обгонявших
легковых машин. Они делали это с особенным удовольствием, чувствуя свою
полную безнаказанность, сознавая себя частицей огромной военной машины,
неудержимо и беспрепятственно катившейся по заполненному автомобилями
шоссе.
Капрал Даниэльс, ехавший в кабине последней, замыкающей машины, развалился
на сиденье рядом с водителем, высунув ноги в открытое окно. Встречный
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг