Атлантиды, походы Цезаря, чума в Авиньоне и так далее... Так я эти уроки
обожал. А Уве, если мог, прогуливал, если не мог - закрывал глаза,
отворачивался от крови, от жестокости...
- Ну и что?
- Ничего... Бьернсону хватало нашей мирной счастливой современности.
А я - архаический тип. Я, понимаешь ли, готов к любым неожиданностям. К
засадам, погоням, всякому коварству и подлости. На Станцию Уве пришел из
физической лаборатории, а я - из разведки Звездного Флота...
- Все, к чему ты готов, - человеческое, из нашей Вселенной! А там...
Неужели ты надеешься на свои душевные качества там, где не выдержал
защитный кокон?!
- Надеюсь, - серьезно ответил Лобанов. - Иначе я бы не рисковал.
Внезапно Валентин ощутил, что Алия исподтишка пытается все же
прощупать его сознание. Прямо-таки запускает тоненькое щупальце своего
любопытства под череп собеседника... В другой раз Валентин выставил бы
мысленный заслон, прикрылся какой-нибудь смешной картинкой: скажем,
вообразил бы девочку, тайком сующую ложку в банку с вареньем... Но сейчас
это было некстати. Лобанов представил мысленно открывающиеся двери и
дорогу за ними, по которой в беззвездную клубящуюся жуть уходил, сутулясь,
друг Уве.
Алия чуть вздрогнула, выпрямилась - и вдруг, печально улыбнувшись,
опустила длинные ресницы.
- Спасибо, - слегка поклонился Валентин. - Значит, я могу
готовиться?..
- Сумасшедший, - низким, грудным голосом сказала Алия и,
приблизившись к нему, положила руку на плечо. - Мне не жить спокойно, если
ты не вернешься...
- Надо стирать в памяти прежние привязанности, - усмехнулся Лобанов.
- Не желаю! - Она нервно взъерошила свои блестящие стриженые кудри. -
Я влюбляюсь, остываю, снова влюбляюсь, а где-то в глубине - все равно
ты...
Валентин поцеловал ее в щеку и пошел прочь. Джунгли звенели голосами
птиц. Тропа повела его в глубь леса. Но скоро лес оборвался, и Лобанов
выбрался на желтый песок пляжа, под бледно-голубое небо с ослепительным
микросолнцем. Станция Проникновения находилась вдалеке от обитаемых
планет; на ней не жили постоянно, а лишь ставили опасные опыты, однако
гигантский спутник был приспособлен для удобства и радости человека не
хуже, чем знаменитые курорты. За широкой полосой песка вился белый жгут
прибоя, дальше дышала безмятежная морская синева. Отличные оптические
эффекты...
В мужестве проникателей, подумалось Валентину, тоже есть нечто
искусственное. Они храбрые, самоотверженные ребята, но... Что-то в их
смелости самовнушенное. Отряд смертников во главе с прекрасной дамой... А
почему, собственно, "они"? Разве он, Лобанов, не проникатель? Нет. Он
прежде всего - пилот разведки Звездного Флота. Человек, нацеленный на
непредсказуемое. В наиболее неправдоподобном мире все-таки больше шансов
уцелеть и выполнить задание у того, кто всегда начеку, кто заранее чует
опасность и способен мгновенно отразить ее...
Валентин усмехнулся собственным хвастливым мыслям и зашагал, хрустя
крупным раскаленным песком, к шлюзу Станции, декорированному под
романтический грот.
V
Лобанов стоял в центре приемного круга.
Не только зеленой фосфорической чертой и пустыней белого пола были
отделены провожающие - Лобанов уже воспринимал их нереальными, точно
объемные фигуры в видеопространстве... Отчужденно пылало красное платье
Алии.
Она говорила, что в самый момент прокола человека охватывает
громадная беспричинная радость. Будто вновь стал ребенком, которому
впервые прикрепили к груди теплый диск антиграва. И ты, зажмурившись и
крича во всю глотку, стремительно падаешь вверх, в небо...
Да, так оно и было. А потом настала темнота.
Валентин содрогнулся, почуяв ужас места, откуда нет возврата. Кожу
пощипывало магнитное поле, чувствовалось тепло довольно высокой радиации.
Ах, вот оно что! Он - в толще планетной коры. Только вот какая это
планета? Из родной солнечной семьи - или все-таки "Земля-прим"? В любом
случае надо пробиваться наверх...
Силовой кокон сохранил его от мгновенной и неминуемой гибели под
миллиардотонным прессом пород: вот еще одно достоинство новой защиты...
Что ж! Кокон и вынесет Лобанова на поверхность. Надо лишь отдать мысленный
приказ - раскалить внешний слой...
Расплавленная порода хлынула со всех сторон. Проникатель видел себя
как бы в огненном, струящемся яйце. Он охладил нижний конец кокона, и
столб застывающей магмы стал толкать Валентина в подошвы.
Так продолжалось долго. В бешеный белый пар были обращены встречные
подземные воды. Падучими звездами сверкнули, испаряясь, обломки породы. И
опять - каменная толща, мерцание багрового яйца...
Лобанов ощутил пустоту над головой мгновением раньше, чем кокон
ворвался туда. Но это был еще не выход на поверхность планеты, а какая-то
многоярусная, ячеистая полость.
Он убрал свою ревущую пламенем, разрушающую все на своем пути
оболочку. Воздух, горячий, пропахший паленой резиной, был тем не менее
годен для дыхания. Медленно остывала под ногами шапка пузырящейся породы.
Вторым своим, тепловым зрением Валентин различил изгиб гладких стен,
цепь стеклянных плафонов по потолку.
Тихо, точно боясь кого-то потревожить, разведчик двинулся по
коридору, вдоль одинаковых люков со штурвальными колесами замков. На
каждой бронированной плите - маленькое круглое окошко с толстым стеклом и
рельефный знак над ним. Очень знакомые знаки... Ба, да это арабские цифры
и буквы латинского алфавита! Начертания давно устаревшие, ведомые лишь
историкам, но земные, безусловно земные... Значит, Валентин все-таки на
"Земле-прим". И здесь - "цивилизация-прим", полный двойник нашей, только
со сдвигом лет на пятьсот в прошлое...
Тут Валентин поймал себя на том, что рассуждает невозмутимо, точно в
восстановленной реальности. Недостаток воображения, что ли, мешает? Вроде
не было раньше такого греха, даже наоборот... Тогда почему невозможно
убедить себя, что этот резиновый ковер под ногами, утопленные в массивных
рамах люки с аккуратными номерами, запыленные плафоны, - что все это
находится дальше от дома, чем любые галактики? Что ты, именно ты оправдал
все разочарования и потери, и безумную надежду многих поколений
разведчиков, найдя иное человечество? Может быть, слишком мала цена за
потрясающую находку - порыв свежего ветра да секунды темноты, - и теперь
просто не верится, что все происходит наяву? В космосе-то открытия
достаются куда труднее...
Нет. Все-таки дело в ином. Второе человечество на параллельной Земле
- это ожидаемый вариант. Литературный. Предсказанный. Бронированные люки,
окошки, номера. Не то секретный завод, не то бомбоубежище, не то военная
база. Обидно и скучно.
...Постой! Так ли уж пусто и безжизненно подземное здание? За одной
из дверей - источник слабого, прерывистого биополя.
Он лбом прижался к теплому "глазку" в двери. Стекло чуть подрагивало
от работы машин внутри комнаты. С каким-то одушевленным посапыванием
трудились маленькие насосы, стучал компрессор. Иногда сквозь общее
бормотание пробивался четкий звон. Белым сгустком, излучающим тепло,
разбухшей мумией покоился человек в густой жидкости, налитой до потолка.
Паутина проводов и трубок, сойдясь со всех сторон, вросла в его плоть.
Лобанов видел вялую, полуугасшую жизнь. Только голова, просверленная
электродами, излучала лихорадочный ореол.
Впервые в жизни Валентин пожалел, что умеет видеть и чувствовать так
много - стократ больше недавних предков, которые довольствовались
природными органами и даже не пытались улучшить себя, свято веруя в некую
мистическую чушь под названием "природный облик". Отвращение, доходящее до
тошноты, боролось с жадным любопытством - и любопытство, конечно же,
победило. Прижимаясь лбом к стеклу и ладонями к броне, Лобанов увидел,
услышал и вдохнул то, что пестрым водоворотом кружилось под пробуравленным
черепом спящего.
...Словно выброшенный катапультой, он влетел в мир тысячи сверкающих
красок, в мир без оттенков: меловая белизна, ядовитая зелень водяной
нитчатки, алый лак, химическая синь. Все здесь было залито меркурианским
солнцем, оглушено громовыми звуками, музыкой какого-то вселенского парада.
Прямо в ослепленной светом бесконечности маршировали фантастически яркие,
раззолоченные оркестры, и капельмейстер встряхивал грохочущим бунучуком.
Но главное - здесь, в шаре сплошного полуденного неба, все было дозволено,
все доступно. Предметы возникали, разрушались, перепрыгивали с места на
место по малейшему желанию. Появлялись целые красочные, в цветах и
пальмах, в гроздьях дворцов страны с раболепным населением, роскошно
застроенные острова в бирюзовом прозрачном океане. И все тут же
взрывалось, исходило пожаром, бурыми клубами праха - стоило лишь
поморщиться, нахмурить брови...
Что ж, теперь все ясно. Ну и "цивилизация-прим"! Нет, на
матушке-Земле до такого не додумались... Мнимая вечность. Электронный
Эдем. Компьютерный рай, нежащий и питающий обездвиженных трутней -
электронаркоманов. Вон их сколько кругом, чмокающих насосов кровоподачи,
похороненных в вязкой массе очагов жизни! Что ж теперь делать? Искать
хозяев? А если их нет? Если подземный дом, населенный Королями Космоса,
Богинями Красоты и Бессмертными Мудрецами, суть вполне самостоятельная
машина? Замкнутый киберкомплекс?..
...Уве!
Ну нет. Он бы здесь не остался. Наркотические соблазны - не для него,
за это Лобанов ручается головой. Да и поймал бы Валентин в любой сумятице
биоизлучений знакомую волну Бьернсона. Хоть искаженную, хоть ослабленную,
но узнал бы...
Ну-ка, кокон... Наверх!
VI
Валентин стоял посреди густой, хитро переплетенной зимней чащи. Нагие
корявые деревья окунали подагрические пальцы в жесткую щетину кустов,
многолетний слой опавшей листвы был толст, как перина; в нем тонули гнилые
бревна, шапками стояли сухие стебли, увитые, как проволокой, диким
виноградом.
В совершенной тишине с пасмурного неба пудрой сеялся снежок.
Лобанов двинулся лесом, выключив кокон, ибо не любил даром губить
растительность.
Что это проглядывает между стволами, такое крупное, хмуро
поблескивающее? Одноэтажный дом на опушке. Стены обложены плитами серого
мрамора. Широкие ступени фасада, благородно-строгий портал с четырьмя
колоннами, окна узорного стекла в кованых медных, изрядно позеленевших
рамах - все наводит на мысль о культовом предназначении здания...
Двери в два человеческих роста были сплошь покрыты бронзовыми
рельефами, также сильно потускневшими, частью расплющенными, словно по ним
били молотом... Лобанов поднялся по ступеням, чтобы рассмотреть чеканку
поближе. Славная работа! Кажется, библейские сцены: человечки в старинных
одеждах, в тюрбанах, в рыцарских доспехах... смерть с косой, почему-то
поверженная наземь... Нет - здесь и солдаты нового времени, и военная
техника, и даже космонавты в скафандрах. И все толпой устремляются к
некоей горе. На ней стоит пышный дворец, от него расходятся лучи, как от
солнца...
Он потрогал искусно сделанную миниатюрную фигурку и вдруг услышал за
дверями низкое мелодичное гудение. Точно замирающий звук большого
колокола. Двери дрогнули и раздвинулись - не более чем на миллиметр.
Нежный свет сиял за ними...
Он отнял руку, и все прекратилось.
Уняв сердцебиение, Валентин спустился с крыльца. Через несколько
метров заросли как обрезало. Лобанов присел на упавший ствол, покрытый
синими губчатыми наростами.
Понятная картина. Падающий снег скользит по невидимой выпуклой стене.
Хорошая защита у рая, получше архангела с мечом! Но выйти-то как отсюда?
Энергия поля велика, нажимом кокона ее не одолеешь...
Ага! Боже, как все просто! Лобанов даже засмеялся, хотя веселье здесь
представлялось кощунственным. Затем встал, коснулся нагрудного
аппаратурного блока - и преспокойно зашагал вперед, сквозь энергетическую
стену. Ноги его по колено ушли в снег.
VII
Лобанов понимал, что человек, выходящий на волю из электронного
наркоцентра, никак не должен тащить на себе защитную силовую оболочку.
Компьютеры могут выпустить (как и впустить) лишь существо с обычной,
знакомой биоэнергетикой. Потому он и шагнул в пронзительную метель,
защищенный обычным походным костюмом: просторная куртка с капюшоном и
брюки, заправленные в сапоги. Его обдало жгучим дуновением, капюшон
пришлось поднять. Не успел еще волевым усилием повысить температуру тела,
как впереди забурлил и фонтаном взлетел снег.
Разведчика сбило с ног, грохот от неожиданности показался
оглушительным. По счастью, снаряд был не осколочный, а химический,
начиненный одурманивающей смесью газов.
Пришлось мгновенно и глубоко сосредоточиться, все подвластные воле
гормоны и секреты бросить на бой со сладкой обморочной тяжестью... Очистив
кровь и легкие, он поднялся уже в защитном коконе. Взрыв! Рыжую глину
выбросило из новой воронки.
В маленьком трескучем вертолете, похожем на остекленный скелет рыбы,
сидело трое. Три шлема цвета хаки, пятнистые камуфлированные костюмы.
Кренясь, вертолет бортом вперед, словно с горки, скатился к Валентину.
Изящным распускающимся цветком с борта полетела ловчая сеть. Охотники были
уверены, что добыча стоит на ногах благодаря только оцепенению. Валентина
прямо-таки захлестывала их уверенность, злорадное предвкушение: "Попался,
голубчик!"
Сеть на миг стала огненной и исчезла. Осмыслив ситуацию, ловцы
рванули вертолет в сторону и начали стрельбу: забилась перед кабиной
оранжевая вспышка, пули, отражаемые коконом Лобанова, градинами взрывали
снег.
Снова взрыв, на сей раз уже не газовый. Осколки полыхнули метеорами,
обращаясь в ничто.
- Вот же дураки упрямые, - вслух сказал Валентин и погрозил кулаком.
Вертолет вдруг с панической поспешностью отступил к озеру. Долго еще
слышалась его перепуганная трескотня.
...Может быть, тут и погиб Уве, подстреленный, едва пройдя сквозь
силовую стену? Да он ли один? Исаев, Перекрест, Эйхенбаум... Семерых
проникателей уже унесла "Земля-прим", семь изуродованных трупов или
обгорелых скафандров вернула на Станцию... Как дознаться, что здесь
происходит? У кого?
VIII
Ощущение близости людей - большого человеческого скопления - повело
Валентина на север, по скрипучему, поминутно проваливавшемуся насту. За
снежным полем начались развалины кирпичных домов, торчали обгорелые пни.
Хороших дорог здесь не было. Лишь порядком отойдя от сплошных руин, за
свалкой электрооборудования и пустых ржавых бочек он обнаружил гусеничные
колеи. Широченные, глубоко вспахавшие грунт, они могли принадлежать только
танкам. Очевидно, добравшись до условного рубежа, танки останавливались,
расстреливали свой боезапас (следы были углублены орудийной отдачей) - и
поворачивали назад. Валентин некоторое время брел по колее, но скоро стал
склоняться к решению включить антиграв. Впечатлений от пешего похода было
предостаточно. Вокруг силового купола, как подсказывал внутренний
"локатор" Валентина, крутилось немало наземных и воздушных боевых машин:
нового поединка было не избежать.
Низкие тучи над уступами крыш, над мягко поднимавшимися к горизонту
лесистыми холмами переливались цветом моря. Медная щетина рощ, растерявших
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг